Dirty gold

      Элизабет сидела на широком подоконнике, рассматривая серую улицу за окном, следя за людьми, которые то и дело исчезали за дверью кофейни. Она видела, как мужчину едва не сбил мопед, как грузная женщина отчитывала своего ребёнка, как два полицейских вышли из машины и прикурили сигареты. При виде автомобиля с сиреной у Бетти защемило сердце от страха, и она резко задвинула штору, прижимая колени к груди и упираясь в них подбородком. Она живо представила настойчивый стук в дверь, блеск наручников и оранжевую форму, отчего её передернуло.       Купер слезла с подоконника и ещё раз проверила дверь — заперто. Стрелка на часах с щелчком остановилась на двойке, и Бетти сделалось совсем тревожно. Джагхед ушёл только час назад, а ей казалось, что прошло, по меньшей мере, все пять. Он уехал к дяде Тони, который жил на окраине этого неприглядного, немноголюдного города, со странным названием «Кантон». Он поселился здесь после того, как отмотал срок за мошенничество, и этот факт вселял в душу Элизабет некоторое успокоение. Если он приехал сюда, значит, здесь достаточно безопасно для преступника…       Ощущение опасности не покидало её даже во сне, оно словно вросло в кожу, прочно поселилось в груди, и Бетти уже забыла, что значит не бояться. Не бояться каждого шороха, каждого подозрительного взгляда, каждой патрульной машины. Она всматривалась в лица людей на заправках, как одержимая, пытаясь уловить знакомые черты; вздрагивала, когда слышала громкий смех; цеплялась за руку Джагхеда в отчаянном страхе его потерять.       А сейчас его не было рядом и она не могла успокоиться ни на секунду. Страшные образы терзали её, мучили, сводили с ума в четырех стенах отельного номера. Мысли о будущем подло кружили в её сознании. Держать себя в руках один на один с тишиной становилось в разы сложнее, и поэтому Элизабет решила спуститься вниз, в холл, чтобы выпить кофе, отвлечься и перестать накручивать себя. Она надела чёрный балахон Джагхеда, затянула волосы в хвост и взглянула на своё отражение в зеркале. В таком образе мало кто обратит на неё внимание, и именно этого Бетти желала — раствориться в толпе, превратиться в неузнаваемый призрак, стать просто тенью.       Купер опасливо выглянула из номера, осмотрелась, закрыла дверь, спрятала руки в просторных карманах и двинулась к лестнице. Проходя второй этаж она наткнулась на пожилую пару и инстинктивно спрятала подбородок в вороте кофты, пугаясь мимолетного взгляда, который казался ей подозрительным. Спустившись на первый этаж, Элизабет приветственно кивнула портье за стойкой, и он по умолчанию проводил её на обед в кафе. Она заняла самый последний столик, отказалась от еды и попросила чашку крепкого кофе с горячим молоком.       Из щелей большого окна, у которого она сидела, веяло холодом, но Купер не стала пересаживаться. Отсюда просматривалась улица, и она могла увидеть, как вернётся Джонс. Он запретил ей покидать отель, и пусть она оставалась в его пределах, ему не понравится, что она вышла из номера.       Официант поставил перед ней кофе, улыбнулся и скрылся из виду. Элизабет сжала кружку двумя руками, чтобы немного согреться, устроилась поудобнее и принялась ждать, находя развлечение в изучении людей на улице. Время шло и она начинала злиться на Джагхеда за то, что он не взял её с собой.       «Если меня загребут, то без тебя. Если не появлюсь через три часа…»       Элизабет не стала его слушать. Его слова причиняли ей боль, и она отказывалась даже думать о том, что он может не вернуться. Всё потеряет смысл, если он больше не войдёт в эту дверь, и ей ни за что не сдержать данного ему обещания.       