И целого мира мало. Всё будет хорошо.

Как только Диму пропустили к ней в палату, он едва не вышиб дверь, чтоб поскорее оказаться рядом и не отходить от неё ни на шаг, а следом за ним вошла врач, дабы прояснить ситуацию им обоим. - Одна из причин предлежания: прерванная беременность, - начала она, снова напомнив им об всём этом и тем самым больно ударив, - Сейчас вы под нашим присмотром, и поводов для беспокойства нет, но в случае угрозы для малыша будем делать кесарево. - Но ей же всего семь месяцев, - напомнил мужчина на случай, если она забыла. - Акушерский срок у нас почти восемь месяцев, этого достаточно для родоразрешения, - объяснила врач, зная об этом всяко больше, чем Дима, - Но это на крайний случай... Мы будем делать всё возможное, чтобы дождаться 36-ой недели. Вы не нервничайте и не паникуйте сейчас: главное, что вы сразу приехали, и мы вовремя об этом узнали, хотя последнее УЗИ этого не показало. Какие-то физ.нагрузки были? - Нет, - хором отозвались они. - Или да... - вдруг осеклась Поля, переведя взгляд на Диму, - Я пела сегодня... - Пелагея Сергеевна, мы же с вами договаривались, что вы исключаете всё, что может навредить малышке. Я понимаю, что вы оба преданы своей профессии, но напрягать мышцы в вашем случае нельзя, - напомнила она, в считанные секунды выяснив предпосылки к столь быстрому развитию и без того имеющихся рисков, - Дмитрий, простите, не знаю, как вас по отчеству... - Можно без отчества, - сказал он, выжидающе глядя на неё. В этот момент в палату вошла медсестра с капельницей и с большой ампулой в руках, направившись прямиком к больничной кровати. - Мы сейчас поставим капельницу минут на 40, часы посещения уже закончились, поэтому вы можете приехать завтра с утра, - проговорила женщина, таким образом тактично намекнув на то, что ему уже пора, поскольку дело близилось к ночи. - Нет, я останусь с Полей, - возразил Билан, не собираясь даже обсуждать этот вопрос. - Хорошо, я распоряжусь, чтоб вам предоставили гостевую палату, - кивнула она, поскольку такое в клинике тоже практикуется. - Нет, - но он был непреклонен, - Я буду спать здесь, на кресле... - Дим... - позвала Пелагея, тоже надеясь отговорить его от этой затеи. - Можно только подушку попросить? - всё ещё обращаясь к врачу, спросил он. - Попрошу, чтоб принесли, - в отличие от его жены, она не стала спорить, по его виду поняв, что настроен он вполне серьёзно и прислушиваться к чужому мнению не собирается, - Завтра утром зайду к вам. Доброй ночи! - Доброй ночи, - тихо сказала Поля ей вслед, пронаблюдав за тем, как закрылась дверь. Наконец, снова оставшись наедине, Дима сжал её руку в своей и прижал к губам, тяжело дыша и пытаясь успокоиться, что было не так уж и просто на контрасте с «Поводов для беспокойства нет» до «Будем делать кесарево». - Я пойду воды себе налью, - сказал он, направляясь к кулеру с водой и быстро-быстро моргая, чтобы хоть как-то взбодриться. Какой-то непрекращающийся кошмарный сон повторялся вновь и вновь, сводя все точки координат в одну и ту же клинику, где они должны были появляться всего раз в неделю, а потом просто приехать рожать, но пока что получалось совсем иначе. - Пожалуйста, подушка и одеяло, - предварительно постучавшись, заглянула в палату медсестра. - Спасибо, - кивнул он, тут же забирая всё это у неё из рук, так как стоял почти у самой двери. - Ложись со мной, - попросила блондинка, сдвинувшись на другую половину кровати, - Тут полно места... Больничная кровать действительно была очень большая и вмещала явно больше одного человека, просто не подразумевалось, что кто-то будет лежать на ней вдвоём, не считая матери и ребёнка. Быстро стянув толстовку и оставшись в футболке, скинув кроссовки в бахилах, он положил вторую подушку возле неё и лёг рядом, накрыв их обоих вторым одеялом. - Я скоро поседею, - сказал он, прижавшись губами к её виску. - Дим, за что нам всё это? - спросила она, не сумев сдержать слёз, что снова покатились по щекам, - Ну, мы же и так уже достаточно намучились... Ну, почему опять? Ответов на её вопросы у него не было, потому что он тоже ими задавался и не мог понять, почему всё это происходит с ними. - Я не знаю, - честно признался Билан, не отыскав в своей голове каких-то подбадривающих слов. - Почему кто-то с лёгкостью рожает пятерых и понятия не имеет, что с ними делать, а я не могу выносить одного ребёнка? - но вопросов не становилось меньше, - Мой организм просто не способен этого сделать... Как будто мне не суждено быть матерью... - Девочка моя маленькая...