***
Сознание Рона Уизли включилось, как лампочка. К собственному удивлению он помнил, что случилось, пока он был в отключке. Сейчас он лежал в Больничном крыле, лишённый возможности даже пошевелить глазами, или закрыть их. Впрочем, смотреть тоже было особо не на что. Вышло так, что, пролежав несколько часов неподвижно, Рон прошёл все этапы эмоциональной реакции: паника, что он навсегда останется парализованным, сменилась ужасом при воспоминании об огромной говорящей змее, потом он ругал себя за глупость, с которой начал использовать неизвестный артефакт. А ведь то, что дневник был магическим артефактом, он понял сразу, как начал писать в нём. Потом ему стало себя жалко, и он мысленно поплакал, жалуясь на мировую несправедливость маме. Она, конечно, могла и наорать, и подзатыльник выделить, но какие пирожки она готовила! Рон представил, как мама сидит за столом в гостиной и плачет, глядя на колдографию сына в чёрной рамке, и ему стало так тоскливо. «А ведь если бы я не стал скрывать дневник от Гарри и Гермионы, всё было бы иначе. Может Гермиона и зубрила, но она сразу распознала бы опасность и позвала бы МакГонагал!» Да, Рон не любил Гермиону, терпел её из-за Гарри, которому она зачем-то была нужна. Там ещё и подержаться-то не за что. То ли дело – Лаванда! Но, домашку у Лаванды не спишешь… Полезная, хотя и занудная, девчонка эта Гермиона. Вот только сейчас от этой обычной для него мысли, мальчика покоробило. Сколько раз она его выручала и на уроках, и с этими скучными эссе! Неужели он и правда, неблагодарная скотина? Но ведь он же хороший! В таких размышлениях прошли ещё несколько часов. Ночь погасила свет за окном, а позднее на стенку, к которой был повёрнут Рон, упали лучи лунного света. Беда в том, что и уснуть-то Рон не мог. У него застыло всё, кроме движения мыслей. Зато, надо признать, мыслил он непривычно чётко, как будто с него спало какое-то марево. Через некоторое время мальчик решил, что раз он ничего делать не может, не поиграть ли самому с собой в шахматы? Этот трюк он освоил ещё в детстве, когда близнецы могли, в шутку, конечно, снести долго разыгрываемую партию с доски. Просто так, для прикола. Так вот, Рон научился создавать в голове ещё одного Рона, шахматиста, и играть с ним. Это позднее Джинни стала его обыгрывать, так что, и тут он не стал уникальным в семье Уизли. Объективно говоря, Рональд играл очень неплохо, на уровне кандидата в мастера спорта. Учитывая, что он даже не подозревал о существовании шахматной литературы, и всё выводил из собственного опыта, это очень немало. После того, как они с Гарри приняли в свою компанию Гермиону, мальчик попробовал играть с ней. Если Гарри поначалу проигрывал Рону в восьми случаях из десяти, Гермиона сливала четыре партии, а ещё три сводила к ничьей. Но, хотя она и «держала лицо», её это жутко раздражало. Она привыкла быть первой! Причём, выигрывала она сложные партии, с большим количеством вариантов, а вот скоростные проваливала одну за другой. Ещё компанию шестому Уизли мог составить Дин Томас. Мулат играл очень азартно, его партии были полны эмоций и страстей. Но проигрывать ему быстро надоедало, и Рон снова оставался сам с собой. Конечно, Плюй-камни – настоящая волшебная игра, но мальчику они были скучны. Правда, к концу первого года Гарри стал играть намного лучше, и игра с ним стала интересной. Его мышление было непривычным для любителя быстрого анализа и концентрированного удара, Гарри строил многоходовки сразу на нескольких направлениях. И пусть они часто срывались, и Рон оказывался победителем, но разгадывать их было интересно. Однако, в этом году Гарри стал тратить время на занудную учёбу, вместо интересного времяпровождения. Это одна из причин, по которым Рон так увлёкся собеседником из дневника. Мальчику было скучно, а читать учебники… К учёбе он испытывал странную неприязнь. Даже когда Грейнджер пересказывала Гарри материал урока, а она делала это каждый вечер, стараясь объяснить понятнее, это не вызывало у Рональда отторжения, но читать книги и писать эссе он просто не мог. Умел, но не мог. Мысли мгновенно уходили в сторону, на окружающих, на шалости, на квиддич, на муху на потолке – куда угодно, только не на содержимое книги. Просто проклятие какое-то…***
Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор и Миргалим (Учёный царь, перс.) ибн Хасиф (Рассудительный, араб.) Ас Сакалиби под заклинаниями невидимости шли по Тисовой Аллее. Старый знакомый директора, Мастер некромант и целитель, имеющий кроме прочего, четыре медицинских образования освободился значительно раньше, чем ожидал Альбус, и приехал по его просьбе «задать шороху» в Британию. Выглядел Миргалим-ака как классический злой волшебник: блестящий голый череп, длинная редкая борода без усов, тёмно-зелёный халат, расшитый золотыми пантаклями, пронзительные чёрные глаза, вызывающие инстинктивный трепет. Впрочем, в компании с бородатым директором в его неизменной щегольской островерхой шляпе и ярко-лиловой мантии кто угодно выглядел бы мрачно. На самом деле, это был довольно весёлый и сравнительно добрый человек, искренне готовый помочь тому, кого считал приятелем. Ну, совсем добрым и весёлым человека за триста назвать трудно, но всё же. Сейчас учёные мужи направлялись к дому номер четыре. Надо заметить, что ещё в середине улицы перс напрягся и сделал несколько диагностических взмахов палочкой. — А что, мозги местные жители на работе оставляют? Здесь же жить нельзя. — А что здесь такое? Я ничего не ощущаю. — В том-то и беда всех светлых, вы теряете связь с природой. Примерно тысячу лет назад здесь был бой. Дрались насмерть, кровь не уходила в землю долго. Похоже, часть трупов осталась на поле или захоронена где-то рядом. Причём, умирали они в ненависти, эманации по сей день остались. Маги подошли к калитке. — Да, кровная защита здесь была. Только её не подпитывали. Ты ведь знаешь, что кровная защита подпитывается любовью? Так вот, любви тут не было. Остался защитный контур, но… А, кардани!!!(доступная женщина, перс.) Кретины! — Что такое? — Посмотрим внутри! Маги открыли входную дверь и спокойно, как в свой дом, вошли внутрь. Персидский маг молча начал бросать диагностические заклинания. Представляете себе обалдение семейства Дарсли, когда за вечерней трапезой к ним в дом заходят два странных старикашки, и, полностью игнорируя хозяев, начинают что-то делать? Глава семейства, надуваясь дурной кровью начал, было, вставать с места, но старик в зелёном халате одним взглядом посадил его на место. У Вернона ещё сильнее заболела голова. Она давно стала болеть после возвращения с работы, а уж когда у племянника начались его СТРАННОСТИ, голова просто раскалывалась. Одновременно, в общем-то, добродушный толстяк становился агрессивным и жёстким. Он никогда не бил Гарри, ведь силы у него хватило бы, чтобы убить одним ударом, но существование мальчишки ощущалось противоестественным, и Вернон часто срывался в брань, а то и подзатыльник. Другое дело – Дадли! Видя полную безнаказанность, он изрядно отрывался на кузене, избивая его, если удавалось поймать. Надо заметить, что такая озлобленность проявлялась именно по отношению к Гарри, в остальных случаях Дад был обыкновенным хулиганом. А вот Петунья явно узнала старика в лиловом балахоне, и удовольствия это узнавание ей не доставило. Альбус Дамблдор для неё символизировал потерю любимой сестры, именно его она винила сперва за потерю их дружбы, а потом – за смерть сестры. И нелюбимого племянника тоже он подкинул. Как котёнка, в корзинке. Меж тем, другой старик закончил махать палочкой и сказал: — Знаешь, Альбус, я всегда говорил, что британские маги – идиоты! Эта фраза очень понравилась Вернону, он даже улыбнулся, но маг снова глянул на него, и он побледнел. — Но я не знал, что не маги в Британии не меньшие идиоты! – Маг повернулся к Вернону и жёстким голосом спросил: — О чём вы думали, когда строили дом на могильнике? Вы понимаете, что этот дом вас медленно, но верно убивает!!! Как вообще можно что-то строить, без консультации с геомантом? Вернон «залип». Он внезапно вспомнил, что купил дом с большой скидкой, отнеся это за счёт своей предприимчивости. — М-мы его купили… – проблеяла Петунья. — Купили… Ну, хорошо, но неужели вы не видите, что жить здесь тяжело? Хорошо, вы лично – сквиб, но и вы выглядите лет на пятьдесят с лишним. А у вашего мужа в предках были Йотуны, а их магия несовместима с нормальной. У вас, – повернулся он к хозяину, – дома должна болеть голова, есть такое? Вернон кивнул. Старик сделал какой-то жест, и боль исчезла. — Легче? — Да… — Вам необходимо носить экранирующие обереги. На вас влияет не только обычная магия, но и электричество