В номере осталось несколько тысяч наличными, её телефон без сим-карты и заряжённый пистолет. У неё было всего три часа на ожидание, а затем Элизабет должна покинуть отель. С Джагхедом или без него.       Допив отвратительный кофе, она заказала ещё и заставила себя взглянуть на часы. У неё в запасе ещё чуть больше часа, а значит её сердце понапрасну колотится в груди с таким усилием, словно хочет вырваться наружу. Почувствовав на себе чужой взгляд, она повернула голову в сторону барной стойки, где два молодых официанта вели бурные обсуждения, посматривая на неё с явным интересом. Они спорили, один настойчиво показывал другому лист в своей руке, что-то доказывая. Элизабет нахмурилась и прислушалась, но не смогла разобрать ни слова. Официанты уставились на неё с подозрительным прищуром, отчего рука Бетти сжалась в кулак под столом. Её настигла паника. Накрыла волной, прокатившись от низа живота до самых кончиков пальцев. На этот раз она была уверена, что это не просто паранойя и мания преследования — два парня в форме действительно смотрели на неё, словно пытаясь узнать или вспомнить.       Она выудила из кармана тесных джинсов несколько смятых купюр, бросила их на стол и поспешила покинуть кафе. Она предусмотрительно отвернулась и опустила голову, когда проходила мимо официантов, взгляды которых ощутимо стреляли в спину до тех пор, пока стеклянная дверь за ней не закрылась с опасным ударом. Элизабет заметила портье, который внимательно изучал лист с черно-белой фотографией на своём столе, задумчиво потирая подбородок. Услышав шаги, он поднял взгляд на девушку, устрашающе подозрительный и сосредоточенный. Бетти пришлось подойти поближе, чтобы разглядеть снимок и её тело пробило болезненной дрожью, когда она увидела человека на ориентировке с кричащей надписью «Разыскивается». Она на мгновение перестала дышать, испуганно смотря на портье, который встал, выдавил искусственную улыбку, чтобы сбить её с толку, а затем медленно потянулся к телефону, прячась за стойкой. Элизабет лишь со свистом втянула воздух, а затем сорвалась с места и побежала вверх по лестнице, шёпотом молясь всем богам, чтобы Джагхед задержался, чтобы не появился в отеле сейчас, когда сюда вот-вот нагрянет полиция. — Эй, мисс! — услышала она вслед, но не остановилась.       Купер неслась по лестнице так быстро, как только могла. Лёгким не хватало воздуха, в боку кололо, ноги путались в ступеньках, а руки дрожали от панического ужаса. Она не с первого раза смогла попасть ключом в замок, а когда дверь наконец поддалась, скрылась в номере и заперлась, в страхе осматриваясь и пытаясь придумать план. Закатав длинные рукава до локтей, Бетти принялась запихивать вещи в дорожную сумку, прислушиваясь к тому, что происходит за окном, ожидая услышать полицейскую сирену. Она закинула сумку на плечо, спрятала пистолет за пояс, прикрыла его кофтой и уставилась на дверь, пытаясь отдышаться и понять, что ей делать дальше. Словно предчувствуя что-то, Купер ринулась к окну и отдёрнула штору, впуская в номер серый дневной свет. Она увидела, как Джагхед быстро переходит дорогу, направляясь прямо к отелю, даже не подозревая, что персонал уже в курсе о том, кто он такой. Бетти постучала кулаком в стекло, пытаясь привлечь его внимание, и замахала руками. — Нет! Иди назад! — прокричала она, но пластик поглотил звук её ударов и голоса. Джонс скрылся под красным козырьком у входа и Элизабет больше не могла его видеть. Она открыла окно, высунула голову и в этот момент услышала отдалённый гул сирены.       Бетти открыла дверь, выбежала в холл и рванула в сторону лестницы, чувствуя, как от страха слезятся глаза, а в груди болезненно пылает. Джагхед показался на этаже, повернул голову и удивленно уставился на Элизабет, которая неслась к нему, пытаясь выдавить из себя хоть слово. — Копы! — всё, что она смогла выкрикнуть, хватая его за руку.       