Чонгука эксцентричностью не удивить!

Где-то между американскими концертами у мемберов вдруг появлялось свободное время. Свободное настолько, что каждый мог заниматься своими делами. Смертельно устав от дикого графика, все предпочитали лентяйничать и спать, на крайняк — залипать в телефонах. И только Тэхен предпочел весь свой свободный день посвятить каким-то диким художникам и сумасшедшим дизайнерам. Менеджер стонал и ездил с ним по всяким злачным и не очень местам, мечтая отдохнуть. Чонгук зависал в комнате с Чимином, который, хихикая, что-то печатал в телефоне. Сам же Чонгук, уткнувшись носом в свой макбук, слушал музыку. — Чиминни, я чот тут решил кавер записать… Чимин напрягся весь, отложил телефон и, сурово сдвинув брови, спросил какого, собственно, хуя. — Ну вот накатило что-то. Кавер хочется мне… — Чонгук вздохнул и снова вставил эирподсы в уши. Чимин с каменным ебалом написал каждому из четверых хенов сообщение «Ахтунг! Чонгук хочет записать кавер! Сбор возле номера макне через 30 минут» в какаотоке. Прочитав сообщение, Джин ойкнул и судорожно начал искать меню для заказа еды в номер. Порывшись в меню, он решил заказать лобстеров и всяких морепродуктов — и сытно и полезно, и диетически корректно. Джин позвонил в ресторан, продиктовал заказ и потребовал все приготовить как можно скорее, даже за срочность заказа пообещал заплатить. Джун, когда ему пришло сообщение, читал какой-то научный труд по метафизике. Труд сразу же отбросил и забегал по номеру в поисках блокнота и ручки. Правда, когда он ручку нашел, сразу же ее сломал, пришлось искать вторую. Намджун сел, задумался и начал писать пламенную речь про любовь к себе, к своим близким, семье, Родине, друзьям нашим меньшим и о том, что когда грустно, не надо записывать каверы, надо думать о душе и о том, как космические корабли бороздят… Хосока сообщение застало в душике. Он, кое-как домыв голову, ринулся к зеркалу — тренировать самую свою солнечную и обнадеживающую улыбку. Ооо, если бы солнце видело его сейчас — завистливо скрылось бы с небосклона. Хосок и так улыбался и эдак, решая, какая из его ослепительных улыбок успокоит макнеху. Юнги спал, когда пришло уведомление на телефон. Поворочался немного, решил, было, забить, но потом прочитал и подскочил в кровати. Макнеха в опасности, «Охотники за каверами» вступают в бой. Покряхтев немного и сделав типа гимнастики (на самом деле он присел 1 раз и упал на пол в попытке отжаться) он начал гуглить бар при отеле. После — схватил кошелек и прямо так, в пижаме побежал закупаться. Спустя тридцать минут все стояли возле номера макнехи. Джин — с тележкой еды, накрытой колпаками. Джун — потряхивая исписанными листами. Хосок — без улыбки, потому что пока тренировался, челюсть свело к хуям. Юнги — побрякивая бутылками в пакетах и пижаме. «Открывай» — написал Хосок, единственный, у кого были свободны руки, сообщение Чимину. Чимин под удивленный взгляд макнехи подскочил к двери и трясущимися руками открыл дверь, в которую сразу же всунулись четверо обеспокоенных хенов. Чонгук завис, хены зависли. Тишину нарушило бряканье бутылок в пакете Юнги. — Вы чего тут делаете, вам же отдыхать нужно, — Чонгук отмер. — Гукки, не надо кавера, — бросился к младшему Хосок с перекошенным лицом, пытаясь улыбаться. — Каверы хорошо, способ самовыражения, но подумай о любви к себе… — начал читать по бумажке Лидер. — Ай, надо покушать и все-все пройдет, — Джин тележку в номер закатывал. — А под хорошую закуску надо при-бух-нуть! — потряс брякающими пакетами Юнги. — Ребят, вы ебанулись? — Чонгук замотал головой, ничего не понимая. — Мне просто песня понравилась, я решил ее записать. — АААА!!! — издала дверь голосом Тэхена, — Открывайся, мразь, там мой парень страдает! — Ты и ему написал что ли? — шепотом спросил у Чимина Юнги. — Ага, а то мало ли мы не сможем его отговорить, — так же тихо ответил ему Чимин. Тэхен ввалился в комнату, раскидывая пакеты с покупками. — Я люблю тебя, мой потрясающий, замечательный, сексуальный кроли… — Тэхен резко заткнулся, глядя на развернувшуюся картину. — А хули происходит тут?