Вся моя жизнь

«…Just put on the radio, You know what I wanna do…»       Внезапно музыка в моих наушниках затихает, и голос гаснет вместе с ней. Я оборачиваюсь к тому, кто сидит за пультом, но тот так же непонимающе смотрит на дверной проем, в котором так не вовремя нарисовался парень, которого я сам едва ли знаю. Это, кажется, мой напарник по группе. — Эй, Гук, пошли, все уже начинается! — кричит мне парень и тут же испаряется в сторону главного зала, где проходят наши сходки. — ‎С каких пор мы с тобой на прозвища-то перешли, — бормочу себе под нос, выходя из студии, напоследок бросая пареньку за пультом, который уже тоже решил быстро закруглиться и посмотреть на нас, как многие, впрочем, из нашей конторы: — Потом закончим, после всего этого. — ‎Но ведь уже будет поздно, — он растерян. — ‎Тогда научишь, как там все это работает, — усмехаюсь, но ухожу, поскольку не люблю общаться.       Длинный светлый коридор ведет своей дорогой на третий этаж, где уже ждет просторный зал с кроваво-красными стенами. Все только начинается, пока я прячусь в дальнем углу, совсем не хочу выступать сегодня и не буду. Все равно есть замена, да и к тому же танец мне не нравится, совсем не в моем стиле, хоть и песня моя любимая. Я пришел сюда, чтобы найти себе партнера, но не в том смысле, о котором вы наверняка подумали. Для моего кавера мне нужен напарник, а, увы, таковая особь в нем отсутствует, хотя я все же решил записать начало сам.       Это наши ежемесячные сходки. На них приходит несколько групп, всегда по-разному, и повторяют одну и ту же хореографию. Я не особо вижу смысл в том, чтобы пялиться на одни и те же движения, но многие все же пытались и пытаются убедить меня до сих пор, что все танцуют по-своему и так далее. Но все же не колышет, ни капли. Тот парень снова подходит ко мне и призывает начать, ведь мы все открываем, но я мотаю головой. Он настаивает, давит, что мне совсем не нравится. Хочется уйти от него подальше, но это такой хороший угол, в который совсем не попадает тот яркий свет, а даже и если попадает, то совсем немного, из-за чего моя черная одежда с ним сливается, и выгляжу я совсем незаметно. Именно то, что я люблю.       Наконец он отстает, и все начинается. Звучат первые аккорды, ноты, мелодия накрывает меня с головой, и я просто, тихонько сползая по стене на пол, окунаюсь в свой мир, периодически посматривая вначале на каждое трио.       Предпоследними выступает группа девушек. Казалось бы: «у-у, так весело, девчонки, давайте», кричат все, но мне как-то пофиг, вообще наплевать. Но как только все начинается, меня цепляет одна из них. Кажется, она стоит слева?.. Совсем молодая, совсем худая, а волосы чуть светлее лучей от люстры. Черный с белым обтягивающий топик и черные лосины с кроссовками. Ее тело изгибается так плавно, нежно, руки гнутся, словно ветка молодой сакуры весной от ветра. Такая идеальная и такая красивая, не хочется отрывать взгляд ни на минуту. Никого не замечает из-за танца, и, казалось бы, должна быть суетливой, неосторожной, но она совсем не такая. Она помнит все наизусть, движения отточенные до невозможности, но в то же время незнакомка не зациклена на нем, девушка не забывает про эмоции и сексуальность, страсть в танце, что напоминает мне себя. Кто ты, нимфа? Почему я не видел тебя раньше? Почему не общались? Так много вопросов хочется задать ей и так много хочется сделать, но один мучает меня вот уже минуту: умеешь ли ты петь, моя горе-любовь?       Я предупреждаю ответственного за все это о своих действиях и выхожу на танцпол для своего соло, закрыв лицо кепкой. Знаешь, но почему-то именно в твоем исполнении я увидел наконец его красоту, его изюминки, пускай недочеты тоже все еще вижу. Ты словно открываешь мне глаза на этот темный, пускай еще для меня темный мир, я впервые так сильно хочу начать общение с человеком, а тем более с девушкой.       Никогда не любил противоположный пол. Возможно, из-за их беспринципности рядом со мной, а может, из-за навязчивости, я все еще не понял этого. Они все одинаковые: красивые, сделанные пластическим хирургом, куклы, все по стандартам, детка. Пускай это не обошло тебя, но, возможно, без этого все же никак. Но я говорю не только о внешности, я говорю о душе, о том, что скрыто за сердцем. И у тех, кого я встречал раньше, за ним не было и капли того, что нужно мне, скажу больше, там не было ничего, и после минутного общения с такой девушкой мне хотелось убежать отсюда навечно, но не с тобой. Я вижу же, что твой мир, пускай и внутренний, богат, очень. Я уверен, что у тебя и просвета между парнями нет, но все же дай шанс Чону Чонгуку, молю. Дай лишь заговорить с тобой, дай притронуться, и ты поймешь, что мы созданы друг для друга.       Движения плавные, манящие, я хочу присвоить твой взгляд навечно и, кажется, у меня получается это сделать. Ты не отводишь его ни на секунду, смотришь восхищенно, немного затуманенно. О нет, милая, неужели ты уже выпила? Черт, я не хотел делать этого, пока ты пьяна, не хочу, чтоб поддавалась, но теперь, видимо, и мне придется поддаться тебе.       Заканчиваю, и как бы случайно меня заносит в твою сторону, когда я после очередного поворота должен остановится в конечной точке.       Все кончается, я последний, толпа восхищенно гудит, пускай и снова тихонько переключается на своих изначальных собеседников, но у нас время словно замирает. Твое дыхание опаляет мою шею, и ты испуганно, немного исподлобья смотришь прямо в мои глаза, отступив назад. Мое дыхание прерывистое, пускай я устал, но руки так и порываются обнять тебя, прижать к себе и впиться губами в твои.       Так же отступаю и быстрым шагом ухожу снова в свой угол. Все начинают общаться, просто расходясь по залу, но у нас с тобой все без слов, понятно все и так. Никто не спешит, ни ты, ни я. Сидишь, болтаешь с подругами, иногда поглядывая в мою сторону, а я в телефоне, так же повторяя все за тобой, из-за чего взгляды пересекаются и становится неловко… Только тебе. Ты прячешь его, отводишь на один из рюкзаков, я же откладываю телефон в сторону и просто прожигаю тебя взглядом, запоминая каждую черту твоего лица, тела, каждую мелочь: волосы, что светлыми ровными линиями обрамляют аккуратные плечи, плоский подкаченный животик, бедра, грудь, всю тебя. Парень, что обещал научить меня, зовет, и нужно идти, поэтому я оставляю тебя одну, почти одну.

