Dirty gold

      Элизабет устало следила за равномерно движущейся стрелкой настенных часов, которая стремилась вперед мучительно медленно. Каждый её щелчок, отчетливо слышимый в пропитанных тишиной стенах больницы, словно маленькой иголочкой пронзал нервные окончания в её теле, заставляя плотнее прижимать колено к груди, прятаться в безразмерной, промокшей под дождем кофте. Она прижалась щекой к колену, прикрыв глаза в тщетной попытке расслабиться хотя бы на мгновение.       Напряжение, повисшее под потолком, можно было почувствовать кожей. Страх, наполнивший воздух, словно захватил в свой плен светлый коридор больницы, и каждый глубокий вдох лишь сильнее отравлял сознание. От стойкого запаха лекарств мутило, и именно так пахло невыносимое ожидание, которое постепенно сводило с ума присутствующих. Бетти ненавидела этот тошнотворный запах, пробуждающий воспоминания, где она также ежилась на неудобном стуле, безвольно просверливая белую дверь остекленевшим от слез взглядом. Там, за дверью, врачи боролись за жизнь, и неизвестность так сильно давила на плечи, что держаться под её весом становилось с каждой секундой все труднее.       Купер потянулась и крепко сжала плечо Арчи, безмолвно разделяя с ним его отчаяние. Он сидел, уперев локти в колени и спрятав разбитое лицо в ладонях, вздрагивая каждый раз, когда где-то громко хлопала дверь. Он поднял взгляд, полный боли, вины и страха, сжимая холодные пальцы девушки в своей руке и коротко кивая. На его бледном лице засохла алая кровь, проступившая из разбитой скулы. На кулаках остались свежие раны после недавней потасовки с отцом Вероники, который накинулся на парня с обвинениями и угрозами. Они едва не растерзали друг друга, и только когда охранник вывел мужчину на улицу, Джагхед смог оттащить Арчи в туалет, чтобы тот остыл и пришел в себя. Лодж не обошел стороной и Элизабет, которая, по его мнению, помогла его послушной дочери пристраститься к наркотикам. Оскорбления так и сыпались в её сторону, но Бетти было все равно. Единственное, что её волновало — жизнь Вероники, которую отвезли в реанимацию, не дав никаких прогнозов.       В эти мучительные часы больше ничего не имело значения, и скопившиеся обиды растворились, словно сигаретный дым в холодном осеннем ливне. Она мысленно просила Веронику держаться изо всех сил, представляя, как держит её за руку, словно это могло помочь девушке выкарабкаться. Она невольно вспоминала их знакомство, их первые секреты, их серьезные и самые глупые разговоры, не позволяя себе сомневаться в том, что все это обязательно повторится. И пусть теперь их разделяли ледяные баррикады боли и обид, ничто так не пугало Элизабет, как чертова белая дверь, за которой Вероника боролась в одиночестве. — Это я во всем виноват, — тихо прошептал Арчи, нарушая тяжелое молчание. — Я должен был лучше следить за ней. — Нет, — отрезала Купер, опуская ноги и зачесывая влажные от дождя волосы с лица. — Ты заботился о ней, как мог. То, что произошло… — Её не было всего десять минут, — обреченно простонал Эндрюс, сжимая кулаки и морщась от злости на самого себя. — Мы танцевали, а потом она ушла в туалет. Я и подумать не мог… Когда я вошел, она уже лежала на полу, с кровавой пеной на губах, вся тряслась, а её глаза… Я подумал, что это все, — он виновато взглянул на Элизабет, едва сдерживая подступившие слезы. Бетти быстро моргнула, из-за тугого кома в горле не в силах говорить. Она погладила парня по спине, чувствуя, как сердце болезненно давит на грудь, как осознание собственной вины отравляет изнутри, а тонкий внутренний голос напоминает, что она могла все изменить, но ничего не сделала. — Все будет хорошо, — выдавила Бетти, стараясь верить собственным словам, пряча дрожь голоса за мнимой уверенностью. — Она обязательно придет в себя.       Эндрюс утер слезы окровавленным кулаком, дыша рвано и тяжело. Он молча поднялся со стула и быстрым шагом двинулся в сторону туалета, больше не в силах сдерживать нахлынувшие эмоции. Элизабет проводила его понимающим взглядом, чувствуя, что и сама на тонкой грани. С каждой прошедшей минутой дышать становилось все труднее, а паника надвигалась тихой поступью, дыша в спину своим морозным дыханием.       