Dirty gold

      Элизабет дёрнулась от тёплого прикосновения к щеке, выпрямилась и испуганно вцепилась в ручку на двери, пытаясь проснуться и осознать, где находится. В глаза бил яркий свет неоновой вывески, освещающий салон автомобиля через лобовое стекло, и Купер в панике огляделась, натыкаясь на удручённый, взволнованный взгляд Джагхеда, который склонился над ней, ласково поглаживая её шею, чтобы успокоить. — Прости, — хрипло протянула она, растирая глаза. В горле пересохло, голова гудела, а руки дрожали то ли от холода, то ли от страха после увиденного сна, который теперь не удавалось вспомнить. Бетти уткнулась в плечо Джагхеда, цепляясь за его куртку и чувствуя, как сердце рвётся из груди, а лёгким не хватает воздуха. — Мне приснился кошмар. — Я здесь, — тихо сказал Джонс, придвинувшись ближе, и успокаивающе погладил её по голове. — Всё хорошо, — он крепко обнял Элизабет за плечи, и она зажмурилась. Перед глазами мелькнул ужасающий кадр из сна, после чего она сильнее прижалась к нему, словно пытаясь убедиться, что он никуда не исчез. — Тише, — прошептал, касаясь её виска своими тёплыми, сухими губами, — Это просто сон.       Купер подняла на него усталый взгляд и через силу благодарно улыбнулась, стараясь убедить Джагхеда в том, что всё в порядке. Чем дольше она смотрела в его глаза, тем сильнее сжималось её сердце, а невыплаканные слезы душили изнутри, сковывая горло подобно ржавой острой проволоки. Она не имела права плакать. Только не сейчас, когда Джонс едва держался, безвозвратно утопая всё глубже в собственном чувстве вины.       Прежде чем остановиться, они ехали настолько долго, что Элизабет потеряла счёт времени. День постепенно угас, сменившись ночью, а вместе с темнотой над ними нависло и отчаяние. Оно было так остро, что Купер едва не сорвалась на крик, наблюдая, как за запотевшим стеклом один за другим мелькают знаки, а дорога уводит их все дальше от родного города; от прошлого, где Элизабет была вынуждена оставить дорогих ей людей, а Джагхед свою семью. Она чувствовала, как с каждым километром обрывается тонкая нить, незримая связь с чем-то безумно важным и, смотря на Джагхеда, она знала, что он тоже это чувствует.       Видеть его таким потерянным и раздавленным было слишком тяжело. Элизабет с трудом выносила его случайно брошенный взгляд, полный боли и злости, но не могла произнести ни слова, зная, что ничто не сможет облегчить груз предательства на его плечах. Она ждала, что он сорвётся, накричит, обвинит во всем её, выплеснет эту невыносимую боль, обрушится на неё с ненавистью, но время шло, очередной город оставался позади, а он продолжал молчать. И это пугало сильнее, чем неизвестность впереди, к которой они мчались на высокой скорости. Джагхед, человек, чьё имя стало для Купер синонимом выдержки, ломался на её глазах, а она не могла это остановить, медленно разбиваясь на части вместе с ним. — Где мы? — настороженно спросила Бетти, вглядываясь в пустую улицу и рассматривая одноэтажное здание, которое выросло на небольшом асфальтированном участке у обочины.       Вокруг ни души. На парковке ни одной машины, и только фары старого фургона освещали потёртую дверь и зашторенные окна, в которых не горел свет. — Сомерсет, — ответил Джагхед. — Остановимся здесь до утра. Поспим и поедем дальше.       Элизабет согласно кивнула, пусть и не хотела ночевать в подозрительном мотеле, боясь, что они потеряют драгоценное время, и полиция непременно их найдет. Возражать она не стала только потому, что видела, как сильно устал Джагхед, и решила, что разумнее отдохнуть хотя бы пару часов.       