And Everything Is Fine

Намджун берёт отгул на два дня, а затем, к облегчению обоих парней, наступают выходные. Он старается как можно больше времени оставаться в квартире с Чимином и делает всё, что просит младший — крепко обнимает его или, напротив, уходит, если тот хочет побыть один. Парень разговаривает с Чимином, когда тот хочет слышать его голос, и молчит, когда младший просит тишины. Сам Чимин почти не говорит, предпочитая быть слушателем, и практически ничего не делает — только спит, плачет и позволяет старшему обнимать себя. Намджун бесконечно терпелив и добр по отношению к нему. Однако он также чересчур заботливый, поэтому заваливает младшего множеством "тебе что-то нужно?", "что мне сделать?", "всё в порядке?". Так что если Чимин и открывает рот, чтобы что-нибудь сказать, то обычно это "да", "нет" или "ничего". Иногда старший интересуется, хочет ли Чимин поговорить о случившемся, и парень отрицательно мотает головой — "нет, боже, нет", "можешь обнять меня?" и "не сегодня, пожалуйста, только не сегодня".   Намджун постоянно готовит для него и садится рядом, с явным беспокойством на лице наблюдая за тем, как Чимин кушает — он редко съедает всё, часто опустошает тарелку на половину и ещё чаще оставляет еду нетронутой — в последнем случае Намджун уговаривает съесть хотя бы немного, а затем извиняется за это, потому что чувствует вину каждый раз, когда заставляет Чимина поесть. Намджуну хочется вернуть старые времена — он хочет дразнить Чимина и смеяться вместе с ним, хочет воскресить воспоминания о всех катастрофах, произошедших на территории студенческой кухни и припомнить испорченные сковородки, расплавленные кастрюли, все недоготовленные блюда, которые они так и не научились нормально размораживать, и все сгоревшие ужины, которые превращались в безвкусные клейкие массы — Намджун хочет вспомнить всё это и смеяться вместе с младшим, но в итоге он продолжает молчать.   Чимин носит одежду старшего — она пропитана его запахом и потому от неё веет теплом и безопасностью — он спотыкается о подолы штанов и прячет ладони в слишком длинных рукавах свитеров, поэтому на следующий день Намджун едет в магазин (ожидание его возвращения было очень мучительным, хотя прошло не больше получаса) и возвращается с новыми трениками и робкой улыбкой: "Я просто подумал, что в них тебе будет намного удобнее."   Они смотрят отстойные фильмы и дурацкие, банальные и неубедительно позитивные драмы, от которых обычно становится лучше, когда ты болеешь, также экшены, ужастики и комедии (только ни в коем случае не романтические). Помимо этого, они смотрят документальные фильмы — преимущественно про природу, но иногда исторические — Намджун не изменил своим привычкам и всё так же критикует происходящее на экране, как они делали когда-то в колледже, или рассказывает Чимину, что происходит, если тот потерял концентрацию и ушёл в свои мысли. Вообще, Намджун часто комментирует, потому что:"Ох, мне нравятся осьминоги! Знаешь, у них даже в ногах есть мозговые клетки! И да, у них ноги, а не щупальца, потому что их тела покрыты отростками — они невероятные, да?"   И Чимину не нужно отвечать. Не нужно даже слушать то, что говорит старший парень, но он делает это, потому что мягкий голос Намджуна успокаивает его и заставляет чувствовать себя в безопасности. Иногда, когда Чимин слишком уставший для того, чтобы воспринимать слова старшего, он ложится на грудь Намджуна для того, чтобы почувствовать вибрацию, когда тот говорит или дышит.   Бывает так, что Намджун должен работать, поэтому он усаживается на диван с ноутбуком и перестает доставать младшего бесконечными вопросами о его самочувствии. Иногда Чимин должен идти спать, но вместо этого он направляется к парню и укладывается на его колени — Намджун не думает злиться на то, что его отвлекают, а даже наоборот, зарывается рукой в волосы Чимина и шепчет что-то успокаивающее. Обычно младшего вырубает на полчаса или час, но каждый раз, когда он просыпается, Намджун до сих пор здесь — его пальцы всё ещё вплетены в волосы парня, только ноутбук заменен книгой или телевизором, поставленным на беззвучный режим.   В субботу Чимин сообщает Намджуну, что он хочет перекрасить волосы, и просит его о помощи. Несмотря на то, что уже ночь, парень идёт в магазин за темной краской, затем усаживает младшего на бортик ванны, набрасывает ему на плечи полотенце и приступает к покраске. Через полтора часа он осторожно моет голову Чимину.   