Шаг в магию

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор сидел за рабочим столом, продираясь через пункты очередного циркуляра, спущенного Министерством. Даже многолетний опыт борьбы с бюрократией не позволял старому директору быстро найти все подводные камни в присланных бумагах. Общий смысл, естественно, был ясен, Министерство старалось усилить своё влияние на Хогвартс, манипулируя финансами. Директор нашёл в министерском прожекте ещё четыре пункта, по которым Министерство могло надавить на школу, и оформил протесты по ним. Через час начинался праздничный пир Хеллоуина, а на столе лежали ещё два документа, которые надо было просмотреть и проанализировать сегодня. Ясно, что придётся после праздника опять сидеть полночи, выгрызая смысл из канцеляритных оборотов. В сутках всего 24 часа, а пользоваться маховиком времени Дамблдору было уже просто опасно. Маховик был одним из трофеев, привезённых с континента после войны с Гитлером. И Гриндельвальдом, конечно, но Альбус всегда знал, что главным в Рейхе был именно Гитлер. Он сам манипулировал и маглами, и магами Германии. Геллерт был пусть и очень важной, но только фигурой, а игроком был… Последнее время Дамблдор стал подозревать, что и Гитлер был не игроком. Уж больно быстро его идеи, казалось бы, выжженные из памяти, возродились в виде «Движения за чистоту крови». Альбус тогда снял маховик с одного из магов Аненербе, застреленного снайпером. В послевоенной неразберихе, когда времени не хватало постоянно, он не раз прибегал к этому полезному, но небезопасному инструменту. И не два. И не три… Всего Альбус насобирал почти тридцать лет. В свои формальные сто десять – расцвет для мага – он имел реальный возраст около ста сорока лет. А, поскольку по молодости он пренебрегал грамотным отдыхом, ведь надо было всё успеть, он стал реальным стариком. Директор потёр переносицу, и снова углубился в финансовый административный жаргон. После прошлогоднего конфуза с мётлами, когда Невилл Лонгботтом чуть не разбился на первом занятии, Попечительский Совет выделил средства на обновление парка мётел, но деньги застряли где-то в комитетах. Не то, чтобы их не удалось найти, они и не терялись, просто двигались крайне медленно, а закупочная кампания, когда можно было купить мётлы со скидкой, закончилась. В результате, денег не хватило. Можно было купить «Орканы» из ГДР, но министерство обложило бешеными пошлинами импортные мётлы. Поддерживали производителей, ага… Нет, конечно некоторая денежка с каждой проданной английской метлы капала на счёт Гарри Поттера, как совладельца обеих метельных мануфактур, но школа опять осталась без инвентаря. Мордред! Как же он лопухнулся с воспитанием Гарри! Почему он не послушал Минерву тогда, у дома Дарсли? Естественно, он не мог предположить, такого! Когда Минерва пересказала ему беседу Гарри и Рона, он сперва просто не поверил. Кинулся искать записки от Арабеллы Фигг, благо Телли, его личный домовик-архивариус держал все документы в порядке, и не нашёл почти ничего. Сперва были рапорты, по одному из них он сам выезжал в этот городок, как его там… Всё было нормально. Но на Дамблдоре было 28 таких опекаемых сирот и маглорождённых. Та же мисс Грейнджер, как и её родители, не помнили, что в возрасте трёх лет её чуть не загрызла бродячая собака. Смешной мальчик с фотокамерой, Колин Криви, в 5 лет умирал от рака и его магии не хватало на спасение. Виолетта Брайен, выпускница этого года, в 7 лет была похищена охотниками на детей, продававших их в магловские бордели. Кто занимался их спасением и реабилитацией? Фениксовцы, потому, что министерству не было дела до маглорождённых детей. А за Гарри он не уследил. Положился на то, что в Литтл Уиннинге живёт его старая соратница и не заметил, как перестали приходить сообщения. После разговора с Минервой он рванулся на Тисовую Улицу. Под чарами невидимости он обследовал дом, а затем и его обитателей. Защита на доме, которую он укреплял после пожара, была истощена, но держалась. А вот внутри было полно некротических эманаций, как в склепе. Создавалось впечатление, что энергия смерти скапливалась внутри контура. Ничего подобного он не ощущал в прошлые посещения. Сами родственники Гарри были явно не в себе. К сожалению, даже самый Великий Светлый Маг не мог знать всё. Некромагия для Дамблдора была почти неизвестной областью. Он мог определить наличие мертвящей силы, но противодействовать умел, только уничтожая её носитель. А вот носителя-то и не было. Во всяком случае, он его не нашёл. Тут нужен был некромант, но некромантия, как и другие разделы магии смерти, были в Британии запрещены. И самое главное, Альбус не нашёл отклика, который давала кровная защита, поставленная Лили на дом сестры. Она не обнаруживалась обычными аврорскими средствами, но при движении под чарами невидимости он ощущал некое эхо. Ох и ругались они тогда с Лили! Альбус не одобрял магию крови, но Лили всегда была упряма и очень любила свою сестру, хоть и цапалась с ней последнее время, а посему поставила самое надёжное, что смогла найти. К сожалению, Фиделиус для маглов не придуман. И эта защита точно стояла, когда он принёс Гарри! Что же тут случилось, Мордред подери? Дамблдор не нашёл решения и решил посоветоваться с коллегами по МКМ, там ведь ещё были некроманты. Однако, ближайшее заседание было только в январе, оставалось только ждать, ведь переписке такое не доверишь. Однако! Пора идти на пир. Директор универсальным движением бровей навёл порядок на столе, наложил сигнальные руны на шкаф с документами и спустился в коридор. Первое, что он увидел, выходя из-за грогульи, было тело мальчика в гриффиндорской мантии. По позе казалось, что он сидит на метле, но метлы рядом не было.

