Особые места

Зимний умел чуять такие места, особые, где дышится легче, где всё проще, где не нужно искать двойное дно, постоянно подозревать всех и вся в возможности предательства, где… можно быть свободным, на секунду, на миг, но быть свободным. Однажды в Мексике Брок стоит и смотрит в чуть запыленное витражное окно местной церквушки. Свет искажается, меняет свой цвет, и видно танцующие в воздухе пылинки — легкие, неугомонные, и да, местечко загажено, тут редко и плохо убираются, а единственный встреченный ими человек — полуслепая старая монашка, которая не знает ни английский, ни итальянский. Она бормочет что-то на своем языке, но Зимний, кажется, ее понимает. Брок смаргивает, когда Солдат оказывается на уровне лица Иисуса и принимается осторожно метелочкой обмахивать крест и распятого на нем святого. — Делать тебе нечего, — ворчит Рамлоу. — Так надо, — уверенно сообщает Зимний. — Мы пришли. Нам легко. Мы должны отблагодарить. Брок стоит, хмурится, а внутри всё вдруг стягивает в узел. Прав, черт лохматый, прав. Что-то… что-то позволило ему дышать здесь… почему бы не отблагодарить?.. Рамлоу оглядывается по сторонам, кладет ладонь на спинку скамьи, шатает ее, хмыкает и спрашивает у монашки: — Молоток и гвозди найдутся? Зимний смотрит на него, и его лицо находится вровень с лицом распятого патлатого мужика. От взгляда становится странно и что-то щекотное, но приятное поднимается внутри. Рамлоу передергивает плечами, хмурится и спрашивает: — Что? Зимний качает головой и продолжает обмахивать от пыли крест, а потом протягивает ладонь и стирает с запыленного лика слой пыли, оглаживает щеку сына божьего, и у Брока отчего-то внутри всё сжимается. Ему хорошо, тревожно, странно и… благостно. Он смотрит и смотрит, как Солдат осторожно касается распятия, а потом вздрагивает, когда монашка подает ему молоток и гвозди в холщовом мешочке. Рамлоу чинит скамьи, а Барнс заканчивает с распятием и легко добирается до окон с тряпкой. Они делают, что могут за тот срок, на который им дарована свобода от всевидящего ока ГИДРы. Подслеповатая монашка крепко обнимает обоих напоследок, бормочет что-то, а Зимний отвечает, осторожно сжимает сухое плечо ладонью и, напоследок глянув на распятие, уходит, не оборачиваясь. Брок идет следом. Ему всё еще дышится легко, он отблагодарил за это, и чувство легкости еще ненадолго останется с ним, теперь оно с ним останется, потому что… потому что Зимний умел находить такие места — святые.