Dirty gold

      Проснувшись на следующее утро и сладко потянувшись на мягкой, просторной кровати, Элизабет ещё некоторое время расслаблено лежала на спине. Голова гудела после выпитого ночью, но в целом она чувствовала себя намного лучше. Тёплое одеяло приятно обволакивало тело, и навалившиеся проблемы в эту короткую секунду блаженства вдруг отошли на второй план. Всего мгновение, и она снова ощутила их тяжесть. Её мир вновь погрузился во мрак, и темнота не исчезла, даже когда она нехотя открыла глаза. Жизнь не засияла новыми красками — Элизабет вовсе разучилась различать её цвета. Словно некто разбавил палитру чёрным, и все смешалось в одно большое, неразборчивое пятно.       Издевательства в школе, измены отца с лучшей подругой, жизнь в отеле и отсутствие денег — все это существовало на самом деле, и, открывая глаза каждое утро, Купер училась принимать свою жёсткую реальность. Проговаривала это в своей голове, как мантру, чтобы не забыть, чтобы привыкнуть, чтобы научиться, чтобы… Простить?       На бархатном стуле у письменного стола одиноко висел темно-серый мужской пиджак, забытый своим хозяином. На ковре осталось несколько мокрых пятен от пролитой выпивки, одна из пустых бутылок валялась прямо у Элизабет в ногах, и она спихнула её на пол, выпрямляясь и подтягивая одеяло к подбородку.       Немного поразмыслив, она заглянула под своё пуховое укрытие, лишний раз убеждаясь в том, что спала в пижаме. Смутно помнила, как переодевалась, но дурацкая розовая пижама с котёнком — хороший знак.       В дверь настойчиво постучали, но Элизабет не сразу вылезла из постели, в надежде на то, что незваный гость уйдёт самостоятельно. Стук раздался снова, да так громко, что в ушах противно зазвенело, а на виски надавило тупой болью. Купер раздраженно отбросила одеяло и поплелась к двери, на ходу осматривая свой заваленный вещами номер. Прежде, чем открыть, посмотрела в глазок, и настроение окончательно растворилось в воздухе. — Ты чего приперся? — громко спросила она, чтобы посетитель мог её слышать через толщину двери. — Хотел пожелать доброго утра, — откликнулся бодрый мужской голос. — Считай, что пожелал. А теперь пока. — Купер прислушалась, а затем снова приподнялась на носочки, к глазку. — Ты ещё здесь? — Я кофе принёс, — ответил мужчина, улыбаясь и тряся картонным стаканом с логотипом ближайшей кофейни. — Я вижу, — буркнула Элизабет. — И зачем? Я думала, мы договорились. — Да, этот момент я помню хорошо. — Видимо, не очень, раз сюда приперся, — недовольно фыркнула девушка, прижимаясь спиной к двери и раздумывая, стоит ли открывать. — Адам, мы решили, что прошлая ночь… — Была глупостью, — продолжил мужчина. — Можно, я хотя бы пиджак заберу? — Это предлог? — Я просто люблю свой пиджак. Да брось, открой, — уговаривал Адам, и Бетти сдалась. Она повернула замок и толкнула дверь, скрещивая руки на груди и демонстрируя своё негодование.       Адам растянулся в дружелюбной улыбке и шагнул внутрь, протягивая Купер стакан с кофе. Выглядел он слегка взбудоражено и помято. Его темно-карие глаза поблескивали хитринкой, при взгляде на сонную девушку. Всего за несколько часов, проведённых вместе, она успела привыкнуть к его прямоте и весёлому нраву, что с первого взгляда совершенно не вязался с серьезной, грубоватой внешностью.       Мужчина осмотрелся, словно восстанавливая обрывки в памяти, а затем подцепил свой пиджак и небрежно закинул на плечо, рассматривая свою новую знакомую с тем же интересом, что и вчера. — Тебе идёт розовый. — Ты мне это уже говорил. Все, теперь я могу спокойно собраться в… по делам?       Адам растянулся в улыбке, которую посторонний человек мог истолковать, как проявление пренебрежения, но Элизабет видела перед собой большого мальчишку под маской серьёзного бизнесмена, который умеет громко смеяться и мечтать о глупостях. — Тебя ведь не Кэндис зовут, да? — Плюс тебе за догадливость. Спасибо за кофе, но тебе пора, — она приоткрыла дверь и сделала шаг в сторону, освобождая проход. — И своё настоящее имя ты мне не скажешь? — догадался Адам. — Не скажу. — Ладно. Тем веселее. Кстати, было круто, — мужчина неторопливо направился к выходу, делая глоток кофе из своего стакана. — Спасибо тебе, Кэндис или кем бы ты не была. — Мне тоже было весело, — честно призналась Купер. — Удачи тебе с ней.       