Шаг в магию

Гарри Поттер сидел на корточках прислонившись к стене в коридоре около Больничного крыла. Он пропустил сегодня практически все занятия, но его это не волновало. Почему-то никто сегодня не проходил здесь, но и это его не волновало. Его вообще почти ничего не волновало. Больше всего ему хотелось прекратить своё существование, чтобы не болела так душа. Наверное, старый, прошлогодний Гарри мог так поступить. Но Гарри изменился. Гермиона заставила его почувствовать ценность жизни не Мальчика-Который-Выжил, а именно Гарри. Но как быть? Гарри совершенно не мог понять, почему он вдруг так резко обидел Гермиону. Да, его трясло, да и сейчас, сутки спустя, потряхивает, но зачем же так-то? Как он мог поверить в ложь Снейпа? А если не ложь? Гарри вновь припомнил слова зельевара, и его ехидную усмешку. Нет, может быть она и дружит со слизеринцем, но проституция? Ради знаний? Да, Гермиона ради знаний могла на многое пойти, но Гарри давно понял, что знания для неё не самоцель, а средство достижения цели. Какой? Сила. Свобода. Уважение. Неужели она пошла бы на ЭТО, рискуя потерять уважение окружающих? Нет, тот, кто придумал это, знал только внешнюю Гермиону! Но ведь… Ведь Гарри в это поверил… Почему? Неужели из-за, как его… Гермиона же говорила… Из-за гормонального шока? Где были его мозги? Где были мозги, Гарри не знал, но когда он вспоминал их посиделки за чаем, их совместные уроки, то, как девочка выкладывалась ради того, чтобы научить Гарри защищаться (и научила ведь! Сам профессор Флитвик похвалил!) В его душе поднималось какое-то тёплое чувство… И тут же пропадало. Она сошлась с проклятым слизнем, с врагом, с ЕГО, ПОТТЕРА, конкурентом! Если бы Гарри мог видеть себя со стороны, он заметил бы, что в этот момент его глаза начали отливать краснотой. Бесстыжая! Что? С чего бы это вдруг? Откуда у меня эти странные мысли? Неужели взросление — это озлобление? Озлобление на самых близких людей? Тогда я не хочу взрослеть! Гарри вспомнил, как Рон нашёл его в палате Герми. Как выяснилось, по Хогвартсу кто-то уже пустил слух о том, что Гарри устроил истерику и обозвал Гермиону дешёвой шлюхой. Рон в это не поверил, а вот в то, что она предпочла заниматься со слизеринцем, звучало убедительно. Его это, естественно, возмутило, но когда он узнал, о каком слизеринце речь… — Это всё из-за меня, Гарри! — Рон покраснел до кончиков волос. — Понимаешь, она связалась с этим слизнем, потому, что он мог раздобыть лекарство для меня. Иначе, лежать бы мне окаменевшим до весны, пока какие-то мандагоры не вырастут. Или мандрадоги? В общем, трава какая-то. А он достал готовое лекарство аж от самого Фламеля. Ну, помнишь, мы в прошлом году… Конечно, Гарри всё помнил. А ещё он помнил, что чёртов обряд, который сделал его на три года взрослее, тоже обеспечил Пьюси. А провести его могла только девственница… И накопители для него стоили каких-то бешеных денег. Гарри был готов заплатить из своих золотых запасов, но когда Снейп сказал, что он заплатил телом подруги… Рон вытащил, было, Гарри на ужин, но есть всё так же не хотелось. Поклевав немного, Гарри решил пересидеть в каком-то запущенном кабинете. Видеть не хотелось никого. Комната нашлась. Видимо, когда-то здесь проходили уроки латинского языка, на стене висели пожелтевшие плакаты с формами глаголов. За кафедрой оказалась ещё одна дверь, видимо личные покои преподавателя. Гарри уселся в кресло. Однако, тишина была не долгой. — Да баба он, ваш Поттер! Тупая истеричная баба. Руфус, сдавай! Кто-то вошёл в класс. Судя по звукам, старшекурсники Равенкло и Хаффлпаффа собрались играть в карты. Гарри узнал говорящего, это был Малколм Слоу, чистокровный ворон — выпускник. — Ну, дала девчонка не тому, кому он хотел бы, он ей что, отец? Покровитель? Опекун? Истерику устроил! А сам-то он может её защитить? Она же маглорождённая, совсем беззащитная. Нашла покровителя — молодец. А то промыли бы ей мозги и была бы ещё одна Лиззи Грейсток, всеобщая давалка под обливейтом. Пас! — Во-первых, замечу, — раздался другой голос, не знакомый, — никому она не давала, Пьюси — так точно. У него очень жёсткий брачный контракт, сам знаешь, семья у них серьёзная. — Да уж, не хуже Блэков. — Вот то-то. Так что максимум, что между ними могло быть — поцелуи. Во-вторых, Пьюси сдал экзамен в своей Лиге, на Адепта и теперь нацелился на ранг Подмастерья, если ничего не путаю. Вскрываем? — Да пар (две пары) сердец. — Пусто. — Тройка мечей. — А у меня каре (четыре одинаковых карты) валетов, господа! Продолжим? — Тасуй… — Так вот, для того, чтобы получить Подмастерья, он должен подготовить хотя бы одного Ученика. Заметьте, Лига — не Министерство, в ней ранг за деньги не купишь. Я думаю, что он готовит Грейнджер в официальные ученицы. А между учителем и учеником секс исключён. Там даже поцелуи ограничены. — Ну, тем не менее. У Поттера со слизеринцами какие-то тёрки весь прошлый год были. Наверное, обиделся, — это уже кто-то третий. — Я тебя умоляю! Тёрки первокурсников! — Не забывай, что у него в друзьях предатель крови Уизли. Наверняка всю голову просквозил, что слизеринцы все тёмные маги, сволочи и пожиратели смерти. А у Поттера Пожиратели всю семью убили. — Не знаю, не знаю. В тех смертях много странного. Вот представь, ты — без пяти минут министр. Пойдёшь ты лично убивать какого-то левого младенца? Ну, бред же, у него что, шестёрок мало? А уж нападения на нейтралов… Нафига они были что Пожирателям, что Фениксам? — Уж, МакКинноны — точно. Они министерству были как кость в горле, а этим-то… Нет, господа, в той войне много странного… Старшекурсники играли ещё примерно полчаса, после чего ушли, и Гарри смог покинуть комнату преподавателя. У него мозги вообще заплелись. То, что чистокровные вороны поддержали сторону Гермионы, пусть и воображаемую, никак не вязалось с представлениями о том, как ведут себя девочки. «Магловские девочки, заметь!» И кто такая Лиззи Грейсток? И что такое обливейт? Вопросов было много, ответов — ноль. Внезапно за поворотом послышались шаги. Гарри весь сжался, стараясь стать невидимым — шаги быстро приближались, и сбежать он просто не успевал. В коридоре показалась высокая женщина лет тридцати, в тёмных волосах которой терялась светлая прядь. Мальчику показалось, что только безумец решится преградить ей путь. От неё исходила какая-то энергия. Гарри почему-то в голову пришла мысль, что магия Гермионы пахнет корицей, магия Джинни — кипящим вареньем, магия Лонгботтома — свежестью леса. Магия этой женщины пахла холодной сталью. Гарри, правда, не знал, как пахнет холодная сталь, но был уверен — именно так. Справа от женщины, отставая от неё на полшага, шагал Анри Пьюси, тот самый слизеринец, из-за которого всё разгорелось. Обычно, его лицо выражало вежливое спокойствие, даже когда он пулял в Гарри бладжером, сейчас же… Лицо его было маской гнева и отчаяния. Его магия, несопоставимо меньшая, чем у женщины, пахла огнём и сосновой смолой. В руке его был чехол, похожий на тот, в котором были кристаллы, присланные для его ритуала. А за левым плечом этой Леди, тоже в шаге позади, спешила Минерва МакГонагалл. Гарри приготовился получить разгон за пропущенные уроки, но профессор лишь бросила на него взгляд, не сердитый, не укоризненный, нет, просто зафиксировала, что мальчик тут, и последовала дальше. Массивные двери Больничного крыла сами открылись перед идущими, и они проследовали внутрь. Гарри почувствовал, что происходит что-то важное. Он никогда не видел этой женщины и ничего не знал о ней, но властность, привычку командовать, почувствовал сразу. Двери стали закрываться, и из-за них послышалось: — Привет, Поппи! Так, девочки, что с мисс Грейнджер?

***

Обратно они вышли минут через пятнадцать. Гарри хотел, было, уйти, но ноги его не слушались, и, когда вышедший Пьюси остановился напротив него, мальчик смог только поднять заплаканные глаза и сказать: — Это я во всём виноват! — Ерунда! — прервала его неизвестная спутница слизеринца. — Тебя просто настроили. Кто? Гарри не мог сказать ничего, в его голове вдруг появились картины сегодняшнего дня и стали быстро откручиваться назад, до того самого разговора с зельеваром. Затем, реплика за репликой повторился разговор. — Внушение! Ну, Снейп, ну, sukha w shaupu iopan aya… — Я убью его, — прошипел Пьюси. — Нет, Анри, убить его мало. Его надо уничтожить! Идём! — Мистер Поттер, — обратилась к мальчику декан Гриффиндора, — возьмите у мадам Помфри успокоительное, и идите к себе в спальню. Сегодня уже ничего не будет, а завтра мисс Грейнджер очнётся.