Джагхед нахмурился и обернулся. Они оба услышали, как прозвенел колокольчик на входной двери. Голос портье быстро пересказывал произошедшее, а затем тяжёлый бас прервал его тихое бормотание прямым вопросом: — Где они? — Номер тридцать четыре.       Джонс потянул Бетти за руку, уводя её от лестницы вглубь коридора, ускоряя шаг. Он перешел на бег и Элизабет последовала его примеру, боясь обернуться даже на мгновение, слыша за спиной удары шагов по ступенькам. — Нам не выйти… Они… Там машина, — заикаясь, шептала Элизабет, впиваясь пальцами в руку Джагхеда, который на бегу осматривал двери номеров, словно пытаясь найти выход. — Здесь должна быть запасная лестница, — сказал он, внешне оставаясь спокойным и рассудительным. Он тянул Элизабет за руку, и только поэтому она всё ещё могла двигаться, только поэтому не свалилась от страха без чувств. Она растирала слёзы по лицу рукавом его балахона, периодически поправляя сползающую ручку сумки. — Сюда, — Джагхед толкнул металлическую дверь с надписью «запасной выход», но она не поддалась, и тогда он кивнул Бетти, призывая её отойти, сделал несколько шагов назад, а затем со всей силы ударил ногой в дверь, выбивая хлипкий замок. — Давай, детка, бегом, — он мягко подтолкнул Элизабет к тёмной лестнице, закрыл дверь, и они побежали вниз, жмурясь от яркого света, загорающегося с помощью датчика движения.       Несколько лестничных пролётов, которые Бетти преодолела, перепрыгивая сразу по три ступеньки, и они оказались на улице, во дворе, с другой стороны здания. Джагхед переплёл их пальцы в крепкий замок и они побежали за один из домов, по маршруту, незнакомому Элизабет. Они обогнули кафе, свернули в переулок, и там Элизабет увидела старый ниссан, который Джонс открыл с помощью брелока. Она оббежала автомобиль, плюхнулась на пассажирское сиденье и увидела, как из-за угла показался рослый мужчина в полицейской форме. Завидев подозреваемого, он сообщил по рации и бросился бежать, но Джонс быстро завёл мотор, выкрутил руль и вдавил газ в пол, оставляя тёмные следы от трения шин на асфальте.       Элизабет с силой вцепилась в ручку на своей двери, жмурясь от страха, пытаясь не слышать вой полицейской сирены и не видеть их автомобиль, который на полной скорости вырулил на дорогу и устремился следом. Она вся дрожала от ужаса, прижимала к себе сумку с вещами, боясь открыть глаза. Всё происходящее казалось самым страшным сном, но как бы сильно Бетти не старалась, она не могла проснуться. Она моргала, но ничего не исчезало. Они оставались в машине, позади по-прежнему оглушающе звучала сирена, а голос через рупор требовал остановиться. — Боже мой, — тихо всплакнула Элизабет. — Что нам делать? Они так близко… — Оторвёмся, — заверил Джагхед, ловко маневрируя между машинами, в попытке уйти от погони. Пару раз он в такой близости подрезал встречный автомобиль, что Купер уже прощалась с жизнью, но он умело выруливал и разгонял ниссан до красной отметки на приборной панели.       Элизабет затошнило. Ей казалось, что ещё секунда и она потеряет сознание. Перед глазами всё плыло, словно в замедленном действии, а страх буквально рвал её на части. Она вздыхала через раз, пальцы немели от той силы, с какой она сдавливала дверную ручку. Не удержав равновесие, она ударилась виском о стекло, когда Джагхед резко свернул на другую улицу. Очнувшись от немого ступора, оглянулась. Полицейская машина осталась позади, её отрезал поток автомобилей, начавших движение по сигналу светофора. Бетти почувствовала мимолетное облегчение, но это длилось недолго, ровно до того момента, как прямо перед ними возникла ещё одна сине-красная машина. Джагхед вдавил тормоз, ниссан повело и развернуло в сторону. Тупик. Бетти повернула к нему голову, натыкаясь на его потерянный взгляд, чувствуя, словно время растворилось в пространстве, а отзвук сирен, нарастающий, громкий, остался далеко за пределами этой реальности. — Гони, — заторможено прошептала Купер. — Гони! — она кричала, но не слышала собственного голоса. Всё утратило свою реальность, а страх поглотил её способность двигаться, осознавать, чувствовать что-то кроме обострившегося животного инстинкта.       