Она устало взглянула на Джагхеда, который все это время тихо сидел рядом, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Бетти казалось, что он мирно спит, запрокинув голову на выкрашенную стену, нетронутый нарастающим страхом, что до дрожи терзал Элизабет. Она придвинулась ближе, насколько позволил разделяющий их металлический подлокотник, и прижалась щекой к его твердому плечу, желая спрятаться от всего происходящего, почувствовать хоть толику его спокойствия. Джонс пошевелился и неожиданно приобнял её за плечи, опустил ладонь на светлую макушку, путаясь пальцами в волнистых волосах и невесомо касаясь теплыми губами её лба, словно сквозь сон. Бетти скользнула рукой под его кожаную куртку, наслаждаясь таким необходимым теплом его тела, вдыхая терпкий запах одеколона и табака, прижимаясь к нему крепче. Она носом уткнулась в его шею, растворяясь в этой секунде, когда страх теряет власть перед его ощутимой силой.       Элизабет закрыла глаза, чувствуя просто зверскую усталость. Сил совсем не осталось, и она незаметно провалилась в беспокойную дрему, поддерживаемая рукой Джонса. Сквозь затуманенное сознание она слышала отдаленные шаги, писк аппаратов и голос Арчи, надломленный и севший. Купер хотела поднять голову, но только удобнее устроилась на груди Джагхеда, пряча лицо за копной волос. Казалось, прошла всего секунда, и Джонс аккуратно зашевелился, сжимая её плечо и вынуждая проснуться. Бетти выпрямилась, сонно смотря на парня и потирая глаза. Джагхед кивнул в сторону заветной двери, где стоял высокий, русоволосый мужчина средних лет, в белоснежном халате. Он разговаривал с Арчи, который от нетерпения заламывал пальцы и переступал с ноги на ногу, всматриваясь в щетинистое лицо выжидающим взглядом.       Бетти не сразу поняла, что за окном рассвело, и новое пасмурное утро сменило тёмную ночь. Она несколько раз моргнула, заставляя взгляд сфокусироваться на враче, с трудом приходя в себя и борясь с желанием вновь заснуть. На лице Арчи легко читалось облегчение, которое тут же передалось Элизабет. — Она в порядке? — хрипло спросила Купер, бросая на вновь прибывшего отца Вероники предупредительный взгляд. — Все самое страшное позади, — подтвердил мужчина в халате, сохраняя профессиональную невозмутимость. — Она в сознании, и вы можете…       Бетти вскочила со стула, намереваясь как можно скорее увидеть подругу. Она машинально взяла Арчи за руку, немо разделяя с ним эту долгожданную легкость, которую почувствовала, услышав слова доктора. Он провел их до нужной палаты, на ходу давая рекомендации отцу пострадавшей — спокойная атмосфера, положительные эмоции и поддержка. Коротко рассказал о своих действиях, предпринятых для очистки организма от смертельно опасных, ядовитых веществ. Элизабет лишь краем уха услышала о том, что в состав принятого наркотика входил химический элемент, что едва не убил девушку.       Она уступила Арчи, мягко подталкивая его вперёд, и он аккуратно приоткрыл дверь, поджимая губы от волнения. У самой слегка дрожали руки от пережитого стресса, и Купер по привычке натянула широкие рукава на ладони, нерешительно заглядывая в светлую палату.       Вероника, бледная, словно безликий призрак, измученная и сонная от лекарств, лежала на большой больничной постели. Несколько прозрачных трубочек с жидкостью тянулось из подвесной капельницы к сгибам её худых рук. Услышав шаги, она повернула голову на подушке, и Элизабет поморщилась при виде её осунувшегося лица: темные синяки под глазами, болезненная серость, ярко выраженные скулы и выпирающие кости плечей — казалось, ещё мгновение, и она растворится под тяжестью тёплого одеяла. От некогда горящего взгляда остались лишь слабо тлеющие искорки, а глаза поменяли свой цвет, словно подведённые трубки по атому высасывали из девушки жизнь. — Арчи, — прошептала она, с трудом шевеля потрескавшимися губами. Парень мгновенно оказался рядом, подхватывая её ослабевшую руку и целуя тонкие пальцы. Вероника выдавила слабую улыбку, смотря на него с искренней нежностью и благодарностью, не в силах подобрать подходящую маску, оставаясь открытой и настоящей. — Ты так меня напугала. — Эндрюс невесомо коснулся её щеки, присаживаясь на стул у кровати и заботливо подтягивая одеяло к острым плечам. — Прости, — выдавила девушка, переплетая их пальцы и тяжело вздыхая. — Все хорошо. Я рядом, — успокоил Арчи, чуть разворачиваясь в сторону застывшей в дверях Элизабет. — Смотри, кто пришёл.       