Твоя награда - смерть.

      Пробуждение в медкрыле Хогвартса поначалу удивило, а затем… Случившееся недавно проскочило в памяти непереносимым ударом по сердцу. «Вот и всё, Джейк, вот и всё, тебя больше нет. Дождь омыл твоё лицо, мои враги похоронили тело, а я никогда не узнаю, где твоя могила. Может быть, это к лучшему – у меня не найдётся сил заставить себя приблизиться к месту твоего упокоения. Боюсь того, что начну с тобой говорить, оправдываться и задавать только один вопрос: «Зачем предлагать мне отношения, зная чем всё обернется?» и не получить ответа. Что тобой двигало, Джейк? Ты же абсолютно ничего не приобрёл, даже не поцеловал меня, не говоря уже про что-то серьёзное. Джейк, Джейк, Джейк… не верится, что не существовало возможности всё изменить. Не существовало – я притянула тебя. Подняв моё самомнение, научив чувствовать себя личностью, показав волшебный мир за пределами помойной дыры Уизелов, ты получил от меня награду за вмешательство. Я наградила по-королевски: отправила в тюрьму, затем убила. Какой же ты гад, Дискейн, ты повёлся на капризы глупой девочки, ты… прости, это я дрянь, не слушаю никого, кроме себя. Испоганила всё, полученное твоими трудами, и тебя же во всём обвиняю. Стыдно смотреть в глаза Гарри, девочкам, потому что я убийца во сто крат страшнее распоследнего маньяка. Они ничего не скажут, не упрекнут, на войне такое случается, но я же знаю, кто такая Гермиона Грейнджер. Я совершила немыслимое злодеяние: собственноручно отправила в могилу самого дорого для меня человека. Джейк, мы встретимся, потому что я не протяну даже недели на этом свете. Помогу нашему другу и найду способ...»       Назойливое тормошение выдернуло девушку из внутренней преисподней. Открыв веки, она рассмотрела взволнованную Асторию. – Гермиона, пожалуйста, поговори со мной, – заговорила подруга, – только не замыкайся в себе. Ты очень нам нужна, я не выдумываю! У сестры нашей одна забота, знаешь про кого речь, ты отключилась от реальности, дед грозится меня выпороть. И получается – я никому не помогаю, а болтаюсь бесполезным грузом. Гермиона, с тобой я ладила лучше, чем с Дафной, потому что она вреднющая. Бросаешь? И ты, Гермиона? Ты хочешь оставить меня совсем одну? – Нет, не оставлю, – ответила она хрипловатым голосом. – Мерлин! Ты явил чудо! Она вернулась! – показательно обрадовалась Гринграсс, – поэтому открой ушки и слушай мудрейшую сестру…       С присущей только ей упорядоченной непоследовательностью Астория рассказала о происходящем в Хогвартсе. Появление Гарри Поттера послужило толчком к началу восстания против Темного лорда. Каждую минуту в замок прибывают волшебники, готовые сражаться: члены ордена подгоревшей курицы, авроры, у которых проснулась совесть, выпускники прошлых лет и сегодняшние школьники, преподаватели. Все встают под знамя Гарри Поттера. Народу не так много, как хотелось бы, но это только первый день. По неточным оценкам Астории (младшая ненавидит математику) армия восставших насчитывает около пяти сотен волшебников, не учитывая школьников ниже пятого курса. Пожиратели ограничиваются немногочисленными группами патрулей и особо не препятствуют борцам за свободу собирать силы. По всей видимости, Волдеморт не ожидал такого массового проявления непокорности. Уже организован штаб сопротивления, волшебников разбивают на группы, но для «сильнейшей волшебницы» Астории Гринграсс не нашлось достойного места. «Дед приказал не путаться под ногами или моя задница будет синей, а рука у лорда тяжелая, поэтому я занялась спасением твоей».       Словоохотливая подруга предоставила версию Гарри Поттера о том, что случилось в Хогсмиде, окончательно смутив Гермиону. Друг ничего не заметил, сосредоточив внимание на приближающихся неизвестных. Для всех Джейк Дискейн оставался живым. Врагом, предателем, но живым. Недомогание подруги Гарри объяснил магическим истощением и слабостью вследствие перенесенной болезни. На фоне разворачивающихся событий никого не удивило такое пояснение.       Абстрагировавшись от голоса Астории, устремив взгляд в галактики потолка, Гермиона решила, что для всех будет спокойнее оставаться в неведении. Сразу после победы она признается в совершенном, а в случае поражения… «Говорить будет не с кем – оставшихся проигравших казнят в назидание потомкам. Сознаться сейчас, означает ударить Гарри в спину. Он не верит в предательство, я вижу это, надеется во всем разобраться. Я не смогу сказать ему, что Джейк… мёртв… только не в момент, когда все силы уходят на восстание. Скрывая гибель Джейка, я поступаю нечестно, но несвоевременность такой новости оправдывает мою… наверное, подлость. Гарри ничем не заслужил такого отношения, понимаю, и всё же лучше молчать». – Ты меня совсем не слушаешь, – притворно обиженно заявила названная сестра, надув губки. – Извини, отвлеклась, – признала очевидное Гермиона, поднимаясь с кровати, – подожди, мне нужно одеться. – Да-да, приведи себя в порядок, и пойдём, предъявим тебя нашим. Представь – здесь очень многие, исключая остолопов, называют Гермиону Грейнджер настоящей героиней, примером для подражания. Собирайся шустрее, героиня ты наша, идол малолетних дурочек. Привычная саркастичность, вернувшаяся в интонацию Астории, подстегнули Гермиону, позволив переключить мышление на выполнение первоочередных задач. Для начала попросила милую язвочку отвести к Гарри: – Хочу удостовериться в том, что диадему Рейвенкло кое-кто разыскал. – Контролировать мальчиков это правильно, – согласилась по-своему младшая Гринграсс, – без нашего мудрого руководства они далеко не продвинутся, невзирая на все сомнительные достижения.       Переговорить с другом удалось на ходу – парня отвлекали постоянно старшие возрастом волшебники. Гермиона получила подтверждение уничтожения хоркрукса и отошла в сторону, где дожидались сёстры. Дафна сдержанно поприветствовала: – Привет, надеюсь, ты выздоровела окончательно и найдёшь время поделиться с нами тем, что или кто уложил тебя на этот раз. – Привет Дафна, я расскажу обязательно, клянусь. – В подходящей компании и в мирное время, – вмешалась Астория, обожающая вызывать людей на пререкания.       Старшая сестра не втянулась в заранее проигранную тысячелетнюю битву, предложив всем отправиться на обед: – Голодные волшебницы значительно теряют в силе заклинаний и для желудка вредно. – А я не хочу, – упорствовала младшая, не желая поступать так, как предлагает старшая из простого принципа: как угодно, только не по-твоему.       Взяв на себя привычную, иногда приятную обязанность миротворца, Гермиона подхватила сестёр под руки и повела в Большой зал. Попав в собственную ловушку, Астория оставила такое «вопиющее предательство» без привычно-ехидных комментариев. Что-то подсказывало Гермионе: «Она отыграется позже, дождётся момента и отплатит, потому что натура у неё мстительная, но добрая… после того, как отомстит».       По коридорам сновали неизвестные волшебники, создавая впечатление, будто в Хогвартсе происходит переаттестация бывших учеников независимо от возраста. Среди волшебников Гермиона заметила спешащих куда-то близнецов, и непроизвольно прикусила уголок губ от нахлынувшего раздражения. Представители семейки рыжих, в сознании стойко вызывали неприятие, смешанное с отвращением. Фред и Джордж ничем себя не замарали, но подвергать себя опасности, даже гипотетической, угодить в рабство девушке не хотелось. «Меня заждался Джейк, поэтому каждый, носящий фамилию Уизли, может отправляться прямиком в жопу суки Молли».       Большой зал удивил Гермиону приятным сюрпризом: ученики наплевали на разделение факультетов. Столы львов, барсуков и воронов пестрели знаками отличий всех цветов. Слизеринское место оккупировали выпускники последних десяти-двадцати лет и немногочисленные школьники, греющие уши на рассказах «очень старых бойцов». Ещё сильнее удивилась Гермиона, получив развёрнутый анализ от Дафны: – За столом Слизерина в данный момент спокойно едят волшебники учившиеся и на Гриффиндоре, и на Рейвенкло, и на Хаффлпаффе. По-моему мнению, повзрослев, они поняли, что для вражды нет причин. Я решила, что мы обязаны показать наше отношение к глупому противостоянию. Предлагаю шокировать твоих гриффиндорцев. – Сестричка, не падай в обморок – я впервые не стану с тобой спорить, – неожиданно поддержала извечную противницу Астория. – Такое вызывающее поведение более импонирует львам, – удивилась Гермиона, – но для меня вы мои сёстры и я вас всегда поддержу. «У вас я научилась держать язык за зубами, даже когда нестерпимо хочется выговориться».       Свободное пространство быстро нашлось возле призывно размахивающего руками Невилла Лонгботтома. По мере того, как до гриффиндорцев дошло, кто сидит за их столом, посыпались вопросы: «Грейнджер, ты в норме? А скольких Пожирателей ты грохнула? Гринграсс, вы совсем обнаглели, вы же эти… за Того-кого-нельзя-назвать, которые. Как вас сюда занесло? Не боитесь, что мы...» Дождавшись уменьшения шквала расспросов до приемлемого уровня, заодно покончив с обедом, Астория взяла на себя роль пресс-атташе: – Отвечаю по порядку и за мою скромную подругу: Гермиона в норме, убила пятерых, а может и больше, но если вы не заткнётесь и продолжите портить аппетит… Мы с сестрой почтили ваш стол своим присутствием, потому что нас пригласил самый воспитанный гриффиндорец, Невилл Лонгботтом. Кто здесь увидел наглость?       Астория взяла паузу и мрачным взглядом посмотрела на притихших учеников: – К вашему сведению, семья Гринграсс никогда не поддерживала Волдеморта и не боялась произносить его имя, в отличие от «храбрейших» гриффиндорцев. Не знаю, слышали или нет, но при нападении на дом нашего деда погибли девять Пожирателей. Двоих устранила Дафна, одного я, остальных прикончил лорд Гринграсс. Теперь понимаете, почему нас сюда «занесло»? Желающих проверить мою честность ждём сразу по окончанию обеда в ближайшем классе.       Поверили гриффиндорцы или остались при своем мнении было неизвестно, но добровольцев для проверки не нашлось. Склонность Грейнджер расправляться с неугодными весьма жестоко не забылась, и сёстры Гринграсс всегда славились способностью постоять за себя так, что их противникам лучше сразу искать другую школу. «Кто поймёт этих взбалмошных девчонок» – вероятнее всего пронеслось в умах окружающих. Благоразумие взяло верх, и школьная братия принялась создавать список вопросов Гарри Поттеру, мальчику доброму, отзывчивому, не имеющему мрачной репутации. – Внимание! – раздался в помещении усиленный магией голос Конрада Гринграсса, – ученикам оставаться в зале! Всем прибывшим срочно занять свои позиции согласно полученным инструкциям! Не паникуйте, это не штурм, нас проверят на прочность и на этом успокоятся!       Волшебники торопливо и не организованно принялись выполнять указание командующего обороной Хогвартса. По рядам школьников прокатилась волна возмущённых выкриков, но с места никто не поднялся – безжалостное лицо лорда Гринграсса гарантировало крупные неприятности нарушителям дисциплины. Поток уходящих иссяк, и Гермиона решительно поднялась из-за стола. Её примеру последовала Дафна, победоносно взглянув на младшую. – Я помню, никуда не иду, берегите себя, – проявила несвойственную покладистость Астория, печально вздохнув.       Гермиона и Дафна беспрепятственно прошли мимо командующего, который удостоил девушек строгим взглядом, и рванули искать друга, пропустившего обед. Никто не знал куда бежать, поэтому пришлось отвлекать вопросами спешащих волшебников. Достоверной информацией поделилась Нимфадора Тонкс, и девушки побежали к северной стене. Искомый парень нашелся сам: Гарри стоял в одиночестве перед ступенями лестницы, ведущей наверх. – Не спешите, ещё идут переговоры, и привет Гермиона, рад, что ты с нами. – Привет, – откликнулась девушка, – можешь рассказать всё по порядку. Что за переговоры? Почему ты стоишь здесь? Пожирателей много? Мы будем сражаться? Почему пропустил обед? Что вообще… – Гермиона, позволь мне ответить. – Извини, увлеклась. – Волдеморт предложит защитникам Хогвартса выдать меня, это просчитал лорд Гринграсс, а мы затягиваем время – вот такие переговоры. Я стою перед вами, потому что не рвусь нарушить приказ дождаться командующего. Признаюсь честно – меня не приглашали на планирование, организацию обороны. Задача Гарри Поттера –демонстрировать присутствие, а всем остальным занимаются опытные профессионалы. С таким подходом я полностью согласен: что я посоветую, подскажу волшебникам, участвовавшим в настоящих сражениях? Наша стычка в Министерстве не выдерживает минимального сравнения с опытом авроров или членов Ордена феникса. У меня даже порыва не возникает путаться под ногами твоего деда, Дафна. Он учился у самого Гриндевальда захватывать и защищать магически укреплённые объекты. Я же не настолько придурок, чтобы не понимать азбучных истин. Мы не имеем специфических знаний, умений, опыта в деле, исход которого может обернуться мировой бойней или уничтожением волшебного мира. – Отрадно слышать, Гарри, выводы ты сделал правильные, – бесшумно подошедший лорд Гринграсс остановился возле друзей, – предлагаю подняться на стену и посмотреть, чем нас удивит любимый ученик Альбуса.       Вид, открывшийся перед Гермионой сверху, завораживал своей нереальностью. Отряды Пожирателей, строившиеся вдалеке в подобие колон, выглядели безобидными миниатюрными фигурками. По рядам врагов прокатывалось непонятное движение, и девушка сильно пожалела, что у неё отсутствует обыкновенный бинокль. Оглянувшись по сторонам она увидела аналогичное состояние в среде приготовившихся обороняться: кто-то ещё бежал, кто-то споткнулся и упал, кто-то стоял и не понимал куда идти.       