Джагхед переключил передачу, развернулся вполоборота и вдавил газ, сдавая назад, влетая в бок полицейского автомобиля задним бампером. Отъехав вперёд, он снова ударил по машине позади, двигая его в сторону, освобождая небольшое окно для проезда. Мужчины в форме выбежали на улицу, громко требуя сдаться, а затем один из них достал пистолет. Элизабет вздрогнула, когда услышала выстрел и зажала голову руками, боясь почувствовать боль. Пуля попала в крыло, следующая в заднюю фару. Джонс развернул ниссан, выкрутив руль одной рукой, другой дёргая ручник, а затем вдавил газ в пол, заставляя автомобиль быстро набрать скорость и громко взреветь. Они мчались в обратную сторону, по встречной полосе, ловя возмущённые сигналы водителей. Джагхед перестраивался, сосредоточенно смотря на дорогу, в то время как Купер тихо просила вселенную о помощи.       Она не чувствовала жжения в ладони, где проступила кровь от давления ногтей, не слышала, что говорит Джагхед, из-за пелены слёз не могла рассмотреть дорогу. Вся картинка перед глазами потемнела, превращаясь в черно-белое кино. Она словно осталась за кадром и наблюдала за всем со стороны. Паника перестала казаться настоящей. Ей было слишком страшно. Так, как никогда раньше.       Очнулась Элизабет только в момент, когда перед глазами чётко увидела кирпичную стену. Они больше не двигались — стояли на месте. Джагхед тряс её за плечи, приводя в чувство, и первое, о чём она подумала — всё кончилось. Она бы легко поверила в это, потому что хотела верить, если бы не взгляд тёмно-зелёных глаз, напуганный, злой, отчаянный. Пальцы Джонса с силой давили на её плечи, он пытался достучаться до неё, но Бетти не могла разобрать его слов, пока до сознания не долетел прямой приказ, от которого сердце буквально перестало биться. — Выходи из машины. — Чего? — пискнула Бетти, не узнав своего надломленного голоса. — Мы в ловушке. Они наверняка перекрыли выезд из города. Ты должна уходить, — Джагхед говорил спокойно и, если бы не нервозность в его движениях, Элизабет могла бы подумать, что ему всё равно. Он протянул Бетти старый кнопочный телефон, но она не взяла, и тогда он запихнул его ей в карман. — Его не отследят. Я позвоню тебе, как только смогу, — Купер чувствовала фальшивость уверенности, которую он пытался придать своему голосу. — Нет, — с трудом выдавила Бетти, хватаясь за его руку, с мольбой смотря ему в глаза. — Ты не можешь меня здесь бросить. Мы должны ехать… Поехали, — она в отчаянии потянулась к рулю, но Джагхед перехватил её запястье и крепко сжал в своих ладонях дрожащие пальцы. Он выглядел так, словно собирался с силами, и при взгляде на него Элизабет не могла сдержать слёз. — Поехали, Джаг, пожалуйста, — попросила она. — Я поеду один, — твёрдо ответил он. — Ты остаёшься. — Ты не… Не смей бросать меня, Джонс!       