And Everything Is Fine

Чимин стоит напротив Тэмина. Их разделяет толстая стеклянная стена, поэтому мужчина пытается успокоить себя, что его соулмейт (точнее, бывший соулмейт) не сможет добраться до него. В целях безопасности рядом с ним дежурит охрана, так что Тэмин не может дотронуться до него и причинить ему боль. Он даже не может поговорить с ним, если Чимин не захочет этого – он может повесить трубку и уйти в любое время. Несмотря на это, в груди Чимина всё сжимается от страха. Каждый вдох даётся с трудом, потому что на шее до сих пор горят воспоминанием следы от рук Тэмина. Тошнота подступает к горлу и на мгновенье Чимин теряется, не зная, что он здесь забыл – он не хочет находиться тут, он не- Спустя несколько секунд мужчина берёт себя в руки. Он хочет сделать это, он должен – ради себя, а не ради кого-то, хотя бы раз он не позволит Тэмину управлять им. Чимин присаживается на пластиковый стул, устраиваясь поудобнее, уверенно тянется к телефону и снимает трубку, поднимая взгляд на Тэмина. – Ты покрасил волосы, – говорит мужчина. С их последней встречи прошёл почти месяц и это первая вещь, что говорит ему Тэмин за всё это время (может быть, он сказал первое, что пришло ему в голову, стоило ему увидеть Чимина после стольких дней разлуки). За все пять лет, что они провели вместе, они ни разу не расставались на такой большой промежуток времени – бывало, что они могли не видеться пару дней, но даже тогда они постоянно переписывались и созванивались. По сравнению с этим, месяц кажется вечностью. – Да, я покрасил волосы, – отвечает Чимин, гордясь тем, что его голос прозвучал ровно. На самом деле, рядом с этим человеком невозможно оставаться спокойным, но каждый раз, когда Чимин чувствует, что его напускное равнодушие рассыплется в пепел, он вспоминает о том, что снаружи его ждёт Намджун (от этой мысли он становится чуточку храбрее). – Мне не нравится, – неодобрительно хмурит брови Тэмин, сжимая в кулаке правую руку. Чимин размышляет о том, что бы на это ответили Намджун (он бы выдал что-то длинное и эмоциональное об индивидуальности и самоопределении) и Юнги (этот хён был бы краток, но обязательно бы приправил свою речь ругательствами). Чимин ограничивается пожатием плеч. Мнение Тэмина больше не играет никакой роли для него. – Это его вещи? – интересуется мужчина и скользит взглядом по младшему, презрительно кривясь. Теперь Чимин способен увидеть в каждом жесте и слове уродливость, которую он не замечал раньше. – Вещи хёна не подходят мне по размеру, – отвечает Чимин, чувствуя прилив сил из-за упоминания о Намджуне. На мгновение воцаряется тишина. Тэмин фыркает, пытаясь подавить злость, горечью осевшую на языке. Прежний Чимин выглядел бы виноватым; он бы принял молчание мужчины как знак того, что ему нужно постараться всё исправить. Тот Чимин нашёл бы кучу причин, чтобы простить Тэмина, и взвалил бы вину на себя. Однако сейчас всё по-другому. Этот Чимин оставил в прошлом вину, мысли о том, что именно он должен быть тем, кто всегда сглаживает углы и пытается собрать по осколкам то, что невозможно склеить вновь. Тем не менее, Чимин всё равно не чувствует, что стал лучше, чем прежде: просто в данный момент его восприятие отличается от того, что было раньше. По крайней мере, сейчас он чувствует свободу, словно с его плеч спал тяжкий груз. Или… Нельзя сказать, что он полностью освободился от этого – крупица по крупице, все токсичные мысли, болезненные воспоминания и негативные эмоции уходят. Чимин ещё не готов забыть о боли, злости и страхе. Именно поэтому он пришёл сюда, к Тэмину – это всего лишь ещё одно препятствие на пути к завершению этого жизненного этапа. Рано или поздно наступит время, когда он отпустит эту боль – не потому, что он простит Тэмина (этого никогда не произойдёт), а потому, что забудет про него. – И что, это конец? – подаёт голос Тэмин. – Ты выбрал этого девианта вместо меня? Чимин ничего не может поделать с собой, когда вздрагивает от ледяного тона мужчины, находящегося на грани ярости. Он не способен подавить в себе желание отстраниться и уйти в безопасное место, но он не винит себя в этом – у него впереди много времени для того, чтобы залатать свои раны и двигаться дальше, поэтому ничего страшного в том, что он показывает свою слабость. Тэмин больше не сделает ему больно. – Ты прав, я выбрал Намджун-хёна, – подтверждает он. – Ты на самом деле бросаешь меня? – отчаянно восклицает мужчина, теряя самообладание. – Ты не будешь ждать