***

Рубеус Хагрид закрыл дверь своей хижины, погладил Клыка, вертящегося у крыльца, и пошёл к воротам Хогвартса. В темноте октябрьской ночи полувеликан чувствовал себя великолепно: он видел в темноте не хуже тролля или кошки, спасибо маминым генам. Иногда Хагрид сам удивлялся, как ему удавалось играть недалёкого простака-лесничего. Пожалуй, только Дамблдор догадывался, что известный в Европе химеролог и мастер магобиологии Харви Рубин работает у него Хранителем Ключей. Всё-таки британские маги и логика со здравым смыслом находятся в разных понятийных пространствах. Если они решили, что великаны тупы, то уже не замечают ничего, что противоречит этой догме. Даже то, что его подруга детства, Оливия Максим, стала директором Бобатона, крупнейшей западно-европейской школы магии, не мешало видеть в нём простоватого пьяницу - лесника. Хагрид улыбнулся. Похоже, не все британцы тупы. Второкурсница Гермиона Грейнджер стала задавать лесничему такие вопросы по биологии магических существ, что создавалось впечатление, что его маска раскрыта. Но девочка не болтлива, она искренне тянется к знаниям. Тень грусти упала на лицо полувеликана, когда он вспомнил другую девочку, которая почти двадцать лет назад с такой же жадностью впитывала знания. Да, её бы мастер Рубин взял в ученицы, но она предпочла сначала получить звание подмастерья в Чарах. А потом был ребёнок, а потом… Хагрид смахнул слезу. Да, привязался он к той зеленоглазой. Попался бы ему в тот момент Вольдеморт – руками порвал бы. Интересно, как сложится у этой?

