Шаг в магию

Гарри сидел на кровати, закрыв балдахин и подложив под спину подушку. Ночь Дня Всех Святых не обошлась без потерь. После ритуала Эльза разогнала участников по кроватям. Впрочем, уснуть Гарри не успел, так как в спальню завалились ребята, справлявшие Хеллоуин. Тут-то и обнаружилось, что Рона не было ни там, ни здесь. Эльза и Перси, как старосты, помчались к МакГонагал, сообщить о пропаже ученика. Через некоторое время Перси зашёл в спальню ребят, и сообщил, что Рон в Больничном Крыле, и что на него кто-то напал. Подробностей он и сам не знал, первый порыв бежать проведать Рона был погашен мыслью, что ночью его туда никто не пустит. Но и уснуть Гарри от возбуждения не мог. Поэтому, тщательно завесившись, он занялся недавно ещё любимым делом. Он страдал. Вообще в этом году Гермиона так нагрузила мальчика, что времени на самокопание у него почти не было, да и появившиеся успехи в учёбе постепенно поднимали ему самооценку. Но стремление считать себя виновным за все несчастья мира никуда не делось, несмотря на усилия Гермионы и Джинни. Вот и сейчас он винил себя в произошедшем с Роном. Ведь если бы удалось вытащить Рона на Ритуал, никто бы на него не напал! Вообще, после того, как Рона взяли в команду по квиддичу, он стал меняться, постепенно отдаляясь от друзей. Погружённый в учёбу, Гарри только сейчас вспомнил, каким усталым выглядел его друг после тренировок. Не сразу, правда. По вечерам он иногда уединялся с толстой тетрадью, обёрнутой газетой, и что-то писал. Когда Гарри спросил, что он там пишет, Рон ответил, что разрабатывает тактику команды на матчи против разных факультетов. Поскольку сам Гарри себя теоретиком квиддича не считал, он и не стал любопытствовать. А мог бы поинтересоваться! Вот Гермиона всегда интересуется, какие у тебя проблемы! А ты поинтересовался, какие у неё проблемы? Вот уже три недели она ходит на свои таинственные дополнительные занятия, а потом ещё проверяет твои домашки, делает свои, учит тебя новым заклинаниям, пишет тебе задание на завтра по магловским предметам, с утра занимается ещё и Невиллом. Когда она спит-то? А по впавшим глазам понятно, что она не высыпается. Почему же ты ничего не видишь? Может, ей помощь нужна, но она же гордая! Сама, всё сама. А почему? Может, потому, что на тебя и положиться-то нельзя? Кто бы мог напасть на Рона? Вообще-то кто угодно. Вон, в прошлом году по замку тролль гулял. А вдруг опять какой-то одержимый? Но, вроде никаких философских камней в замке больше нет… Или есть? Чувствуя, что уснуть ему не удастся, Гарри решил прогуляться по замку. Невидимым, конечно. Ему было стыдно перед Гермионой, ведь за это можно было и баллы потерять, и на отработку влететь, но такие прогулки под мантией с адреналином хорошо прочищали мозги, а после общения с основателем Рода и нападением на Рона мальчик явно нуждался в такой прочистке. Подумать только, его отец чуть не стал Предателем Крови. И спасла его только смерть. Все рассказывали, что его родители были «самыми лучшими волшебниками», а тут такой афронт! Гарри вспомнил выходящую из-за плеча Хардвина Поттера маму с заплаканными глазами. Мордред, а он так и не побывал на их могиле! Урод! Гарри знал много выражений, применявшихся в его адрес. Меж тем, ноги несли его куда-то, сперва по коридору, потом по лестнице, затем – по другой, и так, шаг за шагом, он оказался в совершенно незнакомом месте. Правда, обнаружил он это только уперевшись в тупик, закрытый портретом молодой женщины, очень похожей на Гермиону, но в средневековом наряде. Гарри огляделся. Вокруг него был высокий, но довольно узкий коридор, трём человекам в ряд прийти, может и удалось бы, но не больше. На его стенах не было обычных для Хогвартса магических факелов, тем не менее было довольно светло. Казалось, свет рождается прямо из воздуха. Сами стены были сложены из больших гладких блоков светло-бежевого цвета. На полу вдоль всего коридора струилась каменная мозаика с меандровым узором. Перед мальчиком была такая же стена, на которой располагалась картина, изображающая