Вероника несколько раз моргнула, не доверяя своему зрению. Её удивление не скрылось от Бетти, которая сделала пару неуверенных шагов к кровати, натягивая сочувственную улыбку, в то время, как внутри бушевала настоящая буря. Хотелось обнять подругу так крепко, чтобы она смогла почувствовать всю силу сожаления, что нестерпимо болезненно царапало сердце, но Элизабет просто стояла, спрятав кулаки под плотной тканью своей кофты. — Привет, — слегка оживилась Лодж. — Привет, — ответила Бетти, устраиваясь с другой стороны кровати, с ужасом подмечая, насколько сильно наркотики извели некогда красивую, энергичную девушку. Она едва держала глаза открытыми, но мужественно натягивала болезненную улыбку, чтобы успокоить Арчи, который не сводил с неё испуганного, тревожного взгляда. — Выглядишь… не так уж плохо, — соврала Элизабет, зная, что даже в таком состоянии Лодж волнуется за свой внешний вид. — Я сильно бледная, да? — Нет, — поспешил переубедить её Эндрюс, ни на секунду не выпуская маленькую ослабевшую ручку из своей широкой ладони. — Ты самая красивая, я тебе уже это говорил. — Ты влюблённый дурак.       Купер невольно улыбнулась, наблюдая за тёплыми взглядами, которыми обменивались друзья. То ли наркозависимость и последующее отравление сыграли с самодовольной Вероникой злую шутку, то ли только Арчи Эндрюсу было суждено сорвать фальшивую обертку, но Вероника словно на инстинкте сдавливала его пальцы, так естественно и знакомо. Она переводила затуманенный взгляд с парня на подругу, свободной рукой разглаживая невидимые складки на одеяле, не решаясь говорить, чувствуя ту же неловкость, что и Бетти. — Я вас оставлю ненадолго, — учтиво предложил Арчи, и, не дожидаясь ответа, поцеловал Веронику в лоб и вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Через большое окно, не плотно закрытое жалюзи, Элизабет видела, как он присел рядом с Джонсом, терпеливо обходя Мистера Лоджа, что по-прежнему разговаривал с врачом, судя по его нервным жестом, на повышенных тонах. — Как бы я хотела, чтобы он сюда не вошёл, — вздохнула Вероника, с настороженностью рассматривая своего отца. — Даже в больницу костюм нацепил. Могу поспорить, и галстук идеально подобран к рубашке, — она повернула голову в сторону Элизабет, перехватывая её взгляд. — Идеально, — подтвердила Купер, на что девушка лишь безрадостно усмехнулась. — Мама не прилетела? — Ещё нет, — ответила Бетти, замечая, как и без того пустые карие глаза наполняются слезами, которые Лодж поспешила скрыть, опустив голову. — Но я слышала, как твой отец говорил, что она уже в пути, — снова ложь. Но Купер просто физически не могла сказать измученной девушке, которая едва не попрощалась с жизнью, что у её матери было достаточно времени, чтобы вернуться из запланированной поездки, но она предпочла здоровью дочери свои неотложные дела.       Родители Вероники — яркий пример «золотых» родителей. Они ничем не отличались от родителей Элизабет, родителей Шерил или родителей Реджи. Главное — репутация, что помогает им с каждым годом увеличивать свой доход. Они не заботились — следили, чтобы наследники вели себя подобающе, блокируя карты, запирая дома, манипулируя и угрожая. Отец — глава с иллюзией полного контроля. Мать — красивое дополнение успешного мужчины, идеальная кукла, необходимая для статуса в обществе.       