Джагхед коснулся её щеки, упираясь локтём в выступ между ними, прижимаясь лбом к её лбу и закрывая глаза. Он дышал тяжело и сбивчиво, поджав губы. Купер с силой сжимала края его куртки, не желая отпускать, чувствуя, как в груди горит от боли. Только не сейчас. — Мы справимся, Джаг, — убеждала его Элизабет, не в силах перестать плакать. Слёзы горячими дорожками струились по её щекам, оседая на губах горьким отчаянием. — Только поехали, пожалуйста. Посмотри на меня, — она коснулась пальцами его подбородка, и он открыл глаза. — Я никуда не уйду. Я останусь с тобой, даже если… — Я люблю тебя, — сказал Джагхед. Сказал это так просто, словно не бежал от признания и своих чувств те месяцы, что они провели вместе. У Элизабет перехватило дыхание. Она так долго ждала этих слов, а теперь жалела, что услышала их. Он прощался. — Я безумно люблю тебя, слышишь? И никогда не перестану любить.       Купер замотала головой, отказываясь это слышать. Она хотела закрыть ему рот, хотела кричать так громко, как только могла, только бы не слышать, как он повторяет это отчаянное «люблю». Его признание безжалостно било в самое сердце, причиняя больше боли, чем любая грубость. Это было невыносимо. — Замолчи, — прошептала Элизабет, оставляя влажный от слез поцелуй на его губах, ногтями впиваясь в его плечи, прижимаясь к нему настолько сильно, насколько это возможно. — Не говори этого сейчас. Только не так. Зачем ты прощаешься? — она жадно всматривалась в его лицо, видя в глазах отражение собственной боли. Он гладил её по щеке, по голове, взглядом блуждал по её заплаканному лицу, словно пытаясь запомнить черты.       Джагхед впился в её губы безудержным поцелуем, обнимая за плечи, целуя так, как никогда раньше. Элизабет подавалась ему навстречу, целовала чувственно, отдавая всю себя, плакала и обнимала его, в глубине души зная, что ей ни за что его не переубедить. Он заставит её уйти, вышвырнет из машины, но не позволит ей остаться рядом и чем дольше она не находит в себе силы послушаться, тем меньше времени у него остается.       Бетти с трудом оторвалась от его губ, но всё еще сжимала его плечи, позволяя себе ещё одно мгновение. Хотя бы одно. — Скажи, что мы не прощаемся, — потребовала она, утирая слезы. — Мы ведь не прощаемся, правда? Скажи это. — Мы не прощаемся, — ответил Джагхед, и Элизабет согласно кивнула, зная, что он врёт. Она не могла не верить. Ей было проще принять его ложь, убедить себя в том, что всё не так страшно, чем впустить в свою голову сомнения. Она должна была верить, потому что иначе им обоим не спастись. — Уходи. Скорее. — Гони так быстро, как только сможешь. Заставь их отступить. Любым способом, даже… — она вытянула пистолет и протянула ему, но Джонс мягко отпихнул её руку. — Оставь. Что бы со мной не случилось, не смей возвращаться назад. Ты обещала мне, помнишь, Бетти? — он снова обнял её, крепко, до хруста костей. — Я вернусь за тобой. Мы еще встретимся. — Хорошо, — кивнула Элизабет, с усилием заставляя свои пальцы разжаться и отпустить его. Она задыхалась от слёз, но делала всё, чтобы подавить в себе истерику. — Мы встретимся… — Я люблю тебя, — снова повторил Джагхед, отстраняясь, выпуская её из своих рук. — Я люблю тебя, — прошептала Купер и быстро вышла из машины, не позволяя себе медлить.       Как только дверь за её спиной хлопнула, Джагхед сорвался с места. Она отвернулась и закрыла глаза, глотая жгучие слёзы, слыша визг его шин и громкую полицейскую сирену. Запретила себе смотреть ему вслед, но не выдержала и обернулась. Последнее, что ей удалось увидеть, как ниссан занесло на повороте, а через секунду мимо тёмного переулка, где она оказалась, пролетели три патрульные машины.       Это была смертельная гонка, самая решающая в жизни Джагхеда Джонса. Он гнал свою машину, отдаляясь от Элизабет с каждой секундой, а она делала последнюю ставку. Он вёл десятки гонок, выиграл почти все, но только сейчас он не имел права прийти последним… ***       Элизабет бесцельно брела по улице, набросив капюшон на голову, прячась от внешнего мира в безразмерном балахоне Джагхеда, дрожа от холода мокрого снега, который сыпал с неба вот уже несколько часов. Бетти смотрела на слякоть и думала, сколько километров отделяет её от Джагхеда сейчас. Она предполагала, что он там, где вечер полон свежести, а дороги сухие — ехать на высокой скорости так намного безопаснее.       