Dirty gold

      Элизабет очертила контур талии ладонями, рассматривая своё отражение в зеркале: элегантное красное платье-футляр с легкими шифоновыми рукавами, не доходящее до колен, идеально смотрелось на хрупкой фигурке, подчеркивая достоинства и эффектно контрастируя с бледной фарфоровой кожей. На ногах закрытые туфли на традиционно высоких каблуках, на голове — высокий хвост, предварительно завитый кудрями и наспех уложенный с помощью лака. Купер давно не занималась сборами на вечеринки и ужины самостоятельно — профессиональный визажист всегда приходил на помощь, но денег в дорогом кошельке едва хватало на последний ужин в роскошном ресторане на первом этаже отеля, куда она решила отправиться к вечеру, проспав целый день в номере и пропустив занятия в школе.       Она повернулась боком, прижимая ладонь к плоскому животу, с удовлетворением замечая, что за последний месяц избавилась по меньшей мере килограмм от пяти. Ещё раз внимательно оглядела свою прическу сквозь длинное зеркало, недовольно цокнула, безрезультатно приглаживая выбившиеся пряди, а затем стянула резинку и кинула её на комод. Волосы объемно распушились, легкими золотистыми локонами спадая на плечи и красиво обрамляя лицо. Бетти выделила глаза аккуратными стрелками, накрасила пухлые губы матовой помадой нюдового оттенка и легким движением надушилась любимыми сладковатыми духами, удовлетворенно улыбнувшись своему отражению.       Хотелось хотя бы на пару часов забыть о том, что она больше не может позволить себе любимое шампанское, спа-процедуры, услуги массажиста, да и проживание в этом шикарном номере, из которого должна была съехать уже завтра с утра. И если остальные аспекты своей жизни Купер с удовольствием оставила в прошлом, то от старых привычек, предполагающих многозначные цифры на банковских картах, отказаться было совсем не просто. Здравый голос разума, проснувшийся в её голове после побега из дома и нескольких дней без папиных денег, настойчиво уговаривал её не выходить из номера, сохранить оставшуюся сумму и заняться поисками нового жилья, но «прошлая» Элизабет Купер отчаянно жаждала выпить бокал красного вина и съесть тёплый салат с омарами, который превосходно готовили в ресторане внизу. Возможно, шанса больше никогда не представится, и, прежде, чем всецело оказаться по другую сторону богатства, она хотела провести этот вечер за дальним столиком, ближе к сцене с музыкантами, где сидела всегда, останавливаясь в этом отеле.       Подхватив свою маленькую сумочку с комода, Элизабет отставила собранный пару часов назад чемодан, и, зачесав копну волос пальцами назад, летящей походкой двинулась к выходу. Дежурно улыбнувшись хлопотавшей в коридоре уборщице, она спустилась вниз, зашла в ресторан и в сопровождении молодого учтивого официанта проследовала к тому самому месту.       На сцене мужчины в одинаковых костюмах расставляли свои инструменты, подготавливаясь к вечернему концерту. Посетители, излучающие неприличное богатство, вальяжно сидели за своими столами, увешанные бриллиантами и облачённые в самые дорогие наряды, которые украдкой рассматривала Бетти, нутром ощущая неправильность своего присутствия здесь. Такое гадкое чувство собственной неполноценности, неправильности, чужого внимания, словно посетители, как один, безмолвно смеялись над глупой девчонкой, которая собрала последние смятые купюры, чтобы выпить пару бокалов выдержанного вина. — Мисс Купер, — узнал её темноволосый официант, приветливо улыбаясь. — Готовы сделать заказ?       