Шаг в магию

Клубящаяся тьма… Вот, казалось бы, как тьма может клубиться? Но именно этот оксюморон окружал сейчас Гермиону. Иногда во тьме мелькали тени различных цветов, алые, синие, зелёные… Гермиона не испытывала никаких эмоций. Не было ни тепла, ни холода. Просто факт, я есть. Я Гермиона Грейнджер, кажется. Или нет? Может быть, я — Эльза? Эльза Вольф? Нет, Эльза очень красивая, а я — бобёр средней полосы. Почему бобёр, я же девочка? Девочка. Она зацепилась за это слово. Да, я не Джинни, не Эльза, я Гермиона, Гермиона Джин Грейнджер. Я учусь на втором курсе Хогвартса. А что такое Хогвартс? Во тьме перед ней появился слабый контур какого-то строения со множеством башен, похожего на маленький средневековый город. Хогвартс — это школа магии. Ерунда! Магии не бывает, это суеверие! Но я — волшебница, значит магия есть? Конечно, есть. Хогвартс это школа Чародейства и Волшебства, я учусь там вместе с Эльзой, Джинни, Гарри… Гарри? Гарри. Перед Гермионой возникла картина: мужчина примерно тридцати лет в залитой кровью мантии. Коридор, обшитый панелью из светлого дерева освещён фосфенами летящих проклятий. Мужчина хватает девочку — да нет, не девочку, а свою ровесницу — и заталкивает в какую-то дверь, прикрывая собой от летящих вдоль коридора заклинаний. Только что лопнул её щит. Они оба вваливаются внутрь странной комнаты со множеством дверей, и Гарри тащит её за собой в другую дверь, захлопывает её и падает на пол. Вся спина его покрыта разрезами от сектусемпры. «Сюда они не сразу доберутся. Прости, Герми, я не смог тебя спасти». Судорога сводит тело и его изумрудные глаза стекленеют. Гарри мёртв… Внутренний зал маггловского торгового центра. Рон с Джинни идут внизу в толпе покупателей, она смотрит на них и машет рукой с третьего этажа. Внезапно, рядом с Роном женщина в чёрной одежде выкрикивает «Бог велик!» и вспухает огненным шаром. Гермиона инстинктивно выставляет щит, она видит внизу кровавое месиво там, где только что стояли её друзья. Всё скрывается в кровавом тумане. Она летит на метле, прижимаясь к сильному телу мальчика лет шестнадцати. Под ними внизу, в лёгкой пелене тумана, на жуткой глубине, проплывает Чёрное Озеро, опушка Запретного Леса, башни старинного замка. Сверху видно, что башен двенадцать, но, почему-то используются только пять. А где же остальные? В её сердце страх и восторг. От высоты, от полёта, от того, что она прижимается к спине Гарри, ловко управляющего «Волшебным Конём», то бишь, метлой. Мой Чемпион… Пламя из пасти дракона проносится над головой. Четырнадцатилетний Гарри на метле один, с пассажиркой он не смог бы завернуть такой финт. Хвосторога — откуда-то Гермиона знает, как называется этот дракон — очень сильна и опасна, но на близкой дистанции у неё проблемы с разворотом. Проскользнув буквально под шеей взмывающего вверх ящера, Гарри кидается вниз, где в гнезде среди камней что-то блестит. Она пробегает по тёмному коридору, в конце которого что-то блестит. Дыхание сбивается, ей очень страшно. Только что за её спиной Гарри ушёл сквозь темное пламя на встречу с похитителем Философского камня. Она спотыкается, падает, вскакивает и бежит дальше. Она должна добраться до выхода и позвать на помощь учителей. Ну, почему в этом чёртовом Хогвартсе нет никакой сигнализации об опасности!!! Она стоит в кабинете директора Хогвартса в почему-то расстегнутой на груди мантии. Однако, в золотом кресле сидит не Дамблдор. Там сидит черноволосый мужчина, лицо которого было бы даже приятно, если бы не было таким мертвенно-бледным. На его плечах тёмно-красный плащ, вышитый золотыми пантаклями. На левом плече расположился кот, окраской напоминающий льва, в правой же руке он держит жезл, увенчанный колосьями. — Кто вы? — дрожащим голосом произносит Гермиона. — Ну, вот, так торопилась на встречу со мной, а теперь не узнаёшь? — В голосе сидящего слышна насмешка и скрытый гнев. — Я — Флинц, Смерть, иначе говоря. Итак, что ты хотела мне сообщить? — Я… — Ты, ты! Ты, которую Дамблдор вытащил из мира мёртвых, отдав часть своей жизни. Ты, из-за рождения которой твоя мать потеряла возможность иметь детей. Бездарно прожившая жизнь, гоняясь за чужими идеями. Одарённая многими талантами и потратившая их впустую. Ты, которая отдала свою жизнь, чтобы дать себе ещё одну попытку, попытку спасти друзей и весь магический мир. — Я… — Ты не помнишь этого? Верно, но это было. Ради твоего второго шанса повернулось мироздание. И теперь ты хочешь всё бросить и сбежать потому, что поругалась с мальчишкой? Собственно, даже не поругалась, просто наткнулась на его непонимание. Эх, выдрать бы тебя, крапивой, да по голой заднице! — Но, почему он так… — Потому, что его так настроили. Потому, что