Адам сдержанно поцеловал девушку в щеку и вышел в ярко освещённый коридор, но остановился, когда Элизабет уже собиралась закрыть за ним дверь. — Стой, — попросил он. — Я завтра улетаю обратно в Нью-Йорк, но если тебе понадобится моя помощь, можешь смело мне позвонить. Помогу, чем смогу. — У меня нет твоего номера, — пожала плечами Бетти. — Есть. Ты вчера его записала. Оба моих номера. Кажется, не у меня одного проблемы с памятью, — мужчина подмигнул и уверенной походкой двинулся в сторону лифта.       Элизабет закрыла дверь и усмехнулась, с толикой стыда и веселья вспоминая прошедшую ночь.       Бетти заливисто, громко смеялась, распластавшись поперёк кровати. Она не могла успокоиться, утирая слезы с пылающих щёк, затягиваясь сладковатым дымом в перерыве между приступами смеха. Затянулась слишком сильно и закашлялась, передавая наспех скрученный косячок мужчине, что лежал рядом с ней, в идентичной позе, с кривоватой улыбкой рассматривая лампочки на натяжном потолке. — Они двигаются, — монотонно протянул мужчина, вытягивая руку к потолку, словно в попытке дотянуться до него пальцами. — Ты видишь? — Ты бы видел своё лицо, — снова рассмеялась Элизабет, хватаясь за живот, чувствуя, как мышцы сводит от безудержного смеха. — Ты… Блять, я не могу.       Мужчина повернул голову и уставился на Купер, словно увидел её впервые, а затем резко сел, вдохновлённый одному ему известной идеей. Вскочил с кровати и устремился к плазменному телевизору, пугая Элизабет своей решимостью. — Ты что делаешь? — Мы должны танцевать, — восхищенно прокричал новый знакомый, расплывчатым взглядом изучая покрасневшее лицо девушки. — Твой прикид… Эта пижама с котятами просто супер! Купер громко прыснула, сгибаясь пополам и заливаясь смехом с новой силой. — Охренеть тебя накрыло, — с трудом выдавила она, наблюдая за тем, как мужчина с трудом концентрирует внимание на музыкальной системе. Он нажал пару кнопок наобум, и громкая, ритмичная песня зазвучала из больших колонок, нарушая тишину отеля. Он прислушался, а затем начал танцевать, да так нелепо, что Бетти едва не задохнулась в истерике. — Пожалуйста, — взмолилась она сквозь слезы и смех. — Прекрати это делать.       Но Адам, именно так звали двадцати семи летнего бизнесмена из Нью-Йорка, принялся вытанцовывать брейк-данс, совершенно не попадая в ритм. Элизабет пожала плечами, принимая условия вечеринки, и присоединилась к танцу, чувствуя приятную расслабленность во всем теле. Разум, одурманенный забористой травкой, которую Адам приобрёл у случайного дилера за углом отеля, заволокло серой дымкой, и ни одна настырная мысль больше не задерживалась в её голове дольше пяти секунд. Настоящий кайф.       Они танцевали, игнорируя настойчивые стуки в дверь и требования сделать потише, до тех пор, пока усталость не взяла верх, а наркотик постепенно не утратил свою власть над сознанием. Тогда Элизабет плюхнулась на пол, прижавшись спиной к кровати, и откупорила бутылку дорогого виски, не желая сегодня возвращаться в реальность. Адам уселся напротив, задыхаясь от усталости после энергичных движений. Он расстегнул свою светлую рубашку, усаживаясь удобнее и бухая прозрачную пепельницу с тумбочки прямо перед собой.       Разговор завязался сам собой. Адам Пирс рассказал о своей финансовой компании, которая перешла к нему после смерти отца, о своих непростых отношениях с секретаршей. Он говорил, и каждое его слово было полно зверской усталости и отчаяния. Такие разные, но именно в этот момент Бетти чувствовала их сходство. Позволила ему высказаться, зная, что иногда поговорить с незнакомым человеком — лучшее лекарство от душевных тревог. — А я вообще мечтал стать актером, — подытожил Пирс, принимая из рук девушки бутылку с янтарной жидкостью. — Почему не получилось? — спросила Элизабет. — Отец с детства готовил меня. Всю свою жизнь считал, что мое увлечение — глупость и трата времени. И вот мне двадцать семь, я владелец крупнейшей компании Нью-Йорка, моя любимая выходит замуж за другого, а я сижу в номере у незнакомой девушки и изливаю ей душу, вместо запланированного секса. И да, я даже не хочу знать, сколько тебе лет.       Элизабет рассмеялась и прикурила тонкую сигарету, рассматривая мужчину напротив себя: его резкие черты лица, темно-русые, короткостриженые волосы и глаза, цвета темного шоколада, не лишённые серьезности, присущей человеку, на ком лежит тяжёлый груз большой ответственности.       Совсем не похож на…него.       