Элизабет закрыла меню, в которое смотрела только для того, чтобы подсчитать, хватит ли ей денег, и сделала заказ. Официант поклонился и удалился в сторону кухни, намереваясь исполнить прихоть постоянного посетителя как можно быстрее, явно рассчитывая на щедрые чаевые от избалованной деньгами особы. Купер бегло осмотрела ближайшие занятые столики, узнавая в некоторых из присутствующих старых знакомых своего отца. Некоторые из них не раз бывали в их коттедже, усердно жали руку Мистеру Куперу на всех светских вечеринках, на которых выдалось побывать Бетти. Каждый мечтал о сотрудничестве с одним из самых влиятельных бизнесменов города, не забывая о отвратительной лести, однако Хэл всегда тщательно выбирал партнеров, за что его ненавидели те, кому не удалось попасть в его ближний круг. Мужчина, размахивающий бокалом на тонкой ножке, признал в девушке за дальним столиком дочь Купера и растянулся в фальшиво-дружелюбной улыбке, которую Элизабет нагло проигнорировала. Только бы подхалиму не взбрело в голову подсесть к ней для разговора об отце, даже мысли о котором причиняли ей тупую боль.       Настроение заметно улучшилось, как только заиграла мелодия и усатый мужчина начал петь, наполняя помещение красивым, бархатистым голосом. Первый глоток выдержанного вина сладким послевкусием остался на языке, и Купер расслабилась, откинувшись на спинку стула и прислушиваясь к давно знакомой песне. Он пел о разрушающей любви, о глубоких чувствах, и Бетти слушала его, затаив дыхание. Мысли плавно уносили её далеко отсюда, туда, где спокойно и легко. Она делала глоток за глотком, наслаждаясь виноградным вкусом, прекрасной музыкой и лёгкостью сознания, не отягощенного мрачностью глубоких размышлений.       Но, радостное спокойствие длилось недолго, и уже на третьей песне, более энергичной и подвижной, Элизабет случайно зацепилась взглядом за столик в другом конце зала, где рыжим пятном мелькала знакомая макушка. Она заторможенно поставила бокал на стол, сжимая его хрупкую ножку до опасного скрипа и подалась вправо, в надежде развеять своё подозрение. Надежда разбилась в пыль, как только мужчина, закрывающий обзор, наклонился к своей спутнице, чтобы она могла расслышать его слова сквозь громкую музыку, и взору Купер предстала картина, при виде которой руки невольно сжались в кулаки.       Её отец, облачённый в темно-синий смокинг, сидел спиной, и поэтому она не могла видеть выражение его лица, зато разукрашенное лицо Шерил, что сидела напротив, она видела до отвращения отчетливо. Рыжеволосая девушка лучезарно улыбалась, поглаживая тонкими пальчиками с красным маникюром широкую ладонь своего любовника. Элизабет поморщилась, замечая поблескивающее широкое колье на её тонкой шее — очередной дорогой подарок. Излучаемое кокетство явно влияло на мужчину, что то и дело касался её руки, совершенно не стесняясь большого количества свидетелей. Такие вещи, как наличие любовницы, никого не удивляли, и мужчины «золотого» круга охотно демонстрировали в свете своих молодых спутниц, чаще всего разных и совсем юных, поэтому новая подружка Хэла гармонично вписывалась в любой вечер, включая и этот романтический ужин при свечах.       Купер сомневалась лишь секунду, а затем осушила второй за сегодня бокал двумя глотками, схватила свою сумочку и уверенно двинулась к заветному столику, чувствуя, как злость горячей лавой поднимается от самого сердца и наполняет каждую клеточку её тела. Она с трудом подавляла в себе желание тут же вцепиться в волосы ненавистной Блоссом и впечатать её лицом в деликатесное блюдо на большой тарелке. Уже в проходе между столиками Шерил заметила бывшую подругу и мгновенно поменялась в лице, тормоша своего спутника за руку, вынуждая его оглянуться. — Какой приятный сюрприз, — съязвила Элизабет, вырастая перед их столом и натягивая искусственную улыбку. — Привет, пап.       