В воскресенье ночью Намджун говорит, что он должен вернуться на работу, извиняется и сотню раз клянется в том, что он может прийти домой в любое время или вообще остаться и никуда не ходить — он может взять отгул, если это нужно Чимину. Однако младший заверяет его, что он будет в порядке, и обещает позвонить, если ему что-то понадобится. Утром в понедельник он просыпается один — каждую ночь Намджун укладывает его в постель и неважно, уходит ли он или остаётся с ним, если младший умоляет не оставлять его одного — Намджун неизменно ждёт, пока тот заснёт, и целует его в голову, ошибочно полагая, что младший уже спит. Чимин слышит приглушенные голоса, доносящиеся из соседней комнаты, и не может понять, о чем они говорят, но обнаруживает, что это Юнми с Намджуном. Кажется, он догадывается о том, что затеял старший, и не может собраться с духом и выйти из комнаты. Когда он всё же выползает из спальни, протирая сонные глаза и кутаясь в безразмерную футболку, Юнми тут же налетает на него, расцеловывает его щеки и крепко сжимает в объятьях. Чимину всё ещё нравится запах её духов. — Хей, нуна, — её лицо озаряет улыбка. Девушка отстраняется и рассматривает его — темный синяк под глазом, заживающий порез, вся кожа усеяна бордовыми, зелеными и коричневыми гематомами, пугающе четкие следы от пальцев расползаются по линии челюсти - на какой-то момент Чимину кажется, что она сейчас разрыдается, однако девушка берёт себя в руки и снова натягивает яркую улыбку. — Доброе утро, Мин, — Намджун выглядит смущенным. — Нуна составит тебе компанию, пока я буду на работе. Ты не против? — Конечно, нет, — успокаивает его Чимин. — Спасибо, нуна. Очень мило с твоей стороны. Она отмахивается и её улыбка уже не кажется такой ослепляющей — скорее напряженной, словно за ней скрываются океаны боли. — Увидимся позже, Джун-а, — Юнми коротко указывает ему на дверь. — Ну же, поторопись, иначе опоздаешь! Когда Намджун уходит, она поворачивается к Чимину: — Я приготовлю тебе завтрак, хорошо? Что насчёт панкейков? Чимин замирает и на него набрасываются воспоминания о разбитой посуде, выброшенных панкейках и отвратительном звуке пощечины. Он отрицательно мотает головой и сжимает руки в кулаки. К счастью, она не задаёт вопросов и готовит ему овсянку с изюмом. Когда Чимин съедает всю тарелку, девушка тихо торжествует. Они смотрят какой-то американский фильм, потому что он не может выбрать, а Юнми нравятся шпионские боевики — соулмейт главного героя мёртв, поэтому Чимину не приходится мириться с клишированной историей любви (хотя иногда появляются флешбеки, так что он пытается сосредоточиться на субтитрах, потому что он не может — он просто не хочет думать об этом). Затем она рассказывает ему кучу смешных и неловких историй об её долгой трехлетней дружбе с Намджуном и показывает все фотографии, на которых старший вышел просто ужасно ("Если ты думал, что его прежняя прическа была сущим кошмаром, то тебе следует взглянуть на эксклюзивные фотографии его голубой фазы") — она изо всех сил старается вызвать у него хотя бы одну улыбку или короткий смешок. Юнми остается на ужин и настаивает на том, чтобы они выпили немного красного вина, несмотря на то, что всего лишь понедельник: "Это неотъемлемая часть хорошего ужина!". Чимин понимает, что за этот день он говорил больше, чем за все предыдущие. Он чувствует себя хорошо. Совсем ненадолго, но он забывает. Она приходит к нему и на следующий день, но в этот раз она приводит своего парня, Ким Сокджина — мужчину, который научил Намджуна готовить. Он красивый, высокий и широкоплечий и его смех похож на звуки стеклоочистителя — он обожает совершенно ужасные каламбуры и громко смеётся с каждой своей шутки до тех пор, пока к нему не присоединяются остальные. Он готовит обед, много разговаривает и почти не смотрит на свои руки, пока шинкует, жарит и помешивает. Чимин впервые не отказывается от еды. Сокджин добрый и внимательный — он не задает слишком много вопросов, меняет тему каждый раз, когда замечает дискомфорт Чимина, даже если это касается какой-то мелочи. Он обещает одолжить младшему свою поваренную книгу, ерошит его волосы и постоянно улыбается. Он смотрит на Юнми так, будто она — весь его мир. Серебряные буквы на запястье Сокджина дают понять, что его соулмейт погиб до их первой встречи. Чимин хочет спросить и подозревает, что Сокджин с готовностью ответит на все