меня? – Ты никогда не давал мне поводов для этого. – Я заботился о тебе и любил, – голос Тэмина ломается. – Я столько всего для тебя сделал, я… Пять лет, что мы прожили вместе… для тебя это пустой звук? – Ты ударил меня, – говорит Чимин, – и ты никогда меня не любил. – Как ты можешь так говорить? – Тэмин начинает плакать. Младший осознаёт, что он больше не боится его. Сама тревога никуда не ушла: он всё ещё чувствует тяжесть в груди; голоса внутри него не утихают, бесконечно повторяя ему то, что это никогда не закончится, что он не сможет жить так, как захочет, что он никогда не будет счастлив. Тем не менее, сейчас, когда он видит покрытое пятнами лицо рыдающего Тэмина и его покрасневшие от слёз глаза, он наконец-то понимает, насколько тот жалок. – Если бы ты любил меня, то не обращался бы со мной, как со своей собственностью, – твердо говорит Чимин. – Ты бы не пытался контролировать меня. Ты бы уважал меня. Ты не любил меня, не любишь и сейчас. – Ты – тупая сука, – цедит рассерженный Тэмин. На смену отчаянию пришла ярость – это случилось так же внезапно, как гром среди ясного неба. В этот раз Чимин никак не реагирует на выпад мужчины, потому что он ожидал подобного – он знает Тэмина с головы до пят и давно выучил все уловки. – Неблагодарная шлюха! Чимин делает глубокий вдох и вспоминает советы Тэхёна, ободряющий шёпот Намджуна (в памяти ещё свежи ощущения руки мужчины на его плече). Он в порядке. У него всё будет хорошо. – Ты видишь меня в последний раз, – сообщает Чимин. – Это действительно всё, что ты можешь сказать мне? – Последний? – запинается мужчина. – О чём ты говоришь? Меня скоро освободят. Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что сможешь сбежать от меня. Это бред, суд будет длиться не больше пяти минут! – Ты не прав, – не соглашается младший. Всё, что осталось у Тэмина – это злость. Он потерял свою власть. Неважно, что он скажет – всё это бессмысленно. – Против тебя собрали много доказательств – на свободе ты окажешься лет через двадцать. – Чимин, – взволнованно зовёт младшего Тэмин, вновь впавший в отчаяние. – Ты должен помочь мне. Я не заслуживаю этого! Я не сделал ничего плохого, они решили меня подставить! Эти гребаные девианты! Я засужу их за клевету – это они должны отправиться за решётку! – Тебе лучше признаться, – игнорирует его слова Чимин. – Если ты признаешь себя виновным, то есть шанс, что получишь меньший срок. Может быть, после всего у тебя будет возможность на нормальную жизнь. – Не будет у меня ничего, Чимин, прошу! – умоляет Тэмин, ударяя рукой по защитному стеклу. – Ты не можешь так всё ставить, тебе нельзя бросать меня. Ты должен навещать меня, я не смогу жить без тебя, ведь ты – моя родственная душа! Ты обязан оставаться со мной! – Нет, я ничего никому не обязан, – встаёт Чимин, готовясь уйти. – Стой! Подожди, ты не можешь так со мной поступить – мы же соулмейты! Мы принадлежим друг другу, ведь так? Так и должно быть! На твоём запястье моё имя! Я не знаю, что буду делать, если ты уйдёшь от меня! – Это уже не мои проблемы. – Ты любишь меня, – кричит Тэмин, бросаясь на стекло, словно надеется просочиться сквозь него и схватить младшего как какую-то игрушку. – Знаю, что любишь! – Это уже в прошлом, – отвечает Чимин. Нет смысла отрицать этого – он любил Тэмина – любил его несколько лет; любил его, несмотря ни на что; любил даже тогда, когда хотел уйти и стать свободным. Сейчас от этих чувств ничего не осталось. – В прошлом? – повторяет мужчина – его голос уродливо ломается от нахлынувших чувств. – Это ложь! Ты до сих пор любишь меня! Ты бы не смог разлюбить – я твой соулмейт! И… и ты пришёл сюда, ко мне! Ты здесь, чтобы увидеть меня! Ты сказал, что не любишь меня, но ты сейчас здесь, рядом со мной! Значит, ты всё ещё любишь меня! – Я пришёл сюда ради себя. Не для того, чтобы увидеться с тобой, – отрезал Чимин. Он хочет, чтобы мужчина понял, что теперь ему всё равно на него – он больше не думает о нём каждый раз, когда ему нужно принять какое-то решение, он больше не будет подчиняться ему. Он здесь ради себя. – Ты… ты, – Тэмин сглатывает и всхлипывает. Его глаза вспыхивают недобрым огнём, придавая ему дикий вид. Он опирается лбом о стекло, пытаясь приблизиться к младшему. – Прощай, Тэмин. – Нет! Ты не можешь уйти! Вселенная решила, что мы должны быть вместе! – в последний раз кричит мужчина, предпринимая ещё одну попытку повлиять на младшего. – Вселенная может ошибаться, – говорит Чимин и кладёт трубку.