Хэл подавился виски, ошарашено рассматривая неожиданно нагрянувшую дочь, которая просверливала его насквозь яростным, полным ненависти, взглядом. Если бы взглядом можно было уничтожить, мужчина уже сгорел бы ярким синим пламенем. В эту секунду Бетти так сильно его ненавидела, что темнело в глазах. Ненавидела за это спокойствие, холод во взгляде и эти прикосновения к Шерил, словно невзначай. Он не стыдился своего предательства, не чувствовал своей вины, демонстрируя всему миру свою пошлую «любовь» к малолетке. — Элизабет, — парировал мужчина, — Что ты здесь делаешь? — Живу, — зло усмехнулась Купер, брезгливо осматривая роскошно одетую Шерил, которая опустила глаза в тарелку, не решаясь взглянуть на Бетти. — Отличное украшение, Шери. Твой мужчина тебя так балует. — Только не устраивай сцен, Элизабет, — тяжело вздохнул отец. Казалось, единственное, что его волновало — громкая реакция присутствующих на возможный скандал. — Конечно, нет, папочка, — саркастично протянула Бетти, до красных полос на ладони сжимая цепь своей сумочки, медленно вскипая от злости. — Я просто подошла поздороваться. Ваше здоровье, — она схватила бутылку виски со стола и, откупорив её, сделала несколько больших, жадных глотков, даже не поморщившись от горького солодового привкуса, только бы заглушить эту острую боль и обиду.       Официант, дежуривший неподалёку, напрягся и выпрямился, подозрительно посматривая на светловолосую девушку, бесцеремонно выпивающую чужой алкоголь. Волнуясь за спокойствие остальных, он аккуратно подошёл к Хэлу. — У вас все в порядке? — спросил он, косясь на Элизабет. Она отсалютовала ему бутылкой, чувствуя, как голова начинает кружиться от выпитого на голодный желудок. — Да, — отрезал Мистер Купер, буравя дочь предупредительным взглядом исподлобья. — Принесите ещё одну такую же бутылку. — Официант кивнул и удалился, а Хэл тяжело вздохнул, недовольный безвозвратно испорченной атмосферой. — Скажу честно, я удивлён, что ты до сих пор можешь позволить себе проживание здесь. — А я удивлена, что эта тупоголовая сучка до сих пор тебе не надоела, — отчеканила Элизабет так громко, что женщина за ближайшим столом раздраженно обернулась. — Может, поедем в другое место? — закатила глаза Шерил, старательно делая вид, что Купер попросту не существует. — Она не даст спокойно поужинать. — Да ты совсем уже охренела? — взорвалась Элизабет, угрожающе нависая над бывшей подругой. — Думаешь, он разведётся и останется с тобой? У него таких как ты целый вагон. — Заткнись уже, — фыркнула Блоссом, поднимаясь со стула, расправляя платье и выжидающе смотря на мужчину, желая покинуть ресторан. Хэл покорно последовал её примеру и небрежным жестом призвал официанта подойти, доставая дорогой бумажник из внутреннего кармана пиджака. Официант мгновенно принёс счёт, вытанцовывая перед богачом в надежде на чаевые. — И её стол рассчитайте, пожалуйста, — попросил Мистер Купер, мотнув головой в сторону дочери. — Не стоит. Я в состоянии оплатить два бокала вина, — гордо выплюнула Бетти, пошатываясь от резкого опьянения на высоких каблуках. — Я оплачу, — настоял Хэл, и официант быстро сбегал за вторым счетом, неустанно улыбаясь и раскланиваясь перед Шерил, которая стервозно отпихнула его рукой, вклиниваясь между Элизабет и мужчиной, собственнически хватая его за локоть. — Зря ты идёшь у неё на поводу. Не помешало бы научиться уважению к своему отцу, — пролепетала Блоссом, окончательно выводя Элизабет из себя. В голове словно щелкнул выключатель, и возросшая ярость застелила глаза, лишая девушку остатков терпения и выдержки. — Сука! — зло выкрикнула она и, размахнувшись, плеснула бывшей подруге виски в лицо, порываясь наброситься на неё, не заботясь о посторонних взглядах, что уже вовсю впивались в напряженную троицу. Хэл успел перехватить её, закрывая любовницу спиной, а Шерил испуганно вцепилась в его плечи, уворачиваясь от рук Элизабет. — Иди сюда, гадкая тварь. — А ну живо успокойся, — взорвался Хэл, грубо хватая дочь за руки, пытаясь вырвать бутылку из её плотно сжатых вокруг горлышка пальцев. — Ты меня позоришь. — Это я тебя позорю? — громко удивилась Купер, отпихивая руки отца и делая шаг назад.       