Джонс вышел из машины, огляделся, вытащил сумку с заднего сиденья, закинул её на плечо и открыл пассажирскую дверь. Бетти закуталась в пальто и высунула ногу, чувствуя, как всё тело затекло от долгого пребывания в одном положении, потянулась, выбралась на улицу и тут же схватила Джонса за руку, боясь отпустить его даже на короткое мгновение.       Горящая вывеска с надписью «Мотель» громко гудела. Одинокий, покосившийся фонарь моргал от перепадов напряжения, то освещая парковку и старое здание, то угасая, оставляя улицу в пугающей темноте. Казалось, что за пределами мотеля была только пустота, а широкая дорога, с которой они съехали, не имела конца — тянулась в тёмную бездну, в никуда. Пахло сырым асфальтом, бензином и хвоей.       Джагхед прикурил сигарету и двинулся к приоткрытой двери, откуда струился тусклый жёлтый свет. Он сделал всего три глубокие затяжки, а затем бросил окурок в коробку с мусором и, крепко сжав пальцы Элизабет в своей тёплой ладони, потянул железную ручку. В нос Купер ударил приятный запах кофе, как только они оказались в маленьком холле с деревянным столом, за которым сидел бородатый старик, уткнувшийся в журнал с кроссвордами. Он устало поднял голову и удивлённо взглянул на парочку, сонно моргая и скрепя покосившимся стулом. За его спиной висели крючки для верхней одежды, а на них ключи с плотными бумажками, на которых пестрели номера комнат. — Какими судьбами в этой дыре? — поинтересовался он сиплым голосом, переводя взгляд с Джагхеда на Элизабет. — Вы не местные. — Нужен номер до утра, — сказал Джонс. Он залез в карман и бросил на стол несколько смятых купюр.       Старик вздохнул, спрятал деньги в ящике стола, грузно поднялся на ноги и сорвал первый попавшийся ключ с крючка, не отрывая подозрительного взгляда от Джагхеда. Он протянул ему ключ, а затем усмехнулся, заметив, с какой силой Элизабет прижимается к его плечу. Его тяжелый взгляд скользнул по ней неприлично медленно, отчего Купер вздрогнула, а Джагхед напрягся, предупреждающе сощурившись. — Идём, — тихо попросила Элизабет, не желая больше ни секунды оставаться в компании этого неприятного человека. Она накрыла кулак Джагхеда ладонью и подтолкнула его в сторону коридора, бросая на старика презрительный взгляд.       Джонс прокрутил ключ между пальцев, выждал еще секунду, а затем сдался. Они прошли по узкому, тускло освещённому коридору, нашли дверь с нужным номером и скрылись в комнате. Элизабет предусмотрительно защёлкнула замок, думая о старике за столом, о полиции и Упырях, вздрагивая от колючего страха, который, кажется, насквозь пропитал её сознание и сердце с той самой секунды, когда она увидела Тони около школы. Отделаться от этого липкого ощущения опасности она уже не могла.       Джагхед включил свет и Бетти смогла разглядеть комнату: крохотное пространство, небольшая кровать, тумбочка, стул, узкое окно с грязной шторой в цветок, слетевшая с одной петли дверь в ванную. Воздух был тяжёлым и прелым, словно здесь месяцами не проветривали. Ободранные обои, потёртая мебель и пятна на ковре — удручающая атмосфера безвыходности, яркое отражение ситуации, в которой они оказались.       Купер брезгливо поморщилась, но воздержалась от комментария, зная, что вариантов у них немного — этот номер или машина. Желание принять горячий душ автоматически двигало вариант поспать в фургоне Топаз, и поэтому Элизабет подавила все возмущения глубоко внутри, надеясь лишь на то, что здесь достаточно безопасно. — Не «Пять сезонов» конечно, но… здесь есть кровать, — попыталась разрядить обстановку Бетти, осматриваясь и заглядывая в ванную комнату.       