Приготовления к сражению взволновали Гермиону и разочаровали одновременно. «Как зрелищно красиво всё выглядит в фильмах: решительные, добрые, одухотворённые лица борцов за правое дело и глупо-жестокие морды противника. Каждый защитник пристально всматривается вдаль и не наблюдается даже подобие неуверенности или растерянности. А здесь? У большинства (у меня так же) отчетливо трясутся руки, половина повторяет вслух заклинания, отдельные личности не находят или не хотят находить свой участок обороны. Ничего общего с организованностью и дисциплиной. Армия Волдеморта смотрится более предпочтительней в этом плане. Впрочем, я не вижу целостной картины, но, скорее всего, у них проблемы серьёзнее – заставить массы двинутся на штурм. По-моему, отдельные очаги спокойствия и здесь и там состоят сплошь из волшебников возрастом лет за тридцать. Мерлин и Моргана! Такая неорганизованная толпа сумеет удержать замок только в случае откровенных глупостей атакующих. Наши оппоненты тоже не блещут изысками построения, обманными действиями – такие же волшебники, верящие идеям Тёмного лорда».       Неразбериха на стене прекратилась после криков обладателей омниноклей: «Идут! Они наступают!». Движение замерло, и взоры защитников обратились в сторону надвигающегося противника. По мере приближения армии Пожирателей Гермиона смогла различить тех, кто им противостоит. Войска Волдеморта чётко разделялись по расовому признаку: люди, великаны, оборотни, инферналы и прочий сброд. Великанами командовали волшебники, среди оборотней мелькали свои лидеры, подчиняющиеся Фенриру Сивому, а кто управлял ходячими мертвецами и так понятно – лично Волдеморт. Девушка озвучила свои наблюдения и неожиданно получила сжатую лекцию по военному делу от Конрада Гринграсса: – Вы потрясающе точно, как для гражданского человека, подметили основные детали – именно Том Реддл направляет мертвяков, и остальные ваши выкладки также верны, поздравляю. Не волнуйтесь, он не бросит все силы сразу и без разведки, потому что потери атакующих и обороняющихся соотносятся три к одному, это аксиома войны. В лучших традициях британской армии сейчас против нас выдвинут всех, кого не жалко потерять, придержав ценных союзников в резерве. Я думаю… первыми в бой бросят оборотней – они непредсказуемы, к тому же -опасны для своих. Как отряды прорыва, оборотней хорошо использовать ночью, но и днём они неудобный противник: подвижный, выносливый, имеющий высокую сопротивляемость боли, и попасть по таким сложно. В качестве разведки боем отряды оборотней самые предпочтительные. Чем больше мы перебьём этих тварей, тем легче станет победителю диктовать им свои условия, но я бы перебил всех, чтобы остановить распространение ликантропии на британских островах. Жестоко, не гуманно? Безопасность моих правнуков выше сопливых жалостей.       Надвигающиеся колонны врага остановились, кроме центральной – великаны продолжили наступление. Среди защитников Хогвартса явственно нарастали панические настроения: «шкуру сложно пробить... чем пробить я не помню... может отойти от стен». Как по закону подлости, атакующие добавили головной боли обороняющимся появлением в передних рядах толстых грубо сколоченных щитов. Если великаны беспрепятственно доберутся до ворот замка… – Лорд Гринграсс, я знаю, чем остановить эти шагающие танки, – Гермиона уверенно высказала своё мнение, подкреплённое вспыхнувшим озарением. – Сколько бойцов вам потребуется? – лорд спрашивал, не отрывая взгляда от надвигающейся беды. – Два, а лучше три десятка достаточно.       Получив в своё подчинение двадцать семь волшебников, Гермиона изложила свой план: – Рассчитайтесь на чётные и нечётные номера: чётные трансфигурируют камни в ядра, нечётные подбрасывают ядра как можно выше над головами великанов. Учитывайте скорость движения и берите упреждение, но не переусердствуйте, чтобы избежать недолёта. Большое количество наших снарядов, плотность падающих ядер на квадратный ярд, обеспечат приемлемый результат. Всем понятно? – А что такое ядра? – прозвучал истинно «логичный» вопрос молодого волшебника. – Бладжер видел? – незамедлительно выбрала она аналог, – ядро, это каменный бладжер, только на пару дюймов больше по размеру.       Для наглядности (мужчины легче воспримут визуальную форму) девушка обрисовала ладонями, какой приблизительно диаметр требуется. Вдаваться в тонкости калибров магловской артиллерии она не рискнула, побоявшись утонуть самой в «передовых познаниях» волшебников. Приглушённо ругаясь, сбиваясь, обзывая друг друга маглами (дети не-волшебников выполнили бы такую «сложную» процедуру давно и уже игрались бы) подчинённые начали выполнять приказ Гермионы. Первый залп получился отвратительным, с большим недолётом и смешками зрителей. Она тут же скорректировала свои действия: – Слушайте все! Забрасывайте свои ядра как можно ближе к моему.       Нововведение девушки сразу принесло ощутимый результат – передние ряды великанов накрыло в полном составе. Ободрённые успехом применения «высокомагических средств ведения войны» защитники принялись энергично проверять на прочность черепные коробки не остановившихся противников. Понадобилось более двух десятков залпов, чтобы до крошечных мозгов великанов добралось понимание: они бессильны против падающих на головы камней. Тройка волшебников прикрывала сама себя и не избежала «щедрости» Гермионы – двоих поразили ядра, последнего раздавили великаны.       Смерть с небес собрала обильную жатву, в течение двадцати минут погибло тридцать шесть магических существ. Враг подошёл на достаточно близкое расстояние и Гермиона впервые, вживую увидела отвратительный лик войны. Трупы великанов выглядели совсем не так, как изображают на картинах художники-баталисты. Каменные ядра разбивали черепа, дробили кости, трощили руки, ноги, перебивали хребет. На лежащие туши падали новые снаряды, расплескивая кровь, мозги и внутренности жертв. Ветер донёс до обоняния защитников «ароматы» поля боя: вонь дерьма и тошнотворный запах крови. Рвотные спазмы прокатились по рядам бравых артиллеристов, вынудив некоторых «взглянуть на завтрак». – Задробить стрельбу, перекур! – выдала она первое, что пришло на ум. – Отлично сработано, мисс Грейнджер, и окончание в духе ветерана, – лорд Гринграсс своевременно отвлёк девушку, искавшую глазами, куда бы... – приглашаю вас на вечернее собрание штаба обороны. Свежий подход молодого дарования нам пригодится. Наполеон Бонапарт так же начинал артиллеристом, а закончил императором. Реагировать на ситуации вы умеете, признаю, но для карьерного роста этого недостаточно. В роли командира присутствует неприятная обязанность отправлять подчинённых на заведомо верную смерть, и этого не избежать. Вам нравится командовать мужчинами, не спорьте, это у вас хорошо получается, поэтому приготовьтесь к тому, что многих из них семьи никогда не увидят. – Сэр, – Гермиона набралась решительности и выпалила, – я не хочу командовать. – Поздно, лейтенант Грейнджер, ваши действия уже отметили и правильно оценили. Благодаря вашему уму мы одержали маленькую, но очень важную победу. Гермиона, рядовых бойцов у нас хватает, а толковых командиров… Вы же не переложите ответственность на плечи волшебников, совершенно не разбирающихся в азах военного искусства?       Она предпочла молчать, но вопросительный взгляд лорда требовал ответить. – Я поняла, сэр, сделаю всё, что в моих силах. – Вот и договорились, а сейчас понаблюдайте за нашим ответом, – командующий указал рукой на внутренний двор замка, – заодно сопоставьте эффективность своих действий, выбранной вами тактики и действий наших «умудренных опытом прожитых лет» волшебников.       Посмотрев в указанном направлении, Гермиона не сдержалась от громкого высказывания: – Идиоты! Атаковать на мётлах, это же сумасшествие! Всех собьют за секунды!       Поддержки своим восклицаниям она не получила, по причине того, что полёты на метле у волшебников прочно ассоциировались с квиддичем. Спорт занятие опасное, подходит настоящим мужчинам, и садящиеся на мётлы волшебники, казалось, не понимают того, что их не собьёт бладжер, а убьёт заклинание или высота падения. Некоторые летуны позволяли себе шутить на тему того, что уклоняться от бладжеров труднее и загонщики бьют опасней. Отдельные «храбрецы» заходили дальше в собственном лихом идиотизме: «в летящий объект невозможно попасть убойным заклинанием». Гермиона насчитала тридцать четыре камикадзе, взлетевших в небо, и пристально наблюдала за всеми, желая глупцам вернуться живыми.       Воздушная атака закончилась быстрее и позорнее наземной – количество волшебных палочек Пожирателей обеспечило эффективную плотность заклинаний. Аналог зенитного прикрытия с земли обошелся фанатам квиддича половиной сбитых в первые секунды налёта и десятком упавших при отступлении. Девушка видела (воображение дорисовывало), как недавно смеющиеся, живые люди падали с высоты, и не сомневалась – не останется выживших. Бездарная атака породила внутри огонь гнева, который достался виновнику такого… неграмотного командования. – Лорд Гринграсс, сэр, почему вы приказали атаковать с воздуха? – яростно зашипела Гермиона, – вы же понимаете… – Я возражал против такой затеи, – прервал её аргументы обвиняемый, – воздушный налёт целиком инициатива этого… Шеклбота. Поймите, мисс Грейнджер, меня выбрали командующим обороной только из-за настойчивости Гарри Поттера. Я вынужден учитывать мнение несогласных, в противном случае руководить поручат волшебнику, далёкому от ведения войны, но умеющему всем угождать. Политика, всегда и везде политика, мой единственный думающий лейтенант Грейнджер. Я назначаю вас не потому, что вы подруга моих дочерей, не потому, что мы знакомы, а из-за отсутствия выбора как такового – волшебный мир не готовит командиров и солдат. Ваши скупые познания ведения войны, почерпнутые из фильмов и книг маггловского мира, превосходят всё, что имеется здесь. Немаловажную роль играет ваша непредвзятость по отношению к волшебникам: знакомым, недругам, трусам и храбрым. В отличие от вас, мисс, здешние волшебники думают о своей выгоде постоянно, даже стоя на краю гибели. Не стану утверждать, что все, но большинство именно такие, и мне приходится лавировать между ними, чтобы получить нужный нам результат. Отказывая Шеклботу, я гарантированно получил бы клеймо не желающего побеждать немедленно, а поддержав его – сохранил возможность управлять событиями и показал чью-то некомпетентность. Войны без погибших не бывает, но зачастую многих потерь можно избежать, если командир не мясник, на подобии одного русского маршала, которому ещё и памятник поставили.       В паре ярдов от лорда материализовался чей-то патронус, и Гермиона тактично поспешила отойти подальше, чтобы не услышать лишнего. Театр глупости нападающих, и защитников отбил напрочь стремление руководить, наставлять, всё знать. Спускаясь по ступенькам, девушка подумала о том, что на сегодня впечатлений с избытком. Она покидала стену, потому что смотреть на отступающие отряды Пожирателей не доставляло удовольствия. На войну Гермиона нагляделась из первых рядов и совсем не в качестве зрителя. «При других обстоятельствах, сейчас я тихо скулила бы в уголке, оплакивая погибших, а так… Смерть Джейка убила во мне сострадание и единственное, что меня волнует – как быстрее умереть самой». – Гермиона, подожди меня! – Дафна бежала и махала рукой, – ты что, оглохла? – Нет, задумалась. – Слава Мерлину, она задумалась! – подруга приблизилась и шумно выдохнула, – на твоём лице нарисована такая вселенская скорбь, что смотреть тошно. Ты жалеешь всех погибших? Храбрец и дурак - это синонимы. Тебя можно поздравить с офицерским чином, госпожа лейтенант? – Дафна, не нужно поднимать моё гребаное настроение, – вяло ответила Гермиона, – уже никогда оно не станет даже нормальным. – Грейнджер Гермиона, ты снова уподобляешься безмозглой курице? – звонкий окрик Астории прервал начинавшуюся исповедь, – я выпрыгиваю из кожи, чтобы тебе помочь, а ты сопли начинаешь размазывать. Тебя нельзя оставлять ни на минуту – сразу скатываешься в депресняк. – Астория, прекрати! Не видишь… – Не затыкай мне рот, Дафна, не сейчас, – младшая из девушек (демонёнок в юбке) гневно посмотрела на подругу и сестру, – нет времени на страдания. Объясняю двум старушкам: пока кто-то занимался глупостями, да, глупостями, потому что война занятие не для умных девушек и цвет лица портит… упс, я поймала удачу за попу. Скажите мне, умницы бестолковые, зачем мы здесь?       Недоуменно переглянувшиеся девушки послужили Астории приемлемым ответом, и она подняла руки к небу в театральном жесте: – Мерлин! Моргана тоже сойдёт. Почему эти безголовые девицы, мои сёстры, а может… меня подкинули… такие дуры! Не знаешь? Плохо, и я не знаю. По-моему, только умнейшая из умнейших Астория Гринграсс не забыла, что нам всем требуется. Сражаться на стенах, помогать нашему Гарри, желающих найдется всегда, а вспомнить про Джейка, проклинаемого и ненавидимого, кроме меня некому! Мерлин! Ты свидетель! Две великовозрастные дурищи попёрлись воевать, как будто это их сильная сторона. Мерлин! Чтоб тебя запор поразил! Верни Джейка, с ним можно по-человечески общаться, не то что с этими… Гермиона, Дафна, у вас мозги, это такие серые половинки в головах ваших пустых, хорошо работают, а вы что вытворяете? Захотелось показать себя? Показали? Все мальчики ваши? Прославились? Ох, как же трудно с идиотками, а если они ещё и сёстры… Подумать о том, что проклятие перейдёт на меня, Дафна, в случае твоей гибели, сложно, понимаю, своей извилиной, коротенькой. А ты, Грейнджер! Кто вытащит задницу парня, если тебя, героиню недоделанную, убьют? Я? Боюсь, что это мне не по силам – он послушается только Их глупейшее высочество, принцессу дурочек Гермиону Грейнджер. И сестра моя, с отмороженными мозгами, не справится. – Язва мелкая, ты договоришься у меня, – угрожающе заговорила Дафна, – прекращай свои штучки с психологией навыворот. Не видишь, что без твоих обличений противно? Гермиона, предлагаю связать язву и отправить великанам или оборотням, как десерт. – Дафна, нельзя так жестоко поступать с несчастными созданиями – они передохнут в жутких мучениях. Наша сестричка проест всё, до чего дотянется, и доведёт до безумия даже скального тролля, а у того вообще отсутствует интеллект. – Значит язва?! Да? Я мелкая? А ты… а вы… курицы вы! Всё, пойду и найду Гарри, он мне поможет. Допрос проводят при наличии адекватных свидетелей. – Стой! Какой ещё допрос? – Гермиона успела схватить злющую Асторию за рукав мантии, – кого ты собралась допрашивать? – Отвали! Какое тебе дело? – вопросом на вопрос ответила девушка, выдергивая одежду из ладони. – Не психуй, Астория, пожалуйста, – спокойно занялась уговорами Гермиона, – слишком много на нас навалилось, а ты язвишь и ничего не объясняешь. – Ты тоже считаешь меня язвой? Мелкой? Отвечай честно. – Язвительности у тебя сверх всякой меры, – дипломатично попыталась сгладить ненужную ссору штатная примирительница.       