***

      Что-то невнятно показывает, бормочет что-то под нос, но я все же понял, пускай и немного, но хоть основное. Пришло время работать. Запись снова начинается, и голос льется из уст. «We can just dance to this, Don't take much to start me. We can just dance to this, Push up on my body, You know we've already seen all of the parties. We can just dance to this We can just, we can just Dance to this…»       Я стою и недолго наслаждаюсь музыкой, но нужно открыть глаза и закончить, ведь идет женская партия, и она совсем не для меня.       Но мои действия прерывает женский сладкий голос, неужели?..       Открываю глаза и вижу тебя: глаза прикрыты и с вызовом смотрят на меня. Я совсем ничего не понимаю, как мог не заметить тебя, как выпустил из виду? «Dear beloved, Bring those 501s a bit closer, bit closer. And dear, my lover, Do that thing we never do sober, sober.»       Твой голос манит, зовет за собой, я не могу остановиться, все плывет, тает перед тобой. Больше нет смысла сдерживаться, все равно никто не увидит. Слишком поздно, я уверен, мы здесь одни. «Just wanna take that ride, I don't wanna sleep tonight, I just wanna take that ride…»       Нам не избежать этого. «We can just dance to this.»       Голоса сливаются воедино в припеве, так красиво, сладко, нежно. Я влюбляюсь все сильнее.       Подтанцовываем вместе в такт мелодии, вспоминая движения. От тебя пахнет духами и немного виски, совсем немного выпила; от меня же мужским парфюмом и ничем больше. Снимаем наушники, и я подхожу вплотную, прижимая к стене. Грудь поднимается и снова опадает, словно легкие волны на море. Такое теплое дыхание и теплые ручки, что уперлись в черную футболку, я знаю, ты не против. Руки обвивают женскую талию и прижимают ближе, все именно так, как хотел я пару часов назад.       Наклоняюсь и целую без спроса, резко, но ласково, не хочу спугнуть тебя, милая. Поглаживаю спину и наклоняюсь к шее, чтобы вдохнуть запах духов. — Я даже не знаю твоего имени. — ‎Чон Чонгук. — ‎Квон Нара, — я смеюсь и на секунду утыкаюсь в ушко, шепчу: — ‎Рад знакомству.       Обвиваешь торс ногами, и я несу тебя на черный кожаный диван, напротив пульта. Отрываюсь и закрываю дверь, никто не должен видеть.       Снова целую губы, шею. Расстегиваю спортивный лифчик и целую ниже, оставляя багровые засосы, из-за которых ты не забудешь обо мне ни завтра, ни через месяц, никогда. Не забудешь, потому что я не отпущу тебя, не брошу, не оставлю. Буду всегда рядом, помогу с голосом, телом, танцами. Мы с тобой вместе вернемся в этот мир, теперь уже для обоих красочный, прекрасный и жизнерадостный.       Целую груди, затвердевшие розовые бусинки сосков, цепляю зубами, играюсь с ними, а ты уже стонешь. Затем снимаю рубашку, а ты робко прикасаешься ко мне, пока по спине бегут табуны мурашек и кричат взять тебя. Снимаю всю лишнюю одежду, что все еще мешает нам. Ты встаешь на колени и животом утыкаешься в спинку дивана, подставляя бедра. Вхожу медленно, размеры-то не маленькие. Но ты тут же стонешь, медленно, протяжно, даже красивей, чем пела пару минут назад. Ты двигаешься в такт и срываешься на крик, запрокинув голову, а я вдалбливаю в диван, не давая пошевелиться. Кончаю, изливаясь на твои подкаченные бедра, а ты все еще немного извиваешься от экстаза. «We can just… We can just… Dance to this.»