Слёз не осталось, она словно застыла. В душе тянула и резала боль, но Элизабет продолжала идти вперед, не представляя, куда и зачем идет. Лучше двигаться. Так создавалось ощущение, что её где-то ждут, что она не потеряна в этом чужом городе. Люди прятались от непогоды, а ей было всё равно. Ноги промокли, плечо болело от тяжести дорожной сумки, которую она уже несколько раз порывалась бросить.       Бетти провожала взглядом каждую светлую машину, в слабой надежде, что это Джонс. Она постоянно доставала телефон из кармана, ждала звонка и не позволяла себе сомневаться. Она цеплялась за эту веру, как за последнюю ниточку, связывающую её с ним. Она фантазировала о том, как Джагхед ловко ушёл от полиции и сейчас скрывается в каком-нибудь мотеле, а ей не звонит потому, что просто нет возможности. Проговаривая одно и то же в своей голове, Купер держалась. Каждый раз, когда сознание прояснялось и подлые мысли обрушивались на неё, подобно дождю, она чувствовала такую боль, что приходилось остановиться. Она сгибалась пополам, ощущая, будто грудь режут ржавым ножом изнутри, ломают рёбра, пробивая дыру там, где должно быть сердце. Тогда она прижималась спиной к стене, где-то в переулке, скуривала сигарету, проверяла телефон, давала себе несколько секунд, а затем шла дальше.       На город опускалась ночь, становилось совсем темно и холодно. Заметив горящую вывеску бара, Купер решила зайти, чтобы переждать до утра. Она прошла в пропахшее сигаретами помещение, плюхнулась за свободный столик у туалета, натянула капюшон пониже и скрестила руки на груди, чтобы немного согреться. Даже не взглянув на барменшу, она заказала самого дешевого пива и попросила пепельницу. Только когда женщина вернулась за барную стойку, Элизабет решилась осмотреться. Чахлая обстановка, из людей одни мужчины, похожие на байкеров. Здесь вряд ли кому-то будет до неё дело, а значит можно просидеть здесь до закрытия.       От усталости ныло всё тело, но при этом Купер не могла даже думать о сне. Она должна быть на чеку, должна быть на связи, когда Джагхед позвонит. Она благодарно кивнула женщине, которая поставила перед ней пиво, вытащила мобильный и положила его перед собой на стол, приготовившись ждать столько, сколько потребуется. Алкоголь приятно согревал изнутри, и Бетти заказала ещё два бокала, скуривая крепкие сигареты Джонса одну за другой. Устроившись поудобнее на продавленном кресле, она спрятала руку в карман и, к своему удивлению, наткнулась на что-то твердое. Вытащив предмет, она поняла, что смотрит на водительские права. На права девушки с её лицом.       «Камилла Эванс, 19 лет. Штат Колорадо».       Элизабет покрутила ламинированную карточку в руках и поджала губы, давясь сигаретным дымом, чувствуя, как на неё накатывает отчаяние. Джагхед сунул ей документы, на случай, если… Бетти тряхнула головой, прогоняя паршивые мысли из своей головы. Думать о том, что у него не получилось, было слишком больно, невыносимо, и поэтому Купер усиленно строила вокруг себя защитный барьер, внутри которого сохранялась пусть и слабая, но надежда.       Выпив ещё четыре бокала, Бетти отключилась. Проснулась она от того, что барменша трясла её за плечо, сообщая о том, что уже утро и ей пора убираться. Испуганно подпрыгнув, Элизабет схватила телефон и уставилась на экран, даже не замечая, что на часах уже шесть утра. Ни одного звонка. Всё та же неизвестность.       