Чонгука эксцентричностью не удивить!

Шла третья бутылка виски. Ага, прям после шампанского. Без закуски. Вечеруха достигла апогея. Юнги с Хосоком сидели и громко спорили, можно ли глаз на жопу натянуть. Все началось с того, что Чимин, пьяненько похихикивая, полез к Тэхену под рубашку, чтобы пощупать его пузико. Ну, Юнги и пообещал Чимину его глаз на жопу натянуть, если не перестанет. А Хосок возразил, икнув, что чисто теоретически это невозможно. Сахарочек возмутился, если фраза есть, значит кто-то точно проверял эмпирическим путем. Хосок, оглянувшись, достал телефон и начал гуглить, но что-то пошло не так (телефон тупо был перевернут вверх ногами), поэтому пришлось взять бумагу и начать рисовать. Рисовал Сахарочек, а Хосок несогласно комментировал, пытаясь вносить важные правки, типа недостаточно длинных ресниц. Закончилось все тем, что закончилась бумага, а ручка была спизжена Джином. Пришлось лепить из непонятно откуда взявшегося пластилина. Джин самозабвенно в сообщениях ебал мозги Намджуну. Началось все с безобидного «ты меня не любишь». Продолжилось «по шкале от 1 до 100 какой прекрасный у меня член?». А завершилось тем, что Намджун выключил телефон. Чимин кое-как отговорил Джина от поездки домой и зачем-то вручил скотч. Скотч Джину пришелся по душе и он побрел по общежитию в поисках вещей, которые нужно починить. Чимин доебывался до всех — ему срочно нужна была музыка, чтобы танцевать, в идеале — шест, но его как-то не завезли. В итоге поющим шестом выступал макне, потому что «молчи, мелкий, и пой». Вокруг Чонгука, поющего сопливые песни, танцевать оказалось неинтересно, и Чимин принялся пиздить пластилин у юнхоупов и ваять из него членики. Чонгук пел (и пил), залипая на Тэхена, который как-то с слишком серьезным красивым лицом сидел в кресле и курил свой JUUL. Чонгук вдруг вспомнил про супружеский долг, который они друг другу не отдали. Попытался к хену подойти, но не смог и встать без вопля — Джин незаметно «починил» драные джинсы Чонгука и щедро заклеил дырки скотчем. Все бы ничего, но к скотчу прилипли волосы. В итоге Тэхену пришлось своего парня джинсов лишить (прямо при всех) и дуть на ноги орущего от боли Чонгука. Уложив всех спать уже под утро, Тэхен вспомнил про вискарик Юнги и решил его таки попробовать. Отрава оказалась редкостной, но ему было море по колено — он его таки допил. В общежитие злой Намджун заходил аккуратно — боялся наступить на кого-то случайно, но наступил на какую-то туеву хучу пластилиновых члеников. На полу в гостиной нашелся Тэхен, который обнимал ТУ САМУЮ бутылку Юнги. — Тэ, вставай, я тебе сейчас водички налью, — Лидер попытался воскресить Тэтэтшечку. Через несколько минут он понял, что тут поможет только некромант. — Злоебучее утро, — на кухню уныло выплыл Юнги. По странному стечению обстоятельств он вырубился раньше всех, поэтому смог самостоятельно подняться. — Сахарочек, что тут вчера было? — Намджун хлопал глазами и пытался от носка отлепить пластилин. — Филиал Ада, бля буду, — прошелестел Юнги и начал рыться в шкафу, в котором хранились хозяйственные штуки. — Ты чего делаешь? — Намджун перестал пытаться отлепить остатки члена от своего носка и со стоном стянул его к хуям. — Ищу живую воду, — ответил Юнги и достал из очередной нычки ровно 6 напитков от похмелья. — Прости, Лидер, Президент, главный ну и как там еще тебя, но ты готовишь завтрак. — Какой, нахуй, завтрак, у нас не больше 15 минут на сборы, — истерично зачитал Намджун, — у нас по расписанию лайв, там все готовится. — Говно-то какое, — Юнги выпил свою бутылочку и то ли вкус описал, то ли о ситуации высказался. — Пошли всех будить. Тэхена оставим напоследок, он скорее мертв, чем жив. Пробуждение для всех алконавтиков оказалось громким и противным — Намджун матерился в ухо спящему, а при первых признаках жизни Юнги вливал в рот какую-то жижу. В итоге через 10 минут все были подняты, умыты, отправлены одеваться. Тэхен спал. Когда злой Намджун, пять опухших принцев и один спящий красавец, которого поддерживали Чимин и Чонгук, явились к стилистам… Один стилист отчаянно крестился. Второй — стонал, что лучше бы попросил самоизоляцию в Антарктиде. Третья (юная девушка), жалела, что не залетела внезапно и с работы съебаться нет повода. А самая давняя нуна просто сказала «жить на Марсе лет сто легче, чем привести в порядок это вот» и достала спасительные патчи от отеков, маски на лицо и энергетик для Тэхена. Вилайв они начали задорно — что-то, кажется, говорили. Возможно, даже, связно. Ситуацию поправил Юнги, который перед эфиром плеснул всем в стаканчики с чайком чуточку коньяка — чтобы ожили. Чимин ожил так, что попросил добавки. Джин выглядел как ебаное произведение искусства. Хосок мог говорить (слава теплому шампанскому и вискарю без запивки). Намджун переживал за Тэтэшечку и постоянно косился в его сторону, проверяя незаметно — жив ли. Тэхен пытался глаза раскрыть, не зевать и главное — не мацать своего любимого парня. Глаза относительно не слипались (хоть и чувствовались так, как будто в них — песок). Маленькие зевки под маской видно не было (а большие он в себе давил, как мог). Ну, а миссия не мацать макне была провалена сразу — хотелось обнять своего любимого, уткнуться носом в его кудряшки неважно где и уснуть дня на два.