комнату, кажется, гостиную, обставленную старинной мебелью. Задний план скрывался в тени, а на переднем за письменной конторкой стояла женщина в белой льняной рубахе, покрытой вышитыми узорами. На голове её была надета диадема или корона, тут Гарри понять не смог, а перед ней, на поверхности конторки стояла резная деревянная чаша и лежала раскрытая книга. По плечам женщины спускались золотистые косы, переплетённые зелёными лентами. А вот лицо было один в один Гермиона. Ну, так во всяком случае, показалось мальчику. Слева и справа, на боковых стенах висели картины, изображавшие… коридоры. Причём на стене одного из них была дверь. Гарри узнал её, это была одна из неоткрывающихся дверей недалеко от входа в башню Гриффиндора. Женщина повернула голову, поглядев прямо в глаза гриффиндорцу, и, улыбнувшись, сказала: — Ну, что же ты прячешься, гость? — Ой, Вы меня видите? – Гарри был уверен, что он совершенно невидим. — Нет, конечно, под Плащом Смерти никого не увидишь. Но, во-первых, в твоём плаще вшита заговорённая нитка, и я её вижу. А во-вторых, я же не совсем живая и эманации Смерти различаю хорошо. Я чувствую, что рядом есть некто, от кого пахнет кладбищем, но при этом он живой. Давай знакомиться? — Э… Я – Гарри Поттер. – Гарри снял мантию и, свернув, засунул в карман брюк. — Ну, что ж, а я – Грайне Слизерин, княгиня Руянская. — Ой! Вы – родственница Салазара Слизерина? — Его приёмная дочь. Скажи мне Гарри, как ты сюда попал? Почти двести лет никто не заходил ко мне. Женщина совершенно не была похожа на Тёмную Волшебницу. Поэтому Гарри честно ответил: — Сам не знаю. Я шёл, шёл, думал о своих друзьях… И вот… — А разве сейчас разрешается ходить по замку ночью? В те времена, когда был написан этот портрет, такие прогулки были очень опасны. Можно было наткнуться на одну из тварей Мальгрэма, или на защитника замка. — Ну, вообще-то, это и сейчас запрещено. Просто я не мог никак уснуть. На моего друга сегодня кто-то напал, и я не знаю, что с ним. А ещё мы проводили сегодня поминовение Предков, и я узнал кучу неприятностей о своей семье. А что за защитник у замка? — Мой отец, Эрик. Салазар вселил его душу в химеру, которую он создал из дракона и василиска. Для любого врага встреча с неубиваемой змеёй окончилась бы печально. Именно поэтому Хогвартс, как мне говорили, ни разу не пал перед врагом, хотя его захватывали несколько раз. Дядя Годрик предпочитал встречать врага с мечом в руках, тётя Ровена поднимала умертвия, а папа создал почти абсолютное оружие. Я в детстве очень любила на нём кататься. Он и сейчас должен спать в подземелье, обычно он находился в ритуальном зале Мальгрэма. Не зря же у Хогвартса девизом служит фраза «не будите спящего дракона». — А, Хельга Хаффлпафф тоже имела секретное оружие? — Ну, во время войны она была ещё маленькой, а потом я вышла замуж и уехала на Руян. Но, вообще, как я знаю, позднее она предпочитала двуручный топор. Пыталась перещеголять великую Скёгуль. — А что такое Руян? — Это остров в Варяжском море. Там были святыни многих народов Европы, прежде всего, Русов. А мой муж, князь Буривой, был его военным вождём. — А он тоже был волшебником? — Нет, он ТОЖЕ не был волшебником. Ты решил, что я – волшебница? — Конечно… — Нет, Гарри, я не волшебница. Вот Хельга – да, она стала волшебницей. А я, как и мама, обычная женщина. — То есть… Салазар Слизерин был женат на обычной женщине??? — Да, причём по христианскому обряду. Так хотела мама, а он её очень любил. — Не может быть… – пробормотал Гарри. – А как же его ненависть к маглорождённым? — Никак. И он сам, и дядя Годрик были маглорождёнными. Вот Ровена была из семьи пиктских магов. А Хельга, соответственно, полукровка, дочь Салазара и мамы Вии, обычной женщины. — Хельга Хаффлпафф – дочь Слизерина??? – у Гарри голова уже не просто кругом шла, она описывала многомерные спирали. – Почему же она Хаффлпафф? — Когда ей исполнилось семнадцать лет, папа восстановил владение на острове Хаффлпафф и подарил его сестрёнке. Он хотел, чтобы она научилась управлять хозяйством, а не только за зверьём гоняться...

