Твоя награда - смерть.

      Следующие три недели после побега из мэнора Гермиона провела в постели. Выбыв из борьбы, девушка проводила основную часть времени во сне или бредила. За короткие часы просветления, когда непонятная слабость отступала, заботливый Гарри делился известиями, состоявшими из ничего не значащих мелочей.       Здоровье медленно налаживалось благодаря стараниям Молли и Флер. В один из дней Гермиона ощутила в себе силы прогуляться дальше, чем до ванной комнаты. Рон Уизли предложил себя в качестве сопровождающего – девушка не отказалась. Покинув четыре стены, она вдохнула свежий весенний воздух и позволила другу выбрать маршрут променада.       Обрадованный оказанным доверием парень сразу пообещал показать кратчайший путь к Норе, которую она не посещала давно. По дороге Гермиона дважды посмотрела на рыжеволосого друга и разочарованно вздохнула: такой красивый мальчик постоянно крутится рядом, а она забивала себе голову пустяками. Воспоминание про Дискейна не вызывало ничего, кроме раздражения и непонятного душевного смятения. Мысленное произношение имени «Джейк» отдавалось в сознание всполохами болевых импульсов, поэтому она приучала себя не думать про… кто он для неё – девушка не желала разбираться. Иногда, перед посещением миссис Уизли, она замечала в отражении зеркала незнакомку, смотрящую с укором и отвращением. Шторм раскаяния (из-за чего-бы?) в такие минуты захлестывал совесть Гермионы, вызывая тошноту и незамедлительную рвоту.       Миссис Уизли появлялась всегда очень вовремя: приносила укрепляющее зелье и помогала дойти до кровати. А прошлое… Убийца детей, садист и палач с каждым днём отдалялся всё дальше и дальше в памяти. Осталось избавиться от повторяющегося кошмара, в котором из темноты доносится шёпот, похожий на стон, в котором кто-то произносит её фамилию, неправильно и не полностью. Мама Рона пообещала, что вскоре всё образуется, как в добрые старые деньки. В начале болезни Гермиона не могла вспомнить утром, что же её так пугало, но последняя неделя показала – голос принадлежит Дискейну, она чувствовала, кто её зовет. Завидная регулярность, с которой снился враг, поначалу настораживала, пугала, вызывала приступы стыда и желания задуматься над чем-то очень важным.       Сегодня же, сейчас, в компании с Роном, нужное решение само всплыло в сознании. «Можешь сниться сколько угодно, шептать, кричать «очнись Гермиона, беги», но от этого не изменится ничего. Я должна, обязана возместить Ронни всё, потерянное из-за моей дурости. Нужно вести себя с таким красавцем, как мой друг, ласковей, поддерживать его в такой тяжелой борьбе с Тем-кого-нельзя-называть. Ронни практически самостоятельно тащит на себе всю ответственность и за меня, и за Гарри, и за победу – полностью согласна с миссис Уизли. Никто не ценит по-настоящему моего рыжего друга, но теперь всё изменится. Я стану его верной помощницей и буду защищать от всех опасностей. А ты, убийца и чудовище, остаёшься в прошлом».       В Норе обрадовались появлению Гермионы: в голосах милых людей слышался восторг и радость. «Они заботятся обо мне, – расслаблено думала девушка, – ухаживают, делятся последним, поддерживают, как самые близкие люди, в отличие от родителей, бросивших свою единственную дочь. Уизли не способны на подлый поступок! Они добрые и честные, незаслуженно оклеветанные, преданные друзья и самые верные соратники».       Скромный обед закончился, вкуснейший пирог миссис Уизли съели быстро, и собравшиеся выслушали рассказ Джинни о происходящем в Хогвартсе. Сестричка Рона поведала про жестокие порядки, установленные в школе, про движение учеников в поддержку её жениха, Гарри Поттера, и раскрыла секрет того, как оказалась дома. – Всё очень просто, подруга, близнецы поделились со мной схемой тайных ходов в Хогсмид, а мадам Розмерта любезно предоставила свой камин. Сегодня воскресенье и для всех Джинни Уизли спит в своей кроватке.       Нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Рон, устал слушать болтовню сестры и предложил пройтись в сарай, чтобы поглядеть на усовершенствованный папин автомобиль. Возражений у Гермионы не нашлось – она поднялась из-за стола, периферийным зрением отметив странные улыбки, которыми обменялись Молли, Артур, Джинни и близнецы.       Сразу, как только девушка закрыла за собой дверь, Рон попытался неуклюже её обнять, но Гермиона, неожиданно даже для себя, сильно оттолкнула парня. Друг что-то закричал-завизжал (от брызгающей слюны и перекосившей его рот злобы слова исказились до неузнаваемости), и далее последовавшие события исчезли из памяти, погрузившись в кроваво-бордовый туман, из которого её выдернул голос Гарри. Она очнулась в холле «Ракушки», не соображая, как вернулась назад. Последнее, что Гермиона помнила отчётливо… вкус пирога миссис Уизли?       