И целого мира мало. Всё будет хорошо.

Дома действительно было шаром покати, а если бы не домработница, то, возможно, по приезду домой Поля обнаружила бы на полках паутину, и для полноты картины им не хватало бы только змей. Поддерживать быт без неё Дима не видел смысла, как, в общем-то, и с ней, потому что домашних обязанностей у него как таковых не было. Основной уборкой дома раз в неделю занималась их помощница, а для всего остального существовала доставка, поэтому Полина готовка была её личной инициативой или собственным желанием, на котором он никогда не настаивал и уж тем более не считал, что это её обязанность. - Если нужно помочь разобрать чемодан, то зови, - сказал он, занеся её чемодан в гардеробную, - Я внизу... Проводив его взглядом до того момента, пока он не закрыл за собой дверь спальни, она осталась одна и не знала, с чего начать. Вроде бы вот он - милый дом, по которому Поля правда очень скучала, а вроде бы вот он - её любимый человек, её муж, по которому она скучала не меньше, хоть они и виделись вчера, и вроде бы стоит поговорить, а вроде бы и нет, ведь теперь никто никуда не денется. Дима ушёл вовсе не потому что у него были какие-то дела, а чтобы не мешать ей во всех смыслах: не мешать заниматься своими делами, не мешать своим присутствием и банально не надоедать. И если у неё всё было относительно в порядке, то его не мог не угнетать тот факт, что всё совсем не так, как раньше; что ему приходится держать дистанцию и не позволять себе лишнего, просто чтобы она осталась, просто чтобы не потерять её снова. Это отвратительное чувство перманентного страха, опасения и тревожности по умолчанию. Разобрав вещи и закинув часть из них в стирку, она не стала надолго задерживаться наверху и спустилась на кухню, а буквально через десять минут приехала доставка продуктов, которую встретил Дима. Помогая ей разбирать пакеты и раскладывая всё по своим предполагаемым местам, он вдруг остановился и, облокотившись о столешницу, просто уставился на неё. - Ты чё замер? - спросила блондинка, заметив на себе его пристальный взгляд. - Просто не могу поверить, что ты вернулась, и насмотреться на тебя, - признался он, тяжело вздохнув. - Ну, если ты не будешь пожирать меня взглядом, то мне будет гораздо комфортнее, и, возможно, я даже останусь, - засмеялась она, чем смутила его. - Ой, да ну тебя, - отмахнулся Билан, тоже рассмеявшись. Ей сложно было объяснить свои чувства в тот момент даже самой себе. Конечно, она понимала, что нужна ему, иначе бы он не просил её вернуться, не заботился бы так и банально не говорил бы всего этого. Но у неё не получалось вот так взять и растаять, сделав вид, что ничего не было, несмотря на то, что вчера она сама призналась ему в любви. Убедив его в том, что справится с приготовлением ужина самостоятельно, и что никакая другая помощь ей пока не требуется, Поля заметила его через пару минут во дворе дома с сигаретой в руках и поняла, что всё вообще не хорошо, учитывая, что пару месяцев назад Дима бросил курить. Попытался бросить, сократив потребление никотина до минимума. Это был его условный вклад в предстоящее рождение ребёнка – он планировал избавиться от вредных привычек к появлению дочери. Она никогда ничего ему не говорила по этому поводу и не ставила никаких условий, год назад даже присоединившись к нему на какое-то время. На какое-то непростое для них время. Удивляться тут, наверное, было нечему: после пережитого стресса она бы и сама нервно закурила, если б могла, но гораздо важнее ведь то, что он сейчас чувствует, раз не может справиться с эмоциями и переживаниями сам. Но ни перед ужином, ни за ужином, ни после ужина того самого разговора не случилось, потому что никто из них так и не решился взять на себя ответственность и начать эту тему первым. Они оба чего-то боялись, и страхи их были вполне обоснованы. Одно было очевидно: этот разговор должен начать Дима, потому что из них двоих именно ему есть, что сказать. В остальном у них не возникало никаких проблем или конфликтов: они так же разговаривали и так же смеялись, как прежде, просто когда замолкали, оба чувствовали повисшую в воздухе недосказанность. Отложив на тумбочку телефон и удобно расположившись на кровати, Пелагея погасила в спальне свет и даже закрыла глаза, попытавшись убедить свой мозг, что её во всём этом ничего не смущает. Ну, совсем ничего. Но продлилось это от силы пару минут, после чего она всё же не выдержала и спустилась вниз. В гостиной фоном работал телевизор, а Дима что-то листал в телефоне, видимо, пока не планируя ложиться спать. Услышав шаги и обернувшись, он уже было хотел поинтересоваться, всё ли в порядке, но она сама сократила расстояние от лестницы до дивана и уложив руки ему на плечи, обняла со спины. - Заканчивай, пожалуйста, заниматься ерундой, и пойдём спать, - наклонившись к нему, тихо сказала Поля, - В нашу спальню... Специально сделав акцент на слове «нашу», чтобы у него не оставалось сомнений в том, что он имеет полное право там ночевать, она не понимала, что за принципиальность в нём проснулась. - Ты не хочешь поговорить? - неожиданно уточнил он, накрыв её руки своими. - Я хочу спать, - отозвалась она, надо признать, очень аккуратно слившись с разговора, на который он так долго решался. Так же медленно убрав руки и плавно удалившись обратно в спальню, она была совершенно не готова ни к каким разговорам, поначалу даже собираясь сделать вид, что спит, к его приходу, но вовремя поняла, что это не выход. Если бы он очень хотел поговорить, то ему ничего не помешало разбудить её или как минимум сделать это ещё пару часов назад. Решив разобрать свой диванный ночлег уже завтра утром, Дима выключил телевизор и пошёл наверх, не желая отказываться от персонального предложения спать рядом с законной женой. - Спокойной ночи?! - уже перед тем, как выключить свет, уточнил он. - Спокойной ночи, - кивнула Пелагея, на несколько секунд задержав на нём свой взгляд. Больше всего в ту минуту ей хотелось, чтобы он просто обнял её, но просить об этом было бы глупо, учитывая, что она и так сделала первый шаг и попросила его не заниматься ерундой. Поколебавшись несколько секунд, он всё же придвинулся ближе и уложил ей руку на живот, уткнувшись носом в макушку. Даже если бы за этим последовали возмущения и просьба убрать руки, он не мог не попытаться, и так весь день сдерживаясь и не трогая её лишний раз. - Я люблю тебя, - шёпотом сказал он на случай, если она забыла. И, конечно, она не забыла и уже было хотела ответить, но не стала, на этот раз всё-таки сделав вид, что уже спит.