***

Гермионе тоже не спалось в эту ночь. Почему к ней пришла не бабушка, а какая-то Оэлун. Надо завтра в библиотеке найти, кто её сын. А ещё она беспокоилась о Роне. Пусть отношения у них были не очень дружественными, но Рон – друг её единственного друга, Гарри. И кто мог напасть на ученика в самом защищённом месте Магического Мира? А может, эту фразу директора надо трактовать наоборот? Что остальные места ещё опаснее и ещё хуже защищены? Три недели назад Гермиона сгоряча была готова отказаться от Волшебного Мира, но Гарри её удержал. Сейчас она видела недостатки современного магического общества и имела большое желание их исправить. Но она была умная девочка, и понимала, что в одиночку можно только проиграть. Родители Гермионы познакомились во Франции, в одной из общин хиппи. Впрочем, обратная сторона движения – наркотики, беспорядочный секс, связь с преступностью оттолкнули их от общины – так оттолкнули, что они перенеслись через Ла-Манш и осели в Великобритании. Но работы Маркса, Ленина, Маркузе, Райха, Альфреда Кинси и Эллен Уиллис прочно обосновались в их книжных шкафах. Шкафах, а не полках, потому, что оба родителя Гермионы были заядлыми книгочеями, и книг у них было много. Сперва Гермионе казалось, что в книгах сосредоточена вся мудрость человечества. Ещё в прошлом году она верила написанному, пусть и допуская в глубине души, что автор может быть не совсем прав. А взрослые, тем более, учителя, обычно правы и знают, как решать разные проблемы. Любимая дочка стоматологов просто не сталкивалась с лживыми и своекорыстными людьми. Сейчас её доверие к учебникам и учителям, умолчавшим о таких важных аспектах, как тотальный расизм магического общества, было сильно подорвано. Но был другой фактор, державший её в Волшебном мире. У домашней девочки не было друзей в начальной школе. По местным, районным, меркам это была элитная школа, в которой дети больше интересовались шалостями и сплетнями, чем учёбой. Не по возрасту серьёзная, Гермиона оказалась в социальном вакууме. Травить её не пытались, ведь зубы лечить ходили к её родителям, но и близких отношений ей завести ни с кем не удалось. Здесь, в Хогвартсе, она впервые нашла друга. Беда в том, что опыта дружбы у неё не было. В начале прошлого года она изо всех сил пыталась показать, что она достойна дружбы, и не Мальчика-Который-Выжил, а просто-Гарри. Ничего не получалось. Последней каплей была оскорбительная реплика Рона на попытку помочь ему на уроке чар. Почему она соврала учителям тогда, в туалете? В тот момент девочка и сама не знала ответа. Ей просто не хотелось, чтобы спасшие её ребята попали из-за неё в беду (а снятие баллов она тогда воспринимала как беду). Но после этого случая она сблизилась с ними. И вот теперь Рон в больничном крыле. Объективно говоря, он был просто концентратом того, что Гермиона не любила. Он был ленив, груб, не умел себя вести, не любил учиться, постоянно обыгрывал её в шахматы. Но почему же так щемит сердце, когда она представляет, как