Код - 6B84.

      Брезжит рассвет. Оглушительный звук будильника поднял бы и мёртвого, так что Лексе сам бог велел продрать глаза. Её веки слегка размыкаются, образуя узенькую щёлку, сквозь которую она ещё несколько минут созерцает окружающий мир, пытаясь понять, где находится. Кажется, дома. Сделав над собой усилие, Лекса приподнимается на локтях, всё ещё не отключая надрывающийся будильник. Казалось бы, зачем нужно просыпаться в такую рань в выходной день, когда можно было бы проспать хоть до обеда. А причина весьма тривиальна: несколько месяцев назад Лекса взяла за привычку бегать по утрам. Летом, когда занятий не было, оставалась лишь работа в тире, а также на бензоколонке, совмещённой с автомойкой, куда её затащила подруга, всегда во вторую смену, девушка бегала каждый день, но сейчас только на выходных. Да и второй работы больше не было.       Рука тянется к мобильному, и вот наступает долгожданная тишина. Лекса садится на кровати, спустив ноги вниз, и понимает, что спала в одежде. Голова болит, а о вчерашнем вечере девушка ничего не помнит. Повернув голову в сторону, Лекса замечает на своей подушке два небольших кровавых пятна. Сонливость как рукой снимает, она вскакивает, слишком резко, а потому едва не падает обратно на кровать, ибо темнеет в глазах, а ноги сковывает слабость, но девушка удерживается. Несколько секунд постояв, пока тьма в глазах не рассеивается, плетётся, еле-еле передвигаясь, в ванную комнату. Добравшись до неё, Лекса открывает кран, опираясь о края раковины и подставляя ладонь под воду. Сначала она холодная, но постепенно теплеет, а потом и вовсе обжигает руку Кейн, заставляя ту её отдёрнуть. Надо умываться, чистить зубы — в общем, приводить себя в божеский вид. И тогда Лекса усилием воли поднимает голову, а вместе с ней и руку, чтобы взять щётку, но замирает, увидев своё отражение в зеркале: на левом виске у неё рана с запёкшейся по рваным краям кровью. — Что это?.. — срывается с губ Александрии. Она аккуратно, словно не уверена, есть ли на самом деле то, что она видит, или же это галлюцинации, вызванные алкогольной интоксикацией. Нет, рана настоящая, и, судя по тому, как она выглядит, необходима первичная хирургическая обработка. «Ничего себе вчера погуляли. Никогда, больше никогда в жизни не буду бухать!» Девушка зло закрывает кран, возвращаясь обратно в комнату. Надо ехать в больницу. Благо, сегодня в ночь дежурит её тётя, и до конца ей осталось ещё два часа, поэтому Лекса торопится: о каждом случае насильственного нанесения травм человеку в больнице заводится протокол, в котором записывают характер повреждений и обстоятельства, при которых они были нанесены. Далее протокол отправляется в полицейский департамент, но, благо, только с согласия пациента. Лекса не помнит, как получила эту рану, но предполагает, что здесь замешана Рейвен. В любом случае надо что-то придумать, а у девушки голова раскалывается, мысли не складываются, да и ещё смертельный сушняк мучает. Ко всему прочему, хочется отрубить себе почему-то жутко саднящее плечо, которое заявило о себе в тот момент, когда Лекса достаёт из-под кровати свою куртку. Сев на пол, девушка сморщивается, держась за плечо. «Спасибо большое тебе, Рейвен!» ***       А в это время в участке мучается Спенсер. Он всю ночь провёл за попыткой сыскать тайный шифр в сообщениях Кларк и Линкольна, но пока безуспешно. Точнее сказать, уже окончательно точно безуспешно. Он перебрал все известные ему коды шифрования, но без толку. — Проклятье, не получается! — в отчаянии восклицает Рид. — Ничего не выходит! И очередной скомканный лист бумаги летит в переполненное такими же испорченными комками мусорное ведро. Сам Рид растирает уставшие глаза. — Похоже, Спенс, ты не порадуешь нас хорошими новостями. Встрепенувшись, Рид оборачивается, видя бесшумно вошедшую в кабинет Эмили, и становится несколько напряжённым из-за ещё не забытого им поцелуя. — К сожалению. Я использовал шифр Цезаря, ROT1, шифр Вижерена, шифр