Пауза затянулась, и тишина, нарушаемая лишь размеренным треском лампы и негромким писком приборов, заставляла Купер нервно ерзать на стуле. Испытывала то отвратительное инородное чувство, какое появляется рядом с человеком, который ещё совсем недавно занимал почетное место в твоём сердце, но потом безжалостно оторвал частичку, а спасительная злость на него неожиданно исчезла, оставляя за собой тяжелую пустоту. — Я… — начала Бетти, не выдерживая напряжения. — Прости меня, Би, — выпалила Вероника, бросая на подругу тоскливый, сожалеющий взгляд, ударяющий в самую душу. Глаза заблестели от слез, и одинокая слезинка скатилась по бледной щеке, остывая на сухих губах солёным следом. — Я должна была поддержать тебя. Должна была встать на твою сторону, что бы не произошло, а я просто позволила им делать эти ужасные вещи. Я не знала о том, что Шерил спуталась с твоим отцом. Я бы не скрыла это от тебя, если бы только знала. Я так виновата, — на одном дыхании проговорила девушка. Боль и чувство вины, что беспощадно терзали её, оставили неизгладимый след во взгляде, и Элизабет впервые видела подругу детства такой сломленной. Она мягко сжала её руку, опуская туманный от поступающих слез взгляд на свои колени, по привычке подбирая необходимую защитную маску, не находя подходящей. — Как это произошло с тобой? Ты ведь всегда казалась такой… — Сильной? — горько усмехнулась Лодж, в ответ слабо сдавливая подрагивающими пальцами руку Бетти, которая быстро утёрла предательские слезы и кивнула. — Это не правда. Никогда не было правдой. Я не нашла в себе силы пережить то, что произошло летом и взялась за наркоту, в надежде забыть все, как страшный сон.       Элизабет непонимающе нахмурилась, подвигаясь ближе и пряча холодную руку Вероники в шалашик из своих влажных от волнения ладонях, словно желая передать ей частичку своего тепла, своего здоровья. — Я встречалась с одним парнем, — тяжело начала Лодж, устремляя стыдливый взгляд в пустую стену, делая глубокий вдох, чтобы выдержать груз болезненных воспоминаний. — Ни на что серьезное я не рассчитывала, просто хотела развлечься. Дальше поцелуев мы не заходили, я не хотела повторять старых ошибок, а он не настаивал. На одной из вечеринок с его друзьями я сильно перебрала и отрубилась, а когда проснулась, они… Я даже не сопротивлялась. Я просто… — Вероника запнулась, поджимая губы в тонкую полоску, тихо всхлипывая. — Они сделали это со мной, а я ничего не смогла сделать. Я думала, что смогу это пережить, но у меня перед глазами до сих пор их мерзкие лица. — Вероника не выдержала и разрыдалась, комкая одеяло и утыкаясь в него носом. Элизабет почувствовала, как горячие слёзы обжигают глаза, струясь по щекам к подбородку. Она присела на край кровати, осторожно притягивая вздрагивающую девушку к себе и заключая её в утешающие объятия. — Мне так жаль, Ви, — прошептала Купер, заботливо поглаживая Веронику по голове. Она прижалась к ней, словно ища защиты, сжимая в кулак кофту на её спине. Хрупкая, ослабевшая и разбитая.       Какое-то время они просто тихо плакали, деля одну боль на двоих, как в далеком детстве укрывая друг друга от внешнего мира. Когда сил совсем не осталось, Лодж мягко отстранилась, утирая слезы с покрасневших щёк, откидываясь обратно на подушки, не выпуская руку подруги из своей. — Пожалуйста, ничего не говори Арчи. Я не хочу, чтобы он думал… — Я не скажу, — пообещала Элизабет. — Так странно, — улыбнулась Лодж. — Он никогда меня не бросал. Даже когда я посылала его, оскорбляла, он оставался рядом. Не могу поверить, что кто-то любит меня просто потому, что я есть.       Купер невольно взглянула в сторону большого окна, неожиданно встречаясь с Джонсом взглядом. Он словно все это время внимательно следил за происходящим в палате, упираясь спиной в стену напротив. Странное чувство защищенности вновь овладело ей — одно его присутствие разгоняло страх, внушало уверенность, дарило определённое, такое необходимое сейчас, спокойствие. — Значит, ты и змеиный король теперь вместе? — спросила Вероника, замечая легкую улыбку на губах подруги, адресованную хмурому парню в коридоре. — Что? — будто очнулась Элизабет, возвращая своё внимание девушке. — Нет. Мы иногда проводим время вместе, ну, знаешь… — смутилась Купер. — О, я знаю, — хитро улыбнулась Вероника. — И поэтому ты так на него смотришь. — Как?       