***
— Подож... — не успевает Арсений договорить, как Шастун убегает. — Ха, испугался, бедненький, — ухмыляется Попов, понимая, что он пока лидирует в этой игре. Арсений всегда находил выход из любых ситуаций. Мама спалила с курением? Сказал, что просто хотел попробовать. Не сделал задание по русскому? Не понял тему. И тут то же самое. Антон хочет, чтобы Арс был послушным мальчиком, хочет подчинить его себе, но Попов не глупый, далеко не глупый, он знает, что делать, знает, что мальчишка не сможет быть властным и сильным перед ним, перед самим Арсением Сергеевичем. — Какие сладкие губы, — облизывается Попов, — какой сладкий мальчик. Жаль, что пока не мой.***
Антон было уже собирается домой, уже почти бежит из этого места, хочет скрыться в одеяле и забыть обо всём, но тут он слышит стук каблучков и вспоминает, что должен был идти к Ире. — Антоша, куда это ты побежал? — хихикает Ирочка, обходя Антона. — А, как раз к вам и шёл, — улыбается Шастун, поворачиваясь к Ире. — Ну, тогда пошли. Ира несомненно красива, кокетлива, но Антона, скорее, интересуют её длинные ноги и, само собой, попа. Прекрасная попа. У Арсения, наверное, меньше. Хотя кто знает, кто знает. Так, стоп. Какая ещё жопа Арсения? С тобой заигрывает красивая девушка. Да с тобой вообще когда-нибудь заигрывали? Правильно, нет. И чего тогда ты всё ещё её не взял? А правда, чего это вдруг ты думаешь о поцелуе с каким-то психом, но не думаешь о сексе с сексуальной начальницей? — Тебе красное? — девушка вытаскивает бутылку из-под стола. — Или белое? Ирочка богатая, она ведь владеет этим большим зданием, хоть никаких изменений в лучшую сторону не видно. Кузнецова же не дура какая-то. Зачем ей нужно вкладываться в здание, зачем в хорошее питание для пациентов, зачем, если можно вложиться в себя? — Ого, выглядит очень дорого, — осматривает Шастун вино, которого у него никогда не было и не будет. Антон вообще никогда не покупал дорогой алкоголь. Надо больно покупать дорогое вино, лучше купить пивасик по 60 рублей, сухарики по 12, сесть дома на диванчик. Разве не счастье? — Да ладно тебе, об этом не переживай, — подмигивает Кузнецова, доставая бокалы. — Тогда мне красное. Умелые ручки Иры открывают бутылочку, наливают содержимое в бокалы и отдают один Антону, медленно проводя ноготочками по руке Шастуна. Дрожь. Руки Иры такие нежные, прикосновения осторожные, взгляд пошлый и ненасытный, и Антон точно знает, что это всё не закончится просто вином. Интересно, как Ирочка подведёт ко всему? Разольёт ли на него вино, чтобы потом раздеть, или же будет оправдываться, что это просто алкоголь. Было интересно. Это как квест: никто не знает, как это произойдёт и к чему приведёт. — Антон, а расскажи о себе, — мурлычет девушка, садясь на диван и ручкой стуча около себя, намекая на то, чтобы Антошка сел. — Ну... — Антон садится. — Мне восемнадцать, учусь на психолога, сам никогда не хотел, родители заставили. Живу один, ну... На этом, наверное, всё. — Хм, интересненько, — Кузнецова делает глоток, облизывая губы. — А кем хотел стать, если не психологом? — Не знаю, мне больше нравится что-то связанное с актерским мастерством. Не именно фильмы там и всё такое, а... Ну, ты поняла. — Прямо как Арсений, — смеётся девушка, — тот ещё актёришка. «Тот ещё актёришка». От этих слов Антона пробирает дрожь, он вспоминает тот поцелуй, тот невинный взгляд, когда Арсений сидел на полу в крови, и тот пошлый взгляд, который пробирал Шастуна до костей. Так и есть, Арсений актёр, не актёришка. Разве может неумелый человек так просто из злого, гордого орла превратиться в невинного кота, что так прижимался лапками к нему, а заканчивать это изобилие ролей сексуальным тигром, который овладел губами Антона, держа в нежной хватке? — Эй, чего задумался? — кладёт ручку на колено парня Ирочка — А? Да я... Так, ничего, — улыбается Шастун, следя за тем, как рука начальницы сжимает его колено. А вот и началось. Бутылка уже выпита, всё плывёт, Антон находится в лёгком дурмане, как и Ира. Все «смешные» истории из жизни рассказаны, и пришло время переходить к самому интересному. Девушка встаёт с дивана и, немного пошатываясь, идёт к двери, закрывает её и плетется к Антону. Садится ему на колени, не спрашивая можно ли и хочет ли он этого. И так понятно, что хочет. Кто же не хочет Иру Кузнецову? Пальчики скользят по щеке Антона, спускаясь к шее. Шастун ждёт этого, а точнее, ему интересно, как же это произойдёт, но, к его огорчению, подводка оказывается довольно скучной. Но не будем сильно ругать Ирочку, разве что только чуть-чуть. Антон расстёгивает пуговицы на рубашке Кузнецовой, стараясь не сорвать её, и делает всё медленно и постепенно. Губы спускаются к шее девушки и оставляют лёгкие поцелуи, руки уже скользят по бёдрам и желают большего, желают освободить прелести Иры. Рубашка летит куда-то на пол, и перед Антоном открывается шикарная грудь начальницы, которую он тут же освобождает от бюстгальтера и начинает целовать, чуть сжимая, уже давно наплевав на то, что они плохо знакомы. Она же сама это всё начала. Руки Ирочки медленно забираются под толстовку парня, что так нежно и одновременно грубо играет язычком с её грудью, и сжимают грудь Антона, отчего тот хмурится, ведь ноготочки девушки довольно острые, как иглы или что-то подобное. В комнате жарко и совсем не тихо, слышны нежные стоны девушки и одышка Антона. Не стоит забывать, что он курит, поэтому дыхалка давно уже испортилась. Шастун бросает девушку на диван и нависает над ней, страстно и жадно целуя мягкие губы. И всё-таки они не такие мягкие, как губы Арсения, возможно, из-за помады, хотя и та давно уже размазалась от некоторых действий Иры её умелым ротиком. Одежда уже давно находится на полу, и, само собой, любовники уже полностью обнажены. Ира стонет, громко стонет, а Антон прикрывает её ротик рукой, не хватало ещё, чтобы их услышали. — Двигайся быстрее, малыш... — кусает губки девушка, сжимая диван цепкой хваткой. — Молчи. Парень двигается, быстро двигается и стонет, но его не слышно, так как звонкие стоны или даже крики Иры перекрывают всё, даже звуки секса. Антон никогда не был жестоким, нет, он не любит причинять боль девушкам, но эта девушка сама просит быть грубым. Ну что ж, желание дамы — закон. Шастун целует грудь начальницы, шлепает по попе, а та издаёт положительные стоны, двигаясь в такт Антону. Акт окончен, как сказали бы в театре. Ира гладит Антона по груди, лежа в одних трусиках и рубашке. — А ты хорош, Шастун, — смеётся Ира, пытаясь отдышаться.