Чонгука эксцентричностью не удивить!

После того, как Грэмми объявили победителей номинации, семеро, понимая, что их сейчас снимают с разных сторон, кривенько улыбались и делали вид, что ну бывает, чо. Как только камеры выключились, все раскисли. Юнги, так вообще убежал. — Плакать, наверное, — понимающе хмыкнул Тэхен. — Нам бы тоже не помешало собраться и устроить плакательную оргию, — пробубнил Намджун и сел прямо на синий пол, прямо в красивой одежде. — Хорошо, что мы успели номер записать до того, как нам поводили членом по губам, — присел рядом Чимин. — А то светили бы мы не улыбками, а унылыми еблами. — Пускай подавятся, мой Гукки сегодня был удивительно ебабелен, — улыбнулся Тэхен. — Для тебя я всегда ебабелен, даже когда всегда, — хихикнул Чонгук и перекинул ногу на ногу. К счастью, к моменту этого диалога стафф свалил из комнаты, оставив ребят ненадолго одних, — им нужно понять, осознать, пережить. Через минут десять вернулся Юнги. И застал следующую картину: Хосок лежал на синем ковре и разговаривал о чем-то с потолком. Судя по тихим спорам, потолок ему отвечал и Хо был с ним полностью не согласен. Намджун сидел на диване, и, схватившись за голову и покачиваясь из стороны в сторону, мычал что-то в пустоту. Возможно, намыкивал очередной Сайфер. Джин с личного айфона и левого аккаунта явно что-то писал в твиттере. Он всегда так делал, когда считал, что в интернете кто-то не прав. Видимо, активно срался с теми, кто писал, что они не были достойны победы. Чимин и Чонгук с двух сторон облепили Тэхена и жаловались ему в уши. Судя по ахуевшему лицу Тэ, тот ничего не понимал. Но главное — не понимал, кого успокаивать первым. — Хен, ты как будто и не плакал вовсе, — наконец, заметил Юнги Чимин. Шуга не то, чтобы часто при них плакал, но всякое бывало. И все знали, что у него при этом позорном действии краснеют глаза, нос и смешно — надбровные дуги. И это выглядело действительно максимально упорото и угарно. Наверное, поэтому он в любой непонятной ситуации старался держать себя в руках. — Потому что я и не собирался этого делать, — легко пожал плечами Рафинадий. — В смысле, блять? — отмер Хосок. — А чего так долго в туалете делал? — подозрительно прищурился Джин. — Знаешь ли, плохо процесс шел, туго, — улыбнулся Шуга. — Ушел с пустыми руками, а пришел с пакетом, — проявил недюжинную дедукцию старший. — Ты там подарочки что ли для комиссии лепил, говнишко сортировал? — внезапно ахуел Хосок. Это вообще-то они с Тэхеном главные по безумным идеям, и как раньше никто из них не придумал — непонятно. — Позже, — поставил пакет в угол Юнги. — Парни, ну чего вы расстроились? Лица у вас такие, как будто нас в армию забирают. Российскую. — Так номинация… — пробубнил Тэхен и поморщился. — Номинация была? Была! Мы ж теперь до пенсии звучим гордо — номинанты Грэмми. А то, что не выиграли — так мы еще жахнем так, что мало не покажется. Распидорасим их полностью. Заберем не какую-то там награду за группу, а песню года отвоюем. И заберем ее сами, можем даже в кого-нибудь плюнуть по дороге. — И фак покажем? — с надеждой спросил Намджун. — И даже из вредности на корейском поблагодарим, пускай юзают переводчик, — улыбнулся Юнги. — А ты коварный, — улыбнулся Чимин. — К тому же я этой вот академии или кто они там не завидую, — продолжил Шуга. — Вы представьте, что с ними Арми сделают? Наш фандом, конечно, дикий и срачи между собой устраивает, но как только появляется общий враг — остается только помолиться за его душу. — Даешь Королеву в ТОПах — взорал Хосок и принялся стримить Spring Day в спотифае, издавая радостные непонятные звуки. — Так что повода грустить я не вижу, — закончил свою мотивационную речь Юнги. И все заметно расслабились — Хосок, Чимин и Намджун уже улыбались. Джин пробубнил «ксенофобный высер» и, видимо, напечатав это, тоже остался доволен. Вигуки — вигукались, Тэхен шептал что-то на ухо Чонгуку, а тот медленно покрывался румянцем. Значит, у них тоже все нормально. — Что в пакете? — полюбопытствовал Джин. Это его с нервяков на любопытство пробило. — Ну, я предполагал, что такая хуйня может быть, и решил организовать собственную премию имени Гениального Мин Юнги, то есть меня. Грэмми много у кого есть, а вот моя премия — уникальная. Сейчас я вам ее и раздам. — Шуга встал, взял пакет, порылся и достал первый конверт. — Гениально, — прошептал Намджун. — Итак, номинация «самое красивое ебало в мире». Номинантов всего два, — пафосно начал Юнги. — В смысле два? — возмутились Джин, Тэхен, Чонгук и Чимин. — Кхе, я продолжу. Номинантов всего два — Ким Сокджин и Сокджин Ким и победителем становится… — Юнги сделал театральную паузу. — Надо же, как неожиданно! Ким Сокджин. — Обожемой! — закричал Джин, вскакивая с места и роняя свой телефон, про который забыл. Юнги занырнул в пакет и достал оттуда награду — маленькую статуэтку в виде микрофона. — Спасибо моим родителям, которые подарили мне такое прекрасное лицо, косметическим средствам, которые поддерживают меня таким красивым, моим одногруппникам, которые достаточно страшненькие, чтобы на их фоне я был той самой красивой подругой, — толкнул речь Джин. В машине они ехали счастливые. Каждый из них получил статуэтку. Намджун был награжден званием «мозг столетия», что на листочке к слову «мозг» было кривенько приписано «оеб» — он не обратил внимания. Чимин хихикал над тем, что ему вручили звание «самая сладкая булка». Ну, это Юнги, чего от него ждать. Сам Юнги выдал себе звание «лучший бойфренд» и под надутые губы Чонгука добавил «для сладкой булки». Потому что если бы не добавил — мелкий бы мстить начал. Подговорил бы Ентана опять что-нибудь обоссать. Хосок как не в себя радовался званию «шило в жопе, пружина в заднице, песок в вагине» Юнги долго выбирал подходящий вариант и оставил все три. Вигуки тихо хихикали, рассматривая свои награды «злоебучий кролик1» и «злоебучий кролик2». Их все устраивало.