Твоя награда - смерть.

      Саша ушёл от девушки, фактически сбежал, потому что совершенно перестал понимать суть происходящего. Головокружительные эмоциональные качели, начавшиеся с появлением Гермионы в его квартире, разрушали малейшие попытки упорядочить жизнь, как-то выстроить отношения. Абсурдные, идиотские заявления вынуждали душу корчится в муках сильнее, чем во время учёбы в «NoesSS-ugend», там болело только тело, а здесь…       «Она слишком много о себе возомнила, — раздражено думал Саша, направляясь к Чёрному озеру и подальше от людей, — принимает меня за бесхребетного, восторженного придурка, тряпку, об которую всегда можно вытереть ноги. Утверждает «ты мне нужен», но перед этим произносит такое, что попросту исключает отношения, после чего снова продолжает кипятить мозг. Я потратил целый день, думая «армия или Гермиона», плюнул на свои принципы, вернулся и получил… ежечасную учёбу, настороженность, дурные разглагольствования. Укол «ты жалкая копия» как-то стерпел, но сегодня ребёнок перешёл границу допустимого. Обвинять меня в такой херне, то же самое, что обвинять в симпатиях к Уизелам, всем. Какой частью тела она думала, кинув такую предъяву при посторонних? Головой или жопой? Можно понять настороженность — девушке нужно привыкнуть к моему новому облику; скрипя зубами, привыкаю к учебе, но ровнять меня с землёй, демонстрировать свой долбаный феминизм — это перебор! Чего она добивалась? Получить «да, умничка, ты, как всегда, права» и показать друзьям насколько я изменился? Натворила такого, из-за чего нормальный парень пошлёт её подальше и дело не в том, что она выкинула сейчас. Сама признала факт отношений с другим, а меня выставляет козлом похотливым. Где логика, спрашивается? По её словам, я прямо из штанов выпрыгиваю от желания тряхнуть беднягу Сьюзен. Откуда в мозгах возникла уверенность в том, что исключительно все особы мужского пола одержимы крышесносящей потребностью в сексе? Телесные удовольствия, заложенные в основу отношений, всегда приводят к закономерному результату: пара разбегается в поисках новых ощущений, зачем-то примешивая в причину разрыва «ах, любовь всей моей жизни». Самообман высшей пробы! Настоящие чувства — не похоть, не потребность в теле, потому высоко ценится, что достаётся не всем и каждому, а такому человеку, который его заслужил своими поступками, не только болтовнёй. Твою же Грейнджер за ногу! Как она не понимает таких прописных истин? Забыла, наверное, как осчастливливал рыжий дебил, и каким будущим готовился «обрадовать». Чёрт! Чёрт! Чёрт! Полная хрень получается! Я же поступил аналогично Уизелу: практически назвал Гермиону… Очень достойный аргумент привёл, молодец, поздравь себя, друг всех идиотов! Вытянула из могилы, из безнадёжного мира и получила «вершину» благодарности. И в чём она виновна? В том, что пыталась устроить свою жизнь? Я же умер для всех, и Дафна тому свидетель! Чертовщина какая-то получается: мои поступки, направленные на обеспечение счастья Гермионы Грейнджер, на финише превращаются в нечто искажённое, из-за чего автор затеи ощущает себя вывалянным в дерьме. Сомневаюсь, что девушка чувствует себя терпимо, и от этого вообще тошнит. Ничего не делаю — плохо, что-то предпринимаю — снова хреново. Как выбраться из такого забега по кругу? Правильно про нашу нацию говорят: мы повёрнуты на вопросе «Что делать?».       Голова несчастного человека гудела от десятков вопросов-ответов и безмолвного вопля совести. Ему хотелось пойти и извиниться за обидные слова, но остатки холодного рассудка удерживали от поспешности. Гермиона Грейнджер и её двойник прославились откровенно диктаторскими намерениями, поначалу это называется лидерскими качествами характера, поэтому парню предстоял выбор, как всегда, из двух зол: немедленно сдаться на милость девушке или сдерживать порывы обливающегося кровью сердца и терпеть временное похолодание. Терпение давало не слабую надежду на нормализацию отношений, а в случае немедленной сдачи… получится канонный Уизел. Саша настолько погрузился в свои размышления, что совершенно позабыл, где он находится. Чьё-то прикосновение к плечу вынудило рефлексы подбросить тело в бесполезном прыжке. — Ты полностью потерялся, расклеился и утратил старые навыки, — по голосу он узнал Асторию, — такого поведения наш мир не прощает, должен помнить.       На скрытую попытку втянуть в разговор, излить душу, Саша ответил сдержанно: — Надеюсь, на сегодня лимит неприятностей на свою голову я уже вычерпал. — Прозвучало весьма двойственно, но зачтём, как самокритику, — вполне миролюбиво, без фирменной язвительности, произнесла девушка. — Астория, я не стану каяться, посыпать башку пеплом и вкладывать в твою голову слова, которые перескажешь Гермионе. Свои проблемы приучен решать самостоятельно. — Иного от тебя никто и не ждёт, Джейк, извини, Саша. — Пережил изобилие — переживу и голод. — Как пафосно выразился. Вообще-то я не искала тебя и поддерживаю мнение всех наших. Ты, говоря мягко, некрасиво поступил в отношении моей названой сестрички. — Какая вы проницательная, мисс. — Сарказм и язвительность — не твоё оружие, Александр, поэтому лучше послушай, что прямо сейчас меня посетило. Ты, бесспорно, повёл себя хуже последнего засранца, но я — в какой-то мере причина ваших разногласий и в долгу лично перед тобой. Все на стороне Гермионы — сам понимаешь почему, а ты, как всегда, остаёшься один. Она и ты бываете слишком упрямыми в своих заблуждениях, из-за чего страдаете по-отдельности, поэтому я предлагаю свою помощь, как специалист в вопросах, касающихся Гермионы Грейнджер. — Проще говоря, Астория, ты хочешь контролировать кризис. — И это тоже, главное — вы прекратите глупую ссору. Соглашайся, победа гарантируется! — Хорошо, ты… — Класс! — крикнула Астория негромко, — Мы объявим войну моим сёстрам, Поттеру и Невиллу. Начиная с сегодняшнего вечера, ведём себя так, будто мы пара. — Что? — Отличный план! Ты нашёл утешение у давней поклонницы, когда-то глупые мысли являлись в мою голову, поэтому всё будет выглядеть весьма правдоподобно. — Невилл… — С ним я договорюсь, не волнуйся, он понятливый.       