Бэкона, пробовал провести дешифровку с помощью квадрата Полибия, шифр Гронсфельда и ничего. Получается полнейшая бессмыслица. Конечно, если они использовали для тайных переговоров книжный шифр, то без определения книги и года издания, мы не сможем провести дешифровку. Можно предположить, что это какой-нибудь медицинский справочник, но в переписке также упоминается книга Леонарда Коэна «Грех. Блистательные неудачники». Возможно, именно она является ключом к шифрованию. Я уже попросил Хотча, чтобы кто-нибудь съездил домой к Гриффинам и поискал эту самую книгу. Надеюсь, Кларк не забрала её с собой или просто не избавилась, заметая следы. — Спенс, сейчас в основном все читают книги в электронном виде, — Эмили, снисходительно улыбнувшись, кладёт ладонь на плечо Рида, несильно сжимая его. — Я приготовлю тебе кофе. И с этими словами Прентис уходит, а Рид провожает её взглядом и только потом звонит бессменной техно-спасительнице Пенелопе. ***       А тем временем остальные агенты во главе с Аароном наконец могут начать беседовать с четой Гриффинов, ибо детектив Паркер только-только привёз Эбигейл в участок. У неё на дежурстве случилась экстренная ситуация, а потому пришлось срочно оперировать, и операция затянулась на несколько долгих часов. А побеседовать с Джейком, как было запланировано ранее, не удалось, потому что он, вопреки надеждам агентов, всё ещё пребывал в состоянии ярости, в очередной раз произвёл попытку броситься, но только теперь уже на Росси с кулаками. Теперь-то уж и времени на осознание новой, противной ему реальности достаточно много, да и, как надеются Хотчнер и Морган, собирающиеся разговаривать с ними, присутствие жены сдержит его неуёмную злость и энергию. Хотя прежде её присутствие Джейка отнюдь не успокаивало. — Нам очень жаль, что приходится говорить с вами в подобном ключе, но нам необходимы детали, чтобы понять, какие действия ваша дочь предпримет далее, — говорит Аарон. — Мы ничего вам не скажем! Джейк скрещивает руки на груди и широко расставляет ноги, всем своим видом показывая, что он хозяин положения. Даже за стеклом Росси и Джеро слышно, как раздаётся со свирепым самодовольством скрежет его зубов. — Мистер Гриффин, я хочу вам объяснить, что мы так или иначе найдём вашу дочь, и с вашей стороны неразумно отказываться от сотрудничества. Возможно, мисс Вье ещё жива, а это значит, что Кларк не придётся отвечать и за её гибель. — Я не предам свою дочь, а вы, — Джейк особенно выделяет последнее слово, — ошибаетесь! Она бы никогда никому зла не причинила. — Возможно, раньше так и было, но… Кларк говорила вам, что подвергается издевательствам со стороны своего жениха? — Беллами?.. — срывается с губ Эбби. Неверящими глазами она смотрит на агентов, надеясь, что они сейчас скажут, что это неправда. — Мне очень жаль, мэм, — произносит Дерек. — Но ярость не копится так быстро. Обычно причины, ведущие к подобным последствиям, берут своё начало в насилии, испытанном в детском возрасте. Как психологическом, так и физическом. Чаще всего, по статистике, это насилие исходит со стороны чрезмерно властной матери или деспотичного отца. Вы били свою дочь, мистер Гриффин? — Да как у тебя язык повернулся сказать такое?! — Джейк, теряя самообладание, вскакивает со стула и бросается на Дерека, порываясь схватить его за грудки. — Поскуда! Сволочь!.. На этот раз Дереку удаётся без чьей-либо помощи скрутить мужчину. Видимо, Джейк уже порядком подвыдохся, а это значит, что шансы выстроить диалог несколько повышаются: уставший человек с большей охотой идёт на контакт из-за одного простого желания — чтобы его наконец оставили в покое. — Миссис Гриффин, — пока его коллега справляется с её мужем, Аарон решает продолжить разговор, — мы пытаемся спасти не только жизнь Майи, но и помочь вашей дочери. Так помогите же и вы. Эбби смотрит на сердито насупившегося мужа, потом на Аарона, а потом снова на мужа, сжимая ладонями край стола. — Джейк никогда и пальцем не тронул Кларк. По крайней