***

Анри Пьюси уже вторую неделю замечал, как некоторые старшекурсники посматривают на него косо. Впрочем, причина этого лежала на поверхности: туповатый Кребб разболтал, что он отобрал у этих придурков девчонку. Что интересно, Гойл молчал как камень. Само по себе это никого не волновало, но связь чистокровного и грязнокровки – неплохой материал для шантажа или иных действий. Наивные! Разумеется, Анри уже проинформировал отца, что нашёл себе ученицу и даже получил его благословение. Причём, у юноши сложилось впечатление, что папа и так всё знал. Что ж, в том, что у стен есть уши и довольно длинные языки, он не сомневался никогда. «Породистых» же возмущало столь явное нарушение того, что они считали традициями. Они стали собирать и анализировать информацию, концы с концами у них не сошлись – ага, выследи Охотника в коридорах школы, если он этого не хочет! Но, похоже, кто-то созрел для беседы. Причём общей, так как сразу четверо, возглавляемые капитаном факультетской команды Флинтом, двинулись к его креслу у камина. Вообще на Слизерине было четыре «фракции». Чистокровные малолетки кучковались вокруг младшего Малфоя. Нейтралы тяготели к Забини и Дэвис. Нейтралы постарше, курса так с четвёртого, вились вокруг Лукреции Шинон, сверстницы Пьюси. И, наконец, Чистокровки – старшекурсники видели своим вождём Флинта. Несмотря на то, что Флинт выглядел как уменьшенный вариант горного тролля, был он парень неглупый, скорее даже умный. Он умел сгладить конфликты внутри факультета, если надо, демонстрируя кулак, мог помочь с домашним заданием, разработать игровую тактику, отдельную для каждого противника. Вообще, по мнению Пьюси, квиддич был его слабым местом, уж больно азартно капитан любил игру. Пьюси тоже был членом команды, и играл с удовольствием, но настоящим спортсменом, готовым пожертвовать всем для любимой игры, он не был. Вообще Флинт с Вудом напоминали ему двух летающих баранов, настолько оба были упёрты в вопросах игры. Ну, и отдельными скалами в этом водоёме смотрелись «Снежная королева» Гринграсс у малолеток и он, Анри Пьюси, среди старших курсов. — Пьюси, надо поговорить, — Флинт демонстрировал некоторую неуверенность, но такие маски Пьюси обмануть не могли уже давно. — Говори, — Анри отложил книгу. Сопровождавшая капитана тройка не стала подходить ближе. Юноша поймал взгляд Флинта. «Хм, а он, кажется, и в правду нервничает! Не уверен в информации?» — Сейчас трудное время, нам, представителям древних родов, надо держаться вместе. Ну, хотя бы в рамках Дома Салазара. Ребята считают, что твои шашни с грязнокровкой – это пятно на факультете. Ну, трахнул пару раз, дело житейское. Но зачем на своих наезжать? — Во-первых, кому какое дело до моих игрушек? Кто-то хочет настучать родителям? Ну, так мои всё знают, и более того, одобряют мою игру. А, во-вторых, тебе эти идиоты не сообщили, из какой задницы я их вытащил, я так понимаю? — В смысле? — В буквальном смысле. Вот скажи мне, они обливейтом владеют? На уровне хотя бы адепта? Не владеют. Память аккуратно стереть, воспоминания заменить смогут? Не смешно. И на кого они лапу подняли? На Грейнджер. А кто у нас Грейнджер? — Грязнокровка… — Щассс… Эта девица – подружка Поттера, а Поттер под особым надзором у старого маразматика. И если бы только у него… За ней присматривают и Флитвик, и, похоже, МакКошка. Не замечал, как быстро информация о Золотом Трио попадает в Министерство? Как ты думаешь, сколько времени Дамблдору понадобилось бы, чтобы вскрыть ихний обливейт? Я не знаю, какую игру ведёт старик, но второго непростительного на своих кадрах он не потерпит. И кто будет виноватым? — Мы… — Не просто мы! Не забывай, кто у нас деканом работает. Он сразу же попадает в Азкабан, с учётом прошлых заслуг. И Добрый Дедушка хрен его снова вытащит. А кто в этом случае мы для друзей Лорда? Провокаторы. Чувствуешь, чем пахнет? И не важно, вернётся он или нет, они-то уже сидят на нужных постах и в министерстве, и в других местах. Выражение глаз Флинта изменилось, до него дошло, что это провал карьеры. Конечно, Пьюси немного надавил Голосом, но совсем чуть-чуть, капитан и так всё понял. «Ну, что ж, хлыст показали. Теперь пряник дадим» — Ты, хороший парень, Маркус, не лезь ты в эту кашу. Вонючая она. А если кто-то вздумает меня шантажировать – пусть рискнёт. Знаешь анекдот про тёщу и крокодила? — Нет, — может и знает, но отыгрывает свою роль? Да, неважно! — Джентльмен сидит, пьёт чай. Вдруг к нему патронус прилетает с криком: «Помогите, на вашу тёщу напал крокодил!» А он спокойно думает: «А я здесь при чём? Сам напал, сам пусть и спасается». Кстати, о крокодилах. Ты, по слухам, собираешься в «Паддлмир Юнайтед» пробоваться? Не рекомендую, у них ещё года три вакансий не будет. А вот Мэган Маккормак из «Гордости Портри» в июне рожать будет. Думаю, имеет смысл кинуть заявку на вратаря заранее, во второй состав. — Она что, беременна? — К утру будет. Флинт встряхнул головой, прикидывая варианты. В информированности охотников он не сомневался. — Примут заявку, буду должен. Анри усмехнулся. — На пир собираешься? Сегодня жаркое из индейки с черносливом обещают. А потом и Ритуал надо подготовить. — Девушки уже подготовили малый зал. Совет, осторожней с Паркинсон, она что-то затевает. — Я уже противоядием запасся, — рассмеялся Анри.

