Весенние деревья и закатные облака

      — Сяньшэн, — тихий голос доложил снаружи кареты. — Мы нашли подходящего ребенка. Сяньшэн желает увидеть этого ребенка?       Мо Шу посмотрел на человека в своих объятиях, чьи глаза слегка расширились из-за этого доклада. Он безразлично ответил:       — Нет нужды. Просто организуй все, как следует.       — Да, — после того, как уважительный ответ был дан, приостановленные колеса снова двинулись.       Нань Гэ Эр моргнул и взглянул на Мо Шу:       — Разве мы уже не в четвертый раз находим ребенка за эту поездку?       Мо Шу кивнул:       — Для мирной эпохи в самом деле много.       — Трое с границ Бэй Цзюня, — прошептал Нань Гэ Эр. — Даже если сейчас нет никаких войн, Бэй Цзюнь все равно, вероятно, в худшем положении из всех.       — Может быть, скоро начнется война, — размышлял Мо Шу.       — Но это никак не касается ни тебя, ни меня, — улыбнулся Нань Гэ Эр. — Это касается внешнего мира, — казалось, что он говорил это Мо Шу, но в то же время он, похоже, подчеркивал это для самого себя.       За время, проведенное с теми жителями Гуан Тяня, пребывающими снаружи, Нань Гэ Эр заметил, что для них обширный внешний мир был просто гигантским тренировочным центром. Там они тренировались, получали опыт и выдающиеся умения. Однако в конце концов они все равно возвращались в свою начальную точку. Каждый из них делал то, на что был способен, и строил свой дом, украшая все больше и больше это место, которое уже изначально было намного лучше внешнего мира.       Даже нелепая мысль пришла в ум Нань Гэ Эра. Он почувствовал, что для жителей Гуан Тяня внешний мир был лишь подчинен Гуан Тяню.       Самая внутренняя сущность и ядро этого мира находились в Гуан Тяне.       Потому пока Гуан Тянь не находился в беспорядке, даже если четыре страны ускользнут в войны, корень этого мира все еще будет нетронут.       Это пробудило в нем интерес даже пуще — чем именно являлось существование Гуан Тяня для этого мира?       Но в настоящее время присутствовала более насущная проблема.       — Мо Шу.       Мо Шу посмотрел на Нань Гэ Эра; его спокойные глаза явили нежность, которая никогда не показывалась перед остальными.       — Много ли людей в Гуан Тяне тоже сироты из внешнего мира?       Мо Шу кивнул:       — Да. Моя мать изначально тоже сирота из внешнего мира, — он не собирался ничего скрывать от Нань Гэ Эра, потому открыто так заявил. — Ее нашли и привели в Гуан Тянь. В конце концов, она повстречала моего отца и вышла за него замуж.       Однозначно, Мо Шу совсем ничего не знает…       — Как твоя мать покинула этот мир? — после недолгих раздумий снова спросил Нань Гэ Эр.       — Моя мать умерла от болезни, когда я был ребенком, — заявил Мо Шу собранно; как взрослый, который принял смерть своей матери давным-давно.       Услышав это, Нань Гэ Эр невольно стрельнул взглядом в Мо Шу — его выражение лица было чрезвычайно мирным и спокойным.       Его спокойствие и мирность были в каком-то роде почти безжалостными.       Он никогда не узнает, насколько беспомощная и отчаянная реальность скрывалась за прошлым, которое он думал, что пережил.       Однако сейчас Нань Гэ Эр искренне чувствовал то, что Мо Шу не знал о произошедшем с его родителями в прошлом, было удачным.       В этом не было ничьей вины.       И это не было чьей-либо ошибкой.       Если крайне необходимо вдаваться в это, то вину можно только безответственно свалить на судьбу.       Но знать правду — это тяжелая пилюля, чтобы проглотить, для обычного человека, и даже Мо Шу может оказаться затронут этим.       Я думаю, что Мо Шу прекрасен таким, как есть сейчас. Он крепко верит в то, что важно для него, охраняя сокровище в своем сердце; на него полагаются и ему доверяют так много людей; и он защищает Гуан Тянь. В их сердцах он словно возвышающаяся непоколебимая гора.       Его взгляд всегда направлен вперед. Он всегда так авторитетен и умен; всегда так внушителен.       Тень в его сердце, жестокая правда и гниющая плоть, которую он скрыл позади; я надеюсь, что смогу стать одним из тех, кто все это захоронит.       Защитник, которого тоже защищают; бесчисленные узы, неотделимая ответственность.       Вероятно, такие отношения у Гуан Тяня с Мо Шу.       Неожиданное молчание Нань Гэ Эра заставило Мо Шу поднять подбородок Нань Гэ Эра, чтобы взглянуть на него:       — Что случилось?       Нань Гэ Эр очнулся, затем улыбнулся и потряс своей головой:       — Ничего, — он вытянул свою шею, пытаясь посмотреть на пейзаж снаружи. — Погода стала теплее, — конечно, поскольку его талию крепко держал Мо Шу, он мог лишь нерешительно потянуться вперед, а затем сдаться.       — М-м, — сказал Мо Шу. — Мы прибудем в Гуан Тянь через пять дней.       Нань Гэ Эр кивнул:       — Эта поездка кажется весьма долгой.       Мо Шу лишь усмехнулся. Он взял прядь волос рядом с щекой Нань Гэ Эра, играясь с ней своей рукой.       