Заключив соглашение с Асторией, парень подумал о том, что тушить огонь в одном доме, поджигая остальные здания… «Я тысячекратно пожалею завтра и позже, когда этот демоненок в юбке возьмётся за дело. Вот обязательно надо снова глупить, эх, ничего меня не учит».       Союзница или контролёр взялись за работу с размахом, не откладывая всё на понедельник. Ужины, завтраки, обеды парня проходили в обществе Астории за столом факультета Салазара Слизерина. Девушка объяснила коллегам, имеющим особо кислые рожи, статус своего родственника, оказавшегося в лагере красных из-за предвзятости Распределяющей шляпы. Умные сделали правильные выводы, а дураки предпочли заткнуться.       Осложнения с Гермионой потянули за собой и плохо скрываемое отторжение Гарри Поттером, что выглядело для Саши вполне естественно и в то же время неприятно. Последняя ссылка Гарри «извини, работы много» показала — поддержки в противостоянии от него не следует ожидать.       На занятиях Саша вернулся на своё старое место, но уже на пару с демоненком-Гринграсс. Из двух сторон конфликта она выглядела наиболее довольной, в противовес мрачноватым инициаторам боевых действий. Саша и Гермиона предпочитали не замечать друг друга, втайне ожидая, что именно она или он должен сделать первый шаг на пути примирения. Получившая карт-бланш Астория оказалась при более долговременном общении, весьма деспотичный особой: на уроках сидеть только с нею, гулять только вдвоём, домашнее задание готовить в срок и строго в отведённое время.       На третьи сутки не объявленной войны, парень тоскливо поглядывал на сидящую в дальнем углу библиотеки Гермиону: «Какая же ты зараза, Грейнджер, из-за тебя я попал из огня да в пламя. С тобой можно как-то договориться, перехитрить, настоять на своём, а с этой… Вот нахрена я согласился? Распорядок дня Астории похож на порядки в бывшей школе: всё выполняеться по графику, сопротивление игнорируется. Вредничающая помощница на самом деле захватила власть и мстит вам, прикрываясь моим именем». Бездумно переворачивая страницы учебника, Саша вспомнил народную мудрость «ценишь, когда теряешь» и пообещал себе хорошо подумать, перед тем как открывать рот.       Для непосвящённых в подоплёку ссоры всё выглядело вполне реалистично: Грейнджер упустила парня, Гринграсс воспользовалась оплошностью. Астория, из которой активность фонтанировала, настояла на проведении крупномасштабного наступления каждый вечер после ужина. — Совершенно не важно, что я научу тебя танцевать нормально, — убеждала девушка, — сестрички выпустят на волю свои страхи и быстро капитулируют. Зимний бал приближается, и ты сам говорил, что в танцах деревянный.       «Память тиранки ничем не уступает памяти Гермионы. Я говорил про свой «талант» четыре года назад, а эта… не забыла, на мою голову. Если говорить откровенно — Астория оказывает мне услугу, заодно спуская кое-кого с небес на грешную землю. Учиться танцевать с Гермионой в сто крат приятнее, но хорошо не получится, потому что утону в её глазах, забуду как переставлять ноги, как двигаться». Спустя пятнадцать минут после первого урока танцев, Астория высказалась в духе: «Ты не просто деревянный, Саша, ты дубовый» и продолжила истязать несчастного парня.       Имитацией свиданий — часто с нарушением режима для достоверности — помощница не ограничилось, далее последовала информационная атака. На одной из перемен Астория отвела Сашу к окну и завела заранее срежиссированный разговор, предварительно удостоверившись в том, что Гермиона, Дафна и Гарри стоят в пределах слышимости. — Как ты назовёшь вашу дочь? — Первым будет сын, — убеждённо ответил парень, — но девочка так же не плохой результат. — Ясно, имя дочери выбирает мама, а сыну отец. — Верно. — В таком случае я буду крёстной мамой, и это не обсуждается. — Договорились.       Невольные слушатели упустили самые важные детали «планирования семьи»: слова «вашу» и «крестной» хитрющая девушка произносила невнятно, практически шёпотом. Что подумают после такого откровения друзья? Заговорщики сошлись в том, что подслушивать непорядочно, а плохой слух не их проблема. Каждый из двоих интриганов приготовился подтвердить диалог под «Веритасерумом» на случай, если Гермиона Грейнджер рискнёт завести роман.       