Чонгука эксцентричностью не удивить!

Перед предстоящим полетом всем дали целых полдня на собраться и собраться. С утра бантаны отпахали все свои расписания, выдохнули и поехали в общежитие — собирать манатки и отдыхать. Юнги, было, предложил прибухнуть, но все, кроме Чимина, отказались, потому что ну его нахуй, лететь в самолете с вертолетами в головах — та еще прелесть. Знают, проходили. Только вот в общежитии сначала они просто лентяйничали и всемером смотрели какой-то фильм, а потом расползлись по комнатам — типа собираться. — Ага, собираться они пошли, — зло прохихикал Тэхен, когда Юнги с Чимином пошли в комнату сахарочка. — А тебя ебет? — ответил Юнги из коридора. — Меня не ебет! — Тэхен надулся и на макне злобный взгляд кинул. — Никто сегодня еще ни разу. — Блять! Да у вас спермотоксикоз когда пройдет? — обреченно выдал Хосок, собирая вещи Ентана, которого должны были с минуты на минуту забрать менеджеры. — Хуексикоз, — надул губы Тэхен и посмотрел обреченно на своего парня, с которым у него секса, ну или имитации секса, ну или подрочить, не было уже целых три дня. — Я что, о многом прошу? Минет… Глубокий минет… Кончить ему в рот, даже не на волосы… — бубнил себе под нос Тэхен и зло зыркал на Чонгука. — Я все слышу, хен! — Чонгук помогал Хосоку вещи Ентана собирать, да ловить игривую шавку, что, весело лая, убегала в рандомную сторону. — Ну вот и ладненько, вот и разбирайся с ребенком сам! — Тэхен гордо выпрямился и, хлопнув дверью в их спальню, закончил диалог. — Гукки, что с ним опять? — Хосок сумку Танни застегнул и оставил поимку пса на второго хозяина. — Да ничего, устаю я, блять! — Чонгук Ентана в угол загнать пытался, чтобы в переноску втиснуть. — А мой Тэтэ обижается, а я чо? Я ничего, просто устал, как пес! Пес! Иди к папочке, ща я тебя ловить буду! — Ну ты это… Романтику там ему устрой… Я не силен в отношениях двух мужиков, — Хосок плечами дергает, мол с бабами-то все проще. — Устрою-устрою, как только этого черта гавкающего поймаю… Но романтику устроить не получается, Тэхен с видом униженного и оскорбленного удаляется в душик. А Чонгук сидит, тупо смотрит в стену и думает, как ему разбушевавшегося хена успокоить. — А вы вещи собрали? — довольной пташкой на кухню залетает Чимин. — Вот ты, макне, плохо и пошло про нас подумал, а мы вещи собирали. В вопросах застегивания чемоданов я — первый мастер. — Залупастер! — вскрикнул макне и давай носиться по общежитию, свои и своего любимого хена вещи подхватывая. — Блять, Чонгук, хули ты носишься, как будто у тебя в жопе моторчик? — бубнит полусонный Юнги, непонятно откуда падающий на диван. — Я сложил чемодан, помог закрыть чемодан этому блядскому моднику, — тычет пальцем в сторону Чимина. — Будь хорошим макнехой, дай умереть спокойно… Ну или вздремнуть… — Пффф! Спать можно и у себя, чтобы хороший Чонгукки тебе не мешал, — зло чеканит Чонгук и взглядом комнату обводит, вспоминая, что еще мог забыть. — Да заебал ты, макне! Не прекратишь носиться с моторчиком в жопе, я тебе туда другой, сахарный моторчик засуну! — орет потревоженный Юнги. — Ой, было бы что засовывать, — из-за угла в пижамке выплывает Джин, мерзенько хихикая. — Ты, блять, живешь за углом для того, чтобы дождаться момента, когда я про своего гиганта скажу, чтобы меня унизить? — Шуга даже с дивана поднимается. — Ой, не забывай, что маленький перчик — самый острый… — многозначительно выдает Джин, ухмыляясь. Атмосферу пиздеца разрушает Тэхен, двигающийся в комнату, напялив на себя махровый халат. — Хены, и вам там земля пуховик, не хворать, здрастидосвиданья! — выдает макнеха и бежит в комнату за любимым хеном. Потому что он сегодня не устал, у него настроение игривое и Тэхен после душика — его личный фетиш.