На самом деле она была не такой уж долгой. Он лишь чувствовал, что поездка затянулась, потому что его склад ума сильно изменился.       Не каждому могло повезти отпустить прошлое или встретить человека, который смог бы возродить их чувство доверия, когда они пребывали в полном отчаянии.       Нань Гэ Эр знал, что он старался изо всех сил и жил тяжелой жизнью.       Хорошее и плохое, радость и мучение, нищета и слава; я испытал все.       Именно поэтому я могу отпустить свое прошлое.       В человеческой жизни же-ла-ние, одиночество и горе — все страдание; даже блаженство в конце концов превратится в страдание.       Так много трудностей.       Но теперь я лишь желаю прожить свою жизнь мирно; этого будет достаточно.       — Когда вернемся, давай купим еще несколько сливовых деревьев, чтобы вырастить, — вдруг сказал Нань Гэ Эр.       Мо Шу, который с опущенной головой вдыхал аромат волос Нань Гэ Эра, поднял свою голову и невнимательно ответил:       — Хм? Хорошо.       — Интересно, не заплесневела ли консервированная еда, которую мы храним дома.       — Кто-нибудь поможет высушить ее на солнце, — ответил рассеянно Мо Шу; его пальцы нежно прикасались к задней части хрупкой шеи Нань Гэ Эра.       — Проголодаются ли животные дома?       — Кто-нибудь за ними присмотрит.       — Должно быть, куча работы ждет в управленческом бюро.       — Чжу Си суждено быть паникером, — безответственно заявил Мо Шу.       Видите? Обо всем действительно позаботились и как следует организовали.       — Что именно такое Гуан Тянь?       Мо Шу обуздал свое беспечное отношение, только когда Нань Гэ Эр выдал эти слова. Он придвинул свое лицо к щекам Нань Гэ Эра и легонько потерся о них:       — Сяо Нань, хочешь узнать?       Нань Гэ Эр стрельнул взглядом искоса на Мо Шу:       — Если ты не хочешь говорить об этом или тебя это тяготит, я могу отказаться от того, чтобы знать.       — Дело не в этом, — прошептал Мо Шу. — Я чувствую, что ты действительно хочешь об этом знать.       Он не заметил, что являл редкий влюбленный до безумия вид, который лишь постоянно и естественно показывался перед Нань Гэ Эром.       — Хорошо, — невежество Мо Шу не значило, что Нань Гэ Эр тоже был недогадливым на этот счет, потому он улыбнулся. — Я хочу знать, поэтому прошу, скажи мне.       На самом деле он не считал это таким уж важным, потому и спросил вместе с другими незначительными делами.       Потому что, в любом случае, не важно, каким местом был Гуан Тянь, он все равно больше никуда не мог пойти. Или стоило ему сказать, что никогда не будет такого места, которое могло дать ему чувство принадлежности, как Гуан Тянь.       — Ты знаешь о Тапире? — улыбнулся Мо Шу.       Тапир?       Сначала Нань Гэ Эр оказался потрясен.       В этом мире тапир, очевидно, не был ни милым созданием из легенд, которое поедало кошмары, ни животным, находящимся на грани вымирания, которое существовало в реальной жизни.       Напротив, это был пугающий поедающий людей зверь, похожий на проклятие стихийного бедствия.       Например, если кто-то совершал гнусный поступок, то когда остальные проклинали этого человека, они говорили, что тот рано или поздно будет съеден тапиром и умрет так, что его будет даже не похоронить — и все в таком роде.       Другими словами это было сродни небесной каре.       Нань Гэ Эр был немного озадачен неожиданным вопросом Мо Шу.       — Когда человек становится лидером Гуан Тяня, не важно, по какой причине человек носил свою предыдущую фамилию, он должен сменить ее на «Мо»[1], — продолжил Мо Шу так.       — О… — Нань Гэ Эр бездумно моргнул.       Не говори мне, что это значит то, что я думал?!       — На самом деле, настоящая правда не в этом, — когда Мо Шу заметил бездумное выражение лица Нань Гэ Эра, он начал посмеиваться, затем погладил его голову. — На самом деле те, кто носит фамилию «Мо», являются владыками всех стран в этом мире.       А?!       В этот раз Нань Гэ Эр оказался действительно потрясен, его зад тут же подскочил из объятий Мо Шу. Он посмотрел на Мо Шу яркими сияющими глазами, ожидая продолжения.       Взглянув на выражение лица Нань Гэ Эра, Мо Шу не мог удержать себя от неожиданного смеха; его смех все нарастал и нарастал. В конце концов, он крепко обнял Нань Гэ Эра, беззаботно хохоча.       Нань Гэ Эр был прижат к груди Мо Шу, его голова заполнена черными линиями — почему ты смотришь на меня и смеешься?       И где продолжение?       Думаешь, можешь уйти с темы, посмеявшись?       — Сяо Нань выглядит… таким сплетником, — прерывисто высказался Мо Шу, смеясь.       Это вообще сплетня?!       Это явно громадная тайна, понятно?!       Ты относишься к темам, похожим на сплетни, так серьезно, а такое важное дело считаешь сплетней!       Твои мозги совсем поджарились?! Заметки переводчика: [1] — сменить ее на «Мо»: поскольку тапир произносится как 貘 (Мо) в китайском, то Нань Гэ Эр сразу же понял важность смены фамилии на название страшного создания.