Результаты точечной бомбардировки ушей стали известны на следующее утро. После завтрака «будущая мама» увела парня в пустой кабинет и поделилась сведениями, задыхаясь от смеха: — Наша победа близка! Жаль, ты не видел личика моей дражайшей сестрички! От ярости Дафны в комнате резко поднялась температура, и это в наших-то холодильниках. Саша, мы скоро их дожмём, не сомневайся, и после триумфа во всём сознаемся. Сестра удержалась от оскорблений, но как она… пылала гневом, покажу позже, в Омуте, такое нужно видеть. Глупышка говорит мне: «Играете с огнем, провоцируете и без того замученную девочку! Только попробуй встать между ними! Пожалуюсь деду на твои художества! Вы никого не обманули! Скажи ему, чтобы пришёл и извинился, иначе может всё потерять. А ты, мелкая язва, предательница!» и сама не верит в то, что говорит. За «мелкую» я влепила сестричке по весу: пообещала не приглашать на свадьбу, правда, не уточнила за кого выйду замуж. Как тебе накрытие целей? Можешь не сомневаться в том, что Гермиона сейчас давится ревностью. — Подожди, Астория, твоя сестра… — Наша! — Хорошо, наша, так вот, Дафна права — мы играем с огнём. — Не бойся, Гермиона становится сверх эмоциональной, когда дело касается тебя, из-за чего не сможет разглядеть несостыковки, которые мы допускаем. — Гермиона гордая и сильная личность, не забывай этого. Злим-то Гермиону вдвоём, но как её успокоить… На эмоциях она такое может учудить, что последствия не исправить даже Мерлину. — Ваши предложения, герр Редер, — девушка шутливо изобразила стойку «смирно». — Капитуляции не дождутся, но затягивать войну не станем — это глупо и опасно. Гермиона предсказуема, как большинство девушек, поэтому её ответом послужит имитация зарождающегося романа с кем-то из парней. Позволим девушке несколько дней понаслаждаться и обломаем — сядем за стол переговоров. Не забудь предупредить деда. — В первый же вечер известила, сэр! — Чего-то подобного я и боялся услышать. — Почему? — Ты слишком способная в части создания пакостей ближнему. Мгновенно соображаешь, действуешь на поражение, обеспечиваешь себе прикрытие. — Спасибо за комплимент, учитель. — Язва. — Равняюсь на лучшего. — Боже, я создал монстра! — Предпочитаю — девушка с перчинкой. — Всё, уделала, сдаюсь, — Саша поднял руки вверх, — Астория, ты меня превзошла. — Лапшу на уши вешай Грейнджер — меня не обманут хитрые глазки. Ты что-то задумал, поэтому я в деле. — Вот и отлично, мне требуется найти специалиста по «Обливиэйту». — Зачем? — Некоторые воспоминания из моего прошлого необходимо удалить. — Сумасшедший! Это болезненно, опасно и глупо… — Подожди Астория, убрать хочу только нечто, происходившее со мной до переселения в тело Дискейна. Это личное, но для счастья Гермионы будет лучше, если я никогда не вспомню свои тёмные времена. Между нами не останется и тени прошлого, не говоря уже про память. — Да-а-а, Саша, логики в твоих поступках не вижу, но если вам это поможет… до конца дня получишь адрес. Ты и Гермиона сходите с ума, и я вместе с вами. Общение с гриффиндорцами не доводит до хорошего.       На урок зельеварения они закономерно опоздали, за что Слизерин и Гриффиндор потеряли по десять баллов. Первый стол занимала Гермиона на пару с Поттером, и на секунду Саша поймал её взгляд: тоскливый, уставший, спокойной. В глазах Гермионы читался немой укор, смешанный с оттенком сожаления, но внешне парень не дрогнул, обзывая себя последней сволочью.       Невзирая на все старания Астории, сваренное совместно зелье, оказалось… сойдёт для сельской местности. Впрочем, остальные занятия проходили для Саши фоновыми событиями. Он что-то отвечал, записывал какие-то слова, не отрывая взгляда от стола. За серьёзно сосредоточенной маской скрывался огонь, в котором плавились обида, ревность, благодарность и чувство, захлестывающее сознание всё сильнее и сильнее. Причину происходящего безобразия он приписывал в первую очередь собственной несдержанности. «Инстинкт отвечать на малейшую агрессию более жестоко сослужил плохую службу. Методы, которыми сражался до встречи с Гермионой, здесь неприемлемы, потому что девочке не нужны деньги, связи, шмотки — она не корыстная стерва. Реагировать на её слова, поступки по старым шаблонам — означает повторение ошибок прошлого. Девиз «Жизнь — это волчья тропа, по которой нужно пройти, оскалив зубы» неминуемо приведёт в подзабытую яму, из которой не выбраться без поддержки. И свою войну в прошлом я проиграл, поэтому из всего следует резюме: необходимо меняться в лучшую сторону, не в угоду кому-то, а для себя, в противном случае… Здравствуй, подружка Одиночество. Гордость нужна человеку, бесспорно, но почему-то слишком часто она превращается в гордыню, после чего начинается падение».       Под аккомпанемент неутихающего самоуничижения Саша провёл остаток дня. Маленьким светлым пятном в затяжном унынии послужила Астория, предоставившая обещанный адрес. На укоризненное покачивание головой помощницы он ответил: «Так правильно» и занялся составлением письма. Специалист по коррекции памяти ответил следующим утром: «Ваша просьба, мистер Редер, выполнима. Потребуется провести три сеанса в ближайшие выходные, начиная с пятницы. Мой график приёмов расписан до конца года, но, учитывая рекомендацию мисс Гринграсс, для вас время найдётся. Общая стоимость моих услуг составляет полторы тысячи галеонов. Жду вас в восемь после полудня указанного дня».       Вечером пятницы парень ускользнул из замка по подземному переходу и тем же способом вернулся назад. Процесс удаления выборочных участков памяти оказался охрененно болезненным, учитывая, что всё происходило без анестезии. Несколько раз он терял сознание, дважды блеванул и всё же считал мучения оправданными. «Без позорных фактов собственного скудоумия жизнь моя и, надеюсь, Гермионы станет проще. Она догадается, какие именно страницы я уничтожил, но это всего лишь догадки, поэтому возможный вопрос: «У тебя была девушка до меня?» теряет всякий смысл. Не хочу отравлять её жизнь глупыми сомнениями. Гермиона превыше всего».       