Задумавшись на некоторое время, Астория замолчала, а затем виновато развела руками: – Бывает, соглашусь, но только с тобой, учти. Это влияние Джейка, и моей вины в таком поведении половина… меньшая. – Астория, не нужно о грустном, лучше скажи: кого ты намереваешься допрашивать и обязательно при свидетелях? – Упс, я не сказала? Точно? – Астория! – на крик Дафны обернулись некоторые из защитников стен. – Я поймала Тома Фалтона, – выдала младшая, уловив в голосе сестры нечто угрожающе серьезне, сменив гнев на милость, – вы помните такого аврора? – Последний из четверки, – на память Гермиона не жаловалась, а хотелось… – Браво! – саркастично сказала Астория, хлопнув в ладоши, – растёшь в моих глазах. Понимаю, что тебе не весело сейчас и… Мордред меня поцелуй! Гермиона, ты же не знаешь Фалтона в лицо. Прошу прощения за нападки, но только за половину, а сестричка обойдётся. Так вот, вы ускакали маяться дурью, а я пошла в медкрыло и по пути встретила аврора Фалтона. «Герой» спешил не на стены, наверное, хотел отсидеться за вашими овечьими спинами. Ох, не могу я не язвить. План у меня возник за секунды: трусливый слизняк не отказался проводить перепуганную девушку в подземелья Слизерина. Мы зашли в пустующий коридор, я отстала на пару шагов и влепила в его спину «Ступефай» пять или шесть раз, заметьте – невербально, затем добавила «Петрификус», «Инкарцеро». В эти минуты он дожидается в твоей комнате, Дафна. У меня немножко не убрано, вот я и подумала, что потрошить его лучше у тебя. И дед тебя не выпорет, если что не так пойдёт… Ты же не обидишься?       Святая невинность, читавшаяся на ангельском личике Астории, никого не обманула: изворотливость прямо светилась в её глазах. – Мы идём или продолжаем пялиться? – высказала и вопрос, и пожелание пленительница аврора.       Дафна сокрушённо покачала головой, намекая Гермионе: «посмотри, какое бедствие мне послала злобная судьба», и приглашающим жестом руки позвала всех за собой. В гостиной Слизерина девушек встретил… совсем не образцовый порядок, как мнилось Гермионе. Зелено-серебристое помещение мало чем отличалось от гостиной львов: учебники валялись где угодно, забытые пергаменты торчали из-под диванов. «Обыкновенные люди, такие же школьники, – подумала она, – ничто человеческое им не чуждо. Я здесь как в гостиной Гриффиндора, вся разница только в расцветке помещения. И всё же за пределами гостиной они выглядят предпочтительнее остальных факультетов». – Не удивляйся, – хитро улыбаясь, заметила Астория, – ты не видела, что здесь творится после празднования квиддичных побед. Ваши развлечения – шалости по сравнению с нашими, но мы не хвастаемся таким перед остальными. Умение держать язык за зубами обеспечивает нам негласную защиту декана.       Посвящение в тайны слизеринской жизни вне классов Гермиона восприняла спокойно из-за того, что некоторыми подробностями уже делилась и Дафна, и Трейси Дэвис. Рассматривание обстановки «конкурентов» остановила Дафна: – Поглазеешь на всё позже, нас ждет кавалер.       Ирония в голосе Гринграсс совсем не вязалась со строгим выражением её лица и Гермиона удивилась – такой грозной подругу она не видела давно. Уже на пороге комнаты Гермиона не удержалась от проявления любопытства: – Дафна, почему твою комнату никто не занял?       Подруга покровительственно ухмыльнулась и ответила: – У нас не принято вторгаться в чужие апартаменты независимо от того, где находится хозяин. Ах да, у нас достаточно свободных комнат в отличие от гриффиндорских казарменных порядков. Мы всегда потешаемся над вашим общежитием, извини, но места в башне красных столько, что можно разместить учеников индивидуально. Почему вас заставляют ютиться по три-пять человек, мне не понятно. Может быть, дело в том, что скученность школьников облегчает слежение за их действиями, разговорами, увлечениями, кругом общения? Для нас это неприемлемо, потому что иногда каждому человеку требуется уединиться, чтобы подумать, помечтать, даже поплакать, но твои гриффиндорцы такой роскоши, как свобода личности, лишены. Такие вот отсталые чистокровные волшебники и прогрессивные последователи Альбуса Дамблдора. – А ещё… в тишине хорошо читается, – ударила в незащищённое место Астория.       Дуэт сестёр, образовавшийся спонтанно, не оставил Гермионе шанса оправдать гриффиндорский способ расквартирования учеников. Вначале Дафна, а за нею и Астория, привели такие многотонные аргументы, что спорить бессмысленно и… девушки подметили всё правильно, зачем оспаривать очевидное – Гриффиндор всегда под колпаком. Согласившись с подругами мысленно, она не признала себя предательницей красного (подхватила всё же слово от Дафны) факультета – правда всегда правда. Ненужные размышления Гермиона отбросила, посмотрев по сторонам: нигде не наблюдалось «поклонника». – И где же мистер Фалтон? – Там, где должен находиться всякий уважающий себя мужчина, который опасается, что его застукают в спальне чужой девушки, – беззаботно прощебетала Астория, падая на кровать сестры. – В шкафу? – неуверенно спросила старшая Гринграсс. – Дафна! – воскликнула вредная Астория, наслаждаясь триумфом, – ты ничего не понимаешь в адюльтерах, и я не настолько жестока, чтобы запихнуть бедолагу в склад твоего «жалко выбросить» барахла: он там задохнётся. Ладно, просвещу вас, гусыни романтические – Фалтон дожидается свидания… под кроватью.       Спустя несколько секунд в комнате раздался звонкий девичий смех. Гермиона живо вообразила, что испытывает сейчас аврор, и приступ неудержимого хохота повалил её на кровать. Просмеявшись, она с благодарностью посмотрела на Асторию, получив в ответ понимающий кивок. Настроение не улучшилось, но напряжение последних часов немного отпустило. «Спасибо, язва-сестричка, – подумала Гермиона, – смех отлично прочистил мозги, осталось взглянуть правде или страхам в лицо. Я не воскрешу Джейка, это невозможно, но сделать всё от меня зависящее, чтобы разобраться в том, как он докатился до службы Волдеморту, сумею». Общими усилиями девушки выволокли аврора из-под кровати, усадили в кресло и разошлись в стороны, чтобы не перекрывать секторы наблюдения. – Всё правильно, – одобрила их действия Дафна, – «Фините» отменит все ранее наложенные чары, а наш «поклонник» опытный волшебник. Работаем так: Астория отменяет, я накладываю «Инкарцеро» по новому, ты, Гермиона, контролируешь. Дёрнется, глазом поведёт в сторону – бей «Круциатусом» и не раздумывай, потому что он нас не пощадит, видела я подобных сволочей. Готовы? На счёт «три» начинаем.       Повторное связывание получилось идеальным, а может дело в том, что длительное пребывание под парализующим, вызвало у труса затекание мышц. Затравленно поглядев на свою пленительницу, аврор попробовал что-то сказать пересохшим языком. – Упс, извините мистер Фалтон, наверное, вам трудно говорить? – взгляд Астории выражал самую неподдельную доброту, – сейчас дам воды.       Девушка налила в фужер воду и поднесла к губам связанного мужчины. Подождав пока он напьётся, Астория скомандовала подругам: – Зафиксируйте его голову, немедленно! Я залью ему в глотку «Веритасерум».       Две пары рук моментально выполнили указание. Астория зажала нос жертве и залила в рот зелье. В расширившихся зрачках аврора она рассмотрела требуемый эффект и задала первый вопрос: – Томас Фалтон, вам знаком Джейк Дискейн? – Да, – бездумно прозвучал ответ. – Вы его видели в Азкабане? – Да. – Что с ним произошло? – крикнула Гермиона, не сдержавшись. – Подожди, ты неправильно поставила вопрос, – Дафна оттеснила её от аврора. – Томас Фалтон, вы обладаете сведениями о том, что происходило с Джейком Дискейном между декабрем 1994 года и началом июня следующего года? – Обладаю. – Где эти сведения? – Гермиона не хотела, не желала ждать и оттолкнула Дафну, – где сведения? Ты меня слышишь? Отвечай или сдохнешь здесь. – В моей памяти, – сухо прошелестел голос Фалтона. – Чёрт тебя раздери, – от досады она принялась нервно тереть лоб тыльной стороной ладони, – твои воспоминания… добровольно ты не поделишься… нужен Омут памяти, а дальше ты у меня всё выложишь. – Ты что задумала, подруга? – руки Дафны развернули её к задавшей вопрос. – Сестра, отвали и не мешай, – подлетела к ним Астория, – она знает, что делать и мы поможем. Эйкин!       Домовой эльф семьи Гринграсс возник в мгновение ока и с достоинством поинтересовался: – Требуется помощь, младшая госпожа? – Отнеси записку и незаметно передай деду.       Размашистым почерком Астория начертала что-то на листе, вырванном из блокнота, и отдала послание эльфу. – Я написала, что нам жизненно важен, требуется наш Омут памяти для спасения Джейка. Мы готовы спать на животе неделю, но дедушке лучше согласиться. Сестричка, нам не привыкать, а без разрешения главы противный эльф не доставит ничего. Вопрос о том, почему девушки готовы спать на животе, Гермиона отложила до спокойных времён. В ближайшие минуты девушке предстояло перешагнуть незримую черту, отделяющую законопослушного человека от личности, готовой добывать правду абсолютно всеми методами. «Если ты меня видишь сейчас, оттуда, Джейк, ты, наверное, будешь гордиться своей, надеюсь, девушкой. Я хорошо усвоила твои уроки и ни перед чем не остановлюсь. Потребуется запытать Фалтона – я это сделаю».       Омут памяти материализовался на столе, но сам эльф не показался на глаза присутствующим. Вдохнув-выдохнув, откинув жалость и слюнтяйство, Гермиона направила волшебную палочку на беззащитного связанного человека. «Империус», заклинание, за которое полагается тюремный срок, она произнесла твёрдо и уверенно. – Томас Фалтон, вас освободят от «Инкарцеро», вложат в руку вашу палочку, и вы будете выполнять мои приказы. Вы поняли меня? – Понял.       За спину аврора переместилась Дафна, приставив свою палочку к его затылку, и показала свободной рукой, что контролирует потенциальное сопротивление. Младшая из сестёр убрала связывающие аврора веревки, а затем, вложив ему в ладонь палочку, отошла в сторону. Фалтон сжимал пальцы в кулак, восстанавливая кровообращение, возвращая чувствительность конечностям. Вся его поза, фигура, мимика свидетельствовали о том, что волшебник находится в подчинении не собственного сознания. Как ведут себя под «Империусом» Гермионе неоднократно демонстрировал и лорд Гринграсс, и лже-Грюм на уроке, поэтому она не замечала ничего подозрительного. Девушке оставалось предельно точно поставить подконтрольному мозгу задачу и получить результат. Что получится из такой затеи она не догадывалась, но страха за применение Непростительного не испытывала, как и удовольствия от власти.       Впервые использовав «Империус» против Пожирателя, оказавшегося… Гермиона уверила себя в том, что повторения не последует – её арсенал заклинаний и без того внушительный. Жизнь, обстоятельства или леди Судьба внесли свои коррективы, совершенно не считаясь с потребностями девушки. Осознание собственных жестоких действий не вызывало ни возмущения совести, ни оправдательных доводов разума. «По сути, мне наплевать на себя, потому что без Джейка жизнь теряет смысл. Какое бы наказание мне не уготовано, оно померкнет перед тем, что жжёт душу. Может быть, перед тем, как отправиться в ад, мне позволят увидеть тебя: всего лишь на мгновение». Палочка в руке не дрожала, сердце билось размеренно – она видела перед собой не живого человека, а средство достижения цели. – Аврор Фалтон, вы готовы выполнить мои приказы? – Да, мисс. – Я приказываю извлечь из памяти всё, что имеет отношение к Джейку Дискейну, выполняйте. Воспоминания помещайте в сосуд, стоящий справа от вас.       Серебристые нити медленно вытягивались из головы Фалтона и после третьей, особенно толстой, Гермиона уже колоссальным усилием воли сдерживалась от немедленного просмотра фактов. Свидетельства тянулись нескончаемым потоком: десятое, двадцатое… Потеряв счет нитям, она ощутила, как липкий страх, схожий с тем, испытанным в присутствии Беллатрикс, неумолимо проникает в сознание. Ноги, особенно коленки, предательски затряслись, ладони вспотели, а капли, взявшейся из ничего влаги, потекли по позвоночнику. Ещё не приступив к просмотру, Гермиона неведомым образом догадалась – содержимое Омута памяти не принесёт ничего, кроме боли и раскаяния, добивая её окончательно. Короткая нить промелькнула и растворилась в наполненном до краёв сосуде. Аврор закончил передачу сведений и замер. Спрятав палочку в наручный чехол, девушка сделала шажок к Омуту, набрала в легкие побольше воздуха, словно готовясь нырнуть и опустила голову в серебристую субстанцию.       «Вы получите тысячу галеонов каждый, – услышала и увидела Гермиона начало воспоминаний Фалтона его глазами, – за то, чтобы грязнокровий выродок сполна расплатился за неудобства, причинённые моему сыну. Расследования со стороны Министерства не опасайтесь – мы сошлись с Дамблдором в мнениях, касающихся Дискейна». Образ Люциуса Малфоя сменился на прекрасно знакомую личность, директора Хогвартса. «Господа Грент и вы, мистер Фалтон, наш план немного изменился – не нужно дожидаться лета следующего года. Постарайтесь всё закончить не ранее, чем мои заграничные гости покинут школу, потому что нам навредят слухи о гибели арестованного школьника. Джейк Дискейн исчезнет тихо и незаметно, без ажиотажа и шума прессы, к моему глубочайшему сожалению. Он не подходит для дела света: плохо влияет на неокрепшие умы, позволяет себе неуместную критику наших устоев и нелестные высказывания в адрес волшебного сообщества Британии. Я рассчитываю никогда не услышать про живого Джейка Дискейна».       