Джагхед кинул сумку на кровать, присел на край и расстегнул молнию. Бетти сняла пальто, повесила его на спинку стула и упёрлась плечом в дверной проём ванной, внимательно следя за тем, как Джонс вытаскивает из сумки перемотанные резинкой толстые пачки денег. Она удивлённо ахнула, когда поняла, какую сумму оставила им Тони. — Ого, — не удержалась она. — Откуда у неё столько? — Автосервис, — горько усмехнулся Джагхед. — Она говорила, что хочет открыть сервис, чтобы мы могли зарабатывать на ремонте тачек и больше никогда не продавать наркоту, — он бросил последнюю пачку на кровать, опустил голову и закрыл глаза, крепко сдавливая свои колени пальцами. Он сморщился, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек, силясь подавить в себе ядовитую боль, которая отразилась на его усталом лице. Элизабет смотрела на него и давилась горечью, мечтая забрать её часть себе, почувствовать хотя бы частичку того, что чувствовал он, уверенная, что заслужила это.       Она шагнула к нему, желая крепко обнять, но Джонс резко вскочил с кровати, дёрнул головой, будто в попытке сбросить с себя оковы. Он болезненно взглянул на Бетти, но не позволил ей разделить с ним это мгновение и двинулся к двери, отворачиваясь от неё по старой привычке, волей жалких остатков мужества удерживая пожар внутри. — Переставлю машину, чтобы не было видно с дороги, — выдавил он. — Я быстро, — не дождавшись её ответа, Джонс хлопнул дверью, и Бетти услышала его тяжелые, быстрые шаги по коридору. Она позволила ему сбежать на свежий воздух, сама чувствуя острую необходимость остаться в одиночестве на пару минут, чтобы дать волю слезам.       Она пальцами зачесала волосы с лица и опустилась на кровать, поглядывая на дорожную сумку. Отчаяние прорастало в её груди колючим бутоном, глаза заволокло пеленой слёз, и она позволила себе эту слабость, зная, что Джагхед не увидит. В сумке помимо денег лежали вещи: женская теплая толстовка, старые серые кеды, джинсы, мужская клетчатая рубашка, пара футболок — «всё, что смогла достать».        Элизабет вытащила чёрную футболку, стянула с себя брюки, блузку и двинулась в душ, желая укрыться там, согреться под горячей водой и на короткое время забыться, дать себе небольшую передышку, собрать себя в единое целое.       Она с трудом закрыла дверь, осмотрела грязную комнату, обрамлённую сколотой плиткой, и избавившись от белья, сдвинула порванную шторку и залезла в ванну, чувствуя, как тело покрывается мурашками от холода. Кран проржавел, и Бетти не сразу удалось повернуть ручку. Трубы пугающе загудели, сверху закапала ржавая вода, и она сделала шаг назад, обнимая себя за плечи, чтобы перестать дрожать. Пришлось простоять так ещё пару минут, прежде чем поток усилился, а вода стала чистой. Купер выкрутила кран к красной отметке и встала под душ, закрыв глаза. Теплые капли опустились на плечи спасением, пропитали волосы, и Элизабет немного расслабилась, подставляя лицо струям воды.       Она не двигалась, наслаждаясь таким необходимым жаром на коже. Давление в груди сделалось невыносимым, и она громко расплакалась, ударяя по плитке ладонью, срываясь на сдавленный крик, который удачно заглушил шум воды. Сжав руку в кулак, она ударила снова, снова и снова, задыхаясь от слёз, зажмурилась и упёрлась лбом в холодный кафель, выпуская наружу всё то, что долгие сутки копилось внутри и отравляло её душу, подобно цианиду. Сил не осталось. Она больше не могла делать вид, что способна вынести это. Осознание реальности происходящего давило на неё, и она едва держалась на ногах, царапая ногтями плитку, проглатывая ещё один крик со скрежетом в горле.       