Гарри вкратце объяснил – Нора подверглась нападению неизвестных, не Пожирателей, и сейчас она уходит с ним в дом на Гриммо, для безопасности Флер и ребенка. Крики Молли «девочке требуется постельный режим ещё неделю» обеспокоенный друг отверг неоспоримым аргументом: – Пожиратели убьют всех, если найдут меня здесь, а без Гермионы я не сдвинусь с места. – Я с вами, – заявил Рон, прислушивавшийся к спору. – Гарри, мы уйдем на Гриммо только втроём, пожалуйста, – тихо попросила Гермиона.       Подозрительно долгие секунды Гарри вглядывался в её глаза, затем утвердительно кивнул головой. Собираясь покинуть гостеприимный дом, Гермиона столкнулась с проблемой: Ронни не способен аппарировать, она ещё слишком слаба для перемещения двоих. С каждой минутой пребывания в доме девушка ощущала правдивость в словах миссис Уизли – не нужно никуда спешить. Словно сомнамбула она направилась в сторону выделенной комнаты, но рука нетерпеливого Гарри перехватила её в начале пути: – Ты плохо выглядишь, поэтому я перенесу вас по очереди: ты первая, затем Рон.       Аппарация сама по себе неприятная процедура, и для Гермионы волшебное перемещение закончилось конфузом. Гарри не успел отправиться за Роном, как её вырвало. Желудок, словно взбесившийся, выбрасывал непереваренную пищу с тошнотворным вкусом пирога безостановочно. Падая на колени, она умудрилась не попасть в воняющую массу. Несколько раз глубоко вдохнув-выдохнув, ей удалось справиться с неприятностью. Девушка уверенно поднялась на ноги: сброс излишек прекращён, сонливость исчезла, голова заработала. – Где мы? – Лютный переулок, – ответил друг, протягивая чистый носовой платок. – Оставь себе, у меня всегда в кармане свой лежит. Мне уже намного лучше, можешь переносить Рона.       Ничего не сказав, Гарри в очередной раз посмотрел ей в глаза. Что он пытался увидеть, Гермиона не догадывалась, но затягивание времени её почему-то раздражало. Своевременно включившаяся способность друга угадывать мысли позволила избежать скандала – Гарри аппарировал.       Дом Сириуса Блэка оккупировали пыль и запустение, вперемешку с криками Вальбурги. Новый хозяин, мягко говоря, не устраивал домового эльфа, как и его спутники, поэтому все молча терпели открытое недовольство Кричера. Парни разбрелись по комнатам, а Гермиона направилась за своей палочкой, купленной по совету… В углу кухни она аккуратно вскрыла тайник, устроенный за плинтусом и достала новое, болезненное напоминание, кольнувшее в сердце укором непонятно чего. Замаскировав следы, Гермиона села за стол. Удерживая палочку перед глазами, она невольно вспомнила обстоятельства приобретения, парня, благодаря которому сейчас не безоружна и… непрошеные слёзы закапали на столешницу. Выстроенная защита рушилась под напором противоречивых эмоций, хлынувших в душу.       «Ты знал, что все будет очень плохо, и позаботился наперёд. Рассказывая нам, кто тебя убьёт, ты уже смирился со своей участью. Как ты мог такое совершать? Между мной и жизнями десятков невиновных ты выбрал меня? Зачем? Ты же не идиот, обязан понимать, что такой выбор делает пропасть между нами непреодолимой. Сыграл на чувстве, чтобы сделать меня сильнее? Тебе это удалось, даже слишком, но в одном допустил просчёт – заготовленный сценарий не случится. Никогда! Я не убью тебя, не смогу, это выше моих сил. Если вдруг леди Судьба вздумает свести нас в противостоянии: ты не погибнешь от моей руки, чем бы это не обернулось для меня. Господи! Что со мной творится? Откуда такие мысли? Почему так болит голова, от воспоминания про… Джейка».       Пробежавший по коридору Гарри крикнул: «У нас гости», и Гермиона принялась энергично вытирать мокрые глаза. Утирая лицо платком, в правой руке она твердо сжала палочку, выдвигаясь на подмогу. Тревога получилась ложной – нежданным гостем оказалась Дафна Гринграсс. Подходя ближе к друзьям, Гермиона расслышала обрывок последних слов Гарри: «… очень плохо». – Привет, Дафна, не слушай его, со мной всё нормально, – уверенным голосом произнесла Гермиона, – мои друзья снова вместе, и всё будет хорошо, как раньше. – Привет, Гермиона, вижу… Ладно, Астория тебя съест, переварит и превратит жизнь в ад, лучше, чем я, поэтому готовься подруга: наша сестричка рвёт и мечет от желания ткнуть тебя личиком в кучу… фекалий. Я сбежала от её по-настоящему гневного состояния – сейчас для тебя будет лучше всего не показываться сестре на глаза. У нас и так неприятностей больше, чем успеваем разгребать. Как всё не вовремя… сначала он, теперь ты…       Ничего умнее, кроме как проводить Дафну на кухню нерадивый хозяин не придумал, хотя возможно остальные помещения находились в намного худшем состоянии. Выпив стакан воды, поданный Гарри, осмотревшись, Дафна сменила тему разговора, задав нелепый вопрос: – Почему вы здесь? – У