Музыка стихла, и, казалось, весь ресторан задержал дыхание, желая насладиться развернувшейся драмой. Официанты засуетились, а администратор поспешил позвать охранника, желая как можно скорее избавиться от нарушителей порядка. — Ты трахаешься с несовершеннолетней! — вскрикнула Бетти, слыша, как некоторые из присутствующих театрально ахнули. — С одноклассницей своей дочери! Ты сам себя позоришь! — Посмотри на себя, — втиснулась Шерил, выглядывая из-за широкой спины своего защитника и утирая лицо тыльной стороной ладони. — Ты пьяная и жалкая. А уж если ты хочешь поговорить о сексуальных связях, то, может, расскажешь отцу, что зажигаешь со Змеем?       Хэл перевёл удивленный взгляд на дочь, возмущённо вскидывая брови. Элизабет стиснула зубы, источая какую-то опасную, звериную ярость, желая в эту секунду схватить со стола начищенный нож и исполосовать идеально накрашенное лицо Шерил, на котором застыло самодовольное, ехидное выражение. — Змеи, Элизабет? — процедил мужчина, впервые игнорируя большое количество людей вокруг и вступая в конфликт. — Ты рехнулась? — Она спит с Джонсом, — добавила Блоссом, и её ярко накрашенные алые губы скривились в победной ухмылке. — Это правда? — требовательно спросил мужчина, никак не возражая против действий высокого охранника, который подхватил Элизабет под локоть и силой потащил к выходу. — Правда, папочка, — рассмеялась Купер, чувствуя, как ледяные слезы заструились по щекам. Отец двинулся к выходу, предельно злой, и Шерил засеменила следом, нарушая повисшую тишину стуком своих шпилек по лакированному паркету. — И, чтобы ты знал, именно он лишил меня девственности! — Потаскуха, — выплюнул Хэл. — Такая же, как твоя мамаша-алкоголичка. Даже не надейся, что после этого я пущу тебя обратно в дом. — Какая, блять, жалость!       Охранник выволок кричащую девушку на улицу, и управляющий, вышедший следом, тактично сообщил, что доступ в отель для Элизабет навсегда закрыт. Он согласился не вызывать полицию только потому, что Мистер Купер всучил ему крупную сумму наличными, взяв с него обещание максимально замять разразившийся скандал. Бетти пыталась вернуться в свой номер, чтобы забрать собранные вещи, но управляющий запер дверь изнутри, оставляя девушку без жилья, необходимых предметов одежды, в одном легком платье на пробирающим до костей холоде. — Успокоилась? — буркнул Хэл, когда Бетти обречённо вздохнула, оставляя попытки уговорить управляющего впустить её хотя бы на минутку. Она обняла себя за плечи, не выпуская почти допитую бутылку из рук и обернулась к ненавистной парочке. Шерил крепко вцепилась в локоть мужчины, переступая с ноги на ногу и слегка дёргая его в сторону парковки. — Я позвоню Джо, он подбросит тебя, куда скажешь, — проявил скупую заботу отец, стягивая свой пиджак и набрасывая его на подрагивающие от холода плечи дочери. Она не стала сопротивляться, затуманенным от слез взглядом всматриваясь в отстраненное лицо отца. Даже внешне он казался совсем другим: чужим, холодным, и только, когда его глаза встречались с хитрыми глазами Шерил, он становился похожим на одурманенного чувством подростка. — Не нужно, — отказалась Элизабет, стараясь не смотреть в сторону Блоссом, которая не переставала сиять от осознания собственного превосходства. Она обошла отца, вырывая руку из его крепкой ладони, когда он попытался её задержать, и поплелась к дороге, уже зная, куда отправиться.       