Взгляд упал на дешёвый пластик на заветном пальце, и Бетти вспомнила ту ночь у автомата. Знала ли она тогда, что её ждет, когда опьянённая счастьем давала обещание? Могла ли она знать, что окажется в грязной ванной придорожного мотеля, убегая из родного города в страхе преследования? Джагхед знал. Он знал это с самого начала, но она не верила. Она верила лишь в то, что нет ничего важнее их любви, а сейчас эта любовь травила её. Любовь отбирала у неё всё, чем она дорожила. Её мечты, её светлое будущее. Элизабет заставляла себя очнуться, в эту секунду, стоя под горячим душем. Она рванула кран в противоположную сторону и вода резко похолодела. Словно это могло помочь ей прийти в себя, взять свою жизнь под контроль, отрезветь, но ледяная вода обжигала её кожу, била болезненными уколами, а чувства никуда не исчезали. Она по-прежнему боялась только одного — лишиться его. Боялась, что когда-нибудь откроет глаза, а его не будет рядом. Никакая боль не шла в сравнение с той, которая безжалостно перемалывала её сердце от одной только мысли, что теперь любая их совместная ночь может стать последней…       Она услышала, как скрипнула дверь, и заставила себя выпрямиться. Тело било дрожью под ледяной водой, но она продолжала себя мучать, в надежде, что ещё секунда, и всё пройдёт. Шторка шелохнулась, мгновение, и она ощутила горячее прикосновение его рук на замерзших плечах. Яркий контраст холода и тепла, безумия и спокойствия, страха и любви. Его рука обвила её плечи, и она почувствовала жар на спине. Он крепко прижал её к себе, касаясь носом щеки и опаляя шею горячим дыханием. Бетти вцепилась в его руку, усиливая давление, закрыла глаза и повернула голову, невесомо касаясь его губ своими.       Джагхед обнимал её так крепко, что лёгким не хватало воздуха, словно намереваясь вдавить в своё тело, оставляя на щеке несколько рваных поцелуев. Она не сопротивлялась, желая того же — максимально близко, в его крепкой хватке забыть о том, что их ждёт за пределами этой крохотной комнаты. — Прости меня, — прошептал он, прижимаясь лбом к её виску. — Пожалуйста, — мольба в его голосе и тиски, в которые превратились его объятия, рвали её душу на части. Элизабет открыла глаза, натыкаясь на его истерзанный, полный отчаяния и сожаления взгляд. Мягко коснулась его губ поцелуем, желая впитать его боль, захлебнуться ею, только бы ему стало легче. Целовала осторожно, давая понять, что ни за что не оставит.       Даже если им придется провести оставшуюся жизнь в бегах, она не сдастся. Слова ничего не значат — этому её научил он. И сейчас она хотела, чтобы он почувствовал всё, что она чувствует к нему. Не услышал — почувствовал.       Элизабет повернулась к нему, скользя влажными пальцами к плечам, очерчивая контур мышц, забывая про ледяную воду, которая так и стекала по её спине. Она прижалась к нему лбом, касаясь щетинистой щеки, и посмотрела в его тёмно-зелёные глаза, горящие ярким пламенем, в котором горело её сердце. Она впилась в его губы глубоким, настойчивым поцелуем, и прижалась к нему до боли в ребрах сильно, сдавливая его плечи руками, задыхаясь от наваждения и бурлящего фонтана чувств. Джагхед запутался пальцами в её мокрых волосах, терзая податливые губы горячо и страстно, разжигая смертельный пожар в каждой клеточке дрожащего тела. Он развернул её и вдавил в холодную стену, тут же согревая теплом своих рук, опустившихся на бедра. Пальцы отчаянно впивались в кожу, а губы оставляли пульсирующие метки на её шее, отчего Бетти судорожно втягивала воздух, позволяя стону наслаждения сорваться с губ.       