нас не осталось выбора, я позже тебе всё растолкую, – за двоих ответил парень. – Моргану тебе в тещи, Поттер! Я дважды отправляла патронуса с предостережением не появляться в доме Блэков, но кто-то меня проигнорировал. Мордред! Не ожидала, что всё настолько паскудно! Надеялась успеть быстро… – Я не видел и не слышал твоей совы, – возмутился Гарри, – сегодня, до моего прихода в «Ракушку», оттуда ушла Гермиона, не предупредив никого. Занялся её поисками, а когда вернулся ни с чем, оказалось – она гостила некоторое время в Норе, добровольно. На дом рыжих напали неизвестные, по словам Молли и Рона, наша «умница» пострадала от их рук. Гермиона, ты помнишь, что там произошло? – Нет, – на грани слышимости ответила пристыженная девушка. – Полюбуйся, Дафна, на свою подругу… умницу, – в эпитет Гарри вложил изрядную порцию сарказма. – Мордред! – прошипела Дафны, – как она себя чувствует – я уже догадалась, но это подождет. У нас проблема насущная и пострашней: за домом следят, вот-вот начнется штурм. – О чём ты говоришь? Дом защищен «Фиделиусом», – пренебрежительно, без приветствия к девушке, влез Рон. – «Фиделиус» - не панацея от всех напастей, – взялась растолковывать прописные истины насторожившаяся Дафна, – и Волдеморт это доказывал. Надеюсь, кое-кто из сидящих не забыл Яксли, и кому он служит? Перебежчик сумел проникнуть в дом и может провести Пожирателей. Или это сделает больной на голову Кричер. После смерти Дамблдора защиту дома никто не обновлял, не говоря уже про устранение лазейки. – Кого вы слушаете? – Рон подошел к Гермионе, положил ладонь на её плечо, – Гринграсс хочет выманить нас на открытое место. Она помогает Тому-кого-нельзя-называть, и все знают, кому служил её дед.       Посмотрев на Гермиону, на ладонь рыжего, Дафна выразительно взглянула на Гарри, затем, в манере слизеринцев, высокомерно сказала: – Мальчик, тебе нужно бежать с острова, куда-то очень далеко, потому что он вернулся, ты знаешь про кого речь. Тебя не спасёт никто, даже Мерлин, от его ярости. Сомневаешься? Я посмотрю на твоё веселье, когда твои кишки вывалятся наружу, а такое он легко сделает. Ты уже труп, просто ещё не понял этого. Мужская ревность превосходит женскую, и мой друг скоро придет взять своё, невзирая на твои намерения. Беги, дурачок, беги не останавливаясь, может быть Гермиона сумеет его успокоить, но в это слабо верится. Ты разинул пасть на чужое счастье, а такое в нашем мире, если тебя родители учили читать семейные хроники, никогда не прощалось. – Стоп, прекращайте, не сейчас, – выдохнул Гарри, усаживаясь рядом с обвиненной и агрессивной девушкой, – она на нашей стороне, Рон. – Ты свихнулся, поверив слизеринке! – Да, моя подруга слизеринка и что в этом страшного? – Все слизеринцы служат… – Хватит! – грохнул кулаком по столу Поттер со всей злостью, – заканчивай гнилой треп! Ты уже зае… достал меня пропагандой! Слизерин это не клеймо, не показатель, не приговор, мать твою! Гриффиндор только добро, Гриффиндор для светлых волшебников, а все гриффиндорцы стоят горой друг за друга? Так, Рональд? Напомни мне, свихнувшемуся, как ты с остальными «светлыми львами» поступили с товарищем по факультету на старте турнира. Нерушимая дружба прямо попёрла из всех щелей благородных гриффиндорцев. Со всего факультета Годрика только Гермиона и Невилл не отвернулись от лжеца, возжелавшего гребаной славы! Неужели забыл свои слова, Ронни? А может дебильные обвинения в лесу мы слышали от слизеринки? Правильно, это Дафна бросила нас там, но никак не «честнейший и храбрейший» гриффиндорец. Обвиняя кого-то, не забывай – ты сам в дерьме по уши! У каждого человека найдутся поступки, которых он стыдится, только поэтому я сейчас говорю с тобой, а не выгоняю к мамочке. Гермиону, Дафну, тебя, меня можно легко заставить перейти на другую сторону. Семья ваше уязвимое место, а для кого-то такой болевой точкой является… Гарри Поттер. – Я и моя семья никогда тебя не предадут, – упрямо наклонив голову, тоном, не терпящим возражений, выдал Рон. – Не болтай того, чего не понимаешь, Уизел, потому что Гарри правильно сказал, – Дафна поощряюще улыбнулась адвокату-самоучке, – в мэноре вы отделались детским испугом. – Испугом? – пальцы рыжего болезненно сжали плечо Гермионы, – нас пытали, нас морили голодом, а ты… – Рон, прекращай пи… тебя уж точно никто не пытал. Там пострадали Гермиона и Добби, а мы с тобой отдыхали в камере. Возвращаясь к обвинениям в предательстве скажу: твою сестру Джинни легко поставить в условия, когда выбор окажется злом, хотя вариантов два. Для начала предлагают посмотреть, отказаться нельзя, на мою казнь, а затем выдвигают предложение спасения Гарри Поттера. Ты же не думаешь, что она предпочтёт увидеть мою гибель? Как тогда ты станешь относиться к сестре, спасшей человека ценой… собственного