***

Корнелиус Освальд Фадж в этот день задержался в Министерстве. Как и большинство британцев, он был протестантом, и справлял христианские праздники. Более того, он очень любил свою жену у двоих детей и с удовольствием ужинал с ними. Но сегодня в гости должна была приехать мать Летиции, а она мало того, что была последовательницей Старой Веры, так ещё и характером обладала… Хуже Блэков и Роганов! С ней притащится её муж, ничуть не лучше. Сперва они будут поминать родственников, потом упьются вересковым элем. Ну, что делает нормальный человек, когда напьётся? Идёт спать! Ну, в крайнем случае, подерётся с кем-нибудь, бывает. Но эти двое начнут критиковать министерство, жёстко, не выбирая выражений, а, главное, вытаскивая на свет божий все тонкости и недостатки работы. Между прочим, его, Корнелиуса, работы! Нет, жениться надо на сироте! Фадж открыл скрытый в тумбе стола сейф и вытащил из секретного отделения бутылку малфоевского вина. Вот ведь… Вино Малфоев было очень хорошим, а специальные сорта, привозимые специально для специальных друзей, в том числе, министра, были просто великолепны. И никакой магии в бутылке! Малфой… С такими друзьями и врагов не надо, но ведь полезен, зараза. После того, как в восемьдесят пятом году Милисента Багнолд внезапно покинула свой пост, общественность выдвинула на пост министра председателя МКМ и героя Войны с Гриндельвальдом Альбуса Дамблдора. Сам директор отбивался руками и ногами, у него просто не было столько времени и сил, сколько нужно для хорошей работы министра, да и должность директора Хогвартса он считал не менее важной. Один серьёзный педагогический прокол он за собой числил, из-за войны упустил воспитание талантливейшего ученика, Томаса Ридла, ставшего Вольдемортом. Однако и авторитетность его была очень велика, а фигур подобной величины просто не наблюдалось. Маги помнили правление Ноби Лича, который опирался на популистов-прогрессистов, и память эта была неприятная. В качестве компромиссной фигуры Дамблдор выдвинул молодого, энергичного заместителя начальника Департамента чрезвычайных ситуаций Корнелиуса Фаджа. Он был действительно хорошим работником, подняться в сорок два года до должности замдепартамента непросто. Конечно, все, и, прежде всего, сам Фадж, понимали, что это будет голос Дамблдора в министерстве. Такое положение устраивало большинство групп в магическом сообществе, естественно, кроме сторонников Вольдеморта. Но, после того как последний убился об ребёнка, а его правая рука, Сириус Блэк был схвачен с поличным при совершении теракта, их мнение никого не волновало. В целом, новый министр разделял взгляды Дамблдора и всячески сотрудничал с ним. Первое непонимание возникло, когда директор на заседании Визенгамота, членом которого являлся по должности, потребовал, чтобы все заключённые в Азкабане были допрошены с веритасерумом. Против него выступило большинство, к которому примкнул и министр. Он ведь сам видел, как авроры скрутили хохочущего Блэка, сам видел трупы маглов, изуродованные взрывом. Надо заметить, что длительное время Фадж постоянно консультировался с Дамблдором, ведь у директора был огромный опыт и не меньшие связи, как в стране, так и за её пределами. Однако в восемьдесят восьмом году Дамблдору присудили титул Великого Мага и пропихнули в Визенгамот на должность Верховного чародея, то бишь, председателя, ведущего заседания. В результате этого у директора совсем не осталось времени, а у министра появились новые друзья. Дело в том, что Дамблдор был бессребреник, и всех своих соратников считал такими же. Более того, он не видел особой доблести в правильном выполнении совсем нелёгкой работы. А вот Нотт, а позже, Малфой, никогда не забывали похвалить министра за его полезные инициативы, его заботу о процветании Магического Мира. А ещё Нотт много путешествовал, и никогда не забывал привести своему приятелю Фаджу сувенир, иногда весьма недешёвый. А Малфой никогда не забывал угостить чем-нибудь из плодов своих плантаций, бутылочка вина с которых стоила хорошо за тысячу галеонов. Работать на Дамблдора было почётно, а с этими милыми людьми – приятно. Ну, а если друг просит ускорить какой-либо вопрос или рекомендует подумать над какой-либо темой, что ж в этом плохого? Постепенно вокруг Фаджа собрался небольшой круг сотрудников, для которых авторитетом был не Дамблдор, а сам министр. А вскоре в его окружении на роли Старшего заместителя министра магии появилась Долорес Амбридж. Внешне с этой женщиной Фадж находился в великолепных отношениях. Амбридж была безусловно верным человеком, но Корнелиус знал, что верна она не ему, а тем людям, которые младшего стажёра – полукровку сделали чистокровной чиновницей высшего ранга. Министерство давно стало центром соприкосновения различных сил, в том числе таких, по сравнению с которыми последний Тёмный Лорд был вполне мирной сволочью. Смерть Милисенты Багнолд была совсем не такой естественной, как было объявлено, и самому министру не хотелось однажды умереть от страха. За Долорес стояла неясная сила, не стеснявшаяся убирать противников. Ну, как бы то ни было, а домой идти надо. Дальше задерживаться уже будет не прилично.