он вырос в мире маглов, как и ты, но внутренне ещё не принял законы мира магии. Ты — приняла, а он ещё нет. Да он и не знает их. До недавнего времени он был слишком маленьким, а затем сразу стал большим. Он ещё не умеет быть взрослым, да и ты тоже, — Флинц махнул рукой. — А ещё потому, что ты, пусть и неявно, убедила его в том, что ему этот ритуал нужен. Но, только ли ему? Ведь это тебе хотелось поскорее стать женщиной и именно с ним. А он не был готов к тому, что отвечать за свои слова придётся. Он внутренне не готов быть мужчиной, он ещё ребёнок. Ты согрела его, но душа его ещё не оттаяла. Он знает страдание, но ещё не научился сострадать. Он не видит в тебе личности, воспринимает тебя, как свою часть, как принадлежность. Не имущество, а часть тела. Да, ему больно и страшно, что его часть вдруг оказалась не только его. Вот он и психанул, да ещё на фоне гормонального шока. — Ритуал ему повредил? — За кого ты меня принимаешь? Я вылечил всё, что натворил с его телом ваш мир, а проще говоря, дал ему новое, здоровое тело. У него в вашем мире есть несколько сверхзадач, а, значит, ему нужно здоровье и силы. Правда, вы сразу же попытались его поломать… Кот повернулся на плече Смерти, обернул хвостом лапы и уставился прямо в глаза девочке. — Ну, что ж. Вот твой выбор. Я могу отправить твою душу на перерождение. Где и когда ты родишься — случайность. Вряд ли у тебя будет столько даров, но зато не будет никаких долгов. Могу отправить в другой мир. Ты проживёшь там в стране, где не будет потрясений, войн и социальных катаклизмов. Хм, не бывает, думаешь? Верно, этот уникальный период историки назовут «Триста лет без войны». В том мире нет магии, но у тебя вместо неё будут таланты. Но ты забудешь всё об этой жизни, там ты начнёшь с нуля. — А Гарри… — А ему придётся действовать далее одному. Со временем он научится дружить, возможно, влюбится. Хотя, вряд ли, второй созвучной души в том мире нет. Ему предстоит много бед, хотя и победы будут немалые. Теперь на нём нет тёмного паразита, тянувшего его энергию, так что, может быть и справится. — Если я уйду в мир без магии, могу я ему отдать свою магию? Пусть у меня не будет дополнительных талантов, но Гарри будет сильнее. — Исключено. — Но, хотя бы можно сделать так, чтобы он не винил себя в моей смерти? — Ты же знаешь его характер? Пусть я бог, но я не всемогущ! — Есть ещё какой-то вариант? — Есть, конечно. Ты можешь вернуться назад и разгребать ту кучу-малу, которую вы там устроили. Ты ведь ещё не совсем умерла, ты лежишь без сознания, в коме, как говорят медики. — А то, что я здесь видела, это будущее? — Нет, это прошлое. Это сцены твоей прошлой жизни, в которой ты вышла замуж за Рональда Уизли, предателя крови. Вы, кстати, почти сумели снять проклятье с него. Ты стала министром магии, неплохим, поэтому на тебя ополчились многие. Есть немало врагов у Волшебного Мира и среди магов, и среди маглов, и среди духов, хотя последних меньше всего. Боевики ворвались в Министерство, они его хорошо знали, ибо командовали бывшие сотрудники, которых ты выгнала. Гарри погиб, дав тебе ещё десять часов жизни. Флинц покачал головой. — Вы сделали типичную ошибку, стали играть по правилам, заданным противником. Трудно играть по шахматным правилам с тем, кто хочет играть в преферанс. Ты нашла способ вернуться назад, но вот зачесалось у тебя и сейчас ты тут. Гермиона напряжённо думала. Она знала Гарри, он памятлив и мстителен, хотя и очень добр. Если он простит её «измену», которой она не совершала, то простит всем сердцем, если нет — лучше забыть о нём. Но, даже со стороны она сможет помогать ему. Примет ли он её? Когда-нибудь, примет, хотя близкой дружбы уже не будет. — Дар Персефоны у тебя уже есть, абсолютная память. Пожалуй, дам и свой. Смерть взмахнул жезлом, колосья со странным звоном дрогнули и что-то изменилось в голове девочки. — Теперь тебе не страшны будут любители лазить по чужим мозгам. Твой ментальный щит отныне непроницаем, а вот легилименцию придётся учить, хотя ты справишься. У Гермионы что-то щёлкнуло в уме. «Вряд ли Смерть тратит столько времени на каждого умершего», — подумала она. — Непроницаем для живых, — уточнил Флинц. — И да, не на каждого. — А п-почему… — Вот ведь… Боги иногда посещают подшефные миры телесно. Примерно две с половиной тысячи лет назад, один воплощённый дух встретил на земле кельтов отважную девушку, прекрасную как битва. Её тогда звали Линн Кровавая Секира, и не было её яростней в бою и в постели. В тебе её кровь. — Но, мне говорила Оэлун, что она м-мой предок. — Ты меня поражаешь. Умная, но иногда такая… У каждого ребёнка есть мама и есть папа. Понятно? — Да… — Решай, твой выбор. — Я возвращаюсь.