тела? Люциус Малфой враг, но назвать его идиотом, я не могу. У него вполне могла возникнуть прагматичная идея, сделать Джиневру матерью сына Драко. Не веришь? Слова хорька ничего не стоят против долга перед семьёй. История пестрит примерами, когда наследство доставалось бастардам. Твоя сестра не уродливая Паркинсон, и самое важное – в случае моей победы наследник Малфоев вырастет в достойных условиях. Посадят «папочку» с «дедулей» в Азкабан? Не страшно – добрая душа Джинни не допустит разлуки «отца» с ребенком, а там и «дедулю» вытащат. Кто-то верит в исправление хорька, его способность раскаяться, перековаться? И я поверю – сразу же после того, как солнце взойдет на западе. Рональд, я в последний раз слушаю от тебя обвинения в адрес Дафны и… Джейка. – Неплохой анализ ситуации, как для гриффиндорца, – подвела итог Гринграсс.       Возмущённо посопев, Рон Уизли воздержался от спора, и разговор перешел в область обсуждения вариантов прорыва из дома. Гарри, при поддержке Дафны, предлагал дождаться темноты, и только тогда предпринять активные действия. Уизли настаивал на обороне дома, до прихода… «На чей приход он надеется? – облокотившись на стол, думала Гермиона, – мы здесь заперты. Естественное решение – атака в темноте, вполне просчитываемо. К тому времени к врагам прибудет подкрепление, и в итоге нас обложат тройным кольцом». – Мы пойдем на прорыв немедленно, – спокойно и убедительно принялась излагать свою идею Грейнджер, – наши противники не дураки и скоро удвоят свои силы. Дафна, сколько волшебников сейчас следит за домом? – Я заметила пятерых, но думаю, что не более дюжины. Ваш побег вынудил Темного лорда распылить силы, поэтому сейчас большинство приспешников заняты поисками в самых отдаленных частях нашего мира. – В таком случае, если не найдется аргументированных возражений, выходим через пять минут. Гарри и Дафна прорываются вверх по площади, мы с Роном – вниз.       Гарри дополнил план подруги незначительно, настояв на полном разделении: «Один из нас проскочит обязательно, а двоих удерживать проще». Отведенное время истекало, все молчали: Гермиона с каждой новой минутой испытывала нарастающий приступ страха, перед возможной встречей. Что-то в душе уверенно подсказывало, намекало – кого она увидит в рядах Пожирателей. – Время, – объявил Гарри и приоткрыл входную дверь.       Он вышел первым, отвлекая внимание на себя, за ним осторожно, боком, шагнул Рон, а дернувшуюся вслед Гермиону придержала за локоть Дафна. – Не спеши, как только проявятся все – мы ударим.       Подруга завысила число врагов: четверо старались обездвижить Гарри; двое подходили к валяющемуся на брусчатке Рональду Уизли. Забыв все договорённости с планами, Гермиона побежала выручать парня, которого должна защищать любой ценой. Пожиратель смерти посчитал угрозу от бегущей девушки несущественной и в течение двух секунд поплатился за беспечность. Вложенная Гермионой сила в «Секо» пробила щит противника, поразив волшебника в плечо. Заорав во всю глотку раненный Пожиратель рухнул. Его напарник продержался на полминуты дольше, но оказался бессилен против двух, синхронно атакующих девушек: пропустившее «Ступефай» от Гермионы тело, Дафна подхватила «Локомоторусом» и впечатала в стену здания.       Общими усилиями подруги привели в сознание Рона, не забывая контролировать происходящее вокруг. Всполохи магии указывали на то, что Гарри держится и даёт всем шанс на спасение. Провозившись с рыжим, они упустили возможность бежать. В тот самый момент, когда Уизли соизволил подняться, из переулка показалась пятерка неизвестных, и среди них Гермиона безошибочно узнала Нотта-старшего.       Преданный соратник Волдеморта атаковал невербальной «Бомбардой». Заклинание, отбитое щитом недовольной непонятно чем Дафны, взорвалось в нескольких ярдах от цели. Сообщник Нотта действовал слегка заторможено, Гермиона отметила такую деталь, настраиваясь ударить Непростительным. Только она начала произносить «Авада..», как из палочки Нотта сверкнул бирюзового цвета луч. Стоящий за спиной Рон свёл возможность уклонения к нулю: щит она не успевала выставить, поэтому… закрыла парня своим телом, ощутив легкий толчок в области сердца. Неизвестное заклинание не вырубило сознание, не парализовало – всего лишь разбежалось по организму сотнями уколов. Приготовившись к худшему сценарию, Гермиона на короткое время неожиданно для себя испытала подъём внутренней энергии. Желание адекватно ответить Нотту пресекла подруга: – Бежим за крысой, он очень ценит свою шкуру, – указала рукой Дафна в спину удирающему Уизли.       