его вопросы, но в то же самое время младший не хочет поднимать тему, связанную с соулмейтами. ~   На седьмой день Чимин остаётся один — в холодильнике лежат свежие продукты и пластиковые контейнеры с едой Сокджина, которые парень может разогреть, если у него нет сил на готовку. Чимин целый день читает (коллекция книг Намджуна достойна восхищения) и слушает музыку (классическую, потому что поп-музыка кишит историями о соулмейтах, и он не может вынести это). Утром он решил зарядить свой телефон — Намджун купил ему новую подзарядку. К обеду телефон полностью заряжен, и Чимину кажется, будто он на него многозначительно смотрит и дразнит. Парень пытается избавиться от этого чувства и относит его в другую комнату, но все равно не может перестать думать об этом. В половину пятого он сдаётся и включает телефон. Первое, что появляется на экране — это сообщение от системы оповещений, в котором говорится, что его голосовая почта переполнена. Он проверяет её — сотня сообщений, 50 пропущенных звонков и примерно столько же голосовых сообщений — и это только та часть, которая сохранилась на телефоне. Всё это пришло от Тэмина. Чимин включает громкоговоритель, кладёт телефон на пол перед собой, жмёт на первое голосовое и прослушивает всё. — Чимин! Чимин! Вернись, слышишь? Ты должен вернуться. Твой хён говорит тебе вернуться прямо блять сейчас или я за себя не ручаюсь! — Тэмин говорит невнятно, на фоне слышится звон стекла. Он всё ещё пьёт. — Где ты, чёрт возьми? Я сыт по горло твоими тупыми играми — сейчас блять поздно, а тебе нельзя выходить в такое время. Ты знаешь, что я не люблю, когда ты ходишь куда-то без меня ночью, — пауза, тяжелое дыхание и запись прерывается. — Ты не можешь так поступить со мной, у тебя блять нет на это права! Ты понял меня? Тебе нельзя бросать меня! Мы — соулмейты! Это совершенно ничего для тебя не значит? — его голос сочится злостью, Тэмин буквально бьётся в истерике, одновременно угрожая и умоляя. — Я даю тебе последний шанс, позвони мне, я заберу тебя — мы всё уладим, да? Хёну очень жаль за то, что он накричал на тебя, — Тэмин кажется намного спокойнее и трезвее. — Ты просто разозлил меня. Извини, мне не нужно было делать этого. — Нам нужно поговорить, Чимин. Ты не можешь игнорировать меня вечно. Позвони. — Чимин, это просто смешно. Ты ведёшь себя как ребёнок, просто позвони мне, окей? — Возьми трубку, Чимин. — Чимин, почему ты не отвечаешь мне? Ты заставляешь меня беспокоиться. Почему ты поступаешь так со мной? Почему ты всё портишь? Чёрт! — звук разбитого об стену стекла. Снова пьян. — Просто, блять, ответь мне Чимин! — Ты чёртова шлюха! Ты сейчас с ним, да? С этим гребаным девиантом! Я клянусь, я найду тебя и притащу обратно домой, изобью так, что ты никогда не забудешь, кому принадлежишь. Я заставлю тебя вспомнить об этом и потом я- Чимин останавливает его на половине и переходит к другому сообщению. — Чимин. Я... - Тэмин всхлипывает. — Я люблю тебя, Чимин. Я люблю тебя! Неужели ты не понимаешь? Тебе нельзя бросать меня! Ты нужен мне, Чимин, я люблю тебя — а ты? Ты разлюбил меня? Я делал всё ради тебя! Всё! Мы — соулмейты, ты принадлежишь мне, я принадлежу тебе — это же так работает, да? Да?! — Ты просто играешь со мной. До меня дошло, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я пришёл к тебе, да? Хочешь, чтобы я извинился? Хочешь какого-нибудь грандиозного романтического жеста? Я думаю, что ты слишком пересмотрел телевизор и дал этому дерьму промыть тебе мозги. Что ж, всё это может закончиться, когда ты вернёшься домой, хорошо? Что бы ты себе там не выдумал, ты не получишь этого от меня, я не настолько слабый, поэтому просто возвращайся и прекрати играть в свою глупую игру, — Тэмин усмехается. — Ты реально собираешься бросить меня? Ты тупица! У тебя нет ничего — ты действительно думаешь, что сможешь сидеть на шее у этого девианта также, как сидел на моей все эти пять лет? Ты думаешь, что он не устанет от тебя? Я — твой соулмейт, именно я должен заботиться о тебе. Не он! — Рано или поздно он поймет, какой ты бесполезный кусок дерьма, и бросит тебя также, как и в первый раз. Ты блять наивный, если думаешь иначе. Остальные 26 сообщений ничем не отличаются по содержанию — просто одни и те же фразы, которые повторяются снова и снова — днём Тэмин спокойный и расстроенный, затем в его голосе начинает сквозить разочарование и насмешка, а ближе к ночи — ярость, так как парень не думает перестать пить — он всхлипывает в трубку и просит прощения. А потом наступает новый день и всё начинается по новой. К концу прослушивания сообщений Чимин едва дышит. Он пытается удалить всё дрожащими пальцами, но это не помогает ему успокоиться — сообщения крутятся у него в голове, снова и снова. Чимин чувствует себя так, будто это никогда не закончится — ненавистные слова продолжают крутиться в голове на повторе — все "ты разлюбил меня", "я — твой соулмейт", "ты принадлежишь мне" и "соулмейт", "соулмейт", "соулмейт". Он — его солумейт и, о боже, что же он натворил — мощная волна эмоций захлестывает Чимина, и он перестает дышать.   