Купер передернуло, словно от удара током, и сигарета выскользнула из пальцев, приземляясь на ногу и прожигая насквозь пижамные штаны. Она быстро подхватила её и стряхнула маленький уголёк, чувствуя на себе рассеянный, но любопытный взгляд мужчины. — А какова твоя история? Бетти вопросительно вздернула бровь, потирая обожженную ногу ладонью. — Ты была расстроена, когда я тебя увидел. А это, открою секрет, самая легкая добыча для мужчины, которому нужен случайный секс. — Адам сделал глоток и передал бутылку девушке, которую она охотно приняла, чувствуя, что выстроенные защитные баррикады вот-вот разойдутся по швам. — Давай, выговорись. Станет легче. Вот мне стало. Это ведь просто, учитывая, что мы вряд ли когда-либо увидимся снова. — Обещаешь? — Обещаю, если вдруг встречу тебя в Нью-Йорке, пройду мимо.       Купер улыбнулась и сделала несколько обжигающих глотков виски, собираясь с мыслями. — Моя жизнь катится в блядскую пропасть на бешеной скорости, и я не знаю, как это остановить. Когда мне кажется, что хуже уже не будет, эта вселенная доказывает мне обратное. Я пытаюсь убедить себя, что со всем справлюсь, но, честно говоря, пока ничего не выходит. Совсем. — Элизабет сделала паузу, дрожащими от волнения пальцами поджигая ещё одну сигарету. — Чтобы оплатить три ночи в этом номере, мне пришлось продать почти все свои украшения. Домой я не могу вернуться. Не могу жить под одной крышей с собственными родителями. Мой отец спит с моей лучшей подругой, а матери просто плевать, потому что она вечно в говно пьяная. Я не помню, когда в последний раз видела её трезвой. Мне было четырнадцать, когда её впервые забрали на скорой с отравлением. Отец тогда даже не приехал в больницу. — Бетти не заметила, как предательские слезы солеными дорожками заструилась по щекам. — Возможно, в тот день я окончательно вжилась в роль. Из светлой девочки, играющей на рояле, я превратилась в оторву и наркоманку. Полицейский участок стал моим вторым домом, а дорожка кокса — главным атрибутом любой вечеринки. Папе было все равно. Он просто смотрел, как я падаю на самое дно, и я упала. Я уже не знаю, где я настоящая. Было ли хоть что-то в моей жизни по-настоящему? Дружба, семья — фальшивка. Все, во что я верила — ложь. Я больше так не могу, но если хоть на мгновение дам слабину, меня раздавят, и только…       Купер запнулась, вспоминая о Джонсе, чувствуя горячую пульсацию в груди. — И кто он? — аккуратно спросил Адам, старательно делая вид, что остался равнодушен к её истории. — Никто, — быстро отмахнулась Элизабет, утирая слезы и перебивая вспыхнувшую боль горьким дымом сигареты. Пирс не сводил с неё требовательного, выжидающего взгляда, и она закатила глаза. — Ладно. Просто один мудак, который неожиданно свалился на мою голову. И нет, о любви и речи быть не может. Мы пару раз переспали, и на этом все. С ним даже говорить невозможно. Он неуравновешенный, агрессивный и замкнутый. Постоянно меня посылает и оскорбляет. Да я слово «дура» слышала чаще, чем собственное имя. Но, самое отвратительное, что этот чертов бандит — единственный человек, рядом с которым я чувствую себя собой. — И? — вкрадчиво протянул мужчина. — И все. Больше ничего, понимаешь? Да я готова убить себя за то, что даже сейчас волнуюсь о его заднице. И не смотри на меня, как на влюблённую идиотку.       Пирс поднял открытые ладони, изображая невинность и слегка ухмыляясь. — Я серьезно. — Ты кого пытаешься убедить? Себя или меня? — подколол мужчина. — Ой, да катись к черту, — взвилась Бетти. Она дотянулась до своего кроссовка и кинула его в сторону мужчины. Он мастерски увернулся, разбавляя легкую музыку своим бархатистым смехом. — Лучше разберись со своей секретаршей. — Давай просто напьёмся. ***       Купер проигнорировала злорадные смешки и несколько жестоких оскорблений со стороны бывших друзей, усаживаясь на своё место рядом с Арчи. Она показала Реджи средний палец, не отрывая взгляда от доски, где пожилая Миссис Кинг выписывала задачу из своей старой книги. — Как ты? — тихо спросил Эндрюс, мягко касаясь её сжатого от напряжения кулака.       