Убегая, не забывая петлять, резко менять траекторию движения, Гермиона совершенно несвоевременно рассмеялась, вспомнив объяснение Джейка по поводу таких ситуаций. «Черт бы тебя побрал, Дискейн, теперь уже я отступаю назад». Неоднократно оглядываясь, она пересчитывала количество преследователей и не представляла, как от них оторваться. На аппарацию требуются секунды, но противник не подарит такой роскоши. Спина Рона приближалась, физическое состояние парня оказалось провально слабым, а реальный план спасения никак не хотел появляться в голове. – Налево поверни – крикнула приотставшая подруга.       Мерлин, наверное, разобрался со своими заботами, прочистив уши, а может, пнув рыжего в нужном направлении. Рон повернул не оглядываясь: преодолел полсотни ярдов и влетел в обветшалый дом, проломив своей тушей плотную живую изгородь. За ним в помещение забежали девушки.       Шумно переводя дыхание, подруги всматривались в светлеющий прямоугольник дверного проёма. Гермиона пожелала врагам длительного припадка идиотизма, но никто не врывался в дом сломя голову под наведённые палочки. Спустя минуты, услышав звон разбитого стекла второго этажа, она поняла – противник точно определил их местоположение тем же «Хоменум Ревелио». Заминка возле входа, вместо которой нужно было рассредоточиться по дому, привела к потере инициативы, и временное укрытие превратилось в западню. Девушки не успели выработать даже подобия тактики, как Рон взялся руководить: – За мной, дуры, наверх, – скомандовал он и побежал по лестнице. – Втроем может получиться, – понадеялась на удачу Гермиона, проглотив оскорбление.       Удача в это вечер баловала кого-то другого, скорее всего – своего любимца Гарри Поттера. Три вспышки и грохот рухнувшей мебели указывали на то, что она осталась только с Дафной. Поверить в способность Рона Уизли справиться с Пожирателем смерти мозг Гермионы отказался: объявил перерыв в работе, забастовал, обиделся, захлебнулся хохотом. Обменявшись с подругой жестами «ты налево, я направо», как во времена тренировок, она первой ворвалась в комнату и… опустила палочку, растеряв остатки воинственности. Надвигающиеся сумерки давали достаточно света, чтобы девушка рассмотрела свой кошмар, свой страх во плоти. Джейк Дискейн стоял, удерживая безвольное тело Рона перед собой, прикрываясь от возможной атаки. – Бросай палочку, – негромко сказал Джейк.       Подчиняться или уступать она не захотела, но и нападать не желала – рука отказывалась наводить оружие. Не отрывая взгляда от чудовища (нечто в глубине душе кричало: «Очнись! Очнись!»), Гермиона спокойно вложила палочку в чехол на предплечье. Показав врагу, от вида которого жутко начала болеть голова, пустые ладони, она сделала шаг влево, подняла опрокинутый стул и присела. Самочувствие девушки ухудшалось с каждой секундой. Чтобы не засветить свою неспособность к сопротивлению девушка выбрала модель поведения, которой научилась от… Дискейна-напарника, в прошлой жизни: «Не показывай своё бессилие, лучше продемонстрируй безразличие». Нарастающая слабость, взаимопротиворечащие мысли не способствовали адекватному поступку. Каждая секунда, каждый удар сердца приносил Гермионе отчетливое ощущение пульсирующих очагов боли в солнечном сплетении и пояснице. Болевые импульсы смешивались с безумными идеями «спасти Рона любой ценой, его жизнь важнее» и «я не подниму руку на Джейка». А её парень и её враг, её надежда и её кошмар спокойно стоял и ждал. Прошло не более минуты с момента новой встречи, но Гермионе казалось, будто они расстались недавно. Отзвуки намерений спасать Рональда заглушались предательским сердцем, не воспринимавшим ни фактов, ни доводов. Измученная противоположными эмоциями девушка сумела только посмотреть в глаза пленившего её парня. «Я ничего не понимаю, – умоляли карие глаза, – поступай так, как считаешь нужным. У меня нет сил бороться или уговаривать. Прости, Джейк, твоё пророчество я никогда не исполню. Наверное, я обречена мучиться тобой». – Гринграсс, сколько ещё будешь прятаться? Не тяни время, уноси свою задницу, пока можешь. – Привет Джейк, – приветствие Дафны прозвучало непринуждённо, обыденно и уверенно, – ты снова нас спасаешь.       Не удивляясь тому, что подруга информирована про ожившего Дискейна, девушка прикрыла на секунды глаза. День назад подобная новость вызвала бы шквал упреков, наверное, но сейчас… «Они в сговоре с самого начала, а меня водили за нос. И что? Теперь мне на всех наплевать, кроме Рональда. Верный друг не принимал участия в грязных играх, потому что он слишком честный человек для подобного отношения к друзьям». – Ты ошибаешься, Гринграсс – уходишь только ты, а этими двумя займутся люди Нотта. – Что ты сказал? Совсем съехал с катушек? Джейк, ты отдашь Гермиону Пожирателям? – со злостью в голосе задавала вопросы Дафна, приближаясь к Дискейну и совершенно его не опасаясь. – Я пойму твою ненависть к Уизелу, – не унималась Дафна, – секрет прост как мычание, но Гермиона Грейнджер!.. Она же превыше всего, Джейк, ты сам это повторял! Не знаю, что ты затеял, но потерю Гермионы ты никогда себе не простишь! Ты меня слышишь, идиот несчастный?       