По пути в башню Гриффиндора он зашёл к мадам Помфри и попросил зелье сна-без-сновидений, опасаясь того, что головная боль сделает ночь слишком длинной и «приятной». В спальню парней седьмого курса Саша пришёл значительно позднее времени отбоя, чтобы исключить вероятность встречи с Поттером. За последние дни общения с Гарри прекратилось, так же как с Дафной, но что-то объяснять именно Поттеру и Гринграсс парень не собирался.       Субботним утром Саша проснулся с тяжёлой головой и нехорошими предчувствиями. Гермиона не спешила нанести ответный удар, как предполагалось, из-за чего возникли панические мысли. По окончанию завтрака он указал Астории на подозрительное затишье, но получил легкомысленное заявление: «Противник повержен, не забивай мозги пустяками».       Ответный удар последовал со стороны, откуда не ждали. Невилл пригласил в Хогсмид девушку с Рейвенкло, блондинку Гертруду Крискхем. В отличие от язвительной Астории, Гертруда прославилась спокойным, неконфликтным характером. Потенциальная кандидатка привлекала внимание парней душевными качествами, по которым кое-кто заметно уступал. Развал коалиции (Астория рвалась выложить всё Невиллу) сдержал Саша, терпеливо внушающий союзнице, что в противоположном лагере не дурочки собрались. — Гермиона на пару с Дафной превосходит нас по части аналитических расчетов, поэтому они выбрали объектом возмездия слабое звено. — Я не слабая, — отбрыкивалась Астория. — Заметно, особенно чьё-то намерение решить всё и немедленно. Твою способность реагировать мгновенно заранее вычислили, должным образом обработали и повернули против нас. Быстродействие в данном случае приводит к поражению. Напомни, кто автор идеи конфронтации? — Хотела сделать как лучше. — Получилось, как всегда, но остаётся шанс свести всё к ничьей. — Почему это ничьей? — У тебя склероз? Изначально договорились только разозлить, слегка встряхнуть мисс Шовинизм-по-женски и своевременно остановиться. — Сейчас подходящее время. — Не спорю, но, сдаваясь немедленно, мы покажем всем неспособность держать удар, проще выражаясь, наш союз — это колосс на глиняных ножках. Хитрости и коварства нам не занимать, но с выдержкой проблемы. Они прекрасно осведомлены об этом аспекте, поэтому сидим, не дёргаемся и гнём свою линию. — Тебе хорошо, Грейнджер ни с кем не флиртует, а Невилл… Белобрысая святоша уводит моего парня! — Не доверяешь ему? — Нет! Не в этом дело! Я рисковать не хочу! — Выбрасываем белый флаг? — Этого тоже не хочу. — Продолжаем? — Да! Но долго я терпеть не собираюсь! — Наши оппоненты также нервничают, поверь, и в ближайшие дни задумаются над поиском компромисса. Я готов извиниться сейчас же, но в этом случае наши труды пойдут насмарку. Урок мною усвоен, остаётся дождаться понимания от Гермионы. — И зачем я ввязалась?       Риторический вопрос повис в воздухе, потому что девушка не нуждалась в ответе. Саша давно подметил склонность Гермионы и сестёр Гринграсс оставлять последнее слово за собой — неважно какое, но за собой.       Заключительный визит к корректору памяти остался позади, и парню осталось переждать несколько дней, наполненных головной болью, поскольку организм взбунтовался. Вернувшись в спальню, Саша посетил ванную комнату, посмотрел мимоходом в зеркало и ужаснулся: белки глаз оказались красными из-за лопнувших кровеносных капилляров. Схожая напасть случалось раньше под воздействием длительных нагрузок, вот только масштабы кровоизлияния выглядели не такими кошмарными. «За всё приходится платить, особенно за глупость прошлого» — отстраненно размышлял парень, направляясь во владения колдомедика. Приговор, в смысле диагноз, мадам Помфри не озвучила, ограничилась эпитетом «бестолковый», напоила «вкуснейшими» зельями и наградила освобождением от учёбы строкам на трое суток.       Парад неприятностей, дурацких недоразумений продолжился в понедельник. Вампирские глаза заметил Гарри, но промолчал, а затем после завтрака комнату посетила «Её высочество» Гермиона Грейнджер, целых пять минут искавшая что-то в тумбочке друга. Саша выразительно посмотрел на девушку, в ответ получил аналогичный взгляд, и на этом всё закончилось — огорчённая кареглазка ушла, не проронив ни слова. Окончательный хаос в мыслях воцарился с приходом Астории после завершения занятий. — Я ничего не понимаю, — возмущалась девушка, — ты ищешь Гермиону для разговора и меня же убеждаешь не спешить. Вчера вечером она подходила ко мне с вопросом: «Где Саша?», и я обрадовалась, подумала — мы одержали победу. Как выяснилось позже, ты спрашивал у Дафны про Гермиону. Не хочешь ничего объяснить, сепаратист? — Астория! — возмутился Саша, — Я не нарушаю договорённостей! Вообще-то, я вчера вернулся в замок где-то в одиннадцать вечера и не видел твоей сестры. — Зазнайки стараются внести раздор в наши ряды, — вынесла очевидное заключение Астория, услышав оправдание, — но мы раскусили замысел.       