и даже атмосферное давление. У вас больная печень, разрушен обмен веществ и энергий, болит правая почка. Да ещё в лёгких какое-то пятно, обязательно сходите к своему терапевту. У вашего сына ожирение по женскому типу, он может стать импотентом годам к семнадцати. А всё потому, что бы живёте прямо на могильнике. — Да о каком могильнике речь, чёрт подери! — А это мы сейчас узнаем. Маг сделал круговое движение, и на полу гостиной засветился зелёным светом круг, исписанный странными значками. Вернон хотел возмутиться, он не допускал дома никаких фокусов, но какая-то сила прижала его к дивану и заставила молчать. Ему вдруг в голову пришла мысль, что то, что показывал Джеймс – это была не магия, а жалкие потуги. А сейчас, перед ним творится настоящая магия. Дарсли был совсем не глуп, и понимал, когда надо отойти с пути носорога, пока он не наступил на тебя. В круге появился зеленоватый дым, который постепенно густел и белел, и, наконец, принял форму невысокого человека в древних доспехах. — Ответствуй дух, кто ты. — Я – воин Великой Римской Империи. — Назови своё имя, воин. — Антоний Варон, центурион третьей когорты Девятого Испанского Легиона Квинта Петиллия Цериала. — Почему ты здесь? — Меня убило копьё, брошенное каким-то бриттским дикарём.***
Солнце ушло из больничного крыла, дело шло к вечеру. Рона мадам Помфри переодела в больничную пижаму и положила так, чтобы посетители его не видели, в специальном отсеке. Теперь он мог видеть часть помещения. После ужина к нему пришли Гарри с Гермионой. Сейчас, когда мозги мальчика не отвлекало ничто, он увидел, как больно Гарри смотреть на его тело, как дрожат губы Гермионы. Вот уж не ожидал, что они так будут переживать! — Здорово, дружище! Нас только сейчас пустили. Не знаю, слышишь ты нас, или нет, но нам очень больно, что с тобой случилось. Кто на тебя напал, пока не нашли… — Я уверена, директор обязательно найдёт! Он пригласил самого Аластора Муди, это который половину пожирателей в Тюрьму отправил. — Твоё место в команде осталось за тобой, так все вместе решили. Пока вратарём будет Льюис с пятого курса, но только пока ты не поправишься. А ещё мы с Гермионой заказали тебе в магазине книгу Эмануэля Ласкера «Учебник шахматной игры». Это гениальный шахматист прошлого века, наверняка тебе будет интересно. Он был чемпионом мира двадцать семь лет! Никто так не мог. Услышав про книгу, Рон мысленно поморщился, но книга по шахматам, да ещё от чемпиона мира, это другое дело! Потом Гарри рассказал, как Локхард на ЗОТИ заставляет разыгрывать сцены из его книжек, Гермиона поведала, что проходили на трансфигурации. Рон поймал себя на мысли, что в пересказе девочки тема урока становится вполне понятной. Вроде и говорит то же, что и МакГонагал, а получается совсем по-другому. А потом приходила Джинни, плакала, ругалась, грозила всё маме рассказать, гладила его по голове. Рон знал, что сестрёнка его любит. И хотя они нередко ругались, благо характер у обоих был прюэтовский, взрывной, но и он любил это рыжее чудушко всем сердцем.***
— У Вас сейчас три варианта будущего. Первое, вы ничего не меняете и через три-четыре года благополучно подыхаете от наведённых болезней. Мне почему-то кажется, что вам такой вариант не по нраву, верно? Сидящие за столом Дарсли дружно кивнули. — Вариант два: вы убегаете отсюда, покупаете новый дом в другом месте, предварительно посоветовавшись с геомантом, а то своего чутья на опасности у вас нет. Этот дом сносите и забываете. Полагаю, что лишних денег у вас нет, так что этот вариант… Да. И третий вариант, вы проводите ритуал очистки этого места, лечите свои болезни в нормальной магической клинике, а затем у обычных врачей, и живёте дальше. Правда, племянника от вас надо убрать, вы на него плохо влияете, а он на вас. — Да, хоть бы его вообще не было, провались он пропадом! — Это вы зря, мистер! Именно благодаря его дару ваш дом эти годы был защищён от воров, пожаров и прочих неприятностей. Щит его матери хоть и почти разрушен вами самими, но ещё пока действует. Но в вас, Петунья, слишком много зависти, в вас, Вернон, боли и ярости, а в вашем сыне – безнаказанности. Любви к племяннику в вас нет. Так что, защита простоит ещё максимум год, а дальше думайте сами. И волшебники ушли. Просто, без всяких фокусов. Через дверь. Оказавшись на улице, персидский маг