Каждое слово Дафна сопровождала энергичной жестикуляцией руками, больше присущей Астории, указывая поочередно то на сидящую девушку, то на застывшего Джейка. – Грейнджер, Поттер, Гринграсс, – внятно и тихо зачем-то перечислил три фамилии Дискейн, – многое прояснилось, но это ничего не меняет. – Что «прояснилось», что «не меняет»? Джейк, нет времени на разгадывание твоих ребусов – помогай нам. – Гринграсс, тебе нужно уходить, потому что через минуту-другую здесь появятся мои коллеги. – Я не брошу Гермиону, ты, безмозглый придурок! – голос Дафны приобрёл оттенок несвойственной ей ярости. – Твоя подруга уже труп, правда, она об этом ещё не подозревает. Заклинание Нотта называется «Длинная жизнь» в насмешку над жертвой и самой Смертью. На протяжении трёх суток, получивший это заклинание медленно умирает в жутких мучениях. У этой дурочки имелась стопроцентная возможность уклониться или закрыться щитом, но кое-кто предпочёл закрыть собой кусок дерьма, которое я держу сейчас за горло. Бесполезное животное в отключке, поэтому спокойно проваливай. Глупую гусыню даже пытать не станут – она сама будет умолять убить её. – Джейк! Она сглупила не по своей воле, а из-за тебя. Девочка ждала тебя, придурок, все эти годы, а когда столкнулась… Джейк, послушай, всё, что ты себе внушил – забудь, всё неправда. Твоё воскрешение в качестве солдата Волдеморта ударило её по самому дорогому. Подумай – что бы ты не сделал для блага кого-то сейчас, в дальнейшем это не позволит тебе спокойно жить с мыслью о том, что ты принес Гермиону в жертву. Дискейн, зараза упёртая, помоги мне спасти её, слышишь? – Я… могу немного облегчить боль… в остальном… бессилен.       Отпустив тело Уизли, рухнувшее на грязный пол, Джейк подошёл ближе к сидящей девушке. Наклонившись, он внимательно посмотрел Гермионе в глаза. Ничего схожего с раскаянием или состраданием она не прочла в его взгляде. Холодная, безразличная пустота в таких знакомых родных очах рвала душу на части сильнее услышанного приговора. Гермиона хотела сказать, что теперь-то можно не скрывать правды и промолчала. Всякие слова теряли значение – скоро она уйдет в мир иной. – Что-то с нею неправильно, потому что «Длинная жизнь» не срабатывает так молниеносно. Первые признаки появляются только спустя двадцать четыре часа, но иногда и позже, когда поражённый уверится в собственной удачливости.       Последовавшие далее действия Джейка, вызвали у Гермионы слабую, незаметную улыбку. «Дискейн, ты полнейший профан в целительских заклинаниях. Поставить диагноз не разбираясь в таком сложном виде магии способен только ты». Завершив манипуляции с палочкой, парень выдал откровенный бред: – Моих скудных познаний хватает на то, чтобы уверенно сказать – твоя подруга несёт на себе «Печать раба». Видимо, заклинание Нотта, как-то вмешалось в действие «Печати», и процесс ускорился. При нормальных условиях такую мерзость не обнаружишь магией, требуется уровень знаний предельно высокого класса, но заклинание «Длинная жизнь» уничтожает тело носителя, поэтому печать появилась на поверхности, чтобы тянуть энергию из всех доступных источников. – Тварь! Это сотворила Молли Уизли, – прошипела достаточно злобно Дафна и пнула ногой валяющуюся тушу Рональда, – теперь дошло, в какой заднице оказалась Гермиона по твоей милости? – Печать наносят только при добровольном согласии. – Её поили какой-то дрянью, а после обработки она могла сказать «да», не понимая сути вопроса и последствий своего ответа. – Такое допускается, но это не отменяет «Длинную жизнь». – Знаю, и всё же ты обязан её спасти, Джейк. Сам просил меня позаботиться о ней, если с тобой что-то случится. Только не говори, что позволишь Гермионе умереть рабыней ржавого ничтожества. Уступишь девушку ублюдку?       Ответ парня выразился двумя словами: «Ждите здесь». Выбежав из комнаты, он громко позвал своих «коллег», затем послышались хлопки аппарации – Пожирателей увели от преследуемых. – Гермиона, не вздумай даже помыслить о предательстве или сговоре за твоей спиной, – наложив на рыжего сонное заклинание, Дафна присела у ног подруги, – ты моя сестра, такая же, как эта мелкая засранка Астория. Правда, наша младшая сестричка не преподносит огромных неожиданных проблем. Я столкнулась с Дискейном во время нападения на мой дом. Твой парень позволил нам уйти запасным выходом – мы не встречались до сегодняшнего вечера. Агента моего деда, работавшего в Министерстве, взяли Пожиратели и через него вышли на мою семью. Перед арестом человек деда прислал сообщение, в котором указал на то, что в окружении Гарри Поттера находятся волшебники, договорившиеся с Волдемортом. Поэтому я не прислала патронус сразу, после встречи с Джейком. Мы подбирали новое укрытие, сбивали преследование со следа, в общем – не успевали мгновенно реагировать. А дальше ты попалась в лапы рыжей суки, и поговорить получилось только с Гарри. Ох, ты бы знала, как Астория на тебя злится, а про Джейка… Извини, увлеклась, так вот, Гарри пытался вытащить тебя из «Ракушки» неоднократно, но боялся навредить: ты или спишь беспробудно, или лежишь полуобморочная. Ты слушаешь меня, Грейнджер? – Слушаю, – прошептала Гермиона, с трудом удерживая сознание от сползания в беспамятство.       