Мне нужно полгода или один день

      После того злосчастного вечера Тэен обходит магазин стороной полгода. Не заходит внутрь, а огибает его по разным параллельным улицам, выглядывает из-за углов и ожидает автобус в ту сторону, хотя едет совершенно в другую. Джэхена он не видит полгода. Наверное, не судьба.       Он подкрепляет свою толстокожесть, ведь рассыпаться нельзя. Сестре нужна его помощь с племянницей, племяннице нужен друг, который может пить странные смеси, прихлебывая из крошечных пластиковых чашек, и пожимать лапу мистеру Вишне, Тэну нужен партнер по танцам, а Доену — кто-то, чтобы выслушивать причитания и терпеть ворчливую заботу. Вокруг слишком много людей, которых Тэен может подвести.       Тэен пытается понять, в какой момент его жизнь свелась к попыткам не разочаровывать всех вокруг. Он не может вспомнить, потому что одного такого момента, ключевого для смещения жизненного угла, нет. Это происходило постепенно, капля за каплей ударялась сначала о пустое дно, и Тэен оглядывался, замечая протечку. Хорошая погода за окном и велосипед отвлекали его от проблемы, она казалась незначительной, маленькой. Она таковой и была, пока капель не становилось все больше, и ударялись они с менее заметным звуком, падая в объятия воды. Тэен уже не слышал колыхания волн, ему стало все равно, он просто закрыл дверь в ванную, лишь бы не волновать родителей и сестру, страдающую после разрыва своих первых серьезных отношений.       Тэен не мог понять, отчего она так убивается, если в мире миллиарды людей, и легко можно найти кого-то, чтобы весело сидеть в кафе и втягивать через трубочку с противным звуком остатки молочных коктейлей. Ему не казалось странным, что он уже тогда разучился выделять среди толп приятелей кого-то, кого можно было назвать другом.       Желающих приятельствовать было больше, чем он ожидал, и Тэен пытался угодить им всем, не замечая, что, проводя следующий вечер в новой компании, во вчерашней на него уже точили ревностно зуб. Оставалось одно.       — Почему ты постоянно убегаешь?       Тэен нависает над столом. Это ужасно некомфортно, стол упирается в бедра, спина трещит и молит о расслаблении. С чего Джэхен решил, что может притянуть его, как мелкую собачонку на поводке, и проводить допросы. Тэен вырывается и почти падает обратно на стул, отчего винтики скрипят в корпусе дерева, пытаясь последовать примеру Тэена и тоже вырваться на свободу.       — Постоянно — ключевое слово, — Тэен вцепляется пальцами в воротник, искривленный резкими телодвижениями, поправляет его, трясясь от негодования. — Я постоянно убегаю, а ты постоянно преследуешь. Что тебе от меня нужно? Ты же не пошел за мной в тот вечер, когда я убежал. Ты остался там, у лавки. Ты должен был разочароваться.       Тэен сидит на стуле, раскинув руки по обеим сторонам сиденья, ноги плотно упираются в землю, широко расставлены. Он не привык так сидеть, ему всегда кажется, что он занимает чье-то место, но сейчас он не готов отдавать пространство и позицию лидера в беседе. Если бы еще ему не приходилось брать воздух после каждой второй секунды, чтобы потом яростно его выплевывать вместе со словами.       Джэхен выглядит ошеломленным.       — Я хотел за тобой побежать! — он машет руками, не в силах разобраться, что именно хочет сказать и хочет ли, потом проходится пальцами по бровям, — У меня выпали ключи из кармана. Точнее, я понял, что их у меня в кармане нет. За неделю до этого я взял машину в кредит, и в мои планы не входило потерять от нее ключи. Конечно, драка в магазине тоже там не значилась. Как и встреча с тобой, — он кладет одну руку на стол, и вилка подрагивает на тарелке рядом.       Джэхен не замечает и пускается в дальнейшие объяснения: — Родители хотели, чтобы я вложился в квартиру, а я купил машину, хотел путешествовать по стране, когда есть свободное время. Я не мог решить, бежать за тобой или искать ключи, и пока я думал, ты уже был у границы с Северной Кореей. Я не смог в один момент решиться, ты же сбегал от меня, бежал второй раз за один вечер, и я остался там и потерял твой след.       