Джонс ловко приподнял её, и она обвила ногами его поясницу, чувствуя как болезненно приятно тянет низ живота, а сердце отбивает ритм в ушах, разгоняя язычки пламени по венам к кончикам пальцев. Она громко ахнула, когда почувствовала мучительно медленный толчок, и впилась ногтями в его плечи, ударяясь затылком о плитку. Джагхед на мгновение замер, перехватывая её затуманенный взгляд, а затем резко толкнулся вперед, смотря ей прямо в глаза.       Он двигался медленно, проникая максимально глубоко и резко, сжимая её бедра с такой силой, от которой немели мышцы. Бетти попыталась податься вперед, сгорая от нетерпения, но Джагхед властно вжимал её в стену, исследуя шею губами, не ускоряя темп, вдалбливаясь в её тело на всю длину глубокими, рваными толчками. — Я… — простонала Элизабет, запрокидывая голову от волны удовольствия, что разливалась по её телу мелкой дрожью. — Я люблю тебя, — сорвалось признание с её губ. Впервые с того момента, как он дал ей понять, что она зря произнесла это вслух.       Джонс на мгновение замер, задыхаясь от этой близости, и Бетти испуганно открыла глаза, боясь, что он трусливо сбежит, как сделал это в прошлый раз. Прямо сейчас, когда она уже на грани безумия. Он глухо рыкнул и с силой двинул бедрами вперёд, проникая так глубоко, что колени Элизабет задрожали от подступающего оргазма. Затем ещё раз и ещё раз. Резко, грубо, до головокружения приятно. Словно в качестве наказания за её слова, он снова остановился, заставляя Купер царапать его плечи и извиваться в его руках от острого желания окунуться в неописуемое удовольствие. Тело горело, а в ушах звенело, и она была готова умолять его…       Ещё один резкий толчок, и Элизабет громко простонала, оставляя глубокие царапины на его руках, чувствуя, как яркая вспышка пульсирует внутри, отчего руки дрожат, а в лёгких не остаётся ни капли кислорода. Она почти потеряла связь с реальностью, ощущая это горячее удовольствие непривычно долго и сильно. Чувствовала, как Джагхед нежно целует её губы, мягко опуская на ноги, но всё ещё удерживая в своих руках. Жадно хватала ртом воздух, прижимаясь лбом к его плечу, не в силах унять дрожь в коленях. — Боже… — прошептала Купер, наслаждаясь расслабленностью в мышцах и теплом его рук. Джагхед погладил её по спине, а затем, убедившись, что она пришла в себя, встал под ледяной душ, приглаживая волосы рукой.       Бетти улыбнулась и шагнула под воду, сжимаясь от того, насколько она холодная. Джагхед притянул её к себе за шею и снова припал к губам нежным, почти невинным, поцелуем. Она едва выносила ледяную пытку, но не хотела отрываться от него, словно одержимая его близостью. — Это слишком холодно, — с трудом отстранившись, хрипло сказал Джагхед. Он выключил воду и передернул плечами, мотая головой, взъерошивая волосы.       Он вылез из ванны, подал Элизабет руку и закутал её в покрывало с кровати, прижимая к себе, словно маленького ребёнка. Она не могла перестать улыбаться, видя, с каким усердием он пытается обмотать её импровизированным полотенцем. — Я все равно буду говорить тебе, что люблю, даже если ты не хочешь слышать, — выпалила Купер, гордо вскинув подбородок. Она поймала его снисходительную ухмылку, радуясь, что хотя бы в эту секунду он чувствовал себя немного лучше. — И слушать это тебе придётся долго, потому что я никуда не уйду.       Джагхед тяжело вздохнул и прижал ладонь к её щеке, неустанно натягивая соскальзывающее покрывало ей на плечи. — Я готов. — Правда? — Идём в постель.       