По словам союзницы, всё выглядело логичным, вот только недавнее поведение Гермионы не вписывалось в общую картину. Гринграсс убежала заниматься своими заботами, оставив завалившегося в кровать парня заниматься разгадкой странных событий. «Я отсутствовал, поэтому напрашивается вывод: кто-то использовал оборотное зелье. Кому это выгодно? Гермионе? Почему же она чего-то ожидала здесь сама, несколько часов назад? Косвенные признаки указывают на то, что девушка также недоумевает. Вероятнее всего кто-то подталкивает нас к примирению таким хитроумным способом. Кто? Невилл сразу отпадает, потому что интриги — не его стихия. Дафна и Гарри… эти способны закрыть в комнате и не выпускать, учитывая наше упрямство — просидели бы мы все выходные. Стоп, ошибка! Они полностью поддерживают Гермиону, поэтому не ударят в спину, даже если я об этом попрошу. Астория? Да, идеальный кандидат на роль миротворца: поддержала меня, щёлкнула по носу зазнавшихся умниц, потушила конфликт. Вот засада! Чёрт… спокойно… Астория не делала того, в чём её подозревают. Правда обязательно выплывет и тогда демоненок вылетит из числа хороших девочек, это она понимает. Тогда кто? Кто разыгрывает меня в тёмную? Для чего — понятно, но вопрос в другом — кто?».       Разум Саши оказался бессильным перед неизвестным доброжелателем-интриганом. Анализ, моделирование, поиск скрытых мотивов всегда давали повторяющийся результат: хрен его знает. На вторые сутки, устав наслаждаться бездельем, он вышел из замка на прогулку. Повышенное содержание кислорода в зимнем воздухе натолкнуло на мысль о том, что таинственный помощник кое-чего всё же добился. Каждая из сторон заняла выжидательную позицию, теряясь в поисках объяснений, что само по себе выглядело локальной победой, правда, и не Гермионы, и не его.       Упоминание имени девушки, потянула за собой приступ дежурной тоски. Под подошвами ботинок поскрипывал снег, выпавший тонким слоем, и Саша незаметно для себя подошёл к опушке Запретного леса. Подсознание привело точно туда, откуда парень смотрел на Хогвартс в день штурма. Восстановленные стены, отремонтированная крыша, замененные окна стёрли из облика замка следы прошедших боёв. Сейчас школа выглядит, как и должна выглядеть: красиво, слегка чопорно, завораживающе. «Чудеса в жизни случаются и на одно я, наконец-то, получил возможность взглянуть собственными глазами. Как сказал кто-то: «По вере вашей да воздастся вам», и вот я здесь, стою один, на краю. Понимаю, ляпнул не подумав, но, может быть, это к лучшему. Гермиона ожидала прогиба, а получила революцию. Я не стремлюсь захватить власть или указать на собственное доминирующее положение, в отношениях этого мне и даром не требуется. Нормальные пары обходятся без серьёзных конфликтов: она командует в одном, он руководит в другом. На выходе получается сбалансированная семья, при условии, что каждый не лезет в области, которыми не умеет управлять или распоряжаться. Компромиссы и уступки хороши до определённых пределов, выход за которые необходимо пресекать. Умный человек поймёт, а дуры… таких желательно избегать. Женщины часто повторяют откровенные бредни о мужской одержимости сексом. Верность присуща исключительно прекрасной половине, а мы… постоянно мечтаем о том, как бы оприходовать большее количество самок. Подобную дурь нужно устранять быстро, иначе болезнь распространится и начнёт прогрессировать. Мой удар, жестокий и грубый, послужил своеобразной ампутацией заражённого участка. Я нужен тебе? Доверяешь мне? Отлично! Забудь навсегда даже намёки на мою измену, забудь разглагольствования брошенных идиоток, неудовлетворённых феминисток и прочих, кому требуется не мужчина, а кошелек с членом, желательно побольше и тот, и другой».       Раздражение на себя на Гермиону вползло в сознание парня, из-за чего тоска перешла в болезненную стадию отчаяния. Куда-то пропало настроение мириться, окружающие люди воспринимались в мрачных тонах, перспективы рисовались полностью безрадостными. На поверхность мыслей выплыл страх, за ним накатила злость, и через несколько минут Саша оказался в объятиях депрессии. Паскудное самочувствие иногда исправляла пара выкуренных сигарет, поэтому из кармана появилась тщательно скрываемая от всех пачка. Несколько затяжек и никотиновое голодание утихло, но тут же подняла голову совесть: «Обещал не курить! Слабак! Обманщик! А ещё чего-то требуешь от бедной девочки».       Выбросив окурок, он с трудом подобрал оправдание своей… вредной привычке, слабенькое, но какое нашлось. «Гермиона говорит, что я нужен ей, и спустя несколько дней сравнивает меня с похотливым козлом. Она сама не понимает, чего хочет! Если выбирает самца, зачем удивляется тому, что получает животное. А я — человек! Не самец! Мне не требуется самка детородного возраста! Вообще, кроме понимания в её душе, больше ничего не требуется, но с этим у нас облом полный, и неизвестно что она выкинет завтра».       Отрешённо наблюдая за Хогвартсом, парень заметил высокую фигуру мужчины, идущую по следам на снегу. Следопытом оказался Невилл Лонгботтом. — Привет, — сказал ассистент профессора Спраут, — спрятался и гробишь лёгкие. Пойдём со мной, Александр Редер, или правильней будет — Джейк Дискейн? — Не понимаю про кого ты говоришь, Невилл, но прогуляться согласен, подальше от школы. — Хогсмид? Паб Аберфорта? Заодно и пообедаем, угощаю. Поговорим на месте о твоём «не понимаю». — Предлагаю купить нарезанного мяса, хлеба и свалить в лес.       Удовлетворённо кивнув, Невилл пошёл вперёд, не оборачиваясь, и Саша двинулся следом. Оставив ограничительную черту позади, парни практически синхронно аппарировали на улицу перед пабом брата двуличного покойного директора.       Покупка мяса и ингредиентов для шашлыка заняли тридцать минут, после чего они покинули увеселительное, но почему-то мрачное заведение. Без вопросов «куда, кто, как» Невилл перенёс обоих в место, где давным-давно, лет сто назад, он, Гермиона, Гарри и Джейк устраивали поединки с завязанными глазами. Точка прибытия указывала на наличие у Невилла вполне обоснованных умозаключений.       