Казалось, в этой вселенной осталось лишь одно место, где она хотела оказаться в это мгновение. И, поймав первую попавшуюся машину, она без сомнения назвала нужный адрес. Бесстрашно села в старую иномарку, прижалась лбом к прохладному стеклу и устало прикрыла глаза, думая о Джагхеде: о его неопределённом взгляде на парковке больницы, о собственных чувствах, понять, а тем более принять которые было слишком тяжело. Каждая секунда, проведённая с ним, вселяла в неё уверенность и силу, словно он ментально делился с ней своей. Она нуждалась в этом, нуждалась в нем. Это превратилось в зависимость, с которой она не могла, да уже и не хотела бороться.       Полная решимости задать главный, волнующий её вопрос, она расплатилась с таксистом и вышла у уже знакомого кирпичного дома, в заветных окнах которого горел тусклый свет. Не трудно было представить стандартное недовольство Джонса, но, пережив достаточно боли и разочарования, она перестала реагировать на его специфичный характер. И пусть никто другой не видел в нем ничего, кроме опасности, Элизабет ценила его искренность и смелость. Он не пытался казаться лучше, говорил прямо и открыто, оставаясь верным своим убеждениям и принципам.       И, самое главное — Джагхед Джонс так необходимо сильно отличался от остальных.       Поднявшись на нужный этаж, Купер утёрла растекшуюся под глазами тушь, поправила безнадёжно испорченную прическу и потянулась к кнопке звонка, но быстро одернула руку, замечая, что дверь слегка приоткрыта. Она потянула ручку и осторожно вошла в лофт, затаив дыхание от волнения и нервного предвкушения разговора, который она непременно собиралась начать. Оторвав взгляд от своих ног, Элизабет приготовилась выслушать громкое возмущение, однако то, что она увидела, повергло её в такой шок, что она не сразу смогла вдохнуть.       Обнаженная, загорелая спина незнакомой брюнетки пестрила сплетениями татуировок, очертания которых беспорядочно вырисовывали крепкие руки с длинными пальцами, на одном из которых поблескивал старый, безвкусный перстень. Брюнетка извивалась на коленях у парня, раздвинув ноги и громко постанывая от удовольствия. Она запрокидывала голову, позволяя Джонсу целовать себя в шею, ласкать грудь, сжимать округлые бёдра грубо и болезненно. И он делал это так… знакомо.       Элизабет с огромным трудом подавила болезненный крик, который застыл тугим комом в горле, не пропуская кислород. Грудь словно сковало ржавыми цепями, и некто невидимый тянул её края, сильнее сдавливая внутренности, пуская ядовитую кровь. Она не заметила, как горлышко бутылки, которую она продолжала держать в руке, лопнуло от натиска её пальцев, и крупный острый осколок порезал ладонь. Осколок впивался все глубже, но Бетти не чувствовала боли. Не там, где на коже проступала кровь. Агония росла внутри её застывшей груди, бьющееся о рёбра, огнём палящая все уголки её и без того истерзанной души.       Бутылка со звоном упала на пол, разлетаясь вдребезги и отвлекая окутанных страстью резким звуком. Девушка подпрыгнула от неожиданности и обернулась, прикрывая голую грудь одной рукой, другой продолжая сжимать плечо Джонса. Джагхед несколько раз моргнул, шокированный неожиданным появлением Купер. Их взгляды встретились — её болезненный, полный страдания и злости и его удивленный, непривычно открытый. Бетти до крови прикусила щеку изнутри, чувствуя эту невыносимую боль каждым нервом, каждой клеточкой, едва не сгибаясь под её тяжестью. Дура. Глупая, наивная идиотка, поверившая в несуществующую связь между ними.       Джагхед спихнул девушку со своих колен, совершенно не заботясь о её чувствах, не отрывая взгляда от заплаканного лица Элизабет, что так и не сдвинулась с места. Брюнетка раздраженно проворчала и потянулась к своей одежде, хаотично разбросанной на тёмном полу, без смущения демонстрируя незнакомке проколотые соски. Отвращение — чувство, пришедшее вслед за болью, почти физическое.       