Чонгука эксцентричностью не удивить!

Вообще бантаны решили, что они алкоголь ненавидят и всячески его уничтожали. Чимин, хихикая, то и дело протягивал Юнги бокал, чтобы он подлил еще шампусика. Юнги ненавидел виски, поэтому пил, как не в себя. Намджун с Джином глушили пивас под причитания Джина, что он точно поправится и ему придется сесть на диету. Намджун только тихонечко шептал ему на ухо, что будет любить Джина любым, и подливал еще пенного. Вигуки остановились на фруктовом соджу и глушили его бутылками. И только Хосок не определился и то и дело бегал мыть свой стакан, чтобы сменить напиток. После алкоизлияния было принято решение сбрасывать калории и играть на приставке в танцевальную игру. Хосок, Чонгук и Чимин с радостью идею главного танцора (Джина) поддержали и ринулись в бой. Так и остались трое на диване, наблюдая за дикими плясками остальных. Намджун сидел и смотрел на Джина, который учил мелких собственновыдуманным танцам. Чимин пищал, что старший портил им всю игру, безбожно ошибаясь во время игры. — Моя деревяшечка, — тихо прошептал Намджун, с нежностью в голосе, глядя на хена глазами-сердечками. — Любишь его? — тихо спросил Юнги. — Люблю. Очень, — выдохнул Намджун. Между ними никогда таких разговоров не водилось. Несмотря на то, что они были уже больше, чем семья, о личном предпочитали молчать. Но тут то ли алкашка за них говорила, то ли просто время настало. — Как? — вдруг спросил Тэхен. — Ну, у каждого любовь — своя, кто для тебя наш старый хен? — Джин — моя опора, — сказал Джун, глядя на кучу-малу, которые устроили танцоры. — Когда мне было тяжело, именно он был рядом. Когда я сомневался и не знал, что делать — именно Джин выслушивал и давал нужные советы. Когда я сомневался в себе и жалел, что родился таким уродом — Джин обещал меня отпиздить. И ведь поколотил как-то, когда у меня случился очередной круг непринятия себя. Он помогал мне со всеми вами, когда вы косячили и бесоебили — постили пьяные селки, портили или теряли оборудование и всякое такое. Сколько мы с ним пиздюлей за вас получили, чтобы вам их не отсыпали, — Намджун вздохнул. — И всегда рядом — он. Когда я понял, что Джин обосновался тут, — Намджун сжал футболку в районе сердца, — он не посмеялся надо мной, не стал ненавидеть, а просто понял и принял. Я на ответные чувства даже не рассчитывал, а он раз и дал нам шанс. И я всегда буду поддерживать его в ответ. Даже если он решит меня оставить, — Намджун грустно вздохнул, — приму его выбор и буду поддерживать его. — Оставить? — чуть громче, чем нужно прошепелявил Юнги, — да кто, блять, его терпеть будет — стеклоочиститель, задротство ночами, легкая помешанность на собственной внешности. — Да и к тому же он точно-точно тебя любит, раз решился на такие нестандартные отношения, — влез в разговор Тэхен. — Ты знаешь какая консервативная у него семья, там быть каким-то не таким — смерти подобно. — А для тебя кто Чимин? — спросил Намджун после недолгого молчания. — Он — моя муза, — Юнги посмотрел на танцующих парней. Пьяненький розовощекий Чимин показывал класс, тверкая. — Когда я только начал писать музыку, моей музой была злость на свою предыдущую жизнь. Вы прекрасно знаете, как мне было сложно пробиться в жизни и прийти туда, куда мы пришли. Когда злость закончилась, я понял, что муза ушла. Потом настало время самокопания и копошения старых ран — на какое-то время это помогало, муза возвращалась. А потом случился Чимин. И я поплыл. И понял, что писать про него и для него — ахуенно. И он, в отличие от злости, дарит только позитивные эмоции. Так что Намджунни, — Юнги положил руку на плечо Лидера, — страдашки теперь на твоей стороне. — Да, буду писать сразу после того, как Джин будет гундеть после очередной задротской ночи, что он плохо выглядит, — хихикнул Намджун. — Повезло Минни, — радостно похлопал в ладоши Тэхен. — Ты, блять, в своем уме, — начал откровенно ржать Намджун, — он встречается с камушком. — Сам ты камушек, — обиженно пробубнил Сахарочек. — А для тебя? — Юнги дождался, когда Лидер просмеется от шутки-самосмейки. — Кто Чонгук для тебя, Тэтэ? — Ой, все просто, — выдохнул Тэхен, который безотрывно наблюдал за тем, как весь взмыленный Чонгук пускал шикарную волну своим шикарным телом. — Он — моя половинка. Я не знаю, как это объяснить… Мы словно друг для друга созданы. Вы знаете, я очень сложный человек, у меня в голове толпы лунных тараканов. Что Чонгук тоже дико сложный, вы тоже знаете, у него тоже тараканы в башке на скакалочке прыгают. Но весь секрет в том, что наши тараканы в разных плоскостях и они не пересекаются. То, на что я могу злиться, Чонгуку похуй. И то, что может задеть его — не интересно мне. Мы правда-правда подходим друг другу, и я не представляю рядом с собой никого, кроме него. — Ага, но твой соулмейт Чимин, — гаденько захихикал Юнги. — Соулмейт, но с родственными душами не трахаются. А с Чонгуком мы — да. Оххх как да, — Тэхен жадно посмотрел на Чонгука, который обмахивался футболкой, оголяя свой пресс. — Простите, парни, но мне сейчас срочно надо украсть Чонгука, иначе выебу его прямо тут и при вас, — Тэхен встал и с грацией пантеры двинул в сторону макне. — Педики, — устало пробубнил Юнги. — Они начали трахаться друг с другом еще до того, как это стало мейнстримом, — хихикнул в кулак Намджун.