Его ладони плашмя ложатся на стол, и он складывает на них свою голову, будто она весом с чью-то судьбу. Тэен использует паузу, чтобы потыкать в себя и признаться, себе же, что он хотел бы, чтобы Джэхен его догнал. Он даже начинает немного злиться, раз в критический момент идиот напротив выбрал машину, а не сектор приз. Но ему ли об этом судить, когда он сам мог бы уже присоединиться к команде по бегу с препятствиями. Присоединиться, стать ее полноценной частью и даже возглавить. И Джэхена он в итоге разочаровал.       Вокруг них снова играет романтичная мелодия, самое то для красивых признаний в любви. Официант сообщает гостям за соседним столиком, что все в порядке, букет нашли, но возникли некоторые разногласия между членами семьи, и когда ситуация успокоится, невеста запустит букет в счастливые руки. Да, совсем немного осталось, минут через пятнадцать все случится. Вам что-нибудь принести?       Среди малознакомых лиц, а он ведь не успел ни с кем познакомиться, играя в прятки с Джэхеном, он замечает одно знакомое. Вздернутый нос, сияющие белым золотом и кристаллами уши, элегантная шея, откинутая назад голова. Это Тэн и сейчас он кому-то позирует. Несложно догадаться, кому, когда на пятьдесят человек гостей только один фотограф.       После окончания университета Тэен потерял всякую надежду на близкие отношения, даже друзей у него не осталось. Он почти забыл, каково это — вынимать из ушей наушники, чтобы поговорить с кем-то, просто пообщаться, но в его жизнь ворвался Тэн, мелодичным говором заполнив пустоту. Тэена подкупило то, что совершенно ничего не надо было делать, хватало кивков головы. Он незаметно оказывался втянутым в походы по галереям современного искусства, по интерьерным магазинам, отвечать становилось легче, а потом и самому заводить разговоры. Тэн никогда не сбавлял напора, и Тэен видел будущее, где у него есть друг, и ему страшно было представить, что Тэна в его жизни нет. А когда Тэн поцеловал его в губы после одной из танцевальных практик, скрепив таким образом обещание вечной дружбы, Тэен понял, что не совсем потерян для общества.       Тэн весело щебечет что-то, не очень громко, достаточно тихо для того, чтобы Джонни не расслышал его слова и склонился ближе к его лицу. Эту победную улыбку Тэен видел тысячу раз до этого, настал черед тысяча первого. Тэну всегда было так легко добиваться желаемого от других людей с помощью правильного слова, дружелюбного жеста, уместного взгляда. Тэен завидовал. Он не представлял себе, что сейчас сможет высказать вслух Джэхену все то, что передумал за вечер. Хорошо бы, чтобы Джэхен сам это понял и уже направил свой компас в другую, спасительную сторону.       Словно услышав его мысли, Джэхен поднимается с места, одергивая брюки.       Сейчас он уйдет, пугается неожиданно для самого себя Тэен, но дальше сценарий расходится с тем, что он успел нарисовать у себя в голове. Джэхен снимает с себя пиджак, и Тэен на секунду ловит взглядом очертания мышц его груди. Зрелище впечатляющее как для человека, худобой и длиной конечностей напоминающего жирафа. Правда, ноги у жирафа стройные, в отличие от Джэхена и его скромного эллипса ниже пояса.       Нет, хорошие ноги, вполне во вкусе Тэена, иначе он не смог бы с такой дотошностью их изучить, пока Тэн подставлял под его руку наполненные стаканы полчаса назад. Джэхен вешает пиджак на спинку стула, поднимает края и кладет на сиденья, чтобы не возились по полу. Он очень спокоен, дотошен, тянет время, которое и так уже намотало на веретене лишние километры.       Уходи, повторяет про себя Тэен, уходи.       