Открывшаяся низость, подлость покойного директора вынудила Гермиону закрыть веки от нахлынувшей злости. Волшебник, которому она доверяла, перед авторитетом которого благоговела, оказался… «Таким, как и говорил Джейк: расчётливым политиком, способным уничтожить всякого, кто препятствует торжеству его долбаного всеобщего блага. Прости Джейк, ты не ошибся в характеристике Альбуса Дамблдора». Первые потрясения от просмотра оказались настолько болезненными, грязными, отвратительными, что Гермиона не решалась продолжить. И всё же она взглянула в лицо неизбежного. «Поднимайся малыш, – девушка смотрела на подход братьев Грент к лежащему на нарах в камере Джейку, выглядевшему таким, каким она запомнила парня в день прогулки на поляну. – Шевелись, скотина, когда тебе приказывают, – угрожающе сказал Руперт Грент, – поднимай свою задницу. Сегодня в Хогвартсе рождественский бал и мы подумали, что тебе захочется развлечься. Здесь такая скука, как ты её переносишь… Начнём с приятной новости – тебя переводят на уровень особо опасных преступников. Ты умный, сильный мальчик, тебе там понравится. Новые апартаменты располагаются напротив сумасшедшей Беллатрикс Лестрейндж.       Гермиона наблюдала за тем, как Джейк резко подскочил с постели и тут же отпрыгнул в угол, приготовившись драться. – Дурачок, ты пойдешь с нами по собственной воле, – заговорил Фалтон, – сейчас и всегда. Попробуешь брыкаться, жаловаться на волю, и мы навестим твою грязнокровую подружку Грейнджер. Как думаешь, аврорам предоставят её адрес? По глазам вижу – ответ тебе известен. Подчинись, и твоя цыпа избежит на каникулах встречи с настоящими мужчинами.       Руки парня опустились, горящий взгляд потух и кто-то из братьев зааплодировал: – У тебя талант уламывать маглов, Том, и без волшебства. – Ничего сложного, – самодовольно произнес Фалтон, – у каждого найдётся своя слабость и бедный дурачок не исключение. Правильно говорю, Дискейн? Почему не отвечаем? Говорить не хочешь? Очень по-мужски, но скоро ты заговоришь, запоёшь от желания высказаться. Давай, двигай вперед.       Из камеры сначала вышли братья Грент, за ними Джейк, и глаза Гермионы видели поникшие плечи своего парня. Громыхали засовы, сменялись коридоры, изредка мелькали бледные лица заключённых, и каждый шаг Джейка пробуждал в душе девушки всеобъемлющий ужас. Она полностью растворялась в памяти Фалтона, воспринимая произошедшее на Рождество 1994 года, словно в реальном времени. Конвоиры привели парня к очередной двери, и Руперт Грент заорал: – Добро пожаловать на бал, мистер Дискейн, добро пожаловать на бал. Твоя грязнокровка ещё только готовится отплясывать с каким-то парнем, а мы начнём развлекаться раньше. Ты же не против? Не расстраивайся, Дискейн, все они одинаковы, но ты не останешься без партнера, гарантирую.       Дверь открыли, братья вошли, и рука Фалтона толкнула замершего парня в спину: – Добро пожаловать на бал, малыш.       Тьма помещения отступила перед разгорающимися огнями многочисленных светильников. Гермиона очутилась в камере слишком большой для одного заключенного и не заметила зловещей соседки. – Проходи парень, не стесняйся, привыкай, потому что сюда мы будем частенько прогуливаться, – Фалтон широким жестом руки обвёл помещение, – сегодня состоится твой первый в жизни, незабываемый бал. Сами были молодыми и всё понимаем – мы же не маглы бессердечные. Лично я даже сочувствую: ты в тюрьме, а твою подружку сейчас кто-то тискает. Попытайся себе вообразить, как она кружится в танце, обнимая счастливчика, но это не ты. Закончатся танцы, и более удачливый парень поведёт девочку на балкон или в пустой класс, да, класс лучше подойдёт. Робкие объятья сменяться на первые поцелуи, а дальше сам знаешь – на утро твоя бывшая девочка уже станет чьей-то женщиной. Извини парень, но первым у неё ты не будешь, такова жизнь. Малыш, не печалься из-за девственности Грейнджер – мы тебя сейчас развеселим. Верно говорю, джентльмены? – Обхохочешься до слёз, – откликнулся кто-то из Грентов, – веди его.       Картина разворачивающегося действия незаметно поменялась: Джейк стоял босой, раздетый до пояса, перед лежащим на полу х-образным деревянным сооружением. – Круциатус будет лучше, – предложил Фалтон. – Нет, Том, – возразил сидящий на корточках Руперт, – наш малыш так восторженно рекламировал маггловские достижения, что меня одолела зависть, и я прочитал парочку книг. Хочу, чтобы он испытал на себе несколько способов обработки, которыми пугал школьников. Дискейн часто упоминал своего бога, а не нашего Мерлина, вот пусть и продемонстрирует свою веру. Маглы повеселились над человеком-Иисусом и меня заинтересовало – как они это сделали. Ложись, малыш, выбор ты сделал, но если хочешь, чтобы мы занялись Грейнджер…       Она смотрела и, кажется, заплакала. Джейк ступил вперёд, повернулся, лёг спиной на римский крест. Авроры мерзко ухмыльнулись, довольные покладистостью жертвы и продолжили вершить свою чудовищную работу. Руки парня привязали верёвками ниже запястий, а ноги зафиксировали под коленями. Руперт Грент достал из кармана маленькие предметы, бросил на пол и увеличил заклинанием. Рассмотрев, что лежит возле головы Джейка, девушка содрогнулась, попробовала крикнуть, рвалась бежать, но… это всего лишь воспоминание о прошлом. Руперт взял молоток правой рукой, левой поднял длинный четырёхгранный гвоздь и приставил к ладони Джейка. На лице своего парня она отчётливо различила страх: губы, стиснутые в узкую полоску, капельки пота блестели на лбу и глаза… безнадёжно вглядывающиеся в никуда. Первый удар изувера вырвал из горла парня громкий болезненный крик, второй – вызвал вопль или стон, заметавшийся эхом и заставивший девушку пошатнуться от слабости, разливающейся по телу. «Остановитесь, прекратите, не делайте этого, умоляю, – мысленно кричала она, не понимая, что мучители её не слышат, – вы же люди. Господи! Спаси его, это я должна лежать на кресте! Спаси его! Кто-нибудь, помогите! Так нельзя поступать с человеком, одумайтесь, ведь он ничего вам не сделал».       Прибив левую ладонь Джейка к брусу, Руперт перешагнул через тело парня и приставил гвоздь к правой ладони. Удары молотка, крики корчащегося в муках несчастного, глумливые фразы авроров проникали в душу Гермионы раскалёнными иглами невыносимой боли и ненависти. От увиденного её разум мутился, отказывался запоминать. Смотреть, как острие гвоздя вонзается в плоть, как ладони дорого человека заливает кровь, она заставляла себя, чтобы пережить вместе с ним и понять чудовищную правду – Джейк имеет все права на убийство этих зверей. Палач закончил кровавую работу и поднялся: – А что, получилось неплохо, совсем как в книжке, – отмывая руки от крови водой из палочки, заявил Руперт, – поднимайте крест, парни, подвесим его на цепях к потолку. Хью, ты же захватил цепи?       Не ответив, Хьюго Грент высыпал из карманов цепочки, чтобы за секунду увеличить до исходного размера. – Эй, Руп, наш клиент отрубился, – заорал третий из братьев, Эдвин. – Энервейт, Энервейт, – заклинание Руперта привело лежащего парня в сознание, – ты всё испытаешь, малыш, раскрывший рот на серьезных волшебников. Вольём в тебя бодроперцового, а затем посмотрим.       Рука Хьюго зажала нос Джейка, и в открывшийся рот незамедлительно полилось зелье. Выждав несколько минут, авроры продолжили «развлечение». Римский крест медленно поднимал с помощью цепей Эдвин, а двое братьев наблюдали за процессом. – Опускай назад, – выкрикнул, смеясь Руперт, – кажется, я неправильно забил мордредовы гвозди. На магловских распятиях жертва висит, а наш малыш какой-то неправильный. Повисит он пару минут, и гвозди прорвут мышцы под действием веса тела. Нет, такое зрелище нам не подходит. «Акцио» гвоздь! «Акцио» гвоздь, хорошо, что ноги не прибивал. Вечно эти магглы всё перепутают, а честному волшебнику после них приходится разбираться.       Из ладоней Джейка удалили гвозди, и Гермиона облегченно перевела дыхание, чтобы через удар сердца… – Мы тебя обязательно распнём, Дискейн, – мерзко ухмыляясь, пробормотал Руперт, вдавливая острие окровавленного гвоздя в руку хрипящего парня ниже веревки на запястье, между лучевыми костями.       Страшные звуки, убивающие всякое сострадание, снова зазвучали в помещении Азкабана. Монстру в мантии аврора понадобилось нанести девять ударов молотком по каждому гвоздю. Девять новых ударов в тело Джейка и сердце Гермионы, ощутившей собственные руки, которые пронзали вспышки болевых импульсов. Крест подняли, и довольные авроры принялись раскачивать висящего узника. – Клиент откинет копыта от потери крови, – заметил братьям Фалтон.       Хьюго и Эдвин вопросительно посмотрели на автора «забавы». Последовала пауза, затем Руперт вытащил палочку и начал прижигать кровоточащие раны Джейка. Братья устроили своеобразную игру: попади в движущуюся цель. Гермиона ясно видела пузырящуюся кровь, возникающие волдыри ожогов на ладонях, предплечьях парня, и вспышка озарения молнией сверкнула в сознании. Она поняла, что происходило тогда, в памятный день рождественского бала. «Переживаемая тобой боль, отразилась на моих руках, на моём сердце, на моей душе. Мы очень сильно… думали друг про друга, поэтому случилось нечто, напоминающее резонанс. Ощущаемое одной частью, передалось другой половине, жалко, что не в полной мере. Джейк, прости, я ничего не понимала, я не спасла тебя».       События перед взором в очередной раз поменялись: веселящиеся братья загоняли иглы под ногти на пальцах ног приглушённо вскрикивающего Джейка. Каждый крик звери оценивали по шкале им понятной. – Подождите минуту, парни, я сейчас вернусь, – радостно выкрикнул Руперт, выбегая из помещения. – Ты не знаешь, что придумал наш братец? – заинтересовался Эдвин. – Нет, Руп меня не посвятил, – ответил Хьюго, выдергивая иголки. – А вот и твой партнёр на бал, Дискейн, – в поле видимости возник Руперт, – я же обещал танец.       Вслед за Рупертом Грентом перед Гермионой показался дементор. Магический охранник Азкабана медленно приближался к повисшему на кресте парню. – Приглядитесь, джентльмены, наш любитель совать нос куда не следует, всё же пляшет, – сгибаясь от хохота, указывал на распятие Хьюго.       Тело парня, прибитое за руки, привязанное выше щиколоток и вправду дергалось. По всей видимости, истерзанное сознание Джейка чувствовало исходящую от дементора угрозу и пыталось… освободиться? Дементор простоял рядом с парнем не более минуты по ощущениям Гермионы, затем ржущий как лошадь (люди не способны ржать) Руперт отогнал уродливое создание. Затуманенные страхом, болью глаза Джейка сфокусировались на стоящих перед ним мучителях, и губы, искусанные до крови, отчётливо прошептали: – Твари, лучше грохните меня, иначе всё, клянусь своей кровью, испытанное мной, я верну в стократном размере. Не убьёте меня - будете подыхать очень долго. Я найду способ оплатить выставленный счёт, уроды.       Джейк произносил последнее слово и вдруг плюнул в морду ближе всех стоявшему Эдвину. Аврор дернулся вытаскивать палочку, вытирая лицо от растекающегося сгустка крови, но Руперт его остановил, схватив за руку: – Братец не горячись, не видишь, наш малыш не дурак и жаждет получить скорое избавление. Эд, нам заплатили не за одиночное выступление, не спеши. Подлечим клиента, подкинем монет тюремному доктору, а дальше… братец, не вздумай испортить всё веселье, и про имидж наш не забывай…       Воспоминания Фалтона повторяли схожие сцены непрекращающихся пыток. Джейка не прибивали гвоздями, «благородные» авроры ограничивались веревками, потому что ленились и не желали пачкать одежду кровью. На теряющем, с каждым новым воспоминанием, человеческий облик Джейке, авроры отрабатывали «Круциатус», ломали ему кости и упражнялись в полевом целительстве. Из невнятных разговоров Гермиона уяснила, что парня навещали каждый месяц, позволяя ранам затянуться и немного выздороветь. В конце каждого «развлечения» Руперт приводил дементора, не позволяя существу полностью вытянуть из Джейка всё хорошее и поглотить душу.       Глазами Фалтона она наблюдала за превращением парня в парня, мало похожего на Джейка Дискейна. Исхудавшее лицо, сильно отросшие волосы, перебитый нос, страшно-чёрные круги под глазами, затягивающиеся безразличием зеркала души. В глазах ещё теплилась упрямая искорка, Джейк ещё продолжал хрипеть: «Грейнджер, Поттер, Гринграсс», но с каждым новым воспоминанием, слова его менялись. Сначала он пропустил Гринграсс, через какое-то время исчез Поттер, а в очередной раз вместо «Грейнджер» разбитые в кровь губы сумели прошептать только «рейн». Это слово истерзанный парень твердил постоянно: на кресте, по дороге на пытки, в моменты, когда его тащили назад, в камеру. Обещанная соседка, Беллатрикс Лестрейндж, осыпавшая поначалу Джейка проклятиями и оскорблениями, в конце проявила несвойственное сострадание: – Эй, авроры продажные, чем этот грязнокровий сопляк прогневал бородатую сволочь? Мой повелитель жесток с врагами, но не до такой же степени, как вы поступаете с малышом. Не добивайте его, мальчики, он мне нравится. Он, конечно, магловский выродок, но его упорство пригодится Темному лорду. Как он бредит этой грязнокровой сучкой каждую ночь, это нечто и, по-моему, достойно поощрения. – Какое поощрение, миссис Лестрейндж? – заговорил Фалтон, – из Азкабана он выйдет ногами вперёд, прямо в могилу. Об этом позаботились очень влиятельные волшебники в нашем мире. Дискейн оскорбил и поднял руку на сына Люциуса Малфоя, надеясь, что всё сойдёт с рук. Может быть, он ожидал поддержки директора Хогвартса, не знаю, но язык довёл малыша до тюрьмы. Альбус обратился к нам сразу после идиотской речи Дискейна в защиту магглорождённых, но тогда директора ограничивали обстоятельства с Турниром трех волшебников. Прибытие иностранных делегаций мешало тихо удавить гадёныша в лесу. Исчезновение школьника ставило под сомнение способность Англии обеспечить безопасность участников. Согласно ранней договорённости мы устраняли Дискейна на летних каникулах: Турнир к тому времени уже закончится, гости убрались и… маглорождённый не вернулся с каникул, такое случается. – Малыш сумел разозлить самого Альбуса? – недоверчиво пропищала Беллатрикс, – очень интересно. Передайте Люциусу моё письмо и не рвитесь выполнять приказ Дамблдора, – я выразилась понятно?       