Вероника обернулась и бросила на подругу сожалеющий взгляд, словно безмолвно извиняясь за все произошедшее. Её кожа посерела, глаза опухли, и дорогая косметика больше не помогала скрывать прогрессирующую зависимость. Она постоянно прятала руки, а когда приходилось писать, её пальцы неистово било дрожью. — Я в порядке, — ответила Элизабет, бездумно наблюдая за движениями преподавателя. — Она выглядит ужасно. — Я знаю, — вздохнул Арчи. — Я смог уговорить её лечь в клинику. Она согласилась, при условии, что отец ничего не узнает. — Хорошо, — равнодушно буркнула Купер. — Бетс, ей правда очень жаль. — Да неужели? А, может, ты просто не замечаешь, какая она сука? Веронику Лодж я знаю с детства, и уж поверь мне, Арчи, она никогда не признается в чувствах к тебе, как бы ты не старался.       Эндрюс недовольно насупился, и Элизабет отвлеклась на неразборчивый голос Миссис Кинг, в сотый раз напоминающий о самых сложных заданиях на выпускном экзамене. Она бросила мимолетный взгляд на пустующую последнюю парту, чувствуя, как не покидающая её тревога с новой силой впивается когтями в сердце. — Я слышал, директор Везерби его отстранил, — прошептал Арчи, словно прочитав её самые беспокойные мысли. — Его выпустили? — спросила Элизабет, выдавая себя взволнованным взглядом, полным надежды.       Эндрюс отрицательно покачал головой. — У него нашли полный мешок незарегистрированного оружия. — И что теперь с ним будет? — Понятия не имею, — пожал плечами Арчи. — Это вся школа обсуждает. Тони и Свит Пи говорили что-то о деньгах, а потом уехали. Ещё до начала уроков.       Бетти нервно закусила губу, пряча сжатые кулаки под партой. Её затрясло, словно в лихорадке, а воображение щедро нарисовало несколько вариантов развития событий, и ни в одном из них Джагхед не выходил на свободу.       Купер вскочила, нарушая тишину скрипом стула и привлекая к себе внимания всего класса, включая преподавателя. — Мисс Купер, желаете выйти к доске и решить задачу? — Извините, — буркнула Бетти и, схватив свою сумочку со спинки стула, быстрым шагом двинулась к выходу, приковывая любопытные взгляды и вызывая недовольство Миссис Кинг.       Ведомая необузданным порывом и неконтролируемым волнением, которое, словно острая заноза, все глубже проникало под кожу и причиняло такой дискомфорт, что острая необходимость от него избавиться становилась сильнее всех доводов рассудка, Элизабет залетела в свой номер и бездумно схватила бархатную коробочку с колье. Она действовала на автомате, до конца не осознавая, что делает. Поймала такси и доехала до ближайшего ломбарда, где без сожаления продала дорогое сердцу украшение, даже не взглянув на него в последний раз. Выручив всего тридцать тысяч, ничтожную сумму за эксклюзивную драгоценность, Купер добралась до полицейского участка.       Она до отвращения хорошо знала это обшарпанное здание, со стойким запахом табачного дыма, с несколькими камерами, за решетками которых проводила по несколько часов, пока её не забирал отец. Мужчины в форме, занятые обсуждением покупкой автомобиля одного из них, как по щелчку пальцев обернулись, когда Элизабет прошла внутрь, отстукивая каблуками быстрый ритм. Молодой бородатый офицер удивленно усмехнулся, замечая знакомую бунтарку, что впервые оказалась в участке по собственной воле. — Купер? Какими судьбами и без наручников? — подначил он, но Бетти бросила на него равнодушный взгляд и двинулась в сторону кабинета шерифа Келлера. Уже обходя стол, где толпились мужчины, она заметила, что у двоих из них в кровь разбито лицо.       Громко постучав в деревянную дверь, с серебристым номером и не дождавшись приглашения, Элизабет нажала на ручку и вторглась в кабинет, отвлекая шерифа от просмотра ролика в интернете. Он поднял голову и недоуменно нахмурился, немо требуя объяснений.       Идеальный порядок на его большом столе выдавал в нём человека дисциплинированного, каким и знала его Элизабет с раннего детства. Они с Кевином всегда были близки, и девушка часто гостила у него дома, пока парень не переехал в Нью-Йорк, по настоянию своего отца. Шериф недолго оставался добропорядочным полицейским — учеба сына в элитной школе требовала больших затрат, и Том не брезговал брать взятки, чем частенько пользовался и отец Бетти и отцы её бывших подруг. — В чем дело, Бетти? — ледяным тоном спросил шериф, когда напряженная пауза затянулась. Элизабет никогда не решала подобные проблемы самостоятельно, и теперь не знала, как начать разговор. — Я по поводу Джонса, — с трудом выдавила она, не веря самой себе, не веря, что действительно на всех парах примчалась в участок, чтобы помочь ненавистному змею. — Он ни в чем не виноват. Реджи сделал это специально, чтобы показать себя. — Сделал что? Подбросил целую сумку незаконно приобретенного оружия в закрытую машину?       