Чонгука эксцентричностью не удивить!

Чонгук обожал делать подарки любимому хену. Но вот с каждым разом удивить его становилось все сложнее и сложнее — они на той ступени финансовой лестницы, когда каждый сам может купить себе все, что захочет. Джин вон купил себе красненькую lamborghini aventador и ездит себе, как гейский гей. Над ним все втихую хихикают, но вслух ржать боятся — от старшего хена можно и по щам отхватить нехило, проходили, знают. А Тэхен машины не то чтобы не любил — не болел ими никогда, вот и передумал Чонгук дарить коня железного, чудного, дорогого. Квартира у них тоже уже была, да не просто квартира, а их совместное жилье, где они могли укрыться от остального мира. Чонгук обожал такие вечера, когда они могли только вдвоем проводить время. Дело было не только в восхитительном сексе, а в том, что они были словно одни во вселенной и делали то, что действительно сами хотят — относилось ли это к пижамкам с супергероями, или к курению, да даже к хождению по квартире голенькими. Их жизнь и в кои-то веки они делали разные глупости, не боясь порицания общественности. Так что вариант с недвижимостью Чонгук пока тоже отмел. Когда-нибудь он обязательно подарит своему хену отдельный остров, чтобы там — только они втроем (+Ентан) и ни души… Дарить Тэхену часы Чонгук тоже передумал — его хен выносил магазины с часами, оставляя там нихуевые суммы и все, что хотел, уже давно хранилось в красивой часовой шкатулке, которую подарил Чонгук, любящий порядок. Дарить Тэхену себя было как-то глупо, потому что он и так принадлежит ему целиком и полностью. Чонгук зажмурился, вспоминая, как выстанывал, находясь под Тэ, что он принадлежит только ему, Тэхену, от кончиков волос, до пальчиков на ногах. Ох и жаркая тогда была ночка — Тэхена как с цепи сорвало, он остервенело вбивался в тело Чонгука и стонал громко-громко… От воспоминаний прошлась волна мурашек и начало тяжелеть в паху. — Блять, ты взрослое хозяйство взрослого мужчины, какого хуя ты так хуево себя ведешь? — Чонгук оттянул боксеры и наблюдал за тем, как наливается кровью собственный член. — Гукки, а что ты тут делаешь? — в комнату вошел Тэхен, держа в руках Ентана, они только что вернулись с прогулки. — Ну я это… — Чонгук сразу же отпустил резинку боксеров и попытался прикрыть пах рукой. — Дрочил, негодный мальчишка? Сейчас я Танни дяде Чимину отнесу и накажу тебя как следует! — Тэхен развернулся на пятках и поспешил выйти из комнаты, пока маленький невинный Ентан не увидел чего-то, что приличному псу видеть не нужно. *** Незадолго до праздника Чонгук пригласил хена к Джину домой (потому что спрятать подарок в своей квартире со сверхспособностью Тэ находить все, что от него пытаются спрятать — такое себе решение). Приготовил (заказал в ресторане) ахуенный ужин, напиздил у хена ароматических свечей и вообще романтику-хуянтику создал. Тэхен от увиденного сначала решил хлопнуться в обморок, потому что Чонгук тот еще херов романтик и вообще красивый сейчас, как чертенок. Но потом внезапно передумал, потому что пока он тут в обмороке валяться будет, макне не упустит шанса присунуть ему свой хуец в задницу, типа, а что просто так время терять. — Хен, я знаю, что еще рано, но я хочу подарить тебе свой подарок на твой день рождения, — Чонгук протянул Тэхену большую коробку, на которую тот усиленно косил глазом. — Но примета плохая, — Тэхен коробку взял и плюнул на приметы. Сейчас Чонгук передумает ему что-то дарить, а ему мучайся потом и сгорай от любопытства. Тэхен сел на пол и начал рвать обертку в нетерпении. В коробке оказались рисунки. — Это что? — Тэхен поднял рисунок, на котором очень схематично карандашом был обозначен человек и довольно детально были добавлены родинки на теле, ровно в тех местах, где были родинки у него. — Это я нарисовал созвездие твоих родинок. Я люблю каждую из них, каждой из них я готов посвящать песни. — Бляяять, Гукки, это так мило! — Тэхен