Костёр весело пожирал толстые ветки, мясо дожидалась своего часа в банке, старые знакомые настраивались на интересную беседу. Первый ход сделал Невилл: — Поиски того, на чём ты прокололся — пустая трата времени, потому что с твоей стороны отсутствуют промахи. Астория подсказала мне своим поведением сейчас, а до этого на подозрения навела Грейнджер. — Интересно послушать, но лучше… — Я постоянно занимаюсь окклюменцией, Джейк или всё же Александр? — Саша, привыкайте, мистер Лонгботтом. — Как скажешь, с твоего позволения я продолжу. Гермиона не подпустила бы к себе малознакомого человека, даже очень близкого родственника Гринграсс, но получилось… Джейк Дискейн оказался позабыт, словно его и не существовало. Легкомысленность совсем не в характере нашей мисс Всезнайки. Она наводила ужас на парней, ожидала кое-кого и вдруг не отлипает от тебя с момента появления в школе. Мне, как и Трейси с Блейзом, скормили версию о том, что дальнему родственнику Гринграсс Гермиона берется помогать в учёбе. Наши слизеринские друзья рассудили: Грейнджер поумнела и устраивает свою дальнейшую судьбу, с помощью семьи Гринграсс. Эхо такой версии сейчас гуляет по Хогвартсу, вызывая у девчонок лютую зависть. Мои сомнения развеяла Астория, потому что никого из нас она не признаёт за авторитет. И вдруг вижу, как наша неуправляемая девушка подчиняется тебе, и это Астория, у которой сопротивление в крови. За все годы, сколько мы знакомы, она упоминала только одного человека, которого считала достойным уважения. Дальше я сложил все факты и получил: Джейк Дискейн сменил облик и скрывается под личиной Александра Редера. Не парься, мои умозаключения не уйдут на сторону. Благодаря тебе моя мама постепенно выздоравливает, поэтому на Рождество уже вернётся домой. Хочешь, разводи болтовню, хочешь, сделаем вид, что разговора не происходило — меня устроит и молчание.       Чтобы потянуть время, решая вопрос «сказать правду или развести секретность», Саша занялся неспешным нанизыванием мяса на импровизированные шампуры. Использовать волшебство для приготовления шашлыка он не посмел, опасаясь неприятностей с трансфигурацией. «С моими поварскими талантами не следует смешивать магию и кулинарию — получится нечто несъедобное». Палочки с мясом заняли место над углями, Саша закурил сигарету и заговорил, посматривая на Невилла искоса: — Джейк Дискейн погиб — это правда, в остальном же… Сложно объяснить, Невилл, к тому же, ладно, слушай: тело Джейка Дискейна занимал я, начиная с осени девяносто третьего до прошлого сентября…       Отредактированный рассказ отличался отсутствием темы отношений с Гермионой Грейнджер. О своём происхождении из иной реальности, про знание будущего, про мир волшебства, как вымышленный, парень рассказал, но всё, что касалось дел сердечных, оставалось под замком. Не скрывал Саша и своих деяний на службе Тёмному лорду, потому что захотелось выговориться, поделиться видением войны с противоположной стороны.       Размышляя вслух о недавних событиях, он пришёл к выводу о том, что настоящие разжигатели гражданской войны, как всегда, остались безнаказанными. Изучение тёмной магии амбициозным молодым Томом Реддлом кто-то финансировал, подталкивал, подсказывал, и это не простые волшебники. Трансформация Реддла в Волдеморта происходила под контролем.       Идеи превосходства крови будоражили умы во всех мирах, но для реализации такого требуются деньги. Волшебники, вкладывающие золото в Реддла, избегали массовых казней, потому что толпа — не важно какая, — всегда служит ресурсом сильному. Самый грандиозный успех кукловодов — создание идиотского мифа о могуществе имени. Гениальный ход! Всякого, кто произнёс «Волдеморт», неминуемо ожидает беда, и толпа дураков поверила. Оказалось, волшебникам удобно прикрываться грозным именем. Ногу вывихнул — он виноват, ограбили пьяного — он виноват, жена бросила — виновный известен. Факт того, что Волдеморт физически не успевал вредить всем, даже с помощью Пожирателей, никто упорно не хочет замечать. В основании мифа о могуществе одного только имени, лежит обыкновенная неистребимая человеческая подлость. Соседа чем-то обидел и летит донос Волдеморту: «Вас оскорбил некто, живущий там-то», после чего приходят Пожиратели. Если бы имя обладало силой, которую ему приписывали, Тёмного лорда раздавили бы в течение недели. Как? Грюм, гроза всех и всего собирает отряд преданных лично ему авроров и спокойно ловит Пожирателей смерти. Выбирает удобное для засады место, произносит «Волдеморт», а дальше вяжи, убивай прибывших баранов. Почему-то никто из выдающихся умов среди борцов за дело света не додумался до такого примитивного решения. Дамблдор, Грюм, Блэк, Поттер — идиоты? Конечно, нет, они понимали истинную причину, из-за которой волшебники тряслись от страха. Предательство обеспечивало Тёмному лорду силу, но никак не фантастические способности в магии.       