Еще в школе приятели ради прикола, а Тэен — ради интереса, ходили в церковь на службу. Перепуганные тишиной, они безмолвно и единогласно отказались от идей каких-либо шуток. В тишине люди молились. У них были сосредоточенные, окаменевшие лица. Далеко не сразу Тэен понял, что они были сосредоточены на разговоре. Они говорили с самими собой под соусом разговора с высшим существом и, судя по всему, находили какие-то ответы. Тэен сорвался с места и унесся прочь, чуть не столкнув на выходе с ног пожилую женщину, опасно сжимающую в руках квадратный ридикюль. У него не было никаких конкретных вопросов, ответы ему были не нужны тем более. Но сейчас он бы с удовольствием поднял голову и произнес, упершись взглядом в белый купол — уходи, уходи. Уходи, чтобы мне не пришлось разговаривать.       Джэхен огибает стол и подходит к нему. Перед глазами Тэена блестит пряжка его ремня. У него неплохие брюки, хорошо сидят на узких бедрах, Тэену бы такие не пошли — по фигуре и по карману. В поле его зрения влезает ладонь с элегантными распахнутыми пальцами.       Тэен поднимает взгляд и с хорошо заметным сомнением на лице смотрит вверх.       — Что ты хочешь? У меня ничего нет.       Он хлопает по своим карманам, чтобы показать, что действительно ничего нет. Он знает, что его телефон и карточка были отданы Доену на сохранение по инициативе Тэна. Джэхен забирает руку, чтобы стереть чувство неловкости, и протягивает ее заново.       — Потанцуем? Пока свадьба не кончилась. Я сегодня так ни разу и не станцевал. А я неплохо это делаю, у меня есть отзывы.       — Письменные?       Губы у Джэхена тоже очень приятно выглядят даже издалека, а сейчас он их пожевывает, и от этого они алеют. Тэен готов драться. Готов хоть сейчас отвесить себе подзатыльник, но руки у него словно набиты поролоном, это случается, когда он выпьет, и эффекта будет мало.       — Письменных нет, но если тебе очень надо, я могу попросить отправить смс.       — Нет! Не надо, — Тэен вскакивает со своего места, развеселенный сменой настроения и тем, как серьезно Джэхен воспринимает происходящее, и как легко его увести не в том направлении. Это уже больше похоже на то, к чему Тэен привык — к случайным развлечениям, — Я согласен с тобой танцевать, будем танцевать, к чему слова. Я только не понимаю, зачем ты стянул пиджак. С виду ты не похож на того, кто раскидает всех на танцполе, чтобы зажечь диско.       Джэхен берет его откинутую в сторону площадки руку все так же размеренно и начинает вести за собой. Тэен поскуливает еле слышно, сам себе, потому что это опять похоже на сериалы, которые по ночам, отложив домашки, смотрит Доен.       — Правда, это совсем не в моем стиле. Я стесняюсь таких смелых поступков. А пиджак снял, потому что я достаточно потливый парень, а тут такая комбинация — теплый вечер, танцы, мне удастся притянуть тебя за талию, и мы будем двигаться вместе, в унисон, и я смогу сказать, чем пахнут твои волосы. Я буду очень нервничать.       Джэхен следует описанному слово в слово, выводит его на деревянный настил, поворачивает к себе, придерживая за локти. Его рука скользит с локтя к пояснице — и вот Тэен уже в его объятиях. Несколько покачиваний — и расстояние между ними сокращается. Какое вранье, как он купился на самые очевидные ужимки и подкаты. Желание наказать самого себя давно не просыпалось в Тэене с таким ревностным зевком. И ведь его предупредили, почти что предостерегли — не верь. И он сразу всему поверил.       Тэен не чувствует, что его притягивают еще ближе, это происходит само собой. Джэхен управляет судьбой, и все, что он обещал, сбывается.       — Ты пахнешь… детским мылом?       — Я должен пахнуть как алкоголик, зачем ты придумываешь какие-то милые детали, которых нет?       Плечо Джэхена жестковато, чтобы на нем лежать, в объятиях Тэна мягче, но от него не веет ароматом морской волны и сухой, но пряной травы. Чем на самом деле пахнет он сам? Запахи имеют свойство впитываться во владельца, так что по прошествии времени даже перестаешь замечать, что вокруг тебя есть какой-то шлейф. А если никого нет рядом, некому и рассказать, в воспоминания о каких местах уводят нотки мускуса или лаванды.       — Честно тебе говорю, все равно ощущаю запах мыла. Уверен, даже твои носки пахнут мылом.       Джэхен заслуживает еще одного шлепка по лбу с последующим толчком и перекатываниями по настилу, но Тэен так устал, и дома у его сестры на самом деле хранятся запасы детского мыла, которым иногда забывчивому дяде приходится мыться. Как и всем членам семьи, впрочем. Тэен выехал на свадьбу сразу после завтрака с племянницей, и не собирался никого среди гостей впечатлять. Почему-то Джэхен впечатляется даже этим, говорит, что любит этот запах детства. Тэен почти повисает в его руках. Еще чуть-чуть, и он не сможет сопротивляться.       Джэхен все же не врал насчет соревновательности. Как настоящий игрок, он пользуется моментами, которые сваливаются на него по воле удачи ли, или за его собственные заслуги.       — Я искал тебя. После того вечера. Нет, даже в тот же самый вечер, я нашел свои ключи и поехал по дороге в ту сторону, куда ты убежал. На перекрестке я растерялся, пришлось выйти и поспрашивать у местных бездомных, не видел ли кто тебя. Но мои объяснения были очень туманны, не мог же я у них спросить, не пробегал ли тут самый красивый парень, которого я видел в своей жизни, а потом пуститься в туманные объяснения про твои глаза и полноводную радужку, про твою робкую улыбку, про твои тонкие губы, которые ты забавно надуваешь. Я хорошо тебя запомнил, но это все больше подходило для восхищенных описаний, которыми я бы мог поделиться с бабушкой На, чем для портрета разыскиваемого.       Тэен кивает. Он бы так себя в жизни никогда не описал, губы как губы, сухие и трескаются, глаза — перепуганные, хоть и симпатичные, самому ему напоминают бегемота. Он усмехается, Джэхену кажется, что он смеется над ним, и он воодушевляется.       — Я ездил по округе, думая, вдруг наши пути снова волей случая сойдутся. Но только это был не случай, тут самое активное участие принимал я сам. И я не сдавался, продолжал наведываться в тот супермаркет, покупал всякую бесполезную мелочь. Мой дом никогда не был таким захламленным, каким он стал за последние месяцы. У меня есть абсолютно все приспособления для готовки. Даже та штуковина, с помощью которой можно рвать жопки у клубники.       — Что? Какой бред, это можно сделать руками! Бесполезная трата пластика!       — Именно.       Джэхен кивает и укладывает его вскинутую голову обратно себе на плечо, переступая с ноги на ногу мягко, будто укачивает ребенка.       — Я видел, как ты плыл в объятиях тети Доена. Она тебе что-то рассказала? Наверняка рассказала, она всегда так участливо хлопает меня по спине. Так вышло, что мне не с кем было об этом поговорить. Может, я сам стеснялся, Доен бы назвал меня сталкером, он и так подозрительно косится всякий раз, когда я оказываюсь к Гонмену ближе расстояния их кофейного столика. Признаться, если бы Доен так не реагировал, мне бы наскучило, но он так забавно щурится всякий раз, что сложно понять, негодует он или просто пытается разглядеть какой-то физический контакт.       — И то, и другое? — Тэен никогда не обращал внимания на то, как усыпительно на него действуют медленные танцы. Так хорошо и комфортно, то, что стоит испытывать прямо перед сном, и тогда ночью не будут терзать жуткие сны. Возможно, все дело в объятиях. Если бы он мог обнимать кого-то, сворачиваться в комок и утыкаться носом в футболку, пахнущую морской солью и блеклой травой.       — Наверное, — Джэхен смеется неслышно, но Тэен чувствует вздрагивания его груди и быстрый выдох у уха, — Я ходил к бабуле На ради мятного печенья, и когда она жаловалась на свою запретную любовь, я вспоминал тебя. Сидя в ее плющевом кресле я подумал, что это серьезнее, чем простое увлечение. Кажется, я бормотал как в бреду, не помню, что именно. Тогда я решил, что если увижу тебя — не дам ускользнуть. Я заезжал каждый день в тот супермакет, проезжал мимо остановки. И я увидел тебя.       — Не может быть, — Тэен шепчет, но свой собственный шепот звучит громче железных колес, отбивающих ритм у него в ушах, в голове, где-то внутри огромного темного пятна.       — Я уверен, что это был ты, хотя шел дождь, и твой дождевик спадал на глаза. В тот день я ехал из-за города, въезжал по междугородней трассе и мне пришлось мудрить с дорогой. Я оказался на параллельной улице и припарковался у остановки, чтобы разобраться, где нужно свернуть. Я бы и не заметил тебя, если бы мне не посигналил такой же запутавшийся водитель. Я увидел за ним автобус, и начал отъезжать, но я точно тебя разглядел. Ты в своем желтом дождевике, раскрашенном под утку, очень выделялся на фоне всей серости окружающей действительности. Я никогда так быстро не реагировал, опустил окно и прокричал тебе какое-то «эй». Клянусь, мы столкнулись взглядами в этот момент, ты видел меня, я уверен.       Тэен с неприятным покалыванием вокруг шейных позвонков молчит и пытается сделать вид, что не слышал или не помнит. Но он уже на полпути, ведь для того, чего не было, не надо делать вид. Это еще одно признание, которое не хотелось афишировать самому себе, что уж говорить про остальных. Столько сил было потрачено на то, чтобы убедить себя, что Джэхена он не видел, ему показалось. Среди запасных вариантов была байка про то, что Джэхен оказался здесь случайно — и тогда у Тэена было право негодовать и не обращать внимания. По крайней мере, по его собственным убеждениям, было. По убеждениям молодого человека, не обнаружившего никого, кто шел бы за ним следом в свете уличных фонарей по дороге домой.       Стыд охватывает его полностью, и он снова чувствует это недостаток чего-то, что невозможно потрогать, нельзя описать словами. Можно только трясти руками и падать лицом в подушки и чувствовать, как предаешь всех вокруг, но, в первую очередь, самого себя, потому что ты просто не можешь.       Не можешь разрешить себе хотеть чего-то, чего не должен хотеть, но и отказаться от этого насовсем ты тоже не в силах. Ты не тут, но и не там, где-то между пустотой внутри и подкрадывающейся пустотой снаружи.       Тэен хватается за плечи Джэхена, словно это он виноват во всех бедах. Ведь это так и есть, сокрушается он, ведь так? Джэхен сжимает его в ответ сильно, с чувством, но его голос не становится колким. Он бы и правда смог усыпить ребенка.       — Я на тебя разозлился после этого. Я развернулся, но ты, видимо, сел в тот автобус, и уехал. А я катался по городу, спорил с собой, ведь, несмотря на то, что я зацепил тебя взглядом, я допускал сомнения, мне хотелось в них верить, я даже придумывал аргументы в их пользу. Я опоздал на ужин к родителям, а когда приехал — так их напугал, что мама усадила меня за стол и некоторое время смотрела в глаза. Вообще-то, я примерный сын, но она проверяла мои зрачки, не расширены ли. Представляешь, из-за тебя мои родители подумали, что я сижу на наркоте. В каком-то смысле, я осознал, моя помешанность на тебе похожа на наркозависимость. Только для ее выработки обычно нужно регулярно что-то принимать, а мне хватило раза, чтобы совсем свихнуться.       — Наверное, у тебя предрасположенность.       Тэен пытается смотреть на ситуацию сверху, отключиться от сигнальных свистков в ушах и воспарить над черной дырой, которую активно полосовали все новые рельсы, пока поезд разгонялся с опасной частотой. Джэхен рассказывает, но вот вроде бы и уже не он сам является героем этого рассказа, а какой-то другой Тэен, бегающий от необходимости сделать шаг вперед или назад. Он словно даже видит эту тень, зависшую у края рельсов, покачивающуюся. Вперед — и упадет под металлического быка, назад — и сгинет в пропасть. Так ли себя чувствуют люди под кайфом? Они, наверное, тоже не ощущают времени. Это не свадьба, а какое-то вечное лимбо. Может быть, надо проснуться, открыть глаза — и он снова окажется в церкви. Вот бы звон колоколов его разбудил.       