Аврор ответил «Да» и воспоминание изменилось. Беллатрикс стояла в коридоре, не в камере, тюрьмы и спокойно раздавала указания: – Приведите Долохова и Кэрфакса, а я подготовлю малыша. – Зачем вам понадобился этот практически труп? – почтительно спросил то ли Хьюго, то ли Эдвин. – Зальём в мальчика оборотное и на выходе вы «героически» убьёте при попытке бегства мистера Кэрфакса, остолопы! Наш побег не получится утаить, но прикрыть ваши задницы вполне возможно. Услуги продажных авроров ещё потребуются моему лорду. И нужно не забыть спросить Люциуса, почему он не спешил меня вытянуть…       Гермиона смотрела на превращение её парня в малоизвестного сторонника Волдеморта, а трясущегося от страха волшебника в Дискейна. С помощью «Империуса» Беллатрикс вела Джейка по коридорам Азкабана на заклание. В какой-то неуловимый момент из бокового ответвления вышли трое авроров и… братья Грент хладнокровно убили своих коллег. Беллатрикс огляделась вокруг и воскликнула: «Какого Мордреда?!». Причина её недовольства валялась бездыханным телом за спиной Фалтона – лже-Дискейн лежал неподвижно с синюшным лицом. Осмотрев Кэрфакса и удостоверившись в его смерти, Долохов объявил: – У засранца остановилось сердце. Наш денежный мешок перепугался и получил сердечный удар. Что делаем с пацаном? Положим рядом? – Какой же ты варвар, Антонин, – фальцетом пропела сумасшедшая, – я использую Дискейна, как оружие против грязнокровой подружки и сопливого Поттера. Они запомнили одного человека, а мы вырастим совсем другого, полностью нам покорного. У меня остались знакомства за каналом, поэтому только через пару лет ты увидишь моё тайное оружие. Использовать мальчика против тех, кто ему дорог, особенно Грейнджер, это очень забавно. Дементор и бравые авроры обработали малыша до такой стадии, что от боли и страха он практически потерял память. Лучше всех потрудился дементор, вытягивая из души всё, что так или иначе связано с позитивными воспоминаниями. Я заполню сердце этого дурачка ненавистью к его подружке и вчерашним друзьям. Моё оружие будет лично убивать каждого, на кого я укажу пальчиком, не догадываясь, что уничтожает совсем не врагов. Подлечим мальчика и отправим...».       Почему-то воспоминание оборвалось на таком интересном месте, чтобы продолжиться обрывочными сценами: «Авроров «героев» поощрили месячным окладом, информацию про побег придержали от распространения до отъезда иностранных делегаций из Хогвартса. Долорес Амбридж получила увесистый кошелек из рук Фалтона за признание тела Кэрфакса, вернувшего свой облик, телом Дискейна».       Сцены преступлений, упоминания про Джейка закончились, но Гермиона продолжала бездумно глядеть в непроглядную темноту. Медленно, словно неимоверно тяжелую, она подняла голову над серебристым веществом. Гермиона вынырнула из Омута памяти и словно со стороны услышала страшный женский крик, который выворачивал душу. От него стыла кровь, так не мог кричать человек. Хотелось заткнуть уши и забиться, куда подальше, лишь бы не слышать... не чувствовать, забыть! Неожиданно крик утих, и в ту же секунду она обнаружила себя, сидящей на полу. Всё её тело содрогалось.       Кто-то касался её рук и лица, пытался трясти и что-то говорить. Она не могла ничего разобрать. Гермиона даже не успела заметить, когда слёзы застили глаза. Боль переполняла её с каждой секундой всё больше и больше. Казалось, что сердце не выдержит таких мук и разорвётся на тысячу осколков, которые оставят вечные шрамы на её душе. Такой исход послужил бы ей спасением, но она выплёскивала боль наружу. По чуть-чуть, потихоньку, через слёзы. Она ревела осипшим голосом, скребла пол, не замечая, как ломает ногти, раскачивалась из стороны в сторону, но боль не исчезала, накрывая сознание новыми волнами. Первая, вторая, за ними откат и заново. Карусель кошмаров только набирала свой ход. Сцены воспоминаний крутились перед глазами, мешались, путались, теряли порядок, а затем слились в одну картину. Осталось лишь его искажённое болью лицо. «Кажется, кричала я».       Кто-то из сестер помог дойти до кровати. Заливающие глаза слёзы мешали рассмотреть, где находится Фалтон, чтобы разорвать ублюдка голыми руками. Голос Дафны доносился, казалось, издалека, и говорил что-то успокаивающими интонациями, но разум пылал ненавистью, болью и отказывался слышать. «Я идиотка, – уничтожала собственное самоуважение Гермиона, – зациклилась на том, что «добрый» директор решит все мои проблемы, доверилась, как всегда, авторитетному взрослому, малодушно переложила спасание Джейка на чужие плечи, попросту испугалась. Нашла оправдание своему бездействию в помощи Гарри и даже не подумала написать письмо, обыкновенное сраное письмо. Хороша девушка, нечего сказать, дрянь последняя! Одного отправила в тюрьму своими амбициями, а с другим собралась на бал. Спорю на что угодно: «тётя» показывала Джейку колдографию, на которой я обнимаю и целую Поттера в щёку перед первым этапом Турнира. А снимок спасённой Гермионы Грейнджер из воды Чёрного озера вообще назвали самым романтичным поступком Мальчика-который-выжил. Газетные заголовки кричали разными домыслами и даже сейчас мало кто верит, что Гарри мой друг и не более. Если бы он спас… Рона Уизли, какая гадость лезет в голову, все бы поверили в дружбу, а так… лучше не думать… не думать».       Отключить способность мыслить не удавалось, из-за чего поток самобичевания нарастал. Девушка обзывала себя, как хотела, проклинала свою беспечность и доверчивость, но слёзы продолжали литься. Капля за каплей солёная влага жгла душу, затапливала сердце невыносимой тоской, выпуская на свободу без ограничений совесть: «Ты догадывалась, что с ним не всё нормально, – терзала она хозяйку тела, – ещё в лесу, но обида затмила куриный мозг. Вспомни! Джейк не произнёс ни «Грейнджер», ни «мисс», а дразниться он всегда обожал, и предупреждал о не подконтрольности своего языка. Ты же обиделась на парня за то, что он не признал такой…дуры, слепой, глухой. Ты чужая для него и всё же Джейк спасал твою высокомерную, эгоистичную задницу. Его кто спасал? Ты? Браво, девочка, отплатила человеку сразу за всё – убила. Тобой восторгаются, уважают, завидуют, а ты убийца, Грейнджер, и ты это знаешь. Что скажешь сестрам? Промолчишь? Убийца… убийца… дрянь..»       Гермиона лежала, беззвучно повторяя одно слово, осознавая, что пережитые Джейком мучения не остались без «благодарности лучшей девушки». Совесть не успокаивалась, поднимала на поверхность детали, которые кто-то упускал, откладывал анализ: «Он чувствовал кто ты для него, он чувствовал тебя, идиотка, верил тебе, не опасался, отпугивал и бежал спасть дуру, рискуя своей жизнью, обагрил руки кровью на твоих бесстыжих глазах. А ты уничтожила одним движением то, чего не добились ни дементор, ни палачи, ни Беллатрикс – его душу». – Прекрати реветь, – Астория бесцеремонно трясла её за плечо, – я всё видела, понимаю, что тебе хреново, но это не повод разводить сырость. Мы вытащим его, вот увидишь.       Вырванная из разгорающегося пламени персонального ада Гермиона пыталась сообразить, где она находится. Сидящая рядом Астория также утирала слёзы, не прекращая убеждать: «Не реви». Дафна закончила просмотр содержимого Омута памяти и… присоединилась к Гермионе, рыдая во весь голос. Три девушки оплакивали страшную участь, хорошо знакомого сёстрам и близкого для Гермионы, парня. С потоком слёз первой справилась самая младшая. – Мы ничем не поможем Джейку, затапливая подземелье слезами, – хлюпая носом и колотя Дафну с Гермионой кулачками, кричала Астория, – прекращайте и соберитесь. Он живой и это сейчас важнее всего, а память мы ему вернём или… или… покажем прошлое в Омуте памяти. Слышите? Не плачьте – слезы горя не исправят! Гермиона, тебя мои слова касаются больше всех, потому что он твой парень. Джейк не сдался, забыл всех, но ты ещё живешь в его сердце четырьмя буквами. Соберись Грейнджер, для блага Джейка задави свои эмоции. Мы обязаны быть сильными! Ты видела, через какой ужас он прошел, и что от него осталось: четыре долбанные буквы твоей, заметь, фамилии. Всё ещё не понимаешь, насколько ты ему нужна? Джейк держался за тебя до последнего, себя потерял, друзей забыл, а Грейнджер не исчезла. Дошло до тебя? Он сейчас штурмует Хогвартс, но мы всё исправим. Покажем содержимое Омута лорду, МакГонагалл, остальным волшебникам и… точно! Мордред, какая же я курица! Это вы на меня дурно влияете! Захватим Джейка в плен, и всё объясним. И прекратите наконец-то реветь! В комнате водички по шею. – Мы уже ничем не поможем Джейку, – безжизненным голосом, вытерев слёзы, Гермиона принялась исповедоваться, – он мёртв. Я убила его вчера, днём, в Хогсмиде. Я хотела взять в плен, а рука… дрогнула и… заклинание ударило в стену. Осколки камней поразили Джейка в голову… в висок… он умер… мгновенно, я видела. Из его… головы вылилось столько крови, что… что… Я убила его! Понимаете? Убила Джейка! Свою душу! Собственной рукой убила… – Гермиона! Стоп! Успокойся! У тебя истерика, – Астория приложила свою прохладную ладошку к пылающему лбу подруги, – у тебя жар, ты бредишь наяву. – Я в здравом рассудке, как вы не понимаете? Я убийца, я…       Ладонь Астории переместилась на губы Гермионы, останавливая поток бессвязных признаний: – Если ты убила, как утверждаешь, Джейка вчера, тогда кого я видела сегодня? Со стороны западной стены, недалеко от опушки Запретного леса стоял и курил, совсем от рук отбился, по-твоему, инфернал? Гермиона, понимаю, от увиденного в Омуте тебе стало чертовски паскудно, но не настолько. Я клянусь в том, что видела Джейка Дискейна сегодня живым и вполне здоровым: он разглядывал Хогвартс в бинокль, о чём-то болтая с каким-то волшебником, по губам читать не умею, извини. На стенах мне… делать нечего, поэтому штурм я наблюдала с Астрономической башни. Телескоп у меня очень мощный, поэтому физиономию нашего Джейка, я рассмотрела во всех подробностях, как твою сейчас. – Ты… ты не врёшь? – запинаясь от волнения, спросила Гермиона, – я же видела… – А я видела твоего парня заблудшего, живым! Чего тебе ещё требуется? Клятва волшебницы вас не устраивает, мисс Я-знаю-всё? В таком случае, оторви задницу от кровати и вали сдаваться Пожирателям: там гарантированно увидишь Джейка, правда, обнимашки тебе не светят. Мало у парня дерьма вокруг, так ещё и ты припрёшься. Чего задницу давим, неверующая ты наша?       Гермиона взлетела с кровати одним движением, чтобы сильно-сильно обнять младшую сестру, вернувшую смысл жизни. – От… пус… ти, – хрип сдавленной девушки Гермионе удалось расслышать со второго захода. – Будешь так тискать Джейка, а меня не трогай, – ядовитость Астории совсем не выглядела настоящей, – мне мальчики нравятся. – Я же любя… я же… – Девушки должны любить парней, Грейнджер!       Нелепость, нелогичность обвинения в однополых отношениях лишило Гермиону дара речи: ничего подобного, даже намёка, она не наблюдала за собой. Не встретившую сопротивления Асторию прорвало: – Не знаю, что и думать, девушка, не знаю… Ни с кем не встречалась, парни от тебя шарахаются, а меня обнимаешь усердно. Это подозрительно, ты не находишь? Внушила себе, будто отправила Джейка к праотцам и нас пыталась в этом убедить. Гермиона, у тебя что, страх перед дефлорацией? С девушками такое случается, но из-за этого не обязательно менять ориентацию. Кожаная палочка парней приносит девушке больше удовольствия, чем подружка, даже с имитатором. Многие девушки Хогвартса «познакомились» с живыми палочками и жаждут продолжения. А знаешь, если тебе так страшно представить серьёзные отношения с Джейком, мы тебя поймём и поддержим. Только вот беда – волшебникам, предпочитающим свой пол, в нашем мире ловить нечего. Ты не волнуйся, мы будем приходить в гости к тебе и твоей избраннице. Я, в таком случае, соблазню Джейка, и мы назовём нашу дочь в твою честь. Гермиона Гринграсс-Дискейн, как тебе? Звучит?       Слушая Асторию, каждую новую порцию откровенного бреда, глаза девушки «нетрадиционной ориентации» становились всё больше и больше. Вопросы, заданные в конце, переполнили чашу терпения и Гермиона ответила, сдерживаясь от закипающей злости: – Астория! Ты сумасшедшая? Что ты себе вообразила? Я нормальная! Понятно? У меня есть парень, и я не боюсь дефлорации! Дафна, скажи ей что-нибудь! Откуда в её головке такие галлюцинации?       Посмотрев на притихшую младшую сестру, Дафна укоризненно покачала головой и ответила: – Ты сама виновата. Не подскажешь, кто позволял нашему демонёнку сутками не отходить от телевизора? Кто убеждал меня и деда в том, что просмотр научных каналов не принесёт девочке ничего плохого? А сериалы ваши, помнишь? Все спят со всеми и это называется нормой! Вот и пожинай плоды вседозволенности и тотального раскрепощения. Моя сестра поразительно быстро учится разным гадостям, сама видишь. Можешь не сомневаться – Астория уже продумывает план, как объяснять свои поступки, лозунги окружающим. Что она себе придумает, благодаря твоей, извини, магловской толерантности, не знает и Мерлин, но виноватой выставит тебя, меня, телевизор. Я умоляла тебя испортить мордредов ящик? И что ты отвечала, помнишь? Поздравляю, тебе предстоит бороться с нашей неугомонной сестричкой, мисс Знать-нужно-всё, а я помогать тебе не стану. – Она не посмеет, – похоронённая и забытая давно ревность вернулась, заставляя Гермиону забыть, как ей плохо, – пусть только попробует. Астория, ты мне сестра, но Джейк мой и это неизменно! Я тебе не Дафна и покорно терпеть не собираюсь! И не улыбайся победно! Я уйду, позову МакГонагалл и вашего деда, но позже мы продолжим.       