мере, при мне. Несмотря на его вспыльчивый и нетерпимый характер, всякий раз, когда он уезжал в командировку, она искренне скучала и с нетерпением ждала возвращения отца. Кларк обожает Джейка, а Джейк её. Он с пяти лет брал её с собой на охоту. Не знаю, может, из-за этого она сейчас… — Дура!.. — Успокойтесь, мистер Гриффин, — строго говорит Аарон и продолжает беседовать с Эбби. — Скажите, а вы не замечали, чтобы у вас в доме происходили такие вещи, которые бы наводили на вас страх, а временами даже ужас? — Что вы имеете в виду? — Эм… может, у соседей внезапно пропадали домашние животные или же у вас самих кто-то исчезал. — Нет-нет, такого не было. — Или, быть может, вы находили трупы растерзанных диких животных где-нибудь в подвале, на заднем дворе, в гараже или в мусорном баке… Глаза Эбби в ужасе распахиваются. Повернувшись к мужу, она кулаком ударяет его по руке, заставляя обратить на себя внимание. — Чего?! — Птицы, Джейк… с оторванными клювиками… — Птицы? — переключает внимание Эбби на себя Аарон. — Какие птицы? — Вороны. Я… обнаружила их однажды лежащими на нашем газоне. У них… их клювы были оторваны, а вместо них торчало мясо с запёкшейся кровью. Крылья торчали в разные стороны, брюхо было распорото, а из него торчали внутренности, опутанные чёрной жижей… — Эбби закрывает глаза, быстро облизывая губы. — У нас тогда были проблемы с соседями из-за любви Джейка жарить мясо убитых им на охоте зверей прямо у нас во дворе, а пожилая пара, что жила тогда рядом, были вегетаринцами и считали, что запах жареного мяса отравляет их тела и дух. Они, конечно, тогда не признались, но мы… — Сколько лет тогда было Кларк? — Э… двенадцать. Кажется. Эбби вновь поворачивается лицом к мужу, который заметно притих и нахмурился, глубоко задумавшись и опустив взгляд в стол. Мысль о том, что все ужасы с детьми друзей и знакомых сотворил его ребёнок, вышибает почву из-под ног. Только теперь это уже не кажется таким уж абсурдным. — А ещё бывали случаи? — продолжает Аарон. — Да!.. В один из годов ужасно расплодились крысы. Мы, как и многие наши соседи, тогда разложили крысиный яд по территории, в подвале и в гараже. И однажды… кажется, тогда был выходной день, потому что я помню, что мы с Джейком ходили в новый открывшийся ресторан, а мы не пошли бы в будний день, потому что я так устаю на работе, просто до чёртиков, да и он тоже к вечеру после работы только и хочет, что прилечь на диван и смотреть на повторе мексиканские новеллы… — Кхм-кхм! — зло издаёт звук Джейк. — Миссис Гриффин, продолжайте, — Аарон не прерывает Эбби, давая ей возможность рассказать всё так, как она помнит. Ведь, как известно, истина кроется в мелочах. — Да-да. И вот мы возвращаемся домой. Машина заехала по дорожке к гаражу. Я вышла, чтобы его открыть, а пока дверь поднималась кверху, включила там свет, а потом вскрикнула, увидев лежащих трёх крыс прямо посредине. Сначала мы подумали, что они от яда и сдохли, но подойдя поближе, я увидела, что у крыс по всему телу множество ножевых порезов, брюхо вспорото, внутренности отсутвовали, но разодранную крысиную пасть, вырванные зубы и глаза вместе с обрубленным хвостом мне никогда не забыть. — Вы спросили свою дочь об этих крысах? — Конечно! Но она сказала, что наверняка Нейтан подкинул. Ему, мол, нравятся такие шутки. — Кто такой этот Нейтан? — Нейтан Миллер? Они дружили в школе, и насколько я знаю, достаточно тесно. — Спасибо, миссис Гриффин. И ещё последний вопрос: сколько Кларк было на тот момент, когда вы нашли крыс в своём гараже? — Около шестнадцати. — Пятнадцать лет и восемь месяцев, — произносит Джейк. Дерек опускает взгляд, исподлобья посматривая на Аарона. Агенты понимают, что сейчас для отца разбивается образ его идеальной любимой дочери. — Что ж, пока всё. Вы можете съездить домой, а если у нас ещё будут вопросы, мы вас вызовем. — Я останусь, если вы не возражаете, — говорит Эбби. — Хорошо. Аарон и Дерек встают, уходя из допросной, не став смотреть на то, как супруги