Внимательный слушатель, кивая головой, молчаливо соглашался с выводами, не задавая лишних вопросов. Под конец монолога Саша не удержался от сползания в дебри самоанализа: — Наши миры, Невилл, различаются только тем, что в одном магия — это вымысел писателей, а здесь она реальна. Может быть, мир, из которого я пришёл, для кого-то такой же вымышленный и всё, что там происходило со мной, — всего лишь страницы чьей-то увлекательной книги. Неизвестным способом первый раз я попал сюда и с трудом поверил в то, что происходящее вокруг не розыгрыш безмозглых сценаристов. Сейчас моё настоящее тело находится здесь благодаря упорству Гермионы, но теперь моё преимущество исчезло, и мы в равных условиях. Небольшое отличие между мной и вами в том, что мне некуда уйти, сбежать, спрятаться, негде получить моральную поддержку. Здесь отсутствуют мои родные, привычные люди, с которыми дружил, учился, просто знакомые. Чёрный юмор ситуации — у меня никак не получается убежать от одиночества. В своём мире я оставался пустым местом, человеком, ненужным ни стране, ни людям, безликой статической единицей из числа семи миллиардов. Думал, в новом мире всё изменится, но каким жил там, таким же остаюсь и здесь. Я не жалуюсь, давно привык, смирился с приговором леди Судьбы. Обидно только, что мои поступки ничего не значат по сравнению с чужим мнением. Вы можете давить на меня сколько пожелаете, но не заставите согнуться. — Ты сильно сгустил краски, — заговорил Невилл, дождавшись момента, когда Саша невидяще уставился на потрескивающие угли, — мы всё понимаем, я сейчас — особенно, как тебе тяжело. Гермиона всем мозги вынесла своим «обойдёмся без обострений, Саши и без меня нелегко». Она злится скорее на себя, чем на тебя. Скажу по секрету, твой диалог с Асторией всех подкосил. Наш знаменитый друг посоветовал ответить открытым романом с кем-то из парней, но Гермиона сначала обозвала его придурком, а позже уже себя дурой. Мрачноватая репутация Грейнджер напрочь отбивает у парней намерение пофлиртовать, не говоря уже о чём-то поинтересней. Я не стану советовать или уговаривать, потому что уверен — вы друг друга неправильно поняли. Однажды с вами уже случалось нечто схожее и закончилось всё… — Азкабаном, войной и смертью, — безжизненным голосом закончил фразу Саша. — Ты страшишься поверить в хорошее, — сказал Невилл, хитро прищурив глаза, — поэтому от всех закрываешься. — В чём-то ты не ошибаешься, старый друг. — Уже прогресс! Осталось поговорить с Гермионой и не забыть пригласить меня шафером. — Договорились, но не всё так просто, как хотелось бы думать. — Вы достали своей затянувшейся драмой! Заканчивайте! На второй день рождественских каникул жду вас у себя! Вдвоём!       Экспрессивные слова всегда сдержанного Невилла вызвали у Саши улыбку. Он не ожидал взрыва эмоций от парня, от кого угодно, но только не от Лонгботтома. На такой мажорной ноте и закончился обед в лесу.       По мере приближения рождественских каникул на Сашу навалилась масса забот. Выбор подарков казался несущественной мелочью на фоне предстоящего разговора. Мысленно прокручивались десятки вариантов слов и в конце всё отбраковывалось. Гордость требовала, чтобы девушка осознала свои несправедливые упрёки и первой шагнула, а сердце… рвалось из груди при виде кареглазки.       «Боевые действия» как таковые застыли, и вдруг нанесла удар Астория. Она не выдержала темпа и пообещала во всём сознаться, если кое-кто продолжит думать не головой. Демарш удалось отстрочить, но только на двадцать четыре часа. По закону всемирной подлости, Гермиона оказалась занятой неизвестными приготовлениями из-за чего не получилось поймать девушку вечером. «Ладно, разрубим узел завтра, перед отъездом» — сдался Саша, просидев в гостиной факультета до полуночи. Захват ранней пташки планировалось выполнить по всем правилам блицкрига: атака на рассвете, дезорганизованный противник драпает и победа (хорошо-хорошо, переговоры).       Исходной позицией послужил диван, на котором парень заснул, уверенный в собственном внутреннем таймере. «На ступеньках известной чёртовой лестницы Хогвартса сидела Гермиона Грейнджер и Рональд-мать-его-Уизли. Морда рыжего скота олицетворяла раскаяние и надежду, он что-то втирал девушке, с каждым словом наклоняясь ближе. Из угла рта лживой твари вытекала слюна, но этого Гермиона, казалось, не замечала. Расстояние между лицами сокращалось и вдруг мразь повернула свою голову. «Девка моя. — скалясь, кричал Уизел, — Это прописано в каноне, и твои графоманские потуги ни хера не изменят! Никто не способен изменить уже созданное! Ты получил шанс, но всё просрал! Она моя! Моя!».       Саша рванулся к довольной сволочи, намереваясь разорвать мерзость на клочки и… врезался мордой во что-то твердое. Кошмарная сцена на ступеньках сменилась помещением, где догорал огонь в камине. Вытирая холодный пот, дыша, словно загнанная лошадь, он с облегчением шептал: «Всего лишь хреновый сон… сон, а может быть, и предупреждение. Твою мать! Какого хера не грохнул козла? Пожалел девочку, а сейчас ужасы снятся. Из-за дебила и не выспаться нормально».       Ущерб от появления рыжего недоноска не ограничился паскудным самочувствием — нос Саши оказался слабым. Остановить кровотечение получилось быстро, но пострадавшая гордость ещё долго бушевала. Тихо поднявшись в спальню, он зашёл в ванную комнату, смыл следы крови и вернулся на диван. Сон испарился из сознания, вместо него нарастала потребность немедленно поговорить с Гермионой, но лестница в небо… «Сражаться, убивать, маскироваться меня научили, а как пробираться в спальню девушки почему-то пропустили. Конечно, она сама пригласит или не закроет дверь на замок. Чёрт! Грёбаный Гриффиндор с его монастырскими правилами! А если англичанка захочет поваляться в кровати? Ненавижу ожидание».       