- тихо проговорил на ухо Дима, опуская руку на ей живот и поглаживая, - Ну, чего ты? Ты очень сильная, ты вынашиваешь в себе целого человека и будешь для неё самой лучшей мамой на свете. Я бы очень хотел забрать всю твою боль себе, чтобы вам обеим было хорошо и спокойно, но, к сожалению, всё, что я могу, – это просто быть рядом. - Я знаю, что ты рядом, - кивнула Пелагея, смахивая слёзы второй рукой, так как в другой по-прежнему был катетер, - Но тебе тоже нужно как-то жить и работать... - Не-е-т, - неодобрительно протянул он, уже изменив своё мнение на этот счёт, - Теперь точно никакой работы: пусть я лучше надоем тебе и буду мозолить глаза, но я никуда не уйду и буду с тобой. Он держал её за руку, гладил по животу и голове, целовал в висок и просто был рядом в те минуты, когда без него она вообще не понимала, что делать и как жить. Её беременность давно стала их общим диагнозом, невзирая на то, что формально это были только её физические и гормональные изменения. Эмоционально они оба вынашивали этого ребёнка. - Как тебе имя Таисия? - она до последнего откладывала эту тему, но так и не нашла подходящий момент для разговора. - Имя, как имя, - отозвался Билан, даже не смекнув, к чему был этот вопрос. - Это имя нашей дочери, - почти шёпотом сказала Поля, закусив нижнюю губу и, наконец, дождавшись того самого момента, когда он отстранился и недоумённо посмотрел на неё. - Я опять пропустил собрание, на котором обсуждались семейные вопросы? - абсолютно беззлобно поинтересовался он. - Я могла бы привести тебе кучу аргументов и личных ощущений, которыми руководствовалась, но у меня сейчас нет на это сил, - ответила она, проведя рукой по его небритой щеке, - С тебя фамилия и отчество, а имя я взяла на себя... Это действительно был вполне себе весомый аргумент, на несколько секунд заставивший его задуматься, нахмуриться и опуститься обратно на подушку. - Я подумаю, - глухо отозвался Дима, явно не до конца согласившись с её идеей. - Ну, Дим... - настаивала она, видимо, желая прояснить всё здесь и сейчас. - Ну, а что ты хочешь услышать? - не понял он, будучи не в силах так быстро переварить эту мысль. - «Конечно, дорогая, отличное имя для нашего ребёнка», - ответила девушка, точно зная, что хочет услышать. - Конечно, дорогая, мы обсудим это ещё раз, когда ты будешь не под капельницей, - но их версии отличались. Чмокнув его в щёку и усмехнувшись, она закрыла глаза, прекрасно понимая, что он уже заочно согласился, хоть и делает вид, что они ещё сядут за стол переговоров и взвесят все «за» и «против». Он ведь знает, как сильно она хотела дочь и наверняка уже давно определилась с именем, думая над этим гораздо больше, чем он. Он знает, что для неё это очень важно, и для него, разумеется, тоже, но разница есть. Она – мама, она вынашивает дочь, но даже при всей своей огромной любви к нему, имя выбирать ей. Они могут советоваться, могут спорить и накидывать разные варианты, но когда эту новорождённую малышку первым делом приложат к её груди, все его аргументы тут же рассыпятся. Она даст ей то имя, которое хранила в своём сердце все эти девять месяцев. И по-другому никак. Через сорок минут, когда она уже спала, медсестра тихо вошла в палату, чтобы вытащить катетер и убрать капельницу, за чем внимательно пронаблюдал Дима. - Что это? - спросонья не поняла Поля, посмотрев на него и на медсестру. - Всё хорошо, - шёпотом ответил он, махнув девушке рукой, чтобы та вышла без лишних вопросов, - Спи, моя девочка... Он лежал так ещё какое-то время, поглаживая её по голове и думая обо всём, а вскоре и сам провалился в сон.