Весенние деревья и закатные облака

      Резко проснувшись посреди ночи, он сел, с пустым взглядом смотря во мрак; пот покрывал все его лицо.       -Он только что видел сон о прошлом.       Этот сон не был о трех годах заключения, напротив, сон был о примерно тринадцати годах, через которые он прошел вместе с молодым королем.       Более того, сон изобиловал приятными воспоминаниями.       И все равно он заставил его разразиться холодным потом, просыпаясь от испуга.       …Сколько минуло с тех пор, как мне снилось подобное?       Вспоминая те разы теперь, я бы определенно счел это гнетущим и темным.       Попросту удушающим.       Однако, удивительно, но я все еще относился к ним, как к моим счастливейшим мгновениям.       Были ли то действительно мои счастливейшие мгновения?       …Когда меня искренне приветствовали другие мои братья, я радовался; когда человек, издевавшийся надо мной, был тяжело избит другим братом, я радовался; оказавшись вовремя спасен, когда нашелся козел отпущения, я радовался; потому что те, кого я желал склонить на свою сторону, приняли посланные драгоценности, я радовался; когда я закончил уничтожать всех наследников — братьев и сестер, вместе с которыми я вырос, и ладил на протяжении более чем десяти лет — так, чтобы никто не мог угрожать мне, я радовался…       …Сколь пугающе.       Мурашки невольно пробежали по спине Нань Гэ Эра.       На короткое мгновение он заметил, взглянув вниз, что его руки окрасились кроваво-красным.       Выпустив короткий вздох, он осознал — то была иллюзия.       Закрыв свое лицо, он почувствовал что-то холодное и влажное на своих пальцах и понял, что начал плакать.       По какой причине я попал в этот мир?       Было бы просто великолепно, если бы я умер от пожара в самом начале.       Я хочу вернуться в спокойный мир, где находились мои дружелюбные и игривые друзья, заботливая семья, и та, в которую я был влюблен…       …Ни это место не принадлежало мне, ни я не принадлежал этому месту.       Я должен был умереть вместо того, чтобы продолжать жить в этом мире подобно бродячему призраку.       Я все это ненавижу!       Он никогда ничего не ненавидел, потому что ему не хватало на это времени.       Словно испуганный зверь, преследуемый охотником, он использовал всю свою силу, чтобы рваться вперед, не имея времени даже на передышку.       Теперь он, начавший расслабляться, наконец, нашел энергию, чтобы ненавидеть, негодовать.       Неизвестно сколько времени минуло, но он, в конце концов, поднял свою голову.       Слезы уже остановились, он лишь ощущал ошеломление в душе.       Не зная, как жить дальше.       Небо по-прежнему было темным, вероятно, все еще стояла полночь, ветер снаружи завывал; даже хотя он находился внутри, он все равно инстинктивно подумал, что снаружи однозначно должно быть холодно.       Однако Нань Гэ Эру, пребывавшему сейчас в состоянии эмоционального беспорядка, такое казалось подходящим: он чувствовал, что ему было нужно успокоиться.       Надев свои верхние одежды, он вышел, покачиваясь.       Зима в этом мире всегда была холодной, и вместе с тем не располагая ни кондиционером[1], ни перьевыми одеялами подобно современным дням, не имело значения, было ли его тело обернуто в меховые верхние одежды и хлопковые пряжи, он все еще не мог перенести холод; вымокая во дворцовой тюрьме в течение трех лет, сущность его тела вконец разрушилась; теперь даже до прибытия поздней зимы он начинал чувствовать холод в своем теле, неспособный согреться несмотря ни на что, каждую ночь не в силах успешно провалиться в сон.       Поскольку возможность иметь полноценный рацион в настоящее время в управленческом бюро являлась результатом его усилий, он, очевидно, не мог просто мечтательно надеяться на меховые верхние одежды.       Обернув еще несколько слоев хлопковых верхних одежд, он толкнул дверь и вышел.       Как только дверь открылась, ветер ворвался внутрь, своей лютостью почти сметая его прочь.       Интуитивно он вжал свою шею и сделал несколько шагов назад.       Он подождал, пока порыв лютого ветра уляжется, а затем дрожа начал выходить из своей комнаты, зарыв руки в противоположные рукава.       В самом деле, тогда стояла полночь.       Без луны и без звезд в поле зрения.       Хотя текущий бюджет управленческого бюро по причине экономного распоряжения им не был столь скуден, как прежде, лишь два фонаря висело у двери, а по другую ее сторону стояла почти непроглядная тьма — не считая маленьких жалких фонарей, ведущих к туалету.       Очевидно, он вовсе не намеревался направляться в сторону туалета.       