он, раненый, лежит один на больничной койке? Гриффиндорка поняла, что уснуть ей не удастся. Надо было отвлечься. Она взяла рекомендованную Анри книгу по бытовым чарам и, чтобы не зажигать свет в спальне, спустилась в гостиную. Гостиная на львином факультете был невелика, метров тридцать площадью. Поэтому днём в ней всегда было шумно и тесно. Из-за этого Гермиона уходила делать уроки в библиотеку, где нашла очень уютный закуток. Но сейчас, ночью, при горящем камине, она смотрелась очень мило, даже несмотря на потерянный кем-то шарф и валяющуюся на полу подушку. У почти погасшего камина на диване сидела Эльза, обхватив себя руками и уставившись на синие огоньки углей. Она сейчас была совсем не похожа на ту энергичную, весёлую девушку, которую Герми видела всего пару часов назад. От неё просто веяло горем. Повинуясь интуиции, девочка села рядом и обняла старосту за плечи. Та молча посмотрела на неё, уткнулась в плечо Гермионы и разревелась. — Я с первого курса мечтала стать префектом Гриффиндора! У меня был опыт в пионерском отряде, я готовилась все пять лет. И в первый же праздник я так опозорилась! Потерять ученика! Я ни на что не гожусь!!! Конечно, Гермиона, как дочь медиков, знала, что делать при истерике. Но от кого-кого, но от Эльзы она её не ожидала. Казалось, златоволосая пятикурсница всегда была просто концентратом уверенности в себе и оптимизма. Она никогда не кричала, вела себя ровно, но ей удавалось даже усмирить близнецов. А с ними, между прочим, и их брат Перси справиться не мог. А оказалось, внутри она всё время напряжена. И вот, срыв. Девочка крепко стиснула старосту и прижала к груди. Девушку била дрожь, вокруг неё дрожал воздух, в камине вспыхнуло было угасшее пламя. — Если бы я проследила, что он на празднике, никто бы не напал на него. А вдруг он умрёт? Ведь он же ещё просто ребёнок! Из двери, ведущей на лестницу в спальню девочек, появилась заспанная Джинни. Она-то как раз прекрасно уснула, но вдруг что-то дернуло её, и она прямо в пижаме поспешила в гостиную. — Джин, дай успокоительное, у меня в шкафчике. — У меня есть, сейчас принесу. Буквально через десяток секунд в руках Гермионы оказался стакан, куда Джинни накапала успокоительное зелье. Напоить рыдающую девушку было не просто, но вскоре Эльза взяла себя в руки. — Зря ты так, — говорила Гермиона, гладя старосту по спине. — Ты очень хороший префект. Тебя уважают, слушаются, малыши тебя обожают! — из уст второкурсницы это звучало особо внушительно, но тут уж не до тонкостей. — Ты ничего не могла сделать, — добавила севшая на корточки перед ними Джинни. — Я знаю своего брата, он упрям, как десять баранов. Если он захотел сбежать с праздника, ни ты, ни МакГонагал никак не смогли бы помешать. Поверь, Элли, ты нам всем как старшая сестра, такая умная, красивая… В общем, вдвоём девочки сумели заболтать старосту и, успокоив, избежать выброса магии. Так, обнявшись, они поднялись по лестнице, не заметив, как открылась дверь, и в гостиную ввалился Гарри Поттер.

