Игра

Ночное небо как-то особенно притягательно сегодня – медвяный диск луны, яркие искры звезд, такие близкие, и такие далекие одновременно, туманная лента млечного пути. И мне кажется, что мы вдвоем в этой бесконечной вселенной. Только вы, я и небо над Берлином. Мне кажется, что я вижу реку времени, медленно несущую свои воды мимо нас, китайских драконов в ее неспешном течении. Меня завораживает это величественное движение, которое люди описывают словом «вечность». Интересно, будет ли эта вечность у нас одна на двоих? Сможем ли мы любить друг друга всегда? Странно думать об этом сейчас, на пике чувств, наверное, это все осень с ее промозглым ветром. Наверное, это особенность мышления бессмертного существа. Думаю, именно поэтому, вы, граф, живете этим своим «все, здесь и сейчас», лишь для того, чтобы на мгновение забыть о вечности. Вы прерываете мои размышления тревожным криком, резким движением. -Простите, Алекс! Я не успеваю спросить вас, что случилось, мгновение и лишь шелковый край ваших одежд мелькнул в ночном воздухе. Вы стремглав несетесь по тускло освещенной улице, исчезаете между домами. Что же случилось? Что заставило вас так поспешно исчезнуть? Что бы это ни было, это для вас несоизмеримо важнее меня. На стене бесшумно материализуется Франческа. -И что ты будешь делать дальше, Алек? – она хмурится, явно негодуя по поводу последней сцены. -Франса, исчезни. Я прошу тебя, что бы не случилось – не вмешивайся. Ты хотела принести вести семье, и ты их принесешь. Я не знаю, что буду делать потом, но сейчас я иду за графом. -Ты позволяешь играть с собой! Готов позволить ему все! Где твоя гордость?! -Франческа! Замолчи, и не смей больше даже заговаривать на эту тему. Это моя судьба и мой выбор. Милая, просто позволь мне пройти свой путь до конца. Чем бы все это не кончилось… другого такого как он не будет в моей жизни. Пойми это… Франческа, моя милая девочка, отворачивается, пряча слезы. Она понимает меня, возможно, сама того не желая, понимает. -Иди уже, глупый. И знай, мы всегда ждем тебя. Мгновение, и девушка, обернувшись летучей мышью, исчезает в ночном небе. А я, соскользнув в желтый свет берлинских фонарей, следую за вашим едва уловимым ароматом, граф. Он приводит меня к резной двери, точно такой же, как при нашей первой встрече. Первым мне в ноздри ударяет густой запах человеческой крови и, едва уловимый, цветочный аромат. А потом я вижу зверье, терзающее трупы двух мужчин, и вас, на коленях, обнимающего ребенка. Ребенок… ну конечно, дела семьи, укравшие вас у меня на пять лет. Наследник рода. Все так просто и логично. -Мы просто не можем здесь больше оставаться. – Вы не поднимаете глаз, не давая мне понять кого вы имеете ввиду под «мы» — только вас двоих, или и меня тоже. А ваш сын наоборот неотрывно смотрит на меня. У него глубокие темные глаза, наверное, достались от матери, а в остальном он похож на вас как две капли воды. Но есть еще одно отличие – из тьмы его очей на меня смотрит совершенно не детская жестокость. Ваше отношение к людям можно было бы описать как «неприязнь, высокомерие, пренебрежение», а сквозь зрачки вашего сына просачивается самая настоящая ненависть. Или это и ваше истинное Я, и вы просто научились его скрывать? Но мне нет дела до смертных… вот только в глазах вашего сына я читаю жгучую ревность и неприязнь, обращенную ко мне. Что ж, и она вполне обоснована, не так ли, граф. Ведь вы дарите часть своей любви мне. И вы вернулись сюда ради меня. А маленькие дети зачастую ревнивы и жестоки. Сможем ли мы с вашим ребенком поделить ваше сердце? Какой будет наша жизнь теперь, когда черно-белое равновесие инь-ян нарушено? Смогу ли я? Сможете ли вы? Время покажет… Я закрываю за собой дверь, спускаюсь по ступеням в пропитанную запахом крови полутьму магазина. -Я отправляюсь с вами, Ди