Чонгука эксцентричностью не удивить!

Юнги ворвался в общежитие злым смерчем, с порога послал всех нахуй, да погромче. Потом Юнги передумал и послал всех поименно, не забыв в списке назвать Танни. — Юнги-хен, — в коридор выбежал макне, — ты какого хера орешь? Ты вообще понимаешь, что мы с Ентаном еще про секс не говорили, а ты ему тут хуи желаешь! — Иди на хуй, если ты еще не сходил, пока я тебя посылал, — зло ощетинился Юнги, зло снимая куртку и отпинывая ее в угол. — И курточку мою чтобы убрал, макне ты или где? — Чонгук! Отойди от Рафинадия! Он тебя сейчас покусает! Рэпером станешь! Кольца будешь просить! — Тэхен в комнату проскальзывает, собой макнеху своего закрывает. Юнги злится, обувь с ног снимает, ножками дергает, обувь раскидывает. — А ты, мегамозг наш, обувь за мной аккуратненько поставишь! УУУ! Достали вы меня все! — Вопит Шуга и в свою комнату удаляется, хлопая дверью так, что слышит весь их Сеульский район. — Педики! — открывает дверь и хлопает снова. Тэхен к Юнги тенью проскальзывает, потихонечку касается плеча, успокаивая. — Юнги-хен, что случилось? — аккуратно начинает Тэхен. — Не получилось ничего, совсем ничего не получилось. Фигня какая-то. — А ты, может, почитать дашь? Ну, мало ли там нормик стихи, а ты включил перфекциониста. — Ничего не дам! Все порву. Завтра. А сейчас обижусь на весь мир и спать лягу. Тэхен Юнги успокаивает, чайку с ромашкой притаскивает, болтает обо всяком. А потом вызывает такси и мчит к Мину на студию. Тэ знает, что в его студии есть табу — когда клининговая служба убирается — они никогда не трогают тексты. Если Юнги их еще пока не разорвал, значит, они где-то валяются. Хорошо, что пароль от студии Юнги не меняет со времен царя Гороха и пробраться в помещение не составляет труда. Искомая кучка была найдена сразу, все листочки аккуратненько собраны и в сумку убраны. Всю дорогу до дома Тэхен мучился совестью — и прочитать хотелось, и вроде как некрасиво носик свой в дела сердечные всовывать. — Чиминни, я не должен вмешиваться, но вот Юнги тут тебе стихи писать пытался. — С какого хероманта? — Чимин глаза выпучил и стал похож на лемура. — Он скучает очень, не знает как к тебе подъехать на кривой козе. — А ты откуда знаешь? — Чимин недоверчиво руки в боки поставил. — А мы с ним того-этого, план по твоему завоеванию готовили. Чимин недовольное ебало скукурузил, но руку протянул. — Давай там писульки Шугины, я почитаю, а потом подумаю. — А можно мне подсмотреть? — Тэхену любопытно капец как. — Сначала я, а там решу! — Чимин на стульчик присел, поерзал, и приготовился читать. «Чимчим, хочу ворваться к тебе и помириться уже, наконец! Я пришел, у двери сел, Майку нервно теребя: Что-то я еще хотел… Черт возьми… Чимин! Тебя!» — Ихихихи, — Чимин прохихикал, слегка покраснев щеками. Тэхену листочек протянул, и подождал, пока Тэ прочитает. — Оооу! Это так мило! Так романтично, — Тэхен глаза закатил, мечтательно глядя в потолок. «Клянусь тебе я мухой-бляхой: Всю жизнь хочу быть лишь с тобой И даже если пошлю на хуй, То только, Чимочка, на свой!» Чимин смял бумагу в своих маленьких пальчиках и счастливо захихикал. — А вот это я тебе не покажу, там смешно и пошло и вообще… «Как увижу я Чиминку Сердце бьётся об ширинку. Чимин, прекрати ходить дома полуголый! Я задолбался дрочить на твой светлый лик.» Чимин глазами похлопал, еще раз перечитал бумагу и покраснел. — Тэхен, он заметил, — почти пропищал Чимин. — Заметил мою маечку!!! — Да ее мертвый не заметит, я Чонгуку даже обещал пару раз в глаз дать, чтобы не засматривался. «Ты, Чиминка, дорогой, Зря такой ты робкий. Лично я хоть и худой, Но ужасно ебкий.» — Оххх, это звучит как обещание, — пробасил Тэхен. — Айяйяй! Прекрати подглядывать! — Чимин залился громким смехом и шутливо треснул Тэхена в плечо. «Чимочка! Не бойся секса — Хуй во рту вкуснее кекса!» Тэхен ржал уже в голосину. — Блять, ему стихи полюбасу макнеха помогал писать, прям чувствую стиль великого поэта Чонгука. — Отстань! Ты просто мне завидуешь! — Чимин заливается краской. — Ну что, мириться надо с ним, получается? — Чимин, обязательно надо! Просто хотя бы перестань включать режим сученьки, оденься дома, а то я точно Чонгука зрения лишу. — Спасибо тебе, Тэхенчик! — Чимин со стульчика встал, Тэхена обнял, и крепко-крепко прижал к себе. Тэхен залетел в их с Чонгуком комнату и проорал с порога: Загибайся буквой зю, Я тебе любовь вонзю!