Купер поджала губы в тонкую полоску, теряясь под суровым, тяжелым взглядом мужчины, чувствуя, как купюры давят на карманы пальто. — Он устроил дебош сначала в камере, пробив голову своему соседу о стену, а затем напал на двоих моих парней. Одному сломал нос, а второму три шва на подбородок наложили. Я сделаю все, чтобы этот говнюк сел следом за своим стариком.       Элизабет замялась, физически чувствуя злость шерифа, а затем нерешительно шагнула к его столу и, не давая себе шанса передумать, аккуратно выложила две толстые пачки купюр, перемотанные канцелярской резинкой. Глаза мужчины расширились от удивления и он, бросив на дверь за спиной девушки взволнованный взгляд, быстро спрятал деньги в верхний ящик стола. — Ты с ума сошла? — прошипел он, озираясь по сторонам, словно боялся, что сквозь бетонные стены кто-то поймает его с поличным. — Там тридцать тысяч, — тихо сообщила Купер, сохраняя невозмутимость, оставаясь серьезной, мысленно представляя, как это делал её отец. — Надеюсь, мы сможем договориться. — Ты вообще осознаешь, о какой статье идет речь? — Келлер перешел на грозный шепот, опираясь локтями в лакированную поверхность стола и приближаясь к девушке. — Это нападение на… — договорить он не успел, ошарашенно дергаясь и удивленно смотря на золотые часы, которые девушка сняла со своего запястья и небрежно швырнула к его рукам. — Здесь еще пятьдесят. Больше в ломбарде вам за них не дадут, — твердо сказала Бетти, просверливая мужчину решительным взглядом, замечая его сомнение и настороженность. — Скажите, шериф, сколько стоит замять дело об убийстве? — она склонилась над столом, упираясь ладонями в его края, хищно сверкая изумрудными глазами. — Сколько вам заплатил Мистер Мантла за то, чтобы закрыть дело? Тот бедняга умер спустя три дня в больнице, а у него осталась семья, чтобы вы знали. Интересно, что будет с Кевином, если о таком узнают, скажем, в ФБР и вас посадят за решетку? — Хватит, — обреченно отрезал мужчина, стискивая челюсть и пряча золотые часы следом за деньгами. — Не знал, что вы с Джонсом друзья. — Очень близкие, — съязвила Элизабет, победоносно улыбаясь, с облегчением следя за тем, как Келлер поднялся со своего места и с тяжелым вздохом подцепил связку ключей. — Твой отец может тобой гордиться, — буркнул он, кивком приглашая девушку проследовать за ним.       Завидев шерифа, полицейские притихли и вернулись к работе, украдкой посматривая на девушку, что двинулась за его высокой фигурой, к камерам. Она спрятала сжатые кулаки в карманах пальто, чувствуя, как страх поднимается от живота к самому горлу, учащая пульс. Никак не могла сглотнуть тугой ком, уговаривая себя, что все позади, но интуиция подсказывала, что Джагхед не обрадуется её вмешательству. — Джонс, — командный голосом позвал Том, закрывая обзор своей широкой спиной. — На выход.       Элизабет услышала медленные шаги, а затем замок на решетке щелкнул, и Джагхед неторопливо вышел из камеры, недобрым взглядом испепеляя шерифа, который шагнул в сторону, пропуская его. Заметив хрупкую фигурку Бетти, которая выдавила слабую улыбку и расправила плечи, он закатил глаза и зло фыркнул. — Ушлый ублюдок, — процедил он, позволяя шерифу освободить запястья от наручников. На его угрюмом лице осталось несколько кровоподтеков и ссадин: нижняя губа была разбита, а на острой скуле проступил небольшой бордовый синяк. Костяшки сжатых кулаков пестрели кровавыми счесами, и Купер отвела взгляд, чувствуя подступающую тошноту. — Свободен, — приказал Келлер, закрывая камеру, игнорируя грязного мужчину, что кинулся к решетке, в надежде на освобождение. — А ты, красавец, еще ночку здесь проведешь.       Джагхед расправил плечи, забрал свой телефон и направился к выходу, даже не оборачиваясь в сторону Купер. Она быстро засеменила следом, желая как можно скорее покинуть это ненавистное здание. Боялась нарушить молчание, которое повисшим напряжением гудело между ними. Боялась подходить слишком близко, и поэтому сохраняла расстояние, взглядом цепляясь за изогнутую змею на его спине.       Из черного старого джипа, припаркованного у высокого забора, вылез Свит Пи, а следом и Тони, которая, заметив Элизабет, раздраженно нахмурилась. — Брат, ты живой? — аккуратно поинтересовался Стивен, подмечая опасное настроение друга. — Сколько? — прогремел низкий голос Джонса. Он прикурил сигарету, совершенно не обращая внимания на девушку, что пугливо замялась за его спиной. — Пятьдесят штук сверху стандартного взноса, — ответил Стивен, впервые замечая Бетти. — А она что здесь забыла?       