***

Первое ноября выпало на воскресенье, и Пьюси решил лично встретиться с прабабушкой. Всё-таки Айлинор Пьюси все признавали лучшим аналитиком-интуитом в Лиге. Она из царапины на часах могла вывести биографию их владельца даже без применения магии. Добравшись до Хогсмита, Анри перешёл через камин в поместье Пьюси, «Терновый куст». Точнее, в сторожку поместья, за ограду попасть было невозможно никаким способом, кроме как через вход. Поместье было скрыто в сиде, специальном пространственном кармане, оставшемся от древних пиктских магов. Абсолютная защита от врагов и земельных налогов. Снаружи оставался только небольшой дом викторианского стиля, в котором жила охрана и иногда останавливались гости, которых нежелательно было впускать на территорию поместья. Здесь же велись переговоры с клиентами. В главном доме Анри поздоровался с портретом матери, узнал, что дед на охоте, а отца и дяди до Рождества можно не искать, и прошёл в «башню» - верхний этаж, где обитала прабабушка. Поскольку дело в Британии, и поскольку глава клана Пьюси очень любила правнука, встреча началась с чаепития, за которым, впрочем, Айлинора вытянула даже те детали события, про которые Анри искренне не помнил. — Вильт! — вызвала ведьма домовика, — принеси-ка малый набор. В «малый набор» входили нумерологическая доска, наборы карт и костей, рисовая бумага для начертания пантаклей и ещё много полезных вещей. — Ну-ка, нарисуй мне эту девочку. Конечно, Айлиноре был нужен не портрет, а хорарный гороскоп вместе с натальной картой. Глава Ковена не оставляла надежды натаскать Анри на интуитивное составление гороскопов, что у него, в общем, неплохо получалось. — Так! Нумерологическое число судьбы - единица. Свойства? — Прирождённый вождь, лидер. Всё доводит до идеала, перфекционистка. Никогда не меняет свой курс и не пытается прыгнуть далеко вперед сразу же, рывком, раньше времени. Достигает новых высот шаг за шагом, но неуклонно добивается цели. Врождённой харизмы нет, но может быстро нарастить. — Нумерологическое число рождения – девятнадцать. — Никогда никому не подчиняются, самоуверенные, считают себя во всем первыми, не могут представить себе, что их работу кто-то может сделать лучше их. Верный и последовательный друг и враг. Предрасположенность к некромантии, боевой магии и магии трансформации. Трудности с прекогнистикой. — Греческий зодиак – Дева, китайский – Обезьяна. Стихия – земля. — Стабильность, прочность. Твёрдо стоит на ногах, борется за свои убеждения. Покровители Кора и Гермес. Консерватизм, крепкий рационализм, скрупулезность и педантичность. От Гермеса присутствуют рассудительность и восприятие всего через ментальный план. Способна запоминать очень большие массивы информации и может практически точно эту информацию обрабатывать и анализировать. Иногда не хватает творческой инициативы и интуиции. Очень рациональное отношение к сексу и любви. Опять-таки, некромантия, менталистика во всех формах, магия жизни. Возможна склонность к друидизму. — Похожа? — Очень. — Теперь сопоставь с собой. Какой к Мордреду секс, ты совсем осторожность потерял? Это твоя ученица, а не любовница! Между вами прямая руна Перт. А кто-то, не будем показывать пальцем на Анри, собирался становиться подмастерьем… Где ты собирался искать ученика? А тут, пожалуйста, вот она. Сосаться можете до обалдения и потери пульса, а секс противопоказан обоим. Ведьма усмехнулась. — И ведь ты всё это мог посчитать сам, не прибегая к услугам старой женщины. Ладно, давай-ка карты раскину. Айлинора взяла египетскую колоду Таро и раскинула прямо на нумерологической доске. Чем дальше, тем сосредоточеннее становилось её лицо. Собрав карты, она перетасовала их, постучала волшебной палочкой и скова разложила их, уже в другую фигуру. — Хм-м. Вытащи-ка руну на себя, — гадалка кувнула на мешочек с рунами. Анри высыпал его содержимое на доску, перевернул все руны спиной вверх, перемешал три раза и вытащил пустую руну. — Теперь на неё. Выпала Тейвас, она же Тюр. — Она предназначена королю, — сказала Айлинор глухим голосом. — Сделай её Ученицей, постарайся стать другом. Это укрепит наш Род. — Но кто король? — Королем будет тот, кто достанет меч из камня. А камень где-то в Шотландии, точнее не известно. Он сам найдётся в нужный момент. Могу лишь сказать, что сейчас никто, и он сам не знают, что он – король.