Дафна уловила в её ответе нечто подозрительное и прервала рассказ. Подруга достала из кармана пару флаконов с бесцветным содержимым, открыла один, вздохнула, а затем поднесла к губам Гермионы: – Пей, это общеукрепляющее, пахнет гадостно, но тебе нельзя отключаться. Гермиона, не паникуй и не сдавайся. – Нет никакой паники, честно, нет вообще ничего. – Прекращай лепить полную глупость. – Хорошо. – Чтоб тебя… чтоб тебе.. – возмущенная Дафна схватила подругу за руки и несколько раз болезненно встряхнула, – он поможет, не сомневайся, а ты уже себя хоронишь. – Зачем ему помогать? Он хотел отдать меня Пожирателям, ты же слышала его слова. – Зачем? Мерлин и Моргана! Посмотрите на эту начитанную дурочку! Гермиона! Джейк ревнует тебя к рыжему уроду, а ты, спасая жопу Уизела, вскипятила парню мозги. В порыве ревности мы все совершаем безумные поступки и говорим не думая – лишь бы ударить побольней. – Дафна, он не ревнует, потому что у него вообще нет чувств.       Последовавшее далее словоизвержение в исполнении Дафны, заставило Гермиону забыть и боль, и где она находится. Не стесняясь в выражениях (уровень владения Дафной матерными выражениями оказался недосягаемым для Гермионы и, вероятно, превосходил «плохой французский» Астории), Гринграсс прошлась по умственным способностям Грейнджер с Дискейном вместе взятых и по отдельности. Самым мягким, практически безобидным, эпитетом для Гермионы звучало «дура», а в остальном… не ожидала она такого «живого» разноса от всегда сдержанной Ледяной принцессы. Никогда и никому не удавалось довести Дафну Гринграсс до такой точки кипения: матерные выражения на трех языках изливались, словно пьяным матросом в порту. Дафна обоснованно обвинила её и парня в полнейшей деградации мозговых извилин «она у вас одна на двоих и, по-моему, прямая», пообещала напоминать происходящее сейчас до смерти, рассказывать их детям, внукам и правнукам. Вдоволь выплеснув свой гнев на «умницу-дуру и рыцаря-кретина», Дафна вынесла неожиданный вердикт: – Я понимаю, что люди глупеют от чувств, но не до такой же степени, Гермиона! Неужели не видела, как дернулись губы Джейка, когда я сказала из-за кого ты вляпалась? А как блеснули глаза после моего последнего вопроса, тоже не заметила?       Звук аппарации избавил Гермиону от неудобных и неуместных вопросов подруги. В комнате появились двое: Джейк и мужчина старше возрастом, приблизительно лет тридцати. Окинув притихших волшебниц настороженным взглядом, мужчина подошёл к сидящей девушке и… улыбнулся, весьма иронично. – Дискейн, ты понимаешь, что передо мной находится враг Темного лорда номер два? – Да, герр координатор, – отвечая, парень вытянулся в стойку «смирно». – Твоя сообразительность радует, вдвойне радует, – одновременно серьезно и саркастично продолжил неизвестный, – что ты взял с меня обещание помочь девушке, не раскрыв, кому я должен помогать. Кое-чему тебя всё же научили. Теперь прекрати изображать безмозглого исполнителя и присядь, можешь – возле своей дамы.       До этого дня, момента Гермиона думала, что изучила достаточно много диагностирующих заклинаний, но прислушиваясь к мужчине, она всё же признала себя дилетанткой в целительской магии. Координатор применял чары, которые шатенка никогда не слышала от мадам Помфри. Покончив с диагностикой, мужчина приказал Джейку уложить заметно ослабевшую девушку на ровную поверхность. Заметив, что волнующийся парень намеревается устроить пациентку на грязном полу, сокрушённо покачал головой: – Не умеете вы обращаться с прекрасными созданиями, солдат. Трансфигурируйте сначала чистый матрас, обязательно мягкий, когда нибудь это вам пригодится, и только после этого укладывайте свою судьбу и проклятие.       Державший на руках Гермиону парень на секунды замер, не понимая, как выполнить приказ. Из затруднительной ситуации его выручила Дафна, безукоризненно наколдовав требуемое. – Обнажи девочке живот и дай больше света, – услышала она очередное указание для Дискейна.       Кошмар последних недель притрагивался к её телу с осторожностью и, можно сказать, робостью, похожей на нежность. На какое-то мгновение девушка даже успокоилась от одних лишь прикосновений такого… Но безжалостный голос вырвал из грез в реальность. – Фройляйн Грейнджер, я возьму немного крови в районе вашего пупка, попробуйте не кричать, потому что нарушите достоверность анализа.       