Джагхед обернулся, адресуя Элизабет яростный взгляд, от которого у неё позвоночник покрылся колючим инеем. Она закуталась в пальто, ожидая его реакции, нотаций или упреков, но он снова промолчал. — Я приехала помочь, — оправдалась она. — Да что ты говоришь? — возмутилась Топаз. — Все эти проблемы из-за тебя и твоего дружка Реджи. — Стив, идите в машину, я сейчас, — строго попросил Джонс, прикуривая еще одну сигарету. — Джаг, она… — не унималась Тони. — Я сказал, идите в машину, — процедил Джагхед, раздраженный необходимостью повторять дважды.       Топаз, сдувшись под его властным взглядом, вернулась на пассажирское место, громко хлопнув дверью. Свит Пи смерил Элизабет многозначительным взглядом и скрылся в машине, оставляя парочку наедине. — Скажи мне, ты совсем дура? — деланно спокойно спросил Джагхед, рассматривая свои грубые ботинки, перекатывая сигарету губами. — Келлер согласился взять деньги, и я… — И ты решила, что можешь вмешиваться в мои дела? — выкрикнул Джонс, теряя терпение, в два шага преодолевая расстояние между ними, пугая девушку до дрожи в коленях своими резкими движениями. — Богатая сучка сует папочкины деньги всегда и везде, даже когда об этом не просят, — он грубо схватил её за запястье, встряхивая и притягивая к себе. — Я, блять, не твой щенок!       Купер зажмурилась, пытаясь отстраниться, но Джагхед сильно дернул её руку, не позволяя вырваться, надавливая на нежную кожу шершавыми пальцами до тянущей боли. — Я просто хотела помочь, — ошарашенно выдавила Элизабет, утопая во мраке его пылающих глаз. — Я подумала, что… — Что ты подумала? — перебил её Джонс яростным криком. Бетти впервые видела его таким: озлобленным, неконтролирующим себя, безжалостным. — Объясняю первый и последний раз: ты не моя девушка, ты не мой друг, и мне нахуй не нужна твоя помощь, это ясно? Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с собой, ты очень об этом пожалеешь!       Элизабет часто заморгала, чувствуя, как предательские слезы жгут глаза. Её сердце бешено колотилось о ребра, пальцы дрожали, а в груди противно ныло от глупой обиды и злости. — Отпусти, — прошипела она сквозь зубы, сдерживая слезы, подавляя разбушевавшиеся эмоции. — Мне больно.       Джонс словно очнулся. Он посмотрел на её тонкое запястье, плотно зажатое в его пальцах, а затем одернул руку, на мгновение теряя маску властного и жестокого тирана. В его темных глазах всего на долю секунды мелькнуло сожаление, но оно быстро сменилось невыносимым, ледяным равнодушием. — Ты ненормальный, — выдавила Элизабет, отворачиваясь и быстро утирая слезы, не в силах больше его видеть. — Рад, что ты, наконец, это поняла.       Дверь хлопнула, и джип сорвался с места, оглушая застывшую девушку ревом мотора. Она не могла остановить поток слез, что душили её изнутри, и легкие сдавливало от недостатка воздуха. Бросилась к дороге, злобно крикнув в пустоту: — Не за что, мудила! ***       Когда на город опустилась темная ночь, Бетти включила тусклый ночник, продолжая неподвижно лежать на кровати. На экране телевизора беззвучно мелькали картинки, но Купер смотрела в потолок, опустошенная и уставшая. Сил не осталось даже на слезы, которые не находили выхода, но давили на солнечное сплетение, словно тяжелый груз.       Сейчас ей казалось, что внутри что-то постепенно гниет, отравляя тело и душу. Как было просто его ненавидеть и как сложно принять то, что от ненависти не осталось и следа. Она так боялась остаться наедине с собой, что зацепилась за него, словно слепой котенок, потерявший ориентир, как за последнюю соломинку, как за единственную «правду». Он не говорил о том, что она ему нужна — придумала. Возможно, потому, что он нужен. Извечно холодный, отстраненный, злой, пропитанный темнотой — нужен.       