Гриффин выясняют, почему Эбби не должна оставаться, а напротив лучше им обоим уехать домой. По выходе, к ним присоединяются Дженнифер и Дэвид, которые слышали весь разговор. Определённо, садисткие наклонности у Кларк ещё детских лет. Теперь нужно разговорить Линкольна, а поэтому агенты надеются, что у Рида есть какие-нибудь новости, но у него тоже глухо. Книга, пересланная Гарсией, выцарапанная из архива Гриффин, не является ключом к закодированному посланию. Да и, в общем-то, Спенсер уже порядком сомневается, что оно там есть. Даже если они и обговаривали детали преступления, то, вероятно, не с помощью кодированных сообщений. — Итак, нам нечем его прижать, — заключает Росси, падая в кресло. — Что будем делать? Мы пытались его расколоть и без толку. Он знает, что у нас ничего нет, а вечно нам его держать здесь закон не позволяет. — И что ты предлагаешь? Отпустить его? — произносит Джеро. — Почему бы и нет. Мы можем проследить, куда он отправится. — Даже если он и отправится куда-то в лес, мы всё равно его не отследим, — возражает Аарон. — В лесу нет сети, а Линкольн слишком хорошо знает местность, чтобы нас запутать. В итоге, мы ничего не выиграем. Надо допросить его ещё раз. — А может, тогда стоит сменить тактику? — произносит Спенсер. — У тебя есть какое-то предложение, Рид? — задаёт вопрос Хотчнер. — Да. Мне тут в голову пришла одна мысль… А что, если мы не будем давить на то, что он виноват в убийстве ребят? Тем более, что мы подозреваем, что к самим убийствам он не имеет никакого отношения. Надо так ему об этом и сказать, а также посулить сделку с прокурором, убедив, что если он сдаст местонахождение своей подельницы, то отделается пятью годами заключения и выйдет через три года по условно-досрочному освобождению. — Да… Подобные предложения часто развязывают язык, — комментирует Росси. — Тогда так и поступим. Эмили, я думаю, к мистеру Мартину следует пойти тебе. Прентис кивает, всем своим видом показывая полную готовность выполнить распоряжение шефа. *** Больница, Роанок…       Александрия медленно идёт по коридору. От медперсонала она узнала, что её тётю забрал в участок детектив, даже не дав доработать дежурство. Первой идеей было, конечно, сейчас же отправиться за ней, но Лексе нужна помощь хирурга. И, конечно, врач, занимавшийся первичной хирургической обработкой раны, поинтересовался, откуда она взялась. Пришлось соврать, что упала в душе. Сейчас же Лекса подписывает документы об отказе от госпитализации, стоя у ресепшена, когда её окликает знакомый, но слегка хрипловатый голос. — Подруга! — кричит Рейвен, подъезжая к Лексе на кресле-каталке вместе с капельницей. — И ты здесь!.. Ооо… Что с головой?! — Это тебя надо спросить. Я проснулась, а у меня висок разбит. — А я тут при чём?! Хотя… может, и при чём. Вчера славно погуляли. — В гробу я такие гулянки видела! — Да ты ещё легко отделалась. Тут мужику одному вчера бутылкой глаз выбило. — Отлично. То есть, моё сотрясение мозга это ещё везение?! — Рейвен закатывает глаза. — И ретроградная амнезия тоже, видимо, пустяк. А ты-то, кстати, сама что здесь делаешь? Что за капельница? — Да обычный физраствор и глюкоза. Меня несколько часов тошнило, вот провожу детоксикационную терапию. А ещё мне рану обрабатывали. Рейес показывает руку, на которую наложена повязка. — А с ней что? — Порезалась о битое стекло у барной стойки. Кстати, у тебя в ране осколков не было? — Не знаю… Вроде, нет… Какая теперь разница?! — А чего ты такая нервная?.. — Мне сказали, что Эбби в участок уехала вместе с детективом Паркером. Возможно, есть какие-то новости о Кларк, и я срочно должна быть там!.. — Подожди меня! — Рейвен!.. Рейес отъезжает на кресле-каталке в ближайшую палату и буквально через пару минут, когда Лекса заканчивает расписываться на всех нужных бумажках, выходит, слегка пошатываясь, оттуда, почти полностью одетая, рукой на ходу прикрепляя пластырь на то место, куда ранее была вставлена игла от капельницы, и держа под мышкой