Тело Чимина начинает неконтролируемо трясти, горло раздирает всхлипами — его накрывает истерика, пока он тщетно пытается вдохнуть хоть немного воздуха. Грудную клетку сдавило, сердце бьётся о ребра, все внутри сжимается. Чимин настолько плотно закрыл глаза, что лицевые мускулы начинают ныть от боли, поврежденная кожа болезненно растягивается, в висках пульсирует, и всё это чувствуется так, словно комната вращается, а пол под ним — трясётся. Чимин обхватывает колени руками и начинает раскачиваться вперёд-назад, впиваясь пальцами в свои икры — он бьётся спиной о стену, пытается скрутиться и занять как можно меньше места, и хочет исчезнуть.   Он не может думать, не может дышать — это больно, это так чертовски больно, и он не знает, что ему делать, ему так страшно, и всё разрушено, он сам — сломан и не может восстановиться, никогда не мог, и что ему следует теперь делать, что делать, чтотеперьемуделать — Намджун, ему нужен Намджун, ему так одиноко, он не может дышать — он просто не может, и хён, пожалуйста, вернись домой, пожалуйста, ты нужен мне, ты нужен мне, пожалуйста, хён. — Мин! — и кто-то пришёл, кто-то рядом с ним, близко, слишком близко, рука ложится на его спину, и он не может вынести этого, и он не может дышать и боже, боже, не делай мне больно, прошу.   — Мин, дыши, просто дыши, хорошо? Всё будет хорошо, — рука вырисовывает круги на его спине, и ему так страшно, он не может дышать, не может — но кто-то здесь, рядом с ним и он зол, он злится на него, о боже.   — Пр-прости меня, мне жаль, ..не жаль, п-прошу, — он всхлипывает, трясётся, пытается отстраниться, но позади него стена, а этот человек сидит прямо напротив и Чимин не может, просто не может.   — Всё в порядке, всё хорошо, не переживай, пожалуйста, просто постарайся дышать. — Я н.. не могу, не могу, — он икает, всхлипывает, слова обрываются, слёзы струятся по щекам, хотя его глаза до сих пор плотно закрыты. — Мне так жаль, хён. Мне та.. так жаль, п.. прошу. — Всё хорошо, Мин, ну же, вдох и выдох, вдох, выдох — дыши со мной, ладно? — Х-хён, не зл.. злись на меня, по... — Чимин давится. — Пожалуйста, прошу... е жаль, не над... прошу. — Я не злюсь! Мин, я никогда не буду злиться на тебя за это, ну же, всё в порядке. Но Чимин не слышит его — он ничего не понимает, не может сосредоточиться, рука всё ещё гладит его спине и о боже, боже, пожалуйста. — Не бей меня, Тэмин-хён, пожалуйста. Наступает мертвая тишина, и затем человек напротив наконец-то отодвигается и даёт ему шанс выбраться. Незнакомец подаёт голос, и он звучит таким уставшим: — Мин, хей, мне нужно, чтобы ты открыл свои глаза, хорошо? Ты должен посмотреть на меня. Мин. Это я, Намджун, я не сделаю тебе больно, обещаю. Просто открой глаза. Чимин заставляет себя открыть глаза и посмотреть наверх — он слишком напуган для того, чтобы ослушаться — он может навлечь на себя кучу проблем, Тэмину не нравится, когда он не подчиняется ему. Он медленно поднимает взгляд — всё выше и выше — всё размыто из-за слёз, но он не останавливается и... И это не Тэмин. — Д-Джуни? — спрашивает Чимин, его голос ломается и дрожит. — Да, Мин, это я, ты в порядке, я здесь, ты теперь в безопасности, — глаза Намджуна потемнели — он выглядит так, будто старается не заплакать, и придвигается к Чимину и осторожно вытягивает руки, словно Чимин — какое-то дикое животное, которое может выкинуть всё, что угодно. — Мне нужно, чтобы ты дышал, хорошо? — Джуни, — младший всхлипывает, — хён. Намджун очень медленно садится на колени и заглядывает прямо ему в глаза. — Я собираюсь дотронуться до тебя, хорошо? — Д-да, — заикается Чимин. — Пожалуйста. И Намджун обхватывает его руками, обнимает, зарывается пальцами в волосы, целует в макушку и шепчет. И позволяет Чимину плакать в его руках.