Элизабет испуганно дернулась, когда телефон на тумбочке нарушил тяжелую тишину своей трелью. Она удивленно уставилась на старинный аппарат, не сразу решаясь ответить на звонок. Звонить не перестали, и тогда она нехотя сняла трубку, попутно повертев причудливую вещь в руке. — Мисс Купер? — послышался дружелюбный, учтивый голос портье. — Да? — Здесь…к вам посетитель, но я не уверен, что… — Кто? — Купер спустила ноги с кровати, настораживаясь. Никто не знал, что она живет в этом отеле, разве что… — Извините, — голос портье отдалился, обращаясь к посетителю. — Вы не могли бы представиться? — Нахуй иди, — послышался грубый баритон, и Бетти обреченно вздохнула, по низким, ледяным ноткам узнавая хозяина. — Мисс, он, кажется, пьян. Я могу вызвать охрану, если… — Не нужно. Пропустите его, — попросила Элизабет, тут же мысленно осуждая себя за слабость. Часть её души возликовала, но обида все еще жгла сердце, и поэтому Бетти решила, что потребует извинений, а затем выставит его.       Она вскочила с кровати, небрежно бросив трубку на комод, и кинулась к зеркалу. Схватила с небольшого столика пачку влажных салфеток и принялась вытирать растекшуюся тушь, лишь бы он не заметил, что она плакала. Быстро нанесла пудру, свободной рукой расправляя спутанные локоны, замечая, как заблестели глаза от предвкушения. Точно дура.       Громкий стук в дверь словно прошелся по натянутым нервам, и Купер замерла, роняя пудреницу, которая от столкновения со столом раскололась на две части и осыпалась на ковер. — Черт, — тихо выругалась она, отряхивая перепачканное платье и медленно двигаясь к двери. С той стороны постучали снова, настойчиво и нетерпеливо, грозя выбить дверь мощным кулаком.       Купер дрожащими пальцами коснулась холодной ручки, нутром чувствуя, что это плохая идея. Противоестественное облегчение и детская радость, что настигли её, как только она услышала знакомый голос в трубке, пугающе сильно одолевали сердце, и Элизабет открыла дверь, не в силах противостоять себе самой.       Джонс стоял в коридоре, уперев плечо в дверной выступ, скрестив руки на груди и слегка пошатываясь из стороны в сторону. Растрепанный, пьяный и злой — он впился в Бетти свирепым взглядом, словно это она вынудила его прийти. — Ну? — изогнула бровь Купер, повторяя его позу, мастерски изображая недовольство. — И зачем ты пришел? — Я мудак, — вздохнул Джагхед, расплывчатым взглядом изучая серьезное лицо девушки. — Ты прекрасно выглядишь.       Элизабет закатила глаза, всеми силами подавляя довольную улыбку. — И все? — А что еще? — раздраженно буркнул Джонс, повышая голос и нарушая мирную тишину коридора.       Купер предусмотрительно втянула его в номер, закрывая дверь, не желая будить постояльцев и тратиться на очередные чаевые управляющему, в качестве извинений. Джагхед обвил её талию рукой, едва удерживая равновесие и прижимая Элизабет к себе так сильно, что у неё сперло дыхание. Она попыталась выкарабкаться из его крепких объятий, но он лишь усилил давление пальцев, толкая её вперед и впечатывая в ближайшую стену спиной. Джонс наклонился к её губам, но Бетти пихнула ладонью его в грудь, удерживая расстояние, не желая так быстро сдаваться. — Я жду извинений. — Зря, — отрезал парень, мягко убирая её руку со своей груди, гипнотизируя своим нетрезвым, но таким проникновенным взглядом, обжигая щеку горячим дыханием. Он выждал всего секунду, изучая её реакцию, а затем впился в приоткрытые, манящие губы требовательным, обжигающим поцелуем.       Элизабет задохнулась от его напора, отвечая на поцелуй с не меньшим пылом, притягивая его к себе за плечи, чувствуя, как желание огненной волной растекается по венам. Его горячий язык проник в её ротик, разжигая смертельный пожар, а пальцы очертили изгиб талии и опустились на бедра, приподнимая обтягивающую ткань платья. Джагхед вдавил её в стену своим телом, губами опускаясь к пульсирующей венке на шее, слегка прикусывая и тут же зализывая языком следы от своих зубов.       Бетти покорно запрокинула голову, хватаясь за его плечи, чувствуя, как голова кружится, а ноги подкашиваются от непередаваемого наслаждения. Каждый его поцелуй сводил с ума, и Купер мгновенно забыла о своей обиде, сдаваясь в его власть без боя. Джагхед отстранился и потянул её платье через голову, обнажая молочную кожу, на которой ярким контрастом осталось бордовое кружевное белье. Купер отбросила платье, притягивая Джонса к себе за шею, целуя его страстно и жадно, чувствуя, как злость мешается с желанием в убийственный коктейль. Она рывком стянула его кожаную куртку, и Джаг избавился от неё, не разрывая мучительно сладкий поцелуй.       Кожа горела огнем, живот сводило от сумасшедшего желания ощутить его в себе, как можно скорее. По нервным окончаниям словно пускали ток, и её тело ярко отвечало на каждое его касание, покрываясь мурашками и вспыхивая наслаждением.       