полез целоваться, но его оттолкнул Чонгук, призывая смотреть дальше. На следующем листе были довольно детально карандашами нарисованы ступни, один в один как у Тэхена, конечно! — Я люблю твои ноги, — немного покраснев, пояснил Чонгук. — Боже, сколько раз я думал о том, что готов целовать каждый пальчик на них. Сколько раз передергивал, вспоминая твою нелюбовь к обуви. Забавно, но даже эта нелепая деталь тебя меня заводит. — Бляяяять, — Тэхен пошевелил пальчиками на ноге и продемонстрировал ее Чонгуку. — Че, правда заводит? Следующий лист был нарисован акварелью, и там были различные вариации губ Тэхена — вот улыбка, а вот он закусывает губу, а вот — его дебильный квадратный смех. — Я люблю твои губы, хен, — тихо сказал Чонгук и сам потянулся за поцелуем. Целовал он медленно, тягуче, наслаждаясь каждым мгновением. Остановиться смог только тогда, когда Тэхен начал тихо постанывать в поцелуй — возбудился, значит. — Гукки, я сейчас тебя съем! — Тэхен потянулся губами к шее, чтобы оставить на ней легкие поцелуи. — Хен, давай закончим с подарком, а потом я весь-весь твой. На следующем листе были руки, нарисованные маслом. — Ооо… — только и смог протянуть Тэхен, сделав губы аккуратным кружочком. — Я всегда знал, что ты кинкуешь на мои пальцы! — Тэтэ, твои руки — ебаное произведение искусства, я дико ревную, когда ты держишь кого-нибудь из хенов за руку. Посторонних людей я просто готов убивать. Я схожу с ума, когда вижу твои пальцы во мне… — Я помню тот случай, когда ты кончил, когда я только начал в тебя входить одним пальцем только от вида того, как я медленно погружаюсь в тебя, — хихикнул Тэхен. — Ну блять, Тэхеееоооон, обязательно вспоминать такие вещи? Я был перевозбужден и вообще соскучился, — смутился Чонгук и опустил взгляд на пол. Тем временем, поумилявшись со смутившегося Чонгука, Тэхен достал следующий листок. На нем была нарисована его, Тэхена, сочная задница. Даже родинка на правой ягодице была на месте. — Охохохо, мы дошли до горяченького. А красивый у меня зад, — улыбнулся Тэхен, рассматривая рисунок. — Самый лучший, хен, я умираю каждый раз, когда на тебя напяливают возмутительно узкие джинсы. Каждый ебаный раз я готов сорваться, упасть на колени и укусить тебя за булочку. Тэхен залился смехом повернулся вверх попой, демонстрируя ее своему парню. А Чонгук не удержался и со всей силы шлепнул по ней. — Так, в папочку мы поиграем позже, — в голос простонал Тэхен и снова сел на попу ровно, двигая к себе коробку. Следующий лист был с его портретом, нарисованным явно в фотошопе. С листа на Тэхена смотрел Тэхен из эры DNA. Красивый, как черт, с волосами этими пепельными, со светлыми линзами. — Я понял, что люблю тебя, когда ты был таким, хотя влюблен был давно… — Чонгук смотрел на портрет и улыбался своим мыслям. — Ты мне когда-нибудь признаешься, когда именно ты в меня влюбился? — Тэхен надул и без того пухлые губы. — Когда мы поженимся и ты не сможешь от меня сбежать, — Чонгук нежно чмокнул Тэхена в щеку. Последний лист Чонгук достал из коробки сам и вручил Тэхену. Это была их общая фотография, селка. На ней счастливые они валяются в кровати, и, хоть видны только лица, Тэхен точно помнит, что лежат они голышом, ноги переплетены, а животы испачканы смешавшейся спермой. У обоих блестят глаза и они явно счастливы. — А это то, за что я люблю тебя больше всего, — тихо начал Чонгук. — Ты — моя половинка, ты делаешь меня самым счастливым человеком на этой ебаной Земле. Ты — мое все, и я безумно тебя люблю. Тэхен сидел и хватал ртом воздух. Ну как так можно? Растрогал его этот кролик на ровном месте. — Блять, Гукки, я безумно тебя люблю! Ты — мой лучший подарок, я в прошлой жизни точно Галактику спас, — Тэхен переполз на колени своего парня и принялся покрывать поцелуями-бабочками все-все его такое любимое лицо. *** Утро Чонгука началось с внезапного вопля Тэхена: — Чонгуууук! Какого хуя там не был нарисован мой члееен?