***
После того, как все разложили вещи в своих домиках, мы решили собраться, чтобы познакомиться ближе с новыми ребятами, ведь нам ещё целую неделю жить вместе. Меня радовало, что у нас была беседка с огромным деревянным столом и стульями, где нам положено есть и общаться. Туда можно было добраться, чуть спустившись по тропинке и обогнув несколько булыжников, слегка преграждающих путь. Мне, как человеку, никогда не видевшему этого прекрасного места, казалось, что я Алиса в Стране Чудес, только не хватает поющих птичек и говорящих зверушек. Во главе стола села девочка брюнетка, которая радовалась каждой травинке и каждую секунду тормошила Сэди, дабы вместе полюбоваться атмосферой места сего. Опять же, они мне казались слишком знакомыми. Четкие черты лица этой энергичной особы с тёмной шевелюрой и ангельская внешность рыжей не давали мне покоя и настолько засели в моей памяти, что думала я об этом чаще, чем нужно. Кстати про того мальчика из их компании. Мне показался он уж слишком зажатым, от него и слова не дождешься. Вроде его зовут Ноа, как я слышала от Сэди, и чем-то с той брюнеткой он был похож. Но, видимо, они и так лучшие друзья, потому что только с ней у него получалось заводить разговор, но она вечно отмахивалась, оживленная суетой. София с Викой мило разговаривали про что-то или кого-то, но в их диалог я не влезала, потому что сейчас мне нужно было разобраться с местом для себя, которое я до сих пор не заняла. Спасибо Джеку, что он позаботился об этом и специально стоял и придерживал стул, на который я всё же села. Подперев одной рукой щеку, а другой стуча по столу, я ждала, чтобы кто-то начал. — Ну что? — Сэди не сводила глаз с меня. Я вопросительно посмотрела в ответ, потому что начинать не хотела. — Может уже начнём? На Сэди была синяя толстовка с джинсами, и я удивилась, как ей не жарко, ибо многие уже открыли бутылки с водой, чтобы хоть как-то спастись от жары. Крепкий орешек. — Если хочешь, — буркнула я, в душе лекуя, будто она совершила какой-то подвиг. Мы еще раз встретились с ней взглядами, после чего она взяла за руку свою энергичную соседку: — Это Милли Бобби Браун. Слишком энергичная, восприимчивая и жизнерадостная. Прошу любить и жаловать. — Опустив ее руку, она продолжила: — Это Ноа Шнапп. На самом деле он открытый человек, дайте ему немного разгуляться... Ну... И я Сэди Синк, приятно познакомиться. — Что вас связывает? — неожиданно для себя спросила я, приподнимая голову с руки. Милли встрепенулась, подняв свои глаза-бусины. Честно, она умиляла меня. — Ну... Мы снимались в "Очень Странных Делах", если знаете что это... И тут меня будто ударили арматурой по голове. Сразу вспомнила образ Одиннадцать, Уилла и Макс. Потом подняла голову, рассматривая Финна, будто до этого мы не виделись. Чертов Майк Уиллер. — Ну вообще я не... — начал было Уайатт, но я заткнула его своей рукой, продолжая: — НЕТ, МЫ ВСЁ ЗНАЕМ. Мы достаточно долго болтали про съёмки, делились опытом, и я поняла, что даже за день можно стать настоящей командой, если вы общаетесь с людьми, чьи интересы совпадают с вашими. Ноа открывался нам во время разговоров, и мы успели понять, что это правда точная копия Милли — радостный, открытый и любящий жизнь и дело, которым он занимается. Наверное эти качества я ценю в людях.***
После разговоров все разбрелись по своим домам, и у некоторых были двухэтажные кровати, поэтому Милли с Сэди спали вместе. Так мило было наблюдать, как поочередно выключается свет в домишках. Огромное окно выходило прямо на поляну, и мне было немного страшно, но я успокаивала себя тем, что рядом ребята, и я могу пойти к кому-нибудь переночевать. Этой ночью спалось ужасно. Я поворачивалась с боку на бок, меня бросало то в жар, то в холод, и единственное, что хотелось — выйти куда-то на природу, подышать воздухом да посмотреть на костёр, который разожгли София с Сэди. Сев на бревно, которое притащили парни вечером, я уставилась на небо. Тысячи звёзд появлялись и пропадали перед моими глазами, как появляются и пропадают люди. Всегда любила наблюдать за звездным небом. По звёздам можно прочитать всю твою жизнь. Как ты родился, как рос, кем стал... Жизнь — это звёзды, и чем лучше ты ее проведёшь, тем ярче будет светить звезда. Вдруг я услышала, как хрустнула ветка сзади — кто-то идёт. — Хотел как можно тише. Думал, ты уснула. — Финн сел рядом, и я заметила свою гитару в его руках. — ...люблю ночное небо с россыпью звёзд. Они как люди. Каждая звезда - личность. Понял о чём я? Он тоже присмотрелся. Вроде понял. — С каких пор ты ночью такая рассудительная? — Одиночество иногда даёт узнать как свой внутренний мир, так и окружающий. Когда один — воспринимаешь всё по другому. Для тебя то же дерево - человек. — Я подбросила палок в костер. Финн молчал, языки пламени играли в его глазах. Почему-то когда с Вулфардом - будто без него. — Может сыграть чего? — предложил он, на что я согласилась. Финн удобно положил гитару, и когда я спросила, что за песню он будет исполнять, ответа не последовало, лишь слово "угадай".(вы там это, включите All I Want - Kodaline, спасибо.)
— All i want is nothing more... — Мне захотелось плакать. Одна из моих любимых песен, и как Финн только догадался? — To hear you knocking at my door... Положив голову ему на плечо, я тихо заплакала, потому что никто даже не знал, под какую песню я грущу, под какую танцую, под какую готовлю... а он будто знал всё. Даже то, чего я не знала о себе. И всё же — это прекрасно. Слушать чью-то игру. Прекрасно жить среди людей, которым доверяешь. Прекрасно чувствовать себя нужной. Немного про одиночество. Я люблю иногда быть одной. Ходить по парку или сидеть в кофейне. При мне книга или наушники. У меня свидание с собой. Я открываю себя. Молча, задумываясь о своей дальнейшей жизни и о том, как я живу сейчас. Рассуждая про Бога, споря сама с собой, существует ли он. Ведя диалог о том, как классно пишет кто-то из писателей, или насколько великолепны картины Ван Гога. Одиночество - это не признак скрытности и зажатости. Это познание самого себя. И это прекрасно.