Джагхед нетерпеливо разорвал её капроновые колготки, губами опускаясь к ключицам, языком рисуя невидимые узоры на мягкой коже. Элизабет простонала от переизбытка ощущений, дрожащими пальцами пробираясь под его футболку, нащупывая напряженные мышцы пресса, царапая ноготками. Джонс мягко сжал её грудь, срывая с губ возбужденной девушки сиплый стон. Он оставил несколько сумбурных поцелуев на её шее и быстрым, легким движением расстегнул застежку бюстгальтера на спине. Она опустила руки, позволяя бретелькам соскользнуть с плеч, и небрежно отбросила ненужную ткань. Джагхед захватил её затвердевший сосок в плен своих горячих губ, пальцами до боли сжимая её ягодицы, вдавливая в свое тело так, что Купер чувствовала его каменный стояк через плотную ткань брюк.       Бетти открыла глаза, натыкаясь на его затуманенный страстью взгляд, утопая в темных омутах, полностью теряя власть над своим телом в его крепких руках. Джагхед сжал её хрупкую шею, прикусывая нижнюю губу от переизбытка чувств, посылая новую волну возбуждения в низ живота. — Пожалуйста… — словно в бреду пробормотала Купер, надавливая ладонью на его возбуждение, поглаживая от основания сквозь ткань брюк. Джонс хрипло рыкнул, расстегивая ремень и спуская темные джинсы вместе с бельем. Её кружевные трусы не выдержали натиска его требовательных пальцев, и порванная, влажная ткань полетела на пол.       Джагхед подхватил Элизабет под бедра, грубо насаживая на свой член, вдавливая в шершавую стену, губами заглушая её жалобный стон. Бетти впилась ногтями в его плечи, окончательно теряя связь с реальностью, словно опьяненная самым сильным наркотиком.       Джонс ускорил темп, врываясь в её податливое, разгоряченное тело на всю длину, оставляя синяки от пальцев на бархатистой коже. Он проникал так глубоко и резко, касаясь нужной точки, что Купер уже через несколько толчков ощутила, как огненная волна зверского удовольствия медленно наполняет её, грозя разлиться искрящимся океаном по всему телу. — Я…сейчас… О боже, — она с силой сдавила его талию коленями, громко вскрикивая от пронзившего нервы удовольствия. Перед глазами замелькали серебристые точки, а в ушах зазвенело от непередаваемых ощущений. Тело пробило дрожью, и Джагхед на мгновение остановился, позволяя ей перевести дыхание, а затем резко толкнулся вперед, заставляя Элизабет выгнуться и снова кончить. — Тише, детка, — его голос доносился словно издалека. Голова кружилась так сильно, что на мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Джагхед покинул её тело, быстро поставил Купер на ноги, придерживая за талию, и излился ей на живот, зарываясь носом в влажные волосы. Она вцепилась в его руку, упираясь затылком в стену и пытаясь перевести дыхание. — Охуеть, — прошептала Бетти и открыла глаза. Джагхед удовлетворенно улыбнулся и прильнул к её губам легким поцелуем, поглаживая скулу большим пальцем, заботливо поддерживая другой рукой.       Через полчаса они расслабленно лежали на кровати, наслаждаясь тишиной и приятной сладкой негой, растекающейся по телу. Джагхед сам притянул её к себе, и Бетти устроилась головой на его твердой груди, закинув ногу на его бедро и устало прикрыв глаза. — Сколько денег ты ему отдала? — тихо спросил Джонс, когда Элизабет почти провалилась в сон. — Немного, — соврала она, крепче прижимаясь к нему, чувствуя приятные поглаживания вдоль позвоночника. В безопасности. — Откуда у тебя столько оружия? — Спи, — строго сказал Джагхед, не желая продолжать разговор. Бетти уткнулась носом в его подбородок, чувствуя такое спокойствие, какого не чувствовала уже очень давно. Словно в это мгновение весь мир растворился в ночи за окном, и стало так легко дышать.       Она почти уснула, согретая теплом его тела, когда мобильный завибрировал под подушкой, вынуждая Элизабет недовольно простонать и дотянуться до телефона рукой. Не глядя на экран, она приняла вызов и прижала смартфон к уху, плывущим сознанием пытаясь понять, кто звонит ей в такое время. — Бетти? — услышала она испуганный, дрожащий голос. — Арчи? — удивилась Купер, приподнимаясь и подтягивая одеяло к груди. Джагхед проснулся и вопросительно взглянул на девушку, которая моментально поменялась в лице от подступившей тревоги. — Что случилось? — Вероника…она в реанимации. Я не… Господи, Бетти… У нее передозировка.