Джонс быстро застегнул штаны и шагнул к Бетти, дыша рвано от перевозбуждения и злости то ли на себя, то ли на Купер за то, что заявилась не во время. — Что ты… Почему ты здесь? — хрипло спросил он, и от звука его голоса захотелось провалиться сквозь чёртову землю, только бы не слышать эту до боли знакомую хрипотцу.       Элизабет шагнула назад, ударяясь спиной о закрытую дверь и судорожно нащупывая ручку, чтобы поскорее сбежать. Осколок, что она так и сдавливала в руке, выпал из ладони, и она ухватилась за холодный металл, чувствуя горячую кровь, пачкая ей поверхность двери. Бетти нырнула в коридор, но Джагхед поймал её за талию, разворачивая к себе и крепко впечатывая в своё тело. От теплоты его кожи хотелось выть, и Купер начала вырываться, не в силах сдержать громкие рыдания. — Посмотри на меня, слышишь? — доносился его требовательный голос сквозь тяжёлые вздохи и всхлипы. — Ты что сделала? — он заставил её пальцы разжаться, осматривая глубокий порез, но Купер пихнула его в грудь, оставляя кровавые мазки, изо всех сил вырываясь из крепкого кольца его руки на талии. — Отпусти! — громко закричала она, как сумасшедшая царапая его плечи, отворачиваясь, чтобы не видеть ненавистное лицо совсем близко. — Отпусти меня, пожалуйста!       Джагхед толкнул её к стене, прижимая своим телом к обшарпанной поверхности, уворачиваясь от её истеричных ударов. Она царапалась, пыталась кусаться, била его кулаками в грудь и лицо, шипя от злости и обиды. — Сволочь! Ублюдок ебаный! — Элизабет попыталась извернуться и ударить его коленом в пах, но Джонс предусмотрительно отступил назад. Бетти воспользовалась возможностью, оттолкнула его и побежала вниз по лестнице, но Джагхед снова остановил её, подхватывая на руки со спины. — Отпусти! — визжала она, оглушая его своим криком. — Нет, — возразил он, разворачивая её к себе и грубо хватая за подбородок. — Стой спокойно, иначе я сделаю тебе больно. — Ты уже сделал, мудак! — выкрикнула Бетти, тут же осекаясь и прикусывая язык. Воздуха не хватало, сил совсем не осталось, и она просто сдалась, глотая соленые слезы. Джагхед ослабил хватку, смотря на неё, словно на призрака. — Оставь меня в покое. Просто иди и закончи начатое, — сквозь рваные всхлипы выдавила Купер, пачкая кровью своё лицо в жалкой попытке утереть слезы. — Я не давал обещания спать только с тобой, — не слишком уверенно процедил Джагхед. — И твоя тупая ревность… — Тупая ревность? — взорвалась Элизабет. — Наигрался со мной и нашёл новую куклу? — Что ты несёшь? — Я думала, что… Я просто… — Прекрати уже придумывать то, чего нет, Купер, — перешёл на крик Джагхед, ударяя в бетонную стену рядом с её головой и заставляя девушку испуганно поморщиться. — Я не играл с тобой. Это ты заигралась в ебаную, несуществующую любовь!       Элизабет поджала губы, смотря ему прямо в глаза. Она видела в них неистовую злость, смятение и толику… вины? Она прижалась затылком к стене, только бы сохранить крохотное расстояние между ними, не желая чувствовать его касаний. Больше никогда. Ждать раскаяния было глупо и так унизительно, но Бетти ждала. Ждала всего секунду, а затем отпихнула его руку и не спеша двинулась вниз по лестнице, не различая ступенек за пеленой слез. — Думаешь, я буду бегать за тобой? — раздался его яростный крик. — Бетти!       Он впервые за долгое время назвал её по имени, но Купер не среагировала, продолжая отдаляться. — Да пошла ты! Сука психованная! Я сейчас вернусь и…       Конец этой гневной, жестокой тирады Элизабет уже не слышала. Она вышла на воздух, захлопывая за собой дверь и прижимаясь к ней спиной. Ноги подкосились, и она сползла по ней на асфальт, кутаясь в большой пиджак отца, все ещё пахнувший его дорогими духами…