Но голос Джэхена не дает проснуться.       — Я тоже так считаю. Можешь мне не верить, но никогда и никого я не преследовал. У меня была девушка, а потом парень, потом еще одна девушка. И снова парень. Я не специально чередовал, просто каждый раз думал, что, может, что-то не так с моей ориентацией — в этом фишка. Они всегда сами назначали свидания, а потом сами бросали меня. Между первым и вторым я был лучшим бойфрендом, я даже читал некоторые книги про отношения, чтобы все было идеально. У моих родителей было так, я думал, и у меня будет. Нет, знаешь, даже при расставании я был идеальным — я всегда все понимал, кивал, принимал обиды, благодарил за время, проведенное вместе. Кажется, только сегодня утром я понял, почему все это не работало.       — Почему? — спрашивает Тэен машинально, потерянный.       — Слушая капризы Суен, увидев, как она швырнула букет в Гонмена, когда он пришел ее проведать — а я увязался следом — и они все решили, что это плохая примета, ведь жених не должен видеть невесту до свадьбы и бла-бла-бла, а он рассмеялся и сказал, я очень хорошо запомнил, что вместе с Суен он уже заполнил шкалу неудач. Я подумал, что они такие неидеальные. И что, чтобы простить неидеальность, и самому надо быть неидеальным, то есть, быть собой. Я сразу вспомнил нашу мини-потасовку в магазине и разозлился на тебя еще больше. Подумал, что приду домой и выкину весь этот бесполезный хлам. Или сожгу. На улице. И пусть за мной выезжает Гринпис.       — О, ты настоящий бунтарь, впечатляет, — Тэен бубнит, а ему кажется, что сейчас он рухнет.       — Но я больше хотел встретить тебя, схватить за шкирку и не отпускать.       Тэен пытается ужом выпутаться из рук, потому что свист в ушах совсем невыносим. Состав на космической скорости несется куда-то, словно машинисту сообщили нужные координаты и необходимое время прибытия, и поезд мчится, сбивая на пути преграды и предупредительные знаки, и это будет не счастливое окончание путешествия, а трагедия.       — Ты не понимаешь, Джэхен, ты совершенно меня не знаешь, что ты несешь!       — Что ты мне нравишься, и я хочу попробовать быть с тобой дольше, чем сорок минут. Пожалуйста. Я чувствую, что нравлюсь и тебе тоже, иначе ты бы закрыл дверь мне по лицу, или бы дал под дых, или просто бы послал — я бы понял, я бы не стал заставлять тебя. Но ты даешь мне шанс, ведь даешь же? Я не удерживаю тебя, смотри.       Действительно, руки Тэена свободно лежат в ладонях Джэхена. Можно снова пускаться в бега, прятаться, лететь быстрее паровоза. Весь день и вечер Джэхен давал ему ускользать, проигрывал и побежденный приходил заново.       Сначала это скрывалось за какой-то вымышленной ими обоими злопамятностью, которую легко можно было списать на неподеленный товар в магазине. А потом они будто повторили тот вечер, вцепившись друг в друга в туалете, встретившись снова, снова расставшись — и вот сейчас. Разве сейчас не тот момент, которого Тэен не дождался тогда? Джэхен пришел снова, но говорит честно, признается в том, чего хочет. Делает все то, что стоило сделать полгода назад. А, может быть, им с самого начала, сцепив руки друг друга, не стоило расцепляться?       Поезд несется, он это гудит или пронзаемый им ветер, Тэен не уверен. Он говорит, смотря куда-то вдаль, туда, куда мчится состав за его прикрытыми веками.       — Ты даже имени моего не знаешь, Джэхен. А если бы и знал, то спросил бы меня: а что ты дашь мне взамен, Тэен? А мне совсем нечего дать. Понимаешь, в этом моя проблема. Я антипод идеального, я самый испорченный образец. Хватит недели, чтобы это понять.       — Я не просил у тебя имени, но ты все равно дал его. Красиво звучит, Тэен. Прекрасно.