Джагхед разобрал кровать, уложил Элизабет под одеяло и лёг рядом. Она пролезла под его рукой и устроилась головой на груди, по привычке закидывая на него ногу. Он прижал её к себе, поцеловал в лоб и выключил тусклую прикроватную лампу.       Комната погрузилась в темноту, и Бетти тут же почувствовала, как колючий страх снова пробрался под кожу. Она посмотрела на окно, думая о том, насколько далеко сейчас Келлер. Она думала о Змеях, мысленно обращаясь к звездам с просьбой дать им сил, и при коротком взгляде на Джагхеда, она поняла, что он, вероятно, думает о том же самом. Он смотрел в потолок. Мрачный, задумчивый и грустный, даже не пытался заснуть, и Бетти приподнялась на локте, больше не в силах сохранять это грузное молчание. — Они справятся, — как можно увереннее прошептала она. — Свит Пи защитит их. — Если он ещё жив, — отозвался Джагхед, и Бетти почувствовала, как он смял одеяло в кулаке за её спиной. — Я поклялся, что буду защищать их, что бы не произошло, а в итоге втянул в торговлю, а потом бросил на растерзание Упырям и копам, сбежав, как последняя трусливая крыса, — он поджал губы, злясь на самого себя. — Ты защищаешь меня, — виновато сказала Элизабет, выбираясь из-под одеяла и упираясь спиной в металлическое изголовье кровати. — Из-за меня тебе пришлось оставить свою семью, — она закусила губу, чувствуя, как глаза защипало от слёз. — Мне уже всё равно, что со мной будет… — Мне не всё равно, — разозлился Джагхед, поднимаясь и поворачиваясь к ней. — Ты всё, что у меня есть, Бетти. И если мне придётся пересечь гребаный океан, чтобы ты была в безопасности, я это сделаю, — он запнулся, поняв, что говорит слишком много. Больше, чем позволяли его старые привычки, которые, кажется, теперь не имели никакого значения. — Я ошибся, — признался он, выдавливая из себя каждое слово. — Я не должен был этого допустить. — Жалеешь, что связался со мной? — грустно усмехнулась Купер, чувствуя болезненный укол обиды. — Нет, — уверенно ответил Джагхед. — Это ты должна жалеть, что связалась со мной.       Их взгляды встретились. Элизабет видела, как блестят его глаза в ночной темноте, словно маленькие зеркальца, в которых отражалась их общая боль. Их обоих разъедали чувство вины и страх перед неизвестностью.       Слишком тяжелая ноша для совсем ещё юных людей.  — Послушай, — Джагхед потянул её за руку, вынуждая приблизиться. — Теперь нам нельзя останавливаться. Мы найдем дядю Тони, а потом уедем так далеко, как только сможем. Или ты уедешь… — Что? — удивилась Элизабет и сжала его запястье, выпрямляясь в кровати и заглядывая в его лицо в поисках ответа. — Что это значит? — Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, — Джонс коснулся щеки Элизабет, заставляя её поднять заплаканные глаза. — Если меня поймают, ты ни за что не вернёшься в Ривердэйл. Пообещай мне, что ты не вернёшься туда, что бы ни случилось. — Я не… — попыталась возразить Купер. — Пообещай, что не будешь искать меня, что начнешь новую жизнь и никогда не будешь оборачиваться назад. Если меня не будет рядом, я должен знать, что ты справишься. — Я не справлюсь, — всплакнула Бетти, обнимая его за плечи. — Ни за что. Я не буду такое обещать. — Нет, будешь, — настойчиво сказал Джонс, отрывая от себя её руки, крепко сдавливая запястья пальцами. — Если ты и правда любишь меня, пообещай, что справишься.       Элизабет отрицательно покачала головой, чувствуя остывшие слезы на своих губах. — Пообещай мне, Бетти, — повысил голос Джагхед, сводя брови к переносице. — Прошу тебя. — Ладно, — сдалась Купер, задыхаясь от слёз, не выдерживая его требовательного взгляда. — Я обещаю. Обещаю, что справлюсь… без тебя.