Она не вскрикнула, не дернулась: боль от пореза совсем не ощущалась. Мужчина, использующий неизвестную целительскую магию, нарисовал на её животе рисунок, взмахнул палочкой и кровавые линии отделились от тела. Не имея возможности досконально рассмотреть, что же творится с её животом, Гермиона умоляюще посмотрела на подругу. Эмоции на лице Дафны говорили лучше всяких слов – лечение провалилось. Неизвестный волшебник развеял чары, аккуратно удалил капли крови и задумался. Спустя длительную паузу он заговорил: – Английские волшебники воспринимают остальных магов Европы, как дикарей и невоспитанных варваров. Сами же используют волшебство, которым брезгуют и Темные повелители, и некроманты, и фанатики. Согласно сводам законов магической Европы, ратифицированных также англичанами, за наложение «Печати раба» положено отрубать прилюдно руки-ноги, наложившему, а его семью полностью уничтожить. За каналом так и поступают, а здесь, в Англии, я уже ничему не удивляюсь. Превратить девочку в источник силы, в бессловесный скот – в духе английских политиков и, как вижу, простых волшебников. Англия кичится своими традициями, древностью родов и историей, вольностями, при этом спокойно использует магию, черней которой не найти. Не приведи Господь, подобное всплывет во Франции, Германии, России – вонь поднимется на десятилетия, а здесь, над своими, всё можно. Прошу прощения, леди, отвлёкся. Моя помощь не понадобится, потому что я ничем не могу помочь. Причина не в моей антипатии к англичанам, я немец, а в невозможности сейчас избавить несчастную девочку от такого скотства. Дискейн, напомни свою оценку за устранение последствий заклинаний. – Оценка «Хорошо», герр координатор. – Предмет читал герр Хауссер? – Да. – Понятно, максимум практики и минимум теории. По окончанию нашей работы выучишь труд герра Хауссера наизусть. – Будет исполнено, герр… – Хватит, я понял. Ты, как и большинство лоботрясов, допустил серьёзную ошибку, изучая сам труд, но пропуская вступление. Вот там, в самом начале, герр Дискейн, написано: «… снять наложенные печати, чары, сглазы проще всего..». – Автору колдовства, – закончил предложение Джейк. – Кое-что в твоей дурной голове всё же нашлось, – ухмыльнулся волшебник, – как всё исправить, объяснять не стану. Подскажу только, что фройляйн Грейнджер обработал прямой родственник тела, дрыхнущего в углу. Сумеешь заставить – девочка избавится от печати, не сможешь… – Она получила «Длинную жизнь» от Нотта в корпус, – констатировал неприятный факт Дискейн, избегая возмущённого взгляда Гермионы. – За семьдесят два часа можно уничтожить мир, а ты пасуешь перед такой мелочью. Уберёшь «Печать», кстати, если у тебя всё получится – запятые разрешаю не учить, позволю прочитать дополнения герра Хауссера для командного состава. Самому любопытно, что получится из этой гремучей смеси: она умирает, он для неё враг и всё же подставляет свою голову ради её спасения. Дискейн, не забывай – утром тебя ждёт прогулка по «Тропе лжеца» за контакт с противником, а позже… как улыбнется Фортуна. Одного не пойму, на что ты надеялся, привлекая меня? – На быструю смерть. – А-а-а, очень самоуверенно, кажется, вы забыли наши порядки, мистер Рейн. Лёгкую смерть нужно заслужить, и такая роскошь тебе не светит. Нотт выдвинул против тебя обвинение в пособничестве, поэтому прогулка заткнёт ему рот, а если кто-то глупый вздумает сдохнуть – фройляйн Грейнджер к нему присоединится. Леди, у вашего безголового спасателя уже два серьёзных обвинения, поэтому можете начинать молиться за него или прощаться. И последнее – лично предупреждаю о том, что при следующей встрече в качестве врагов, я убью вас, не задумываясь. Вы узнали много лишнего, леди. Дискейн, не задерживайся – англичане жаждут зрелищ утром. На этом прощаюсь.       Внимательно слушавшая незнакомца Гермиона отметила для себя немаловажные детали: говоривший с ними волшебник – немец, Дискейн где-то учился, упомянутая «Тропа лжеца» напугала парня, он не может спасти её и погибнет сам, за попытку спасения. Как только командир Дискейна аппарировал, она поднялась на ноги, но голова неожиданно закружилась, боль прокатилась по всему телу. Теряя сознание, Гермиона не успела закончить возникший из разговора вопрос: «Дискейн или Рейн? Ты..».       Падающую девушку подхватила Дафна, злобно посмотрев на стоящего без движения парня. Бездействие она оценила сжато и безжалостно: – Придурок полный! На откровенное оскорбление не последовало возмущения, отрицания или согласия, поэтому Гринграсс, вдохнув побольше воздуха… промолчала. Уложив Гермиону обратно на матрас, Дафна высказала совершенно нелогичное на первый взгляд пожелание: – Назови мое имя, Джейк.