Он перебрал в уме все доступные заклинания и признал свою некомпетентность перед основателями Хогвартса. Покровитель красного факультета получил едкое замечание: «Злобный Салазар Слизерин доверял своим воспитанникам, в то же время добрый Годрик Гриффиндор устроил барьер. Храбрые львы вынуждены прятаться в пыльных кладовках, предварительно поймав «добычу», а змеи учатся культурно проводить время с девушками, потому что они во всём уступают гриффиндорцам, им это пригодится».       Закрыв глаза, Саша лежал на диване, раздумывая о предвзятости Годрика Гриффиндора, но такое неблагодарное времяпровождение надоело, сменившись мыслями о кареглазке. Настраиваясь на агрессивную дипломатию, парень незаметно задремал.       Продолжения или очередного витка кошмара не последовало, слава Богу, поэтому кое-кто проснулся отдохнувшим, полным энергии. Не избалованный волшебством Саша приоткрыл глаз, чтобы посмотреть на наручный хронометр. «Твою ж дивизию! — разнеслось по гостиной, — Сон не доведет меня до добра! Народ договаривался уйти в час, после обеда, а сейчас десять минут второго! И ни одна инфекция не разбудила! Или это я отрубился? Пледом зачем-то накрыли… Ладно, позже разберусь, сейчас бы ботинок найти».       Обувь обнаружилась, куртка также, а на остальные сборы вещей парень махнул рукой — главное догнать и поговорить. Пролетая пустыми коридорами, лестницами школы, он надеялся, что кто-то из компании позаботился разрешением покинуть замок. За главными воротами Хогвартса парень на минуту остановился — курение вылезло боком в самый «подходящий» момент. Многократно глубоко провентилировав отравленные лёгкие, он побежал протоптанной тропинкой.       «Не успел, — билась в сознании мысль, — опоздал, снова облажался. Знал же, что в женских головах водятся такие тараканы, от которых мужским становится страшно. Наверное, Гермиона идёт и думает «наплевать ему на всё, на меня и вообще — нашёл себе девушку». У кого-то хватит воображения накрутить себя до чёртиков, а тут ещё и сон паскудный».       Впереди показались знакомые фигуры: Гарри, Невилла, сестёр Гринграсс и Гермионы, заметно отставшей от друзей. Наваждение многих лет, звезда счастья обернулась, что-то сказала и все остановились, наблюдая за опоздавшим… по уважительной причине. Саша перешёл на спокойный шаг за пару ярдов до внимательно смотрящей в глаза девушки. Карие глаза, омуты неземные излучали настороженность и упрямство. Намерение парня культурно провести переговоры растворилась под давлением внезапного инстинктивно возникшего озарения. — Подождите нас, — попросил он застывших зрителей, вплотную сближаясь с Гермионой.       За секунду девушка оказалась повисшей на плече у парня, сдавленно пискнула, но последовала аппарация. Заснеженная поляна, где происходило лечение от глупой доверчивости, встретила прибывших тишиной. Драгоценную ношу он бережно поставил на землю, отошёл на шаг назад и выставил ладони перед собой: — Гермиона, пожалуйста, придержи свой гнев на минуту, у меня и без этого в голове пожар с наводнением и вообще — полнейший хаос. Ненавижу извиняться, но… ладно, позже скажу…       Потеряв нить собственных заполошных мыслей, он замолчал, не открывая взгляда от карих глаз. «Говорить со Смертью как-то получалось, Волдеморта не боялся, но сейчас руки-ноги ватные, щёки горят, сердце колотится, язык уменьшился и присох. Чёртова нерешительность меня доконает, поэтому вперёд». — Гермиона, я люблю тебя, — произнёс Саша самые важные и самые честные слова, — люблю уже давно и хочу, чтобы ты об этом услышала. Ты — мой единственный и вечный свет, ты — самая прекрасная мечта, ты… — Я люблю тебя, — прервала его Гермиона, мгновенно оказавшаяся рядом, — позже расскажешь.       На последних словах девушка обняла его шею и сильно-сильно поцеловала. Влажные губы Гермионы встретились с пересохшими губами парня, языки осторожно соприкоснулись и занялись исследованиями. Потерявший инициативу на первых порах Саша исправился: плечи и талию девушки обняли подрагивающие руки. Поцелуй, вначале неумелый, постепенно превратился в невероятное ощущение эйфории, накрывшее обоих. Саша целовал Гермиону, свою ожившую звезду мечты, с трудом удерживаясь от потери сознания. Чувство неимоверного счастья вспыхнуло в душе, отодвигая на задний план все мысли и на несколько секунд тактильные ощущения. На смену первичному напору в поцелуе пришла нежность. Он целовал её иногда бережно, иногда сильно, получая взамен ласковые прикосновения. Каждая минута, каждый удар сердец, стучащих в унисон, души парня и девушки сливались в единое целое, они словно говорили: «Мы наконец-то встретились». Вселенная отметила такую редчайшую встречу зимней радугой, но поглощённые любовью ничего не замечали вокруг. Поцелуй длился и длился, а время, по всей видимости, для двоих остановилось.       Ни Саша, ни Гермиона даже не пытались разорвать контакт губ, наоборот, измученные ожиданием они словно навёрстывали всё, что упустили за минувшие годы. Свою любовь, нежность каждый стремился передать поцелуем, неосознанно опасаясь возникновения новых неприятностей. Он и она растворялись друг в друге, складывались заново и снова растворялись, возвращая себе естественное для настоящей любви состояния — только вместе они единое целое. Истосковавшиеся души встретились, слились в поцелуе и требовали не останавливать самое прекрасное чудо. Искренние чувства победили вопреки фактам, реальностям, непреодолимым пропастям. «Поцелуй любимой и любящей Гермионы — вот моя награда за замешательство».