Потому, не заботясь о пролегающей впереди тьме, он просто бесцельно пошел в небрежной и неловкой манере.       Просто вяло бродил вокруг.       В мгновение, когда он почувствовал, словно готов замерзнуть, он заметил тень в павильоне впереди.       Напугавшись, он хотел было убежать обратно, но быстро вернул себе самообладание: кроме него, кто еще мог находиться в управленческом бюро?       В тот же момент тень выговорила красивым чистым голосом:       — Нань Гэ Эр?       …Как и ожидалось, это оказался магистрат-дажэнь.       Нань Гэ Эр временно позабыл свое горестное смятение и приподнял уголки своих губ:       — Дажэнь, почему Вы снаружи вместо того, чтобы отдыхать?       Помнится мне, что ты просыпаешься раньше петухов, а ложишься спать позже псов!       — Я, — Мо Шу испустил легкий смешок, отвечая, — любуюсь цветением сливы.       — А? — Нань Гэ Эр ответил недоверчиво, замявшись перед павильоном, где находился Мо Шу.       Когда он прибыл, управление выглядело бедным, но, судя по его устройству, можно было сказать, что конструкция управленческого бюро была тщательно продумана.       По крайней мере часть земель около павильона имела поддельную гору и искусственное озеро, просто они никогда не приходились кстати.       — Сейчас же не сезон для цветения сливы, так ведь? — слива должна цвести поздней зимой, разве нет? Пока что слишком рано.       — М-м, — ответил Мо Шу. — Еще не сезон.       — … — тогда чем ты, черт возьми, любуешься?       Порыв холодного ветра пронесся мимо него, заставляя его ненамеренно вжать свою шею и ноги; это, вкупе с его толстыми слоями одежд, оставило его не подозревающим о том, что его левая нога зацепилась за правую, потому он потерял баланс и упал.       Однако в итоге его поддержали.       — Э? — он инстинктивно поднял свою голову в изумлении.       Хотя он не смог ничего увидеть в темноте.       — …Будь осторожен, — предупредил Мо Шу, помогая ему подняться, держа его руку и затягивая в павильон.       …Дажэнь, твое предупреждение было сказано слишком «быстро»!       У Нань Гэ Эра не было слов.       В самом деле, он по-прежнему был шокирован.       Текущее расстояние от меня до павильона Мо Шу составляло, по крайней мере, десять шагов, так как Мо Шу узнал, что я упаду, и рванул, чтобы помочь мне вовремя?       Как и ожидалось, Мо Шу знал кунг-фу и, кажется, был весьма хорош в нем.       Мо Шу не отпустил рук Нань Гэ Эра, даже приведя его в павильон; он протянул обе свои руки, чтобы держаться за руки Нань Гэ Эра, почти онемевшие от холода, спрашивая в слегка обеспокоенном тоне:       — Почему они такие холодные?       — Я чувствителен к холоду, — Нань Гэ Эр ответил, сбитый с толку; конечно, он не смог остановить свой голос от дрожания из-за холода.       Несмотря на то, что они стояли при таком резком холодном ветре, ладони Мо Шу оставались теплыми, позволяя пальцам Нань Гэ Эра восстановить часть ощущений.       — Тц, — щелчок языком Мо Шу был едва слышен прежде, чем он начал тереть его руки. — Твое тело слишком хилое.       Вопреки мыслям о том, что Мо Шу не мог видеть его лицо в темноте, Нань Гэ Эр все еще инстинктивно натянул улыбку:       — Ага, накопилось за годы.       Мо Шу не стал более докучать ему на этот счет, возможно, потому что он заметил, что Нань Гэ Эр не желал продолжать этот разговор.       — Почему ты снаружи? — Мо Шу немного потер одну из рук Нань Гэ Эра, затем другую, в то же время передвигаясь, чтобы скрыть его от подступающего ветра.       — Мне приснился сон, — честно ответил Нань Гэ Эр перед тем, как спросить его в ответ. — Слива еще не зацвела, разве нет?       С его точки зрения не виднелось ни единого цветка сливы.       — Там, — Мо Шу указал в определенном направлении своим подбородком. — Там в округе есть сливовое дерево.       После гуляний во тьме в течении некоторого времени глаза Нань Гэ Эра постепенно привыкали к ней, так что его взгляд последовал в направлении, указанном подбородком Мо Шу.       …Там во тьме была лишь гроздь ветвей, совсем без цветов.       — Ни одного.       — М-м, — Мо Шу довольно быстро признал это, затем высказался. — Кстати, я очень хотел поблагодарить тебя.       — А? — не зная, что магистрат-дажэнь подразумевал, выпалил Нань Гэ Эр, недоумевая.       — Если бы ты не прибыл в управленческое бюро, то сегодня здесь не было бы даже дров, не говоря уж о вине, — Мо Шу добавил, — весьма стыдно признавать, но Чжу Си и я не знатоки в распоряжении ресурсами, поэтому все в управлении не могли даже полноценно поесть, мы абсолютно бесполезны, — Чжу Си звали советник-сяньшэна. Он остановился на некоторое время, потом продолжил. — В первую очередь у тебя хрупкое тело, мы не должны были заставлять тебя трудиться не покладая рук, но у нас не хватает ни рабочей силы, ни денег… — в конце речи голос Мо Шу понизился. — Не мог сосредоточиться на одном деле, работая над другим, правда…       Заметив, что Мо Шу выглядел весьма удрученно, Нань Гэ Эр быстро вклинился:       — …Это не так сложно, в самом деле, — это была правда, поскольку он не был хорош в уборке и повседневных хлопотах, он занимался ими просто спустя рукава; после него, кухарка завершала их, разобравшись со своей работой, потому ему не нужно было делать многого.       Его обычное беспокойство было лишь исключительно ради его собственных нужд.       Просто тот факт, что он не мог получить полноценный рацион, даже находясь в управлении, в самом деле, был довольно трагичным.       Мо Шу мягко усмехнулся и замолчал.       Спустя момент тишины Нань Гэ Эр не мог ничего с собой поделать, кроме как спросить снова:       — Эм, дажэнь, никаких цветов сливы нет, так Вы?.. — он действительно не понимал, в такой холодный день Мо Шу находился снаружи, смотря на голое сливовое дерево в задумчивости, эвфемистически любуясь цветами сливы…       — Я любуюсь цветами сливы, — легко засмеялся Мо Шу.       Даже хотя тьма размывала поле зрения, Нань Гэ Эр, медленно привыкавший к ней, все еще мог увидеть, как уголки его губ приподнялись.       — Но… — здесь рядом даже нет никаких цветов сливы, на что это, спрашивается, этот без-бровей смотрит![2]       — Я любуюсь цветами сливы в будущем, — отозвался вновь Мо Шу.       — Цветами сливы в будущем? — Нань Гэ Эр еще больше потерялся.       — Там, соседское сливовое дерево, — Мо Шу засмеялся, — вскоре цветы сливы зацветут, они белые, собранные вместе, исключительно изящные и красивые.       — Они еще не зацвели.       — М-м, потому я сказал, что это цветы сливы будущего, — смеялся Мо Шу.       — Так Вы любуетесь воображаемыми цветами в такую холодную ночь? — не важно, насколько великолепным было самообладание Нань Гэ Эра, он не мог ничего поделать, кроме как пробормотать в этот момент. — Откуда ты[3] знаешь, как будут выглядеть цветы сливы?       — Я не знаю, а ты? — смеялся Мо Шу, спрашивая в ответ.       — Откуда мне знать, — Нань Гэ Эр почувствовал, что тот только притворялся серьезным.       — Вот именно, — Мо Шу слабо пробормотал. — Никто не знает, как цветы сливы будут выглядеть, когда зацветут, даже они сами не ведают этого, зная только, когда зацветут. Однако это не может помешать мне представить, как они будут выглядеть в будущем, разве нет?       — Э? — Нань Гэ Эр изумился, он чувствовал, что слова Мо Шу были глубокими, но не мог их разгадать.       — Поэтому я предполагаю, что она продолжит цвести красивыми белыми цветами подобно тем, что были в прошлом году, — Мо Шу тихо высказался. — По крайней мере, сейчас я любуюсь предполагаемым пейзажем.       …Твой способ любоваться цветением слишком непостижим для такого мирянина как я.       — И что с того, если я не смогу увидеть их в этом году? В следующем или через год, однажды я все еще смогу увидеть цветение цветов сливы, — Мо Шу рассмеялся, повернувшись к Нань Гэ Эру.       Хотя он не мог хорошо разглядеть выражение лица Мо Шу в темноте, Нань Гэ Эр мог почувствовать, как взгляд Мо Шу пал на него.       Тем не менее, он просто смотрел на Мо Шу в изумлении, издав вялое:       — А? — он все еще не мог понять, что подразумевал Мо Шу.       Даже хотя сейчас он смог осознать, что Мо Шу имел в виду что-то глубокое, он по-прежнему был не в силах постигнуть этого.       Мо Шу изогнул уголки своих губ, поворачиваясь вновь к сливовому дереву:       — Как чудесно, сливовое дерево.       Нань Гэ Эр не отреагировал на это, сосредоточившись на мыслях о словах Мо Шу.       Выглядящий изящным Мо Шу добавил:       — Цветами сливы можно любоваться, а сливу можно есть, как выгодно.       — … — Нань Гэ Эр почувствовал, что его голова, должно быть, слишком много раз застревала в дверях, если он посчитал этого парня изящным. Заметки переводчика: [1] — кондиционером: В Азии у кондиционеров есть так же обогревающая функция. [2] — Часть этого предложения была каламбуром. «眉（梅）毛都没有» дословный перевод «бровей (цветков сливы) волос никаких не было». «毛都没有» это небрежный способ сказать «совершенно ничего», где «毛» само по себе означает волосы/мех. Поскольку «眉(мэй)» в 眉毛(бровь) звучит похоже на 梅(мэй) (слива), то автор написал «眉毛» как каламбур. [3] — не ошибка, он перешел в этот момент на «ты».