свою тёмно-красную куртку. — Пошли, — командует Рейвен. — Мисс Рейес, вы куда?! Мисс Рейес! — кричит позади них одна из сестёр. — Опохмеляться! Лекса, пошли быстрее. Но быстрее идти у двух ещё до конца не оправившихся от ночной попойки девушек не получается, да и за ними, в общем-то, никто не гонится. ***       А тем временем Линкольн, весь измаявшийся за всё время, что его держат в душной допросной, наконец удостаивается того, чтобы о нём вспомнили: Эмили заходит туда с двумя картонными стаканчиками и пакетом из бургерной, находящейся неподалёку от участка. Она ставит один стаканчик перед Ликольном, а также достаёт из пакета бургер, завёрнутый в бумагу, ароматно пахнущий, да так, что мужчина непроизвольно исходит слюной. Вытащив ещё один бургер для себя, Эмили освобождает его от бумаги и откусывает кусок. — Что это значит?.. — разведя руками в недоумении, задаёт вопрос Линкольн. — Завтрак, — прожевав, отвечает Эмили. — Всю ночь ничего не ела. Не волнуйтесь, я принесла вам Американо. У вас же непереносимость лактозы, верно? — Верно. Я не понимаю, зачем вам это. — Люблю завтракать в компании. Да и потом, я верю, что вы никого не убили, а мои коллеги держат вас здесь, словно преступника. — Правда?! Ничего не выйдет. Знаю я ваши методы и хитрость раскусил. Плохой коп — хороший коп. На такую хрень вы меня не поймаете. — Я не коп, а агент. — А это неважно. Эмили продолжает есть, а бедняга Линкольн, уже четыре раза сглотнувший слюну, вынужден смотреть на это голодными глазами. И вот ведь же незадача: бургер лежит перед ним, и стоит только протянуть руку, как можно будет вкусить его, ощутить во рту привкус кетчупа и жареной котлеты, но мужчина борется с желанием сдаться. Он достаточно умён, чтобы понимать, к чему ведёт игра агента, сидящего перед ним. — Можете не есть, если не хотите, мистер Мартин, — говорит Эмили, допивая кофе. — Но вам всё равно придётся сидеть и слушать меня, а так вы бы ещё и пользу извлекли. Вернее сказать, двойную пользу. — Опять хотите, чтобы я признался, и мне тогда срок скостят и прочее бла-бла-бла… Дудки! Я и вашим коллегам говорил, что вы не заставите меня признаться в том, чего я не совершал. — Послушайте, мы знаем, что вы не убивали ни Блейка, ни Макинтайер, ни Джордана, ни Колсона. — Ух ты. Правда? И почему же я, чёрт вас подери, всё ещё тут?! Мужчина ударяет кулаком по столу, совсем рядом с бургером, который в следующую секунду уже берёт и разворачивает, с жадностью откусывая огромный кусок. — Потому что вы помогли преступнику избавиться от трупов, поддавшись чувствам, которые к ней испытываете. Она знала, что нравится вам, и воспользовалась этим, потянула вас в бездну, одурманенного сладострастными чувствами. Но я готова протянуть руку и спасти вас, вытянуть на поверхность. Помогите же мне, Линкольн. Мужчина, жевавший до этого момента и одновременно внимательно слушавший Эмили, сейчас ошалело тупым взглядом смотрит на неё. — Вам уже никто не поможет, — Линкольн берёт свой стаканчик и делает глоток. — И кого же вы шьёте мне в помощники? Или теперь я помощник? Да, просто не успеваю за полётом вашей фантазии. — А я не устаю удивляться вашей стойкости. Вот она, совершенная любовь. Любая женщина была бы счастлива, если бы за неё так стояли горой. — Какая любовь?! К кому??? — К Кларк Гриффин. — Но она ведь тоже пропала!!! — И это гениально. Сымитировать собственное похищение, чтобы не попасться на убийстве друзей. Разумеется, она не могла сделать всё сама, ей нужна была помощь. И тут подворачиваетесь вы, профессор, который влюблён в неё до такой степени, что готов пренебречь преподавательской этикой. Она убедила вас в том, что смерть её друзей необходимость, что они заслуживают этого. Особенно Беллами, который даже у вас на глазах не стеснялся вести себя с вашей возлюбленной, точно с игрушкой, купленной за доллар. И вы не могли этого стерпеть. Вы дрались с ним, ссорились, но чем дальше и больше, тем сильнее крепла убеждённость, что единственный способ избавить любимую от грубого и жестокого, распущенного молодого человека — это его смерть. И тогда вы решили помочь ей воплотить в жизнь хорошенько продуманный ей план. В вечер похищения вы были в баре, а когда Кларк вышла, вы тоже пошли за ней. Стоя у входа, вы договорились, где будете ждать её и друзей с машиной, которую ранее угнали у пастора Теллониуса. А в машинке-то был секрет — вы усыпили их путём распыления технической закиси азота, зная, что она намного токсичнее, чем медицинская. И Харпер умерла практически сразу. А затем, когда вы привезли безвольные, практически безжизненные тела в заранее приготовленное место, где привели в чувство Блейка и держали, пока Кларк, желавшая, чтобы он видел, кто его убийца, наносила удары. Вы думаете, она будет с вами после всего, что вас связало? Нет. Для неё вы всего лишь ненужный свидетель, от которого она избавится при первой же возможности. Защитите себя, Линкольн. Скажите, куда вы отвезли ребят и где Кларк может ещё прятаться. — Я ничего не могу вам сказать. Единственная моя вина в том, что я люблю Кларк. Эта девушка особенная. Но я не являюсь её сообщником или кем-либо ещё. Да, я был в баре в тот вечер и вышел за ней, но мы не обсуждали преступление. Я спросил, всё ли в порядке, и она ответила, что да. Тогда я пожелал ей приятного вечера и выразил желание увидеть её на паре следующим утром, а потом ушёл. Я сидел в машине, пока она не зашла обратно, а после уехал домой. Но пока я наблюдал за Кларк, к ней кто-то подошёл. Этот человек был в капюшоне и бейсболке, поэтому я не рассмотрел лица, но после разговора с ним Кларк вернулась в бар. — Зачем вы сейчас придумали эту историю, мистер Мартин? — Я ничего не придумал! У меня нет алиби, но на парковке рядом с «Ночным крабом» были ещё какие-то ребята. Поищите их, они должны были видеть то же, что и я. Кажется, даже на телефон что-то снимали. Умоляю вас, Эмили. Линкольн впервые за весь период ведёт себя подобным образом. Держа за руку Эмили, измученный мужчина молит её закончить его мучения, видимо, проникнувшись доверием. И выглядит искренним, поэтому Прентис спешит подрядить Гарсию поискать видео и ребят с него, доказывающих, что Линкольн говорит правду. ***       Рейвен и Лекса входят в участок, ища глазами Эбби. Она и не прячется — сидит на диванчике, смотрит перед собой. Завидев её, девушки идут к дивану, окликая. Не с первого раза женщина реагирует. — Эбби! — Что?.. — Гриффин резко вскакивает, переводя взгляд с Рейвен на Лексу. — Что с головой? И... — она переводит взгляд обратно на Рейвен. — И с рукой? — Неважно. Что там с Кларк??? — С Кларк?.. — неосознанно повторяет за племянницей Эбби. — Ааа… Агенты говорят, что это она всех убила. — Что?! Изумлению Лексы нет предела. Она бессильно падает на диван, не в силах осознать, что её любимая может быть хладнокровной убийцей. А Эбби кажется даже спокойной. Более того, на её лице появляется едва заметная улыбка, адресованная Рейвен. Приблизившись к ней на полшага, Эбби тихо-тихо шепчет ей на ухо короткую фразу, после чего уходит в сторону женского туалета. Рейвен же, видящая, что её подруга в полнейшем шоке от услышанного, да что уж там, она сама потрясена, бормочет что-то о том, что принесёт воды, но вместо этого проходит мимо кулера, направляясь в женский туалет. За дверью с характерной табличкой находится только Эбби. Кабинки пусты, у раковин тоже никого нет, кроме неё. Дёрнув бровями, женщина медленно заходит в одну из кабинок, оставляя дверь открытой, и стоит там в ожидающей позе. Недолго думая, Рейвен внемлет немому приглашению, после чего они оказываются запертыми в узком четырёхстенном пространстве. Спина Рейвен прижата к закрытой дверце, а расстояние между телами менее пяти сантиметров, и Эбби, упёршаяся ладонью на уровне головы девушки, совсем близка к слегка приоткрытым губам, которые так и манят. Желание к ним прикоснуться охватывает Эбби, и она нежно захватывает губами губы Рейвен. Не получив сопротивления, женщина