Один громкий стук, и в двери показался Джагхед, застывая в проходе, немо дожидаясь разрешения войти. Вероника заметно сжалась, сильнее кутаясь в одеяло и вопросительно поглядывая на подругу. Бетти непонимающе выгнула бровь, но Джонс не потрудился объясниться — уверенно вошёл в палату, плевав на смущение Лодж, которая откровенно его побаивалась, и бегло оглядел скромную обстановку. — Джаг? — позвала Элизабет, догадываясь, что причина его прихода — не добродушный порыв поинтересоваться здоровьем избалованной девчонки, которую он презирал на уровне инстинкта. — Я хотел узнать, кто продал тебе наркотик? — прогремел грубый голос Джагхеда, нарушая умиротворенную тишину.       Вероника задумалась, нахмурив лоб до маленьких проступивших морщин, словно в попытке восстановить последние кадры до того, как проснулась в больнице. Джонс терпеливо дожидался её ответа, а Бетти переводила встревоженный взгляд с парня на подругу. — Парень в клубе, — после минутной паузы нашлась Лодж. — Я видела его впервые. — Как он выглядел? — Это что, допрос, Джонс? — фыркнула Купер, но Джагхед даже не повернул головы в её сторону — смотрел на Веронику прямым, выжидающим взглядом, под которым девушка заметно терялась. — Я… Я не помню. Темные, длинные волосы, вроде. Он подошёл ко мне на танцполе и предложил джи-джи, — она затихла, с трудом признаваясь в своей зависимости. — Меня ужасно ломало, а Арчи отобрал все, что у меня было, и, поэтому, я согласилась купить две трубочки. Вкус показался мне странным… — И что ты почувствовала? — допытывался Джагхед, заставляя Элизабет всерьёз насторожиться. — Сначала стало легче, — ответила Лодж. — Язык онемел, как бывает обычно, а потом начались судороги. Больше я ничего не помню.       Бетти успокаивающе погладила пальцами её ладонь, пытаясь всем своим видом показать, что не осуждает. Джонс нахмурился, обдумывая услышанное, а затем бросил едва разборчивое «выздоравливай» и вышел обратно в коридор. Сменяя его, в палату ворвался отец Вероники, и девушка мгновенно утратила остатки выдержки. Его суровый, безжалостный взгляд, направленный на Элизабет, красноречиво требовал её покинуть палату и оставить его с дочерью наедине, и пусть Лодж затравленным взглядом умоляла подругу не уходить, Купер пришлось повиноваться. — Я приду к тебе завтра, хорошо? — прошептала она, оставляя лёгкий поцелуй на скуле Вероники. — Побольше отдыхай и звони, если вдруг станет грустно. — Спасибо, — вздохнула девушка, нехотя выпуская пальцы подруги из своей хватки и провожая её до двери грустным взглядом.       Хиром дождался, когда нежеланная гостья закроет за собой дверь, а затем до конца опустил жалюзи, желая оставить семейные разборки без лишних свидетелей. Арчи напрягся и зло насупился, просверливая тёмное стекло взглядом хищника, готового кинуться защищать свою девушку в любую секунду. — Если он посмеет ещё хоть раз её тронуть, я за себя не ручаюсь, — процедил он, и Купер понимающе кивнула. — Хочешь, я останусь с тобой? — Тебе лучше поспать, а я здесь подежурю, — отказался Эндрюс, переводя взгляд с Элизабет на Джонса, который застегнул кожаную куртку и спрятал руки в карманы. — Спасибо. — Обещай, что позвонишь, если понадобится помощь, — потребовала Купер. — Хорошо, — согласился Арчи, обнимая подругу за плечи, когда она нагнулась для дружеского прощального поцелуя.       Джагхед кивнул на прощание и двинулся к выходу. Бетти зашагала следом, накидывая капюшон на голову, вздрагивая от одной мысли, что снова придётся ехать на мотоцикле в такой жуткий холод. Уже на улице она потянула парня за рукав, вынуждая остановиться, желая выяснить причины его расспросов. — Что это было? — спросила она. — Ничего, — просто ответил Джагхед, раздраженно дергая рукой, заставляя её разжать пальцы. — Ты ведь знаешь, кто продал ей наркоту, так? — догадалась Элизабет, скрещивая руки на груди и вздергивая подбородок. — Возможно. — Джонс отвернулся к своему байку, перебрасывая ногу и устраиваясь на влажном от дождя сиденье. — Это кто-то из твоих?       Джагхед тяжело вздохнул, бросая на девушку укоризненный взгляд. По одному этому темному взору, Купер легко догадалась, что её жалкие попытки добиться ответов только выбешивают его. Привыкла. Его тяжёлый взгляд проникал под кожу, но больше не пугал. Она больше не видела в нем откровенной угрозы, лишь до безумия притягательную тьму, которой безвольно сдавалась каждый раз, когда он на неё смотрел, даже коротко и невзначай, будто случайно.       Вся её решимость, на пару с подозрением, растаяла, как только Джонс обвил пальцами её тоненькое запястье и притянул в свои крепкие руки, впиваясь в губы глубоким, требовательным поцелуем. Она ответила, простонав от осознания собственной слабости, не в силах противостоять его горячим рукам, до одури приятным губам. Он сдавил её подбородок до лёгкой боли, заставляя приподнять голову, медленно отстраняясь и усмехаясь её неосознанной тяги коснуться его губ снова. Элизабет открыла глаза, прижимаясь лбом к его лбу, прислушиваясь к его сбивчивому дыханию. Собственное сердце в груди заходило от переполняющих её эмоций, от желания навечно остаться в его объятиях, бесконечно чувствовать его тёплую ладонь на своей шее.       Его темные глаза были так близко, что Бетти видела золотистую радужку, переливы всех оттенков зеленого. На мгновение ей показалось, что он точно так же мучается желанием оставаться рядом с ней максимально долго — секунды шли, дождь постепенно усиливался, но он её не отпускал, поглаживая большим пальцем скулу, невесомо касаясь губами её приоткрытых губ, не разрывая глубокого зрительного контакта. Время словно остановилось в этой секунде, и хитрый способ заставить её замолчать плавно перерос в нечто необъяснимое и волшебное, в то, что могли почувствовать только двое. Элизабет впервые увидела его с другой стороны, с той, что он скрывал под тёмной оболочкой, и эта секунда показалась ей вечностью.       Она подалась вперёд, усиливая давление губ, обвивая шею парня, наслаждаясь его ласковыми касаниями — редкий подарок от такого, как Джагхед. Он запутался пальцами в её волнистых волосах и с трудом от неё оторвался, словно разрывая невидимую нить, связывающую их. Он резко убрал руку, будто сильно обжегся, и неопределенное чувство, походившее на испуг, мелькнуло в его взгляде, поражая Элизабет. Джонс тряхнул головой, прогоняя наваждение, возвращая своему лицу привычно холодное выражение, от чего у Купер болезненно кольнуло в груди. — Мне пора, — буркнул он, заводя мотоцикл, разрушая тонкое, совсем невесомое между ними, наполняя тихую парковку перед больницей громким ревом двигателя.       Дождь забил по лицу холодными каплями, и Купер вновь набросила спавший капюшон на голову, чувствуя неприятную влажность одежды. Ноги в легких, старых кедах мгновенно промокли, и колючие мурашки пронеслись по позвоночнику, заставляя девушку поёжиться. — Ты едешь? — спросил Джагхед, зачесывая влажные волосы со лба и бросая на Купер какой-то гневный, обвиняющий взгляд, будто осуждая её за собственную секундную слабость, которой он позволил взять над собой вверх.       Она в ответ покачала головой, ведомая острой необходимостью сейчас остаться в одиночестве. Глупая обида, которая накрыла вслед за разрушенной надеждой на искренность с его стороны, проступила слезами на глазах, которые он не мог видеть из-за стекающих по её лицу капель дождя. — Я поеду на такси. — Ладно, — он пожал плечами, изображая полное равнодушие, но с места не сдвинулся, утыкаясь взглядом в блестящий бак.       Элизабет не стала дожидаться, когда он уедет и, подняв ладонь на прощание, развернулась и быстрым шагом направилась в сторону дороги, злая сама на себя. Услышанное громкое ругательство в спину она списала на шум дождя и, стараясь не обращать внимания на ощущение пристального взгляда, перешла на бег, желая как можно скорее скрыться в стенах своего номера…