Гермиона практически бегом покинула помещение, а сёстры понимающе переглянулись. – Такой же фокус ты и со мной проворачиваешь, – говорила Дафна, накладывая «Инкарцеро» на аврора повторно, на всякий случай, – как она не раскусила твою игру, ума не приложу. Ох и доиграешься, сестра. – Цель оправдывает средства, – озорная улыбка Астории не вязалась с серьезностью сказанных ею слов, показывая заодно, степень испуга, – Гермиона отвлеклась от чёрных мыслей и подумала мозгами. Женская ревность страшная штука, но умные люди способны ею управлять и направлять в нужное русло. Уговаривать, успокаивать, размазывать слюни по щекам не интересно, а так – прямое заявление о намерении увести парня, привело к пониманию того, что она не единственная на планете. Наша Гермиона включила боевой режим менее чем за минуту, почувствовав угрозу своим сердечным интересам. Сестричка, не смотри на меня как на Уизелов, я понимаю всё, что происходит между Гермионой и Джейком, наверное, побольше твоего. У кое-кого, Дафна, ситуация тоже не из легких, поэтому я помогаю вам как умею. – Мерлин с твоей помощью, точнее – Мордред с Морганой, сестра, позволь нам самим во всем разбираться. – Ни за что! – безапелляционно заявила Астория, – вот найду достойного меня парня и отстану от вас, может быть. А сейчас терпите и не расслабляйтесь, потому что я сама не могу предугадать своих поступков. Как учил Грюм: «Постоянная бдительность!». Я младшая по возрасту, но умнее вас обеих вдвойне, и научу каждую ценить своего парня. Вы у меня поумнеете, вот увидите. Гермионе достанется особо – взяла себе за привычку, чуть-что сомневаться в Джейке, курица. Такими темпами она дойдет до маггловского идиотизма, нет, правильно тот бред называется феминизмом. Равноправия полного кому-то захочется, и парень от неё сбежит. Умные женщины правят миром посредством сильных мужских рук, а дурочки борются за какие-то права. Мир и так принадлежит женщинам. По статистике количество мужчин на планете уменьшается с каждым годом. Бедняги, они превращаются в вымирающий вид. Отними от числа нормальных мужчин алкоголиков, наркоманов, гомосеков и получишь печальную картину – мужчины исчезают. Я думаю, что феминизм, как движение, придумали маглы-мужчины, чтобы как-то отвлечь женскую половину и получить возможность отдохнуть от наших желаний и разрастающихся потребностей в деньгах, тряпках, драгоценностях, путешествиях. – Астория, – старшая изумленно посмотрела младшую сестру, – откуда такие выводы, не говоря уже про знания? – Я болтала с Джейком о разных вещах, и всегда он предлагал мне самостоятельно разбирать проблемы, которые неизбежно проникают к нам из не-волшебного мира. – Вот уж никогда не подумала бы, что кто-то, а еще и парень, способен заинтересовать тебя чем-то, отличающимся от твоих увлечений. – Дафна-а-а, не испытывай мою доброту. – Упс, ты добрая? Это когда такая метаморфоза свершилась? – уколоть младшую сестру, даже в шутку, Дафна почитала за свою священную обязанность. – И почему язвой называют меня? – подозрительно прищурив глаза, Астория посмотрела на объект тысячелетней вражды, – я даже завидую по-доброму. Мне чудовищно больно из-за того, что вытерпел Джейк, но всё же я завидую Гермионе. Парень прошёл ради неё через ад, перенёс такое, что и врагу не пожелаешь, себя не помнит, но её, дуру, не забывает. Нет, Грейнджер явно не умная, это миф, сомнения её, видите-ли одолели. Эх, вот где найти такого парня, как Джейк?..       На схожие риторические вопросы Дафна привычно не обращала внимания, потому что в безобидных словах, по обыкновению, всегда таился подвох, даже если его вообще не заметно.       Из своего забега по замку вернулась Гермиона с МакГонагалл, лордом и Шеклботом. Серьёзные люди, взрослые всегда считают себя серьёзными, тут же выставили девушек за дверь. Никто из детей, как их назвали, не рискнул возразить – понимание всей сложности ситуации не располагало пререкаться. Обещание Гермионы поговорить с Асторией благополучно не поднималось: каждая из девушек вела себя так, словно забыла последние слова.       Последние сутки закалили характер Гермионы. Утрата жизненного ориентира, война без прикрас, осознание ужасов, пережитых Джейком, уверенность в его гибели и новость о том, что парень не умер, нелепые инсинуации Астории и жутко неприятные намерения сестры-язвы, привели к тому, что поведение авторитетных волшебников не сильно удивило. Без детских обид «нас выгнали, а мы всё нашли» имелись и другие насущные неприятности. Командующий обороной Хогвартса, временный директор и как-бы глава авроров увели Фалтона. Перед уходом лорд Гринграсс попросил, приказным тоном: – Девушки, пожалуйста, запритесь после ужина в комнате Дафны и хорошо выспитесь – завтра будет очень длинный день. Мисс Грейнджер, Гермиона, вас это касается больше всего, потому что утром нам понадобятся ваши нестандартные решения. Хочется верить, что вы понимаете – увиденное в Омуте должно остаться между нами. Мы его вытащим, обязательно.       При всём желании Гермионы задать животрепещущий вопрос «Когда» она сумела сдержать от проявления нетерпеливости. Остаток дня прошел без эксцессов. Ужин в компании сестер, Невилла и Гарри, задумавшегося о чём-то, а далее ранний отбой.       Дафна, как воспитанная девушка и хозяйка комнаты, уступила свою кровать, невзирая на протесты, Гермионе, трансфигурировав для себя толстенный матрас. «Ты намучилась сегодня, поэтому должна выспаться нормально» – отмахнулась от стенаний Грейнджер самая спокойная из троих. Младшая сестра не замедлила отметиться, отказавшись провести ночь на заколдованной вещи. Мягко подвинув улёгшуюся Гермиону, вреднейшая девушка выдала: – Я привыкла отдыхать в кроватке, а заодно и проверю кое-кого. Грейнджер, не вздумай приставать – сразу вылетишь на пол.       Поддаваться на столь явную провокацию «нетрадиционно ориентированная» не стала… подождала четверть часа. «Местью наслаждаются охлаждённой, иначе можно обжечься. Ты хорошая девочка, Астория Гринграсс, но моё терпение лопнуло. Намеки, ехидные шуточки, уколы по больному, этому я способна противостоять не слабее тебя. Я не люблю язвить и разыгрывать людей, первой уж точно не нападаю, а вот когда меня загоняют в угол… и кто? Сестричка, засранка мелкая! Такое пропускать безнаказанно нельзя, потому что сами учили: «Волшебный мир не прощает слабости». Уступлю в этом, завтра в другом, а позже поставишь мне ультиматум – Джейку будет лучше с тобой, а я, как неспособная постоять за себя, утрусь и пойду размазывать слёзы-сопли в уголок. Хочешь повеселиться? Легко! Настроение у меня соответствующее, так и хочется сделать какую-нибудь пакость ближнему. Пожиратели сегодня могут спать спокойно (Джейка нельзя будить, он спросонку вреднее десятка Асторий вместе взятых), обойдутся без моей сказки на ночь, а вот языкастая инфекция..». Способ «воздаяния» Гермиона выбрала, руководствуясь тем, что ей предоставили. Ладонь девушки очень осторожно добралась под одеялом до предплечья Астории, нашла обнажённый участок тела и ласково по нему провела. Визг подлетевшей на кровати девушки услышали, наверное, и в лагере Волдеморта. – Ах, моя прелестная девочка, – Гермиона старалась не засмеяться, придавая голосу томные интонации, – ты раззадорила меня своими фантазиями…       Темнота комнаты скрывала широкую усмешку Гермионы, но лежащая в ярде от неё Дафна всё заметила и поддержала атаку. – Астория, ты не бойся, я отвернусь или заткну уши, не стесняйтесь, девочки.       Объект «домогательств сумасшедшей Грейнджер», именно так выразилась сбежавшая из кровати, устроила себе импровизированное ложе с другой стороны от сестры. «Вообще от рук отбились, лучше бы меня к дементорам отправили… нет, погорячилась… а еще старшие… всё деду расскажу… Джейк, ты её разбаловал… меня все обижают» – жалобно шептала Астория, укрывшись превращенным из мантии одеялом.       Реплика про «меня все обижают» стала последней каплей для сдерживающих смех девушек. Дафна и Гермиона смеялись так заразительно звонко, что недоуменно смотрящая Астория потрясённо молчала, догадавшись о том, как её разыграли благодаря её же длинному языку. Вернуться назад она не рискнула: гордость не позволяла, и кто её знает, эту Грейнджер. В фильмах тоже всё начинается с шутки, а заканчивается… По всей видимости, Астория сделала для себя вывод «не связываться с Гермионой, у которой вообще отсутствует чувство юмора». – Смейтесь-смейтесь, а я расскажу деду, как вы надо мной издевались. Я младшая в семье и меня нельзя обижать…       Капризный голосок Астории вызвал повторную волну хохота, а спустя минуту смеялась и сама «угнетённая». Шутка Гермионы пришлась очень своевременно, позволив разрядить накопленные негативные эмоции, поднять настроение и спокойнее приготовиться к завтрашнему дню.       Сёстры незаметно уснули, а лежащая в гордом одиночестве (кровать она себе отвоевала честно) Гермиона анализировала недавно случившееся. «Обещание лорда дорогого стоит, но теперь и я не такая доверчивая идиотка. Дамблдор обещал красиво, убедительно, а сам приговорил парня на мучения, сволочь. Всё нужно делать самой, чтобы позже не стонать и не обвинять кого-то, как моя языкастая сестричка. Первоочередным пунктом стоит пленение моего заблудившегося счастья и возврат бедолаге памяти. И как это выполнить? Вчера уже попробовала, отметилась так, что практически сама сдохла. Астория права в одном – пробираться в лагерь осаждающих, это вершина безголовости. Против нас сражаются опытные волшебники, которые не оставят свой лагерь без охранных чар и тех же патрулей. Допустим, проникну в защищённый периметр и… Мордред! Требуется язык, желательно информированный на уровне. «Веритасерум» в наличии, но где гарантия того, что попадётся волшебник, знающий точное место пребывания Джейка? Вдруг парня вызовут или отправят с заданием? В последнее время удача постоянно отворачивается от меня, поэтому от авантюры вынуждена воздержаться. А если меня схватят? Забылись впечатления от «тёти» Беллы? Так она напомнит и добавит. Погублю себя и Джейка потяну. Сложнейшую задачу необходимо решать с ясными мозгами и тщательно продумав детали».       Второй день защиты Хогвартса ознаменовался плохими известиями: ночью оборотни прорвались за стены и среди оборонявшихся появились десятки пострадавших. Сорок семь раненных не поместились в медкрыле. Тридцать девять убитых, в основном разорванные части тел, убрали в подземные помещения. Мадам Помфри прислала Гермионе записку с просьбой помочь своими скудными познаниями в целительстве. Способных варить нужные зелья насобирали, а вот познания в магии целительства оказались только у Гермионы Грейнджер. Она слышала утреннюю тревогу, видела бегущих сражаться волшебников, но не смогла оставить раненых на попечение одной мадам Помфри.       Клочки плоти, торчащие из рваных ран на руках и ногах, окровавленные тела, нескончаемые перевязки давили на неподготовленную психику. Зелья сна-без-сновидений ещё не приготовили в нужном объеме и многие из несчастных стонали от боли. Часть раненых разместили в пустых классах, из-за чего Гермиона металась из помещения в помещение. За несколько часов такой работы она устала морально до изнеможения. А жертвы войны всё прибывали и прибывали… Четверо волшебников, получивших укусы оборотней, покончили с собой, двое сошли с ума, после чего девушка всерьёз забеспокоилась уже о своём рассудке. Увиденное и услышанное неподготовленным человеком выглядело воплотившимся в реальность кошмаром. Волшебники, которым нужно жить, корчились в муках, звали матерей, проклинали всех.       Гермиона не заметила, когда появились добровольные помощницы: Аврора Синистра, Батшеда Бабблинг, профессор Вектор и Сибилла Трелони. Женщины ненавязчиво освободили молоденькую девушку от такой кровавой работы. Мадам Помфри провела экспресс-урок преподавательницам в условиях, исключающих игнорирование усвоения знаний.       Провонявшие кровью помещения Гермиона оставила только после настоятельных требований старших волшебниц. Бодроперцовое зелье придало сил, и девушка не разрешила себе отдых в то время, когда её друзья рискуют жизнью. Подсознание или полученные сведения от Астории привели её на западную стену замка. Безумная потребность увидеть Джейка, даже в рядах врага, живым, стёрла намерение разыскать друзей, знакомых. На стене она поняла, что угодила в самую гущу сражения. Нашлись и Гарри, и Дафна, и часть её формальных подчиненных. Подруга отрицательно покачала головой сразу же, негласно показывая – Джейка здесь не видели. Внимательнее посмотрев на друзей и остальных защитников, Гермиона отметила для себя уставший, изнурённый вид волшебников.       Атакующие отступили в очередной раз, предоставив обороняющимся долгожданную передышку, и утягивая собственных раненых. Гарри вытер мокрый лоб, присел под стеной, показывая всем отсутствие желания общаться. Как человек, прекрасно изучивший Гарри Поттера, понимающий его состояние, Гермиона осознавала, что бушует в душе друга. «Всех погибших он принимает на свою совесть неподъёмным грузом и обвиняет себя в трусости. Гарри убеждает себя в необходимости принять предложение Волдеморта. На первый взгляд, соглашаясь с Тёмным лордом, гипотетически возможно избежать кровопролития, но гарантий на войне не дает никто. Историю напишут победители, скромно умолчав о том, что происходило в день победы. Лично Волдеморту не обязательно марать руки, но его прихлебатели… Задолго до сегодняшних событий Джейк предупреждал Гарри про недопустимость бездумной жертвы, нарисовал страшную картину того, что будет после смерти. В тот момент я не очень-то поняла посыл, а сегодня всё стало на свои места как недостающие кусочки мозаики». Гермиона вытянула из кармана флакон бодроперцового зелья, подошла к другу и предложила ему выпить. Гарри взял ёмкость и тут же передал присевшей рядом Дафне. – У меня всё нормально, а вам оно пригодится, – прошептал он.       