***

Гарри нравился Лаванде Браун. Впрочем, Рон тоже нравился. И Симус, и Терри… Лаванда вошла в возраст, и её тянуло к мальчикам. Конечно, потомственные лавочники Брауны не претендовали на брак с Древними Родами («хотя все мы от Адама произошли», с обидой думала она иногда), но в эротических мечтах к ней приходили разные мальчики. Правда, чаще всего – Гарри и Рон, иногда даже вдвоём. И тогда левая рука её скользила по соскам слегка оформившейся груди, а правая скрывалась меж ног, вызывая дрожь предвкушения. Ей было обидно, что два самых интересных парня проводят время не с ней, а с зубрилой Грейнджер, у которой ещё и сисек-то нет! Ну, почему она, Лаванда, не попалась тогда троллю, и не её кинулись спасать мальчики? Правда, в следующий миг она вспоминала изображение тролля в учебнике, и всякое желание с ним встречаться пропадало. Последнее время к «Золотому Трио» присоединилась сестра Рона, Джини. Тут без очков видно, что она нацелилась на Избранного. Правда, Грейнджер почему-то не ревновала её, а ведь она очень умная девчонка и не могла не просечь ситуацию! А может быть они втроём? Лаванда представила, как Гарри обнимается сразу с обеими… Голый… Он, конечно, маловат, особенно рядом с Роном, но до чего же привлекателен! А его изумрудные глаза! Когда он сердится, они становятся почти чёрными. А может Рон с Гермионой, а Гарри – с Джинни? Да нет, вряд ли. Гермиона думает головой, а Рон – головкой, о чём им говорить-то? О квиддиче? Интересно, Паркинсон говорила Джемме, а та – Парвати, что Грейнджер несколько раз видели с Пьюси. Лаванда представила красавца – слизеринца и почувствовала, как намокают её трусики. Стоп! Ещё на праздник надо идти! Но, как же хочется, чтобы сильные мужские руки стиснули тебя! Чтобы настойчивый язык прорвался сквозь твои губы! И, наконец, чтобы пала девичья крепость… Лаванда, кончай валять дурака! В душ!