В тихом омуте

Дома холодно, будто парень спит вовсе не в помещении, а на улице, как какой-то алкаш на лавке или вообще на земле. Но Антон находится дома, он даже ложится на кровать как человек, правда, снять одежду и закрыть окна он забывает. Нет, Шастун не пьяница, он иногда собирается с друзьями и пьёт пиво или шампанское по праздникам. Алкоголь его никогда не берёт, поэтому он всегда остаётся крайним и таскает пьяного Серёгу домой. Доза алкоголя, что Антон выпил вчера, оказывается слишком большой для него, он вообще впервые в жизни пьёт так много. Как парень добрался домой от бара, он не помнит, как и не помнит ничего остального. Антон помнит лишь одно, он помнит Арсения. Каждую частичку его тела, вкус его кожи, запах волос, мягкость губ и, конечно же, цвет глаз. Эти глаза он, наверное, не забудет никогда. Хочется рвануть к нему прямо сейчас, встать с кровати и, даже не одевшись, выскочить на улицу, опоздать на автобус, не найти ни единого такси, но всё равно пойти. Пойти пешком, да хоть поплыть через море. Антон готов сделать всё, что угодно, он хочет увидеть Арсения. Просто увидеть, прикоснуться к нему и крепко обнять. Как же он мог забыть о том, что его практика закончилась? Да он о ней и не думал с самого первого дня. С первого взгляда на этого прекрасного мужчину он не думал ни о чём и ни о ком, кроме него. Господи, как же он его хочет. Такое Антон бы никогда в жизни не сказал мужчине, но Арсению он готов это сказать, прокричать, простонать, просить на коленях. Проходил ли Шастун тест на гея? А зачем? Попов — его собственный тест на гея. — Блять, который час? — хриплым тихим голосом спрашивает Антон сам у себя. На часах уже два часа дня, в это время парень обычно и встаёт в выходные. Хотя последнюю неделю он вставал рано, один раз даже в пять утра, и всё это для того, чтобы приготовить своему пациенту покушать. Боже, да кто ж его теперь будет кормить? Нет, нужно срочно что-то придумать. Позвонить Ире? Нет. Ведь Шастун её уже шестой день игнорит, вряд ли она ему будет рада. Но другого выхода нет. Или есть? Может, бросить этот ёбаный колледж и устроиться психиатром в психиатрическую больницу, где находится Арс? Да, отличное решение. И совершенно всё равно, что скажет мама, как будет кричать отец, всё равно. Главное, чтобы с Арсением.

***

Утро начинается весело. И почему именно сейчас Ирочке не похуй на пациентов? Она говорит всем, что нужно обязательно гулять, обязательно всем кушать. Вот только Арс не может есть, его тошнит от этой еды ещё больше обычного. Он совсем изголодал, тело ломит, кости больно впиваются в кожу, а каждое движение просто убийственно. Он может только лежать и ждать. Нет, ждать не Антона, он давно уже смирился, что тот не придёт. Он ждёт своей смерти, чтобы уже избавиться от мучений, от этой невыносимой боли, от чувства одиночества. Сколько бы он себя не убеждал в том, что он ненавидит Антона, не хочет его видеть, всё сводится к одному: он готов выть, кричать, плакать, чтобы его хоть как-то услышал зеленоглазый парень, чтобы он пришёл и обнял. — Ты же обещал, что придёшь... — шепчет мужчина, дрожа и скуля от боли. Но никто не придёт. И он это знает. Антон же просто практикант, мальчишка. Поиграл и бросил. Прямо так же, как и его дядя в детстве на кровати.

***

— Алло, Ира? Милая, прости, телефон был в ремонте, вот только что его забрал, — натягивая толстовку, мурлычет Антон. Конечно же, Ира его простит. Не потому что он ей нравится, а потому что ей просто-напросто всё равно. Одним больше, одним меньше. Не будет трахать один, так трахнет другой. — А, Антоша, это ты? А я ждала твоего звонка, — запыхавшись, говорит девушка. — Ты сегодня на работе? Я бы мог приехать, — пытается флиртовать парень, а из телефона доносятся тихие стоны. — Нет, сегодня не получится, я... Занята. Давай как-нибудь потом. Я позвоню. — Ес-с! — уже сбросив звонок, радуется Антон. Ира сейчас явно не на работе, а значит, он может просто так пройти в здание. Охрана его знает, но она, конечно же, не знает о том, что его практика уже кончилась. Быстро надев первую попавшуюся куртку и обув кроссовки, которые почему-то оказываются мокрыми, Шастун бежит по лестнице вниз. Сейчас главное, успеть найти такси. Как спортсмен на соревнованиях, Антон бежит к центру, где обычно стоят таксисты. Хоть бы один на своей ласточке был свободен, да хотя бы на велосипеде. — Дорогой, не такси ищешь? — сразу же обращается к парню мужчина, как только Антон прибегает на место. — Да. Такси. До психиатрической больницы, пожалуйста. И, если можно, поскорее, — садится в машину Шаст, а точнее, влетает. — Без проблем, дорогой, за пять минут справлюсь. Так и есть, таксист справляется за пять минут, правда, они чуть не врезаются по дороге, а Антон платит ему в два раза больше, но это не так важно. Главное, что он добирается до нужного места и сейчас увидит Арсения и скажет ему всё, что думает, даже то, что он его хочет. Шастун вбегает в больницу, охранник ничего ему не говорит, и ладно. Почти поскальзываясь на плитке и врезаясь в углы стен, парень открывает знакомую дверь и заходит в уже родную комнату. — Арсений, милый, я... Антон видит ужасно худого мужчину, что лежит на кровати с прикрытыми глазами. Под глазами синяки, выпирающие скулы, которыми, кажется, можно порезаться. Господи, да он же почти скелет. — Арс! — Антон подбегает к кровати, вставая около неё на колени и беря руку мужчины в свою. — Посмотри на меня, Арс... Антону на мгновение кажется, что всё, больше нет Арсения, больше некому говорить слова, которые Шаст так хотел сказать. Но тонкая рука Попова крепко, насколько это возможно, сжимает его руку. — Антон? Это ты? Ха, это, наверное, предсмертный бред, и на самом деле тебя нет, — шепчет Арсений, смотря затуманенными глазами на парня, что держит в своих ладонях его руку. — Да что ты... Что ты такое говоришь? Это я. Я тут, я рядом, и это никакой не бред. Боже, Арс, что же ты с собой сделал? Шастун оглядывает Арсения, а после осторожно поднимает и прижимает его к своей груди, целуя в макушку и тихо всхлипывая. Он же почти труп, он же чуть не умер. И всё из-за него, Антона. — Арс... Прости меня, — парень обхватывает худое лицо Арсения руками, смотря тому в глаза. Это он, это Антон, он и правда пришёл. И это никакой не бред. Попов чувствует это тепло, чувствует эти сильные худые руки на своей талии. И если бы не слабость Арсения, то, наверное, он тут же его бы обнял в ответ или же, наоборот, оттолкнул, ведь всё-таки парень ему соврал. — Антон, я тебя ненавижу, — прижимаясь ещё ближе, шепчет Арсений, чувствуя, как силы покидают его. — А я тебя люблю.