И целого мира мало. Всё будет хорошо.

Просыпаться в шесть утра в Полины планы не входило, но у её дочери, по всей видимости, были свои планы, потому как сегодня она активизировалась непривычно рано и всячески давала об этом знать, пинаясь так сильно, словно желала поскорее вырваться на волю. Спать, пока у тебя в животе проходит то ли дискотека, то ли бои без правил, было крайне сложно и не очень-то приятно, как бы мило это ни выглядело со стороны. А когда малышка, наконец, успокоилась и притихла, сон уже как рукой сняло, и заснуть у неё больше не получилось. - Тась, у тебя уже сформировались ручки, ножки, сердце, само собой, лёгкие, даже органы чувств... А вот совесть у тебя когда сформируется? - поинтересовалась Поля, обращаясь к дочери, поскольку считала это самой настоящей несправедливостью, - Тебе хорошо: когда хочешь – спишь, когда не хочешь – пинаешь меня... А я вообще-то тоже хочу спать! Беседы с ребёнком она вела уже довольно долго и часто, особенно, когда чувствовала себя одиноко и не хотела ни с кем разговаривать. Здесь был беспроигрышный вариант, потому что тебя определённо точно слышат, но не могут ответить или возразить. Слух у плода уже действительно развился, учитывая срок беременности, и сейчас малышка и вправду может различать сердцебиение, урчание живота и звук маминого голоса, хоть и в несколько искаженном виде. А после рождения некоторые громкие звуки, которые ребёнок слышал в утробе матери (например, лай собаки, звонок телефона, шум пылесоса), не будут вызывать у него беспокойства. Во всяком случае так писали в книжках, которые она читала на досуге. - Вот приедет твой отец, и я ему обязательно пожалуюсь на твоё поведение, - заявила она, для убедительности даже пригрозив пальцем. Конечно, всё это были шутки, но без них куда сложнее вывозить плохое настроение и не самое лучшее эмоциональное и физическое состояние. Её отец, к слову, тоже не выспался, так как слишком поздно лёг, поймав вчера вечером вдохновение и просидев в кабинете, оборудованном под мини-студию, до глубокой ночи. А утром перед тем, как забрать Полю, у него ещё возникло пару дел, по которым нужно было съездить. Но сегодняшнее утро было другим – не таким, как предыдущие две недели. Сегодня вместе с организмом проснулась какая-то необъяснимая вера в чудо. И возможно, не только у Димы, но и у его дочки, которая раньше и вправду не практиковала столь ранние подъёмы. Заранее предупредив, что уже выдвигается в её сторону, он приехал ровно в полдень и не смог избежать запланированного тёщей чаепития, хоть и не особо проголодался. Такой компанией они не собирались уже больше месяца, несмотря на то, что пересекались в больнице и вместе, и по отдельности. И поэтому Полиной маме было вдвойне радостно снова видеть их вместе без ссор, слёз и грустных лиц. В связи с там, что физ.нагрузки Пелагее по-прежнему были противопоказаны, каждый выход из дома был неким квестом, в котором главной целью было максимально осторожно и аккуратно обуться и одеться, но ключевое здесь, наверное, слово «было». - Так не туго? - уточнил Дима, опустившись перед ней практически на колени и завязывая шнурки на кроссовках. - Нет, - отозвалась она, сидя на пуфике в прихожей и стараясь не обращать внимания на мамину загадочную улыбку на лице. - А здесь? - вновь спросил он, перейдя ко второму кроссовку и повторив ту же процедуру. - Не туго, - заверила Поля, в следующую секунду сжав протянутую им руку и с его помощью поднявшись на ноги. Помогая ей надеть куртку и спешно одеваясь сам, он даже не думал о том, как это выглядит со стороны, и что за каждым его действием внимательно наблюдают. Димина забота о ней заслуживала отдельного внимания, которую однозначно оценила Светлана Геннадьевна, наблюдая за всей этой картиной и всё ещё сильно сомневаясь в том, что Полино возвращение домой «ничего не меняет в их отношениях». - Всё, мы поехали, - сообщил Дима, обняв тёщу на прощание и вместе с чемоданом направившись в сторону выхода. - Пока, мамуль, вечером напишу, - пообещала блондинка, чмокнув её в щёку и двинувшись следом за ним. - Давайте, мои хорошие, - проговорила женщина, проводив их до двери и напоследок перекрестив, исходя из каких-то личных соображений. Оставшись наедине, они были не очень многословны, как, впрочем, и все сорок минут до этого, общаясь больше с Полиной мамой, нежели друг с другом. И нет, у них не было никакой проблемы с коммуникацией, просто всё это казалось таким странным; что им в целом пришлось пережить столько всего, чтобы сейчас оказаться в данных обстоятельствах, в этом лифте, на пути домой. Месяц назад всё было иначе, несмотря на то, что он почти так же забирал её от мамы, вернувшись с гастролей, но тогда они были счастливые, влюблённые и даже не пытались этого скрывать, а сейчас... сейчас они просто были. И всё. Потянувшись через сиденье к ремню безопасности с Полиной стороны, он оказался в миллиметре от её лица и только по факту понял, насколько близко они находятся в данную минуту. Ей хотелось что-то сказать насчёт того, что он перегибает, и она пока что сама в состоянии пристегнуться, но промолчала. Раз ему это так важно, пусть делает, что хочет. Отстранившись в сторону и позволив ему, наконец, протянуть ремень, она почти сразу достала телефон и больше не обращала никакого внимания ни на его действия, ни на дорогу. Нельзя сказать, что Дима не проявлял такой заботы раньше: он всегда открывал ей двери, помогал сесть в машину и вёл себя достаточно галантно, как любой нормальный мужчина, не перебарщивая. А сейчас его забота увеличилась на x100, и Поле было непонятно, почему именно: из-за того, что сейчас привычные вещи ей действительно давались не совсем легко, или чтобы показать, какой он хороший, и что она сделала правильный выбор, решив вернуться. - Надо за продуктами заехать или заказать, - сообщил Дима, первым прервав молчание, - Дома шаром покати... - Я закажу, - отозвалась она, теперь питаясь несколько иначе, чем до падения, в связи с тонусом, при котором врач рекомендовала соблюдать специальную диету, - Ты будешь есть со мной гречку на ужин? Или тебе что-то другое приготовить? - Гречку? - усмехнулся он, не ожидая такого предложения с некой иронией, которую она, может быть, и не вкладывала в эти слова, - Буду...