несколько секунд помолчал, а потом тихо, так чтобы слышал только Альбус, сказал: — Могильник могильником, только он не сам активизировался. Лет десять назад кто-то кинул на их участок некромагическую зуделку. Я думал, что про эти штуки уже все забыли. — А что это такое? — Такое деревянное колечко с рунами. Если его оставить рядом с могилой, оно создаёт мерцающий фон некромагии. Слабенький, почти незаметный. Со временем некроэнергия в этом месте концентрируется и получите самоподъём. И никаких следов, деревяшка уже через пару лет сгниёт, а резонанс будет действовать ещё года три. Среди некромагов и некромантов штука абсолютно запрещённая. Беда в том, что для того, чтобы сделать зуделку, не надо быть некромагом, да и вообще магом. Даже у сквиба сил хватит, если пару зелий добавить. Здесь она слабо сработала потому, что могильник уж очень старый. Возможно, делал дилетант, тоже вариант. Но она однозначно подействовала на этих маглов. Такое разрушение здоровья вообще, и психики, в частности, на простой некрофон списать нельзя. — То есть, ты полагаешь… — Твоего мальчика хотели убить. Жестоко и не оставив следов. Или его родственников. — Но об этом месте знали только я, Минерва и Хагрид… — Да ну? Ты забываешь, что вокруг всегда есть глаза и уши. У этих Дарсли есть родственники. Думаешь, они не удивились, упавшему с неба племяннику? Есть соседи, полиция… А у Вернона бизнес… Магловский мир велик и сложен. Сейчас уже вряд ли найдёшь следы, но кто-то точно хотел, чтобы жителей этого дома не стало. И этот «кто-то» владеет аурным зрением или имеет стёкла Леснера. Он видел купол защиты и сообразил, что под ним энергия будет накапливаться. — Вот не было печали…***
Твинрацельбрумель Сигурдхардсон (для друзей и родственников – Твилли) прибыл в замок Киркконнель в Дамфрисшире поздним вечером. Впрочем, маги клана Белл, ожидавшие родича, не спали, уж больно всем хотелось поприсутствовать при оглашении послания тангуарда Альвиса Тримейна Турао. Клан Белл, хотя и был равнинным, и жил совсем недалеко от границы с Англией, но содержал немалую часть крови гномов. Брак человека и гнома был вполне плодовит, причём союз гнома и человеческой женщины давал полукровку довольно высокого роста. Впрочем, род Турао всегда отличался высоким ростом, а отец Твилли вообще достигал метра семидесяти сантиметров. А вот союз человека и гномки давал ребёнка небольшого, по человеческим меркам, роста, но зато по-гномски сильного и ловкого и по-человечески любознательного и талантливого. Вот вышла тётка Твилли за швейцарского мага Флитвика, и её сын стал профессором! В самом Хогвардсе! Впрочем, надо заметить, что Твилли был тоже не дурак. В том числе, и не дурак подраться. Они с Филистанвертом в детстве часто устраивали поединки, после которых кузен тренировал «репаро» на обломках мебели. Конечно, как рукопашник Твилли был сильнее, но Фили компенсировал недостаток силы умным применением магии и умением ловко перемещаться по полю боя. Не зря же он позднее семь лет держал титул чемпиона Европу по магическому дуэлингу. Твилли вошёл в зал, где собрались родственники, обнял Фили, пожал запястья в клановом приветствии остальным мужчинам и раскланялся с дамами. — Итак, послание тангуарда Альвиса Тримейна Турао гласит: «Потомки мои! Сейчас, когда у расы цвергов появился новый шанс вернуть свои права, в том числе и в Мире Магии, я посылаю вам свой привет, духовную поддержку и материальную помощь. Пробил час, когда магические и немагические потомки нашего народа смогут объединиться в едином движении за независимость Шотландии. — Шотландские земли хранят в себе нефть, газ, золото, самоцветы, каменный уголь и каолин, флюорит и оловянные руды, калийные соли и целестин, и многое, многое другое. Но не шотландцы распоряжаются богатствами! По указке из Лондона многие шахты закрыты, а люди, уникальные мастера, остались без работы. Министерство Магии издаёт всё более вредные законы, приравнивая разумных к диким зверям лишь потому, что они не похожи внешне на министерскую жабу Амбридж. Послание было довольно длинным, но смысл его сводился к простой мысли: маги Шотландии должны поддержать движение «Да, Шотландия» и требовать созыва Совета Лордов на тему укрощения амбиций лондонского Министерства, а в перспективе – создания своего, Шотландского или Шотландско-Ирландского Министерства.