Купер расплатилась за пиво, закинула на плечо сумку и вышла обратно на улицу, думая, что делать дальше. Не найдя варианта получше, она двинулась в ту же сторону, что и шла вечером. Ноги ужасно болели и были по-прежнему мокрыми, а балахон Джагхеда больше не согревал её. Изо рта шёл пар, снег ложился тонкой периной на асфальт и не таял. Начиналась зима. Она с трудом перебирала замёрзшими ногами, но боялась останавливаться. Время текло медленно, жизнь продолжалась у всех, кроме Бетти. Для неё всё остановилось, всё потеряло смысл. Всё замерло в том мгновении, когда она в последний раз посмотрела ему в глаза, и поэтому она шла, шла, шла, создавая иллюзию продолжения.       Защитные баррикады трещали по швам с каждым разом всё глубже. Каждый раз, когда она смотрела на оставленный Джагхедом телефон и не видела там никаких изменений, отчаяние оставляло глубокую трещину внутри её маленького мирка, где она пряталась от ужасающей реальности. Мирок лопался, а она цеплялась за его острые края, за жалкие остатки надежды, что почти иссякла.       Заметив небольшую телефонную будку с запотевшими окнами, Бетти остановилась. Она перешла через дорогу и направилась к ней, даже не представляя, что хочет сделать. Зайдя внутрь и закрыв за собой дверь, она бросила сумку в ноги, покопалась в карманах и достала оттуда несколько монеток. Запихнув одну в специальное отверстие, Элизабет сняла трубку и потянулась к кнопкам, но замерла. Постояв так пару секунд в нерешительности, послушав гудки, она всё-таки набрала номер. Единственный номер, который смогла вспомнить. На том конце не отвечали, и Бетти решила отключиться. В последнюю секунду гудок прервался и знакомый уставший голос вернул её в реальность. Она боялась сказать хоть слово в ответ на повторяющееся «алло», но ещё больше боялась, что сейчас человек положит трубку. — Арчи, — тихо выдавила она дрожащим голосом. — Бетти? — от голоса парня у Купер заныло сердце. Она прижалась затылком к холодному стеклу и тихо расплакалась, зажимая рот рукой, прислушиваясь к дыханию друга на том конце, который, кажется, так же не решался заговорить. — Это правда ты? — Это я, — всхлипывая, подтвердила Элизабет, живо представляя себе растерянное и напуганное лицо друга. Как бы она хотела увидеть его сейчас. — Бетти… — протянул он. — Господи… Где ты?       Элизабет судорожно утирала слезы с щек, будто он мог увидеть, но это не имело никакого смысла — горечь рвалась изнутри, страх душил, боль терзала каждый нерв в её теле. — Я… я не знаю, где я, Арчи. — Джагхед с тобой? — Его… нет, — каждое слово давалось ей с трудом, а держать поток слёз становилось практически невозможно. — Его нет, Арчи… Я его потеряла. Я не знаю, что мне делать. Не знаю, куда пойти. Я боюсь, что больше никогда его не увижу. Боже, Арчи, я больше никогда его не увижу. — Элизабет сползла по стене, упала на пол и громко разрыдалась, прижимая колени к груди, чувствуя себя такой одинокой и потерянной. — Я не смогу это пережить… я не могу. — Бетти, послушай меня, — аккуратно начал Эндрюс. — Всё будет хорошо. Скажи мне, где ты, и мы тебя заберём. — Нет, — замотала головой Купер, прижимаясь щекой к холодному стеклу и закрывая глаза. — Я буду ждать. Просто… знай, что я люблю тебя. Прости меня за то, что исчезла и за то, какой безответственной дурой была. И передай Веронике, что мне жаль. Я очень надеюсь, что у вас все сложится. Вы оба этого заслуживаете. — Бетти, ты… — Прощай, Арчи, — прошептала Элизабет, поднялась на ноги, шатаясь из стороны в сторону, и повесила трубку, больше не в силах слышать такой родной голос и знать, что больше ей никогда не услышать его вживую. — Вернись, Джагхед, — еле слышно попросила Купер, упираясь лбом в стекло. — Умоляю тебя, вернись ко мне…