Гринграсс не отказалась и, выпив половину допинга, поделилась событиями с начала утра и до этого часа: – Мы отбили пять, может быть семь, атак. Они не боятся умирать, Гермиона, они рвутся нас уничтожить. На их стороне сражается много опытных бойцов и столкнись мы в поле, от нас не осталось бы мокрого места. Стены замка помогают сдерживать атаки, но не спасают от ранений и смерти. Наши враги не уступают ни в храбрости, ни в самопожертвовании, а в некоторых эпизодах и превосходят. Чтобы атаковать противника, укрывшегося за оборонительными укреплениями нужно иметь мужество или сильно бояться того, что за спиной. Сегодня я видела, как Пожиратели нападали без каких либо принуждений. Гарри убедил меня утром перейти в башню на стыке нашей и северной стены, потому что там безопасней по его мнению. Наивный мальчик, я разгадала его стремление: он избавлял меня от необходимости сражаться против друзей. Ты же знаешь, почему Блейз и Трейси не могут сбежать – родителей казнят немедленно. Не хочу спрашивать, но почему-то уверена в том, что наших друзей он видел. – Они живы, – тихо сказал парень. – Вот видишь, какой заботливый мальчик, наш мистер Поттер, старается сам вытянуть битву, оберегает глупых девочек. Жена или загонит его под каблук, или будет очень счастлива с таким мужем. Я никак не пойму – почему лучшие и худшие качества парней проявляются только в экстремальных ситуациях. Что препятствует показывать свое истинное лицо в нормальных условиях? Наш Гарри сегодня сражается и относится к людям, словно умудрённый жизнью, сорокалетний мужчина: подбадривает словом, показывает личным примером, убеждает не рисковать, приказывает слишком утомлённым, отдохнуть пару минут, чтобы избежать магического истощения. Все заметили отношение Гарри к своим соратникам и многие, получив ранение, продолжали сражаться. По-моему, в этом разительное отличие от того, как заботиться о своих последователях Тёмный лорд. Гарри ценит и спасает жизни, а его враг не считается с потерями. Мне врезалась в память группа Пожирателей, атаковавшая северную стену. Утром их состав насчитывал человек тридцать и после каждого приступа количество уменьшалось. Ближе к полудню от заинтересовавшей меня группы осталось три волшебника. Понимаете, они не отдыхали, а отступив, возвращались в рядах прибывающих подкреплений. Нам здесь тяжело, но тем, кто против нас ещё страшнее: наши враги штурмуют без передышки, без возможности покинуть поле боя. Если тщательно прислушаться – услышите стоны Пожирателей, раненых, брошенных на произвол судьбы.       Невольно Гермиона напрягла слух, и… стоны раздавались со всех сторон. Опыт в качестве колдомедика позволил спокойнее перенести звуки человеческих страданий. Просмотрев защищаемый сектор, она насчитала более семидесяти тел погибших (бесформенные куски девушка отказывалась называть телом) и раненых. Последние старались ползти или подавали знаки о потребности в помощи. Никто за ними не возвращался. Защитники стен не добивали таких противников, но и проявлять милосердие не спешили – своих раненых не знали как спасать. Вместо эвакуации ещё живых Пожиратели предприняли очередной штурм.       Лучи заклинаний сверкнули с обеих сторон, чаще пролетая мимо цели. Численное превосходство атакующих не приносило ощутимых дивидендов из-за элементарной неспособности грамотно взаимодействовать. Плотным строем враг не наступал: опасность каждый отбивал, как умел и бил куда хотел. Порядки наступающих выглядели безобразно организованными рядами, перемешавшимися сразу после ответных «приветствий» волшебников, защищающих замок. Гермиона наблюдала, как Пожиратели в первых шеренгах использовали «Протего», чтобы уменьшить потери бестолковых коллег сзади. Под прикрытием щитов остальные старались поразить осаждённых всеми доступными заклинаниями. Основной задачей противника виделось сокращение расстояния до стен школы на максимально приемлемое для использования «Бомбарды» и её модификации «Бомбарда Максима». Приблизительно с двадцати ярдов, попадание таких заклинаний (в стену трудно промахнуться) наносило существенные повреждения замку. На отдельных участках враг пробивался достаточно близко и тогда древние стены сотрясались от взрывов. Магия, заложенная основателями, ещё крепко держала стены и башни, на данный момент, были в относительной целостности, но всё имеет свой предел прочности.       Капля подтачивает камень, а здесь и сейчас на камень воздействовали силы, превосходящие действие воды. С каждой минутой положение защитников ухудшалось: в северной стене уже зияли пробитые участки, небольшие, но расширяющиеся с каждым новым попаданием. «Если наши дела такие же и на других направлениях – мы пропали» – проскочила паническая мысль у девушки. Что происходит на южной и восточной стене… не хотелось расстраиваться. Сигналом к общему отступлению во внутренние помещения замка послужит частый звук колокола, который услышат все, не исключая врагов. Командиры каждого из четырех участков должны организованно отвести своих подчинённых, оставив в прикрытии не более десятка волшебников.       Западная стена выглядела лучше в плане обороны, по сравнению с северной: пара-тройка трещин мало кого волновала. Оставалось непонятным, почему на участке, где оборонялся Гарри Поттер, врагам не удавалось подойти на близкую дистанцию и приложиться «Бомбардами» по стене. Редкие отчаянные «счастливчики» поплатились жизнями за лишние ярды. Гермиона отстранённо подумала: «На других направлениях нет такого визуального стимула как Гарри Поттер, но сражаться можно и без Мальчика-который-один». Из остатков своих подчинённых она сколотила манёвренный отряд для поддержки критических точек обороны. Сектор, защищаемый друзьями, позволял кратковременно снять часть волшебников, и девушка повела своих «героев» на усиление северной стены.       Камней валялось с избытком, что как нельзя лучше способствовало плану Гермионы, задумавшей применить доказавший свою эффективность артиллерийский обстрел. На одном дыхании взлетев на стену, где распоряжался Шеклбот (полная бездарность, но при высокой должности) она прокричала своим «ветеранам»: – Камни ложить точно, парни! Разгоняете вверх и отпускаете! Не делайте настильную траекторию! «Это лишнее, они запутаются». Приготовьтесь, как в прошлый раз! По моей команде!..       Град каменных осколков поначалу летел, наверное, в задницу Мерлину, но спустя восемь залпов, трех громогласных матерных «напутствий» жопоруким и жопоголовым бестолочам, накрытие целей устроило разбушевавшуюся Гермиону. Удалось отогнать два отряда Пожирателей, в кого-то даже попали не слабо, после чего девушка презрительно оглядела затихшего Шеклбота и повела свой отряд усиливать волшебников, сражающихся на восточной стене.       А там она застала… расползающиеся трещины и «храбрых мужчин», трусливо укрывающихся за неразрушенными зубцами стен. Командование как таковое, где-то «героически пряталось» или мудро помышляло про отступление. Сопротивляющиеся одиночки особых проблем долбящим стену Пожирателям не причиняли: редкие лучи заклинаний защитников отражались «Протего». Вчерашняя благовоспитанная девочка видела страх, трусость в глазах затаившихся волшебников и отбросила культурность английской речи – мужики не поймут нормальные выражения и убеждения. – От кого прячемся, мальчики? – выкрикнула она, поднявшись на стену и встав в полный рост, – или вы, козлы похотливые, рассматриваете мою задницу с нижнего ракурса? И что видите? Нравится?       Девушка преодолела расстояние до ближайшего труса и присела возле него: – Сэр, вы мужчина только по наличию отростка между ног или же что-то весомее найдется? Засунули голову в жопу и ждете того, кто вас оттуда вытащит?       Усилив «Сонорусом» голос, она продолжила идеологическую обработку контингента: – Господа! Кто-то из вас обязательно выживет, трусы всегда выживают, и вас спросят: «Где ты стоял, обороняя Хогвартс?». Узнав, что вы с восточной стены – от вас отвернутся! Даже стаканчика огневиски не нальют! Потому что вы трусы! Под вашей стеной Пожиратели стоят как на приёме в Министерстве! Вы мужчины или обосравшиеся от страха бесполые существа?! Кто защит ваших детей, жен, матерей? Пробьют стену здесь, а завтра придут в дома ваших родных! Вы этого хотите? Вставайте и сражайтесь, проклятые лодыри! Трепаться о своих победах в постели над безмозглыми женщинами вы умеете, а когда дело дошло до защиты и постели, и женщин, бравые герои оказались жалкими, обгадившимися ничтожествами. Обещаю вам, каждому трусу – вывесить список «настоящих мужчин» на всех стенах публичных заведений! Ни одна уважающая себя женщина больше не посмотрит в сторону такого убожества! Вы не достойны внимания женщины! Вы не способны защитить даже себя, не говоря уже про неё и детей! Вы тряпки! Кто не поднимется сейчас – не поднимется никогда! У меня приказ командующего обороной казнить трусов и паникеров на месте! Кто не встанет – умрёт!       Демонстративно направив палочку на самого дальнего, она произнесла: «Авада...». Заканчивать заклинание, слава Мерлину и господу Богу, не потребовалось. Мужчины принялись выполнять свою прямую обязанность – защищать и сражаться. Что подвигло на такие «свершения» — девушка предпочла не задумываться. «Наверное, джентльменам стало очень стыдно, но уж точно не из-за страха передо мной».       Где уговорами, где угрозами расправы девушка заставила мужчин оборонять стену. Её артиллерийский отряд, увидев такую… строгую девушку, выполнял команды с удвоенным усердием. Добрым словом, тяжёлыми камнями, возросшей плотностью заклинаний удалось отогнать врага от стены.       На протяжении трёх часов Гермиона руководила обороной восточной стены с уверенностью и жестокостью, достойной славных королей английской земли. Плохо разбирающихся в заклинаниях волшебников она переводила в отряд артиллерийской поддержки, на ходу учила простенькому «Секо», «Дуро» и снова вводила в бой. Ротация в её отряде позволила усилить оборону стены и, как ни странно, вселить уверенность в дезорганизованную толпу. В один из перерывов между приступами, на стену величественно поднялся профессор Снейп и предложил невоспитанной девочке заняться чем-то более подходящим, чем война. У зельевара оказалось настолько много «друзей», что четыре десятка глоток, выкрикивающих: «Пошёл на хер, свалил отсюда, мужики, сбросьте козла со стены» очень убедительно подействовали на «вечно страдающую, ранимую душу» Северуса Снейпа. Под свист и оскорбления профессор оставил стену.       Порядок на восточном направлении, установленный благодаря Валькирии (так открыто называли Гермиону), воодушевил недавно отчаянно трусивших волшебников. Кое-то попытался флиртовать, но получив угрюмый взгляд девушки, вспоминал про… развязавшиеся шнурки на обуви. Личный героизм, способность вытянуть из дерьма самую безнадёжную ситуацию позволили девушке завоевать авторитет, которого, по мнению многих, не доставало излишне мягкому Гарри Поттеру. Западную стену удерживали в основном более подготовленные, опытные бойцы, защищавшие и самого Мальчика-знамя, а на восточной собрались… для массовки. Своевременным появлением Гермиона спасла от разрушения и стену, и гордость защитников, и сам Хогвартс от захвата. Пожиратели не сумели приблизиться к её участку обороны в очередной раз и откатились для перегруппировки. Девушка сравнила интенсивность атак на протяжении последнего времени, получив вывод – на этом направлении ничего серьёзного не произойдёт, а мужчины уже подросли и справятся без её опеки. Свой поредевший отряд она планировала вернуть на западную стену, но вспомнила о том, что не проверила южную.       Построившийся отряд состоял в основной массе из недавних трусов, разбавленных четверкой бездарных в волшебстве, но сильных метателей камней. Она не успела открыть рот, чтобы указать направление, как последовало высказывание из толпы: – Вы оскорбили нашу честь и достоинство! – Кто это сказал? Назовите себя и покажитесь или вы храбрец только за спинами товарищей? – Дейм Дваркин, мисс, – из второй шеренги вышел толстый, длинноволосый волшебник. – Как же вы меня зае… достали со своей честью и достоинством, мужчины. У вас и честь, и достоинство, а безмозглые женщины имеют только щель, из которой появляются на свет такие гордые особи, способные на всех углах доказывать всем свою отвагу. Вы сегодня мало обосрались, мистер Дваркин? Честь свою вы прятали или жопу оберегали? А ваше хваленое мужское достоинство… предъявите его, сэр. Мужское достоинство у вас между ног, в трусах, покажите, не стесняйтесь, здесь все свои. Вдруг получится впечатлить глупую девушку? Или ваше гребаное достоинство висит маленькое, сморщенное, как и ваша храбрость? Сейчас вы продемонстрируете всем, какой вы «большой» мужчина, правда, Дваркин? Между собой вы же хвастаетесь размерами своих членов, так почему не похвастаться передо мной. Обещаю не смеяться, если ваш агрегат меня не впечатлит, и другим не позволю. Смелее, Дейм, смелее, покажите своё долбаное достоинство! Остальных это тоже касается, удивите девушку!       «Попробуйте только дёрнуться – отрублю ваших дружков под корень… по самую шею» – прищурив горящие гневом глаза, Гермиона разглядывала притихший строй. Что-то в её глазах, в расслабленной позе, в палочке, направленной в небеса убедило слушателей не вестись на провокацию. Возможно, причиной непокорности послужила обострившаяся способность в окклюменции... Не важно, главное – мужская популяция английских волшебников (без того малочисленная) избежала кастрации и массового уничтожения. На такой мажорной ноте Гермиона предпочла закончить на сегодня борьбу с осточертевшим мужским шовинизмом. Предстояло заняться серьезными проблемами, а не обламывать самомнение идиотов.       Южная стена не потребовала вмешательства: обошлись десятком залпов. Посыльный эльф передал девушке указание передислоцировать отряд на западную стену, где её ждет лорд Гринграсс. Дисциплинированная Гермиона прибыла в точку рандеву и увидела основное ядро обороны. Самые именитые и опытные волшебники наблюдали за позициями неприятеля. Командующий обороной прилюдно поздравил девушку с выдающейся локальной победой и приказал разместить подчинённый отряд на стене. – У вас нашлись подражатели в рядах атакующих, но противника сдерживает отсутствие снарядов, которыми вы любезно делитесь. Используйте свою тактику в случае крайней надобности, – охладил её порыв разнести Пожирателей лорд.       