Ушки

Только Николай собрался ложиться спать, как в окно негромко забарабанил дождь. Поначалу мелкий, он быстро превратился в ливень, да вдобавок к нему небеса разрезали яркие молнии, и раздались раскаты грома. Гоголь сначала порадовался, что успел дойти до дома, но потом вдруг вспомнил, что Яков сейчас наверняка на улице. Гуро заверил писаря, что его помощь уже не понадобится, поэтому он может спокойно идти спать, а сам следователь закончит с делами и присоединится к Коле. Писатель хотел было вылезти из уже нагретой постели, одеться и пойти поискать Якова, но потом подумал, что тот этого не одобрил бы, поэтому, тяжело вздохнув и смерив грустным взглядом бесчинствующую за окном погоду, остался в постели, решив не спать и дождаться Гуро. Тот не заставил себя долго ждать. Буквально через пять-семь минут дверь в комнату тихо приотворилась и почти что на цыпочках вошел следователь, видимо, думал, что юноша уже уснул, и боялся его разбудить. Однако Николай стряхнул сонливость и выскользнул из под теплого одеяла, прошлепал босыми ногами по полу и положил руки Якову на плечи, ощущая под пальцами мокрую ткань пальто. — Сильно промок? — Яков не отвечает вслух, только качает головой, мол, "Нет, дорогой, не сильно". У Николая щемит где-то под ребрами, когда он видит поникшие ушки и безмерно усталый взгляд. В последние несколько дней навалилось слишком много дел, Петербург будто бы сошел с ума, решив вывалить кучу преступлений на только вернувшихся Николая и Якова, которые толком-то не отошли от событий в Диканьке. К счастью, все закончилось благополучно, но это не отменяет жуткой усталости. Конечно же, Яков не дал себе отдыха даже на один-два дня, а сразу взялся за новые расследования. Но он тоже человек, поэтому рано или поздно усталость бы его настигла. Гуро позволил Коле себя раздеть, потому что силы покинули его еще несколько часов назад, один только бог знает, каких трудов ему стоило удержаться на ногах остаток рабочего дня. Яков устало оседает на постель и прикрывает глаза, а Николай, кинув на кресло мокрые вещи и взяв в руки полотенце, садится позади мужчины, осторожно касаясь его головы. Следователь позволяет Гоголю вытирать свои волосы, потому что сам он, ей-богу, руку поднять не в силах. Николай становится на постели на колени, чтобы было удобнее, и касается темного ушка, стирая с него влагу, на что Яков шумно выдыхает, чуть наклоняясь назад. Писарь, видя такого усталого и уже немного расслабленного мужчину, не сдерживается и целует его за ухом, не переставая сушить его волосы. Не видя никакого сопротивления со стороны Гуро, Коля продолжает покрывать поцелуями его шею и плечи, массирует пальцами темные ушки, слегка дергающиеся от удовольствия. Яков негромко урчит, подставляясь под ласку, а когда чувствует, что вот-вот уснет, устало поворачивается к Коле, тут же получая полный нежности и любви поцелуй. Николай откладывает полотенце и устраивается в кровати рядом с Яковом. Тот слабо, но довольно улыбается, чувствуя под руками теплое родное тело, и наконец-таки проваливается в сон. Утром Яким увидит мокрые вещи, сброшенные на кресло, из-за чего оно тоже немного намокло, и захочет было заворчать на своего барина (несмотря на то, что это вещи явно не Николая, так небрежно бросить их мог только он), но после увидит довольную улыбку писателя, на плече у которого устроил свою голову Гуро, улыбнется сам и решит не будить, чтобы не рушить эту идиллию.