Спасённый от позорной смерти в сундуке Аластор Грюм, высказался намного приятнее для пошатнувшейся самооценки: – Феноменальная способность командовать, мисс Грейнджер, мы уже наслышаны про ваши драконовские меры воздействия. Уважаю, мисс, готов принять вас в ряды авроров немедленно и без всякой волокиты с экзаменами. Карьера главы департамента магического правопорядка вам обеспечена, а там и кресло министра легко возьмёте. С такими способностями лидера… – Спасибо, мистер Грюм, но в министерстве нужно всегда использовать ваше правило «Постоянная бдительность», иначе сожрут. – Верно подмечено, девочка, поцелуй меня дементор в зад. – Кроме того, сэр, от министерства у меня аллергия и тошнота при его упоминании. В мире найдётся что-то приличнее карьеры среди снобов и подхалимов.       Легендарный аврор громко поаплодировал такой ёмкой характеристике цитадели бюрократизма. Сославшись на командирские обязанности, она вернулась к своим «героям» и распределила по периметру, пообещав каждому приглядывать за его действиями. Дафна нашлась там же, где они расстались, и сразу же удивила своей осведомлённостью: – Явилась наша грозная Валькирия, запыленная и овеянная мрачной славой самого безжалостного командира. Твои выражения: «безрукий дрочер, оральный импотент, рожденный стоя, трахнутый анусом, мозг меньше клитора» уже облетели весь Хогвартс, не удивлюсь, если и до Пожирателей просочилось. Мы здесь уже знаем, что ты казнила всех мужчин на восточной стене, что сражалась с Пожирателями одна, что к тебе боятся приближаться даже инферналы. Гермиона, ты не Тёмная леди, такой титул в прошлом, ты у нас Чёрная леди. Народ в ужасе от твоих методов и высказываний. Тебя боятся сильнее Волдеморта, поверь. Мы не нашли добровольцев в команду для помощи восточному сектору – парни готовы прыгнуть со стены, драться с Пожирателями голыми руками, только бы не попасться тебе на глаза. – Вот сплетники, и когда успели, – присела рядом с веселящейся подругой гроза мужской храбрости, – языками работать они горазды, а как дошло до драки… с трудом вытащили головы из задниц, сволочи трусливые. – По части сплетен мужчины дадут фору нашей половине, здесь они вне конкуренции, – поддержала её Дафна, – но кое-что меня в тебе тревожит. – Я не такая злобная сука, какой меня выставили эти придурки, – оправдываясь и запинаясь от негодования, шептала уставшая девушка, – для их же пользы… – Я не про такие мелочи. – Что же тогда? – Как ты построишь свои отношения с Джейком? С твоей-то ярко выраженной склонностью командовать и подавлять сопротивление. Ты у нас пример девушки-лидера, но кое-кто подчиняться не способен по определению. Нас ждет война за власть Дискейна и Грейнджер? Ты же не уступишь, и парень не пойдёт под каблук. – Ох, Дафна, признаюсь – на Джейка где сядешь, там и слезешь. Мы вполне ладили раньше, а сейчас… Он изменился, я повзрослела, надеюсь, что и поумнела, поэтому особых разногласий не должно возникнуть. С ним я быстро находила компромиссные решения, а вообще – мы не спорили серьёзно. Умный парень умудрялся получить нужное ему так, что это выглядело моей идеей. При этом он спокойно баловал меня и уступал в том, что никак не влияло на мою безопасность. Мне и даром не нужна власть над кем-то, я всего лишь хочу, чтобы меня уважали как личность, как человека, и не видели во мне способную производить потомство самку. – Посмотрим, что у вас получится, а сейчас… гости идут, Чёрная леди.       Гермиона и Дафна разделили силы: одна атакует и прикрывает щитом по необходимости, вторая в резерве и восстанавливается. Магические силы у волшебников не бесконечны, скорее наоборот – раньше они заканчиваются у тех, кто игнорировал слово «практика». Узкий сектор, который защищали девушки, не преодолели ни волшебники, ни три дюжины инферналов. На вопрос Гермионы: «Зачем бросать на штурм ни хрена не соображающих мертвяков?» последовал очень глубокомысленный ответ Дафны: – Поймаем Волдеморта – спросишь его или Джейку вынесешь мозги. Бей левее, аналитик слепой!       Ловить или захватывать Тёмного лорда Гермиона не собиралась, но идея расспросить своего парня вызвала интерес. «Джейк способен пролить свет на происходящее только в случае… его приближённости к Волдеморту, но что-то мне подсказывает – парень сейчас под стенами. У меня с мозгами всё нормально и славы я не жажду. Мертвые не наслаждаются своей популярностью, потому что разменивают жизнь на кратковременное потакание эгоизму. Волдеморт сотрёт в порошок дюжину таких как я и не вспотеет, и кто тогда поймает Джейка? Астория? Нет-нет, обойдёмся, только не она, язва-сестричка и… не допусти Мерлин, соперница. Охренительная идея! Волдеморта схватит Уизел, а после этого рыжая семейка отвалит от меня. Требуется совсем несущественная мелочь для претворения в жизнь такого безумия – усыпить или напоить до бесчувствия Тёмного лорда, после чего привести рыжего ублюдка под «Империусом» к поверженному злодею. По доброй воле Уизел-шесть не подойдет к Волдеморту, даже мертвому, на расстояние, равное окончанию горизонта».       Дафна уступила место и Гермиона занялась врагами явными, выбросив ненужное из головы. Заклинания девушка применяла системно: парализующе-режущие или взрывные. От её ударов погибли минимум шестеро врагов, но рефлексии, мук совести она уже не испытывала – все вымыли кровь и мучения раненых в медкрыле. И враги не использовали чары щекотки или ватноножные: зелёные лучи «Авады Кедавра» светились над стеной с постоянной регулярностью, вынуждая прятаться за каменной кладкой.       В сто первый раз пригнувшись, Гермиона успела подумать о том, что появись среди Пожирателей компетентные командиры и стены давно бы пробили. Численное превосходство дает атакующим возможность полностью блокировать защитников на верху стены, не позволять даже носа высунуть, но светлых голов, на счастье осаждённых, не находилось в среде Пожирателей. От примитивного забрасывания камнями враг отказался, по-видимому, сказывалось высокомерное отношение к методам ведения войны, принятых вне магического мира.       «Настоящие маги сражаются исключительно силой волшебства, а грязные маглы ничего не смыслят в высоком искусстве магического поединка». Такое утверждение Гермиона слышала не единожды в семьях бахвалящихся чистотой крови, впадающих в экстаз от одного только упоминания Тёмного лорда. Выпустив «Редукто» в поскользнувшегося на кишках погибшего Пожирателя и увидев, что нога ниже колена оторвана, девушка ехидно отсалютовала врагам: – Спасибо, господа вымирающие чистокровные снобы, за то, что ваши сверх умные головы не посещает идея забросать Хогвартс камнями, вместе с защитниками. Легкие решения не для вас, сволочи! Тогда подыхайте изящно: в дерьме, крови и от руки грязнокровки.       Гермиона не успела выплеснуть накопленную ярость – подруга оттеснила её в сторону, уловив в голосе разбушевавшейся девушки нотки истерии или боевого безумия. Успокоившись, проглотив пару кружек воды, неудавшаяся девушка-берсерк окинула взглядом соседнюю стену и похолодела. Две трети северного оборонительного рубежа лежали в руинах. Защитники бросили на удержание опасного направления, наверное, последние немногочисленные резервы, и только нагромождение камней препятствовало армии Тёмного лорда ворваться в замок. На расширение перспективного места прорыва направились две группы Пожирателей: волшебники и более двух сотен инферналов. Мертвецов выводили из строя, повреждая нижние конечности – медленно ползущее существо представляло опасность разве что для ребенка. Вынужденное отвлечение на неживых бойцов Волдеморта обошлось защитникам очень не дёшево. Вплотную приблизившись к завалам, Пожиратели успели раскидать камни и по одному просачивались во внутренний двор.       Среди штурмующих находились самые опытные, элита пожирательской гвардии, потому что слитные удары обороняющихся из числа молодых волшебников не пробивали щиты ворвавшихся. За короткий отрезок времени четвёрка врагов уничтожила, самое меньшее, втрое больше оборонявшихся. За спинами ворвавшихся кипела работа по расширению прохода. Замысел понятен: удержать плацдарм, сковать силы, расчистить завал на достаточную ширину, бросить в прорыв основную массу инферналов и оборотней. От поражения окончательного и бесповоротного, защитников Хогвартса спасло появление в точке прорыва лорда Гринграсса, Минервы МакГонагалл, профессоров Флитвика, Вектор, Синистры, Спраут. Общими усилиями контратакующие сразу убили троих из четверки, но далее… зазвучал колокол, призывая защитников покинуть стены. Неожиданный звук и ещё более неожиданно закапавший дождь приостановили всеобщее истребление. Ряды врага, разрознённые многочисленные группы, медленно попятились от стен, опасаясь коварного волшебства или вылазки осаждённых.       На самом угрожающем участке ситуация изменилась в худшую для оставшегося Пожирателя сторону: всех, кто пытался ворваться на помощь, защитники уничтожали ещё в проходе, образовывая завал из трупов. Гермиона не сумела разглядеть лицо врага во дворе, но ей казалось, что последний Пожиратель женщина. «Только сумасшедшая Беллатрикс способна броситься в такую атаку. Чтоб ты сдохла, тварь!».       Смерть Лестрейндж отсрочилась из-за не менее безумного и удачливого прорыва. Кто-то проскочил через гору трупов, уклонился от заклинаний и выставил перед упавшей сукой щит, бирюзово-темного цвета. Неизвестный ухватил Лестрейндж за воротник мантии и медленно отступал назад. Лорд Гринграсс поднял руку, что-то крикнул, выбежал перед преподавателями, закрыв собой врагов. Пауза, возникшая после прекращения атаки на отступающего и тянущего за собой женщину (длинные волосы рассыпались по плечам) позволили разуму Гермионы сделать заключение: «Безумец, спасающий Лестрейндж, точно Джейк. Господи! Почему он такой придурок? Она же… вытянула его из Азкабана, а я бросила. Да, она хотела использовать его в качестве трупа, но… оставила живым, а могла послушать Долохова. Беллатрикс, мразь, вы в расчёте, слышишь?». – Слишком далеко и ты недостаточно громко шепчешь, – прозвучал за спиной голос Гарри, – теперь немедленно покиньте башню. Сигнал звучал для всех. – Никуда не пойду, я должна… – Слушать разумные приказы нашего лидера и не подрывать его авторитет, – Дафна ухватила её за локоть и силой потянула за собой. – Мне нужно увидеть как он, отпусти меня, – рвалась за своим сердцем Гермиона, наплевав на войну, на Пожирателей, на всех, отказываясь слышать какие угодно доводы, – там же Джейк! Как ты не понимаешь... – Понимаю, Гермиона, поверь, очень понимаю, но ты не поможешь своему парню пялясь на него. Если ты замечала еще кого-то, кроме Джейка, значит видела и моего деда. Остальную логическую цепочку построишь сама или продолжишь вести себя, как героини сериалов нашей мелкой язвы. Сейчас не время демонстрировать всем свою независимость и свои чувства. Поймаем Дискейна, запрём вас в комнате, и отводи на парне душу свою неспокойную, сколько пожелаешь. Держи себя в руках, сестра, не только ты переживаешь за Джейка, в его руках и моё будущее.       Намек на эгоизм Гермиона проглотила спокойно из-за того, что спускаясь за подругой, сестрой её воображение лихорадочно нарисовало картины, совсем не соответствующие войне. И главный герой имел из одежды в самом приличном случае… ладони. Астория встретилась на пороге Большего зала, измождённая и перепачканная. – Спокойно, кровь не моя, это раненные… в медкрыле я помогала, – заговорила она, заметив обеспокоенные взгляды, – помогала, как умела. – Ты не демонёнок, сестра, ты поросёнок – изгваздалась в крови по уши. Удалить сложно? – Дафна! – усталым голосом ответила младшая, – с тобой поквитаюсь позже, а сейчас врежу этой… этой конкурентке мордредовой. Гермиона, как ты могла так поступить? Я работаю над имиджем годами, запугиваю мальчишек, придумываю про себя слухи, а ты всё испортила за несколько часов. Поздравляю, теперь все, абсолютно все парни тебя жутко боятся и уважают. Вот как понять этих мужчин? Я с ними осторожно, не слишком болезненно, а ты всех захапала как-то мимоходом, отбиваясь одной рукой от Пожирателей. Научишь своим выражениям? А я поделюсь с тобой сногсшибательной новостью. – Какой новостью? Видела Джейка? – Нет-нет, сначала пообещай научить и придумать новые. – Договорились, – не конкретизированное обещания Гермиона уже знала, как обойти. – Ты у нас самая востребованная невеста, Гермиона, готовься получать предложения свадебных контрактов. – Глупая шутка. – Не веришь? Посмотрю на тебя, когда будешь отбиваться от замужества, очень выгодного. Твои подвиги на восточной стене уже обросли легендами, и многие волшебники воспылали страстью или желанием заполучить в свою семью такую выдающуюся волшебницу. Ты не хотела славы, но получила, смирись. У тебя на данное время сорок семь потенциальных женихов, у Дафны тридцать один, сдает моя старушка, у меня… вам не интересно.       С виду разочарованная Астория повернулась, чтобы уйти, но Дафна угрожающе крикнула в спину сестре: – Астория! Придушу или сдам деду! – Чего сразу Астория? – изобразила саму невиновность подозреваемая не понятно в чём. – Дафна… может, позже выясните отношения. – Ты плохо знаешь нашу заразу-сестричку, – гнев Дафны почему-то выплеснулся и на Гермиону, – от Джейка она научилась зарабатывать деньги на всём, даже на мне и тебе. И сколько, мисс Астория Гринграсс? – Астория, о чём это говорит Дафна? – совершенно потерявшая смысл разговора, уточнила (строгим и недобрым голосом) на всякий случай Гермиона. – Жадины, – совершенно бессмысленно ответила младшая, – подумаешь, заработала себе на помаду. Вам что, жалко? – Сколько, Астория? – уже рыкнула Дафна. – Ладно-ладно, я поделюсь, если ты настаиваешь. Эх, отбирают у ребенка сладости. – Астория! – в два голоса закричали девушки. – Чего орать? Мы с вами заработали тысячу семьсот восемьдесят пять галеонов, мне больше за рекламу… Волшебники как дети, я ничего не требовала, но отчёт по взяткам составила, предчувствовала наезд налоговой полиции. Пообещала замолвить за каждого всего лишь слово перед Гермионой и тобой, цербер ты мой честный. Я не виновата в том, что все хотят получить преимущество! Они давали золото – я не отказывалась. Какие проблемы? Я девочка самостоятельная и должна зарабатывать себе на приданое, и времена наступают голодные, а вы злые и жадные.       Спич брачной аферистки рассмешил девушек до колик в животе. Обижаться на такую предприимчивую особу, то же самое, что обижаться на дождь или снег – пустая трата нервов.