углубляет поцелуй, наслаждаясь каждым прикосновением, словно глотком живительной влаги. Её руки спускаются по телу Рейвен, раздвигая края незастёгнутой куртки в стороны, гладят грудь, живот, талию, лаская бёдра, просунувшись под ткань джинсов, но Эбби хочет большего: она тихонечко подбирается к ширинке, расстёгивает сначала пуговицу, а потом молнию… Но её отстраняют. Грубо и сильно, заставляя отшатнуться в сторону унитаза, едва о него не ушибившись. — Прости, — произносит Эбигейл. — Я знаю, тебе неудобны мои чувства. Но ты здесь, и я подумала… Ой!.. В одно мгновение Гриффин из вольного положения оказывается прижатой к дверце кабинки, а Рейвен, вжавшаяся своим телом в её, жадно впивается губами в желанные губы Эбби, протискивает руку между сведённых бёдер, лаская кожу выше уровня чулок и заставляя женщину трепетать. — Я сюда пришла не для того, чтобы тебя трахнуть, — внезапно отстраняясь, заявляет Рейвен. — Знаю. Чтобы Лексу поддержать. Ты хорошая подруга. — Лучше, чем ты мать. По идее, должна бы переживать о Кларк и её судьбе, ведь пожизненно посадят, а то и вовсе убьют при задержании, но ты только и думаешь, как бы залезть мне в трусы. — А я не могу, ведь все мои мысли занимает лишь то, как сильно я тебя люблю, — Эбби закрывает глаза. — Мне не хватает тебя. Мы не виделись меньше двух дней, а я уже как будто внутренне зачахла. Я никогда не была плохой матерью, но то, что сейчас со мной происходит, это целиком и полностью из-за тебя. Я беспокоюсь за Кларк, но твоё присутствие вытесняет это чувство. Замещается желаниями быть с тобой, дышать тобой, думать о тебе, которым я безвольно подчиняюсь. Глаза Эбби закрыты, словно она боится увидеть осуждение и презрение в глазах своей любимой, но вместо этого удостаивается лёгкого поглаживания по щеке, от которого отворачивается: жалость. Именно так Эбби трактует прикосновение Рейес. И правда, жалко смотреть, когда взрослая женщина ведёт себя, словно подросток. — Я рассталась с Финном. — Почему?.. Откуда берётся эта надежда в голосе? Эбби жаждет услышать, что из-за неё. — Потому что он рохля. — Зачем ты мне это сказала? — Чтобы поддержать разговор. Рейес прислоняется лбом ко лбу Гриффин. — Рейвен, зачем ты меня так мучаешь?! — Ты сама себя мучаешь. Отпусти меня. — Да разве я держу?.. — А если нет, то почему я ещё здесь? Молчание. Эбби робко открывает глаза, смотря на Рейвен, пока та сосредоточивает взгляд на губах женщины. Она знает наизусть каждую трещинку, каждый их миллиметр когда-то ей обласкан, но хочется сделать это снова. Как в первый раз. И Рейес внемлет желанию, сливаясь с Эбби в нежном поцелуе… ***       А пока её подруга с тёткой делают плохие вещи в туалете, не особо заботясь о том, застукает их кто-либо или нет, Лекса продолжает сидеть на диване, смотря в одну точку. Её руки дрожат. Голова раскалывается от разразившейся боли, особенно отдающей в раненом виске, заставляя опустить голову на колени и прикрыть её сверху руками, в надежде, что станет легче. Но не становится. Всё, что она знала о Кларк, растворяется буквально на глазах, и остаётся лишь пустота. Сердце сжимается, если смотреть на неё такую потерянную. Именно это сейчас испытывает Дженнифер, смотря через стекло из кабинета. — Бедная девушка, — теребя цепочку, произносит она. — Её кузина убила четверых человек. Она сейчас дезориентирована. — Старая рана снова открылась? К Джеро подходит Прентис, обнимая подругу за плечи. Та в ответ кивает и уверенно произносит: — Я пойду. Решительно покинув кабинет, Джей-Джей идёт к Александрии, уверенная, что её святой долг в эту трудную минуту поддержать потерянную девушку. Сев рядом с ней, она кладёт на плечо Лексы ладонь, заставляя ту нервно встрепенуться. — Прости, я не хотела тебя напугать. — Ничего… вы… это правда?.. То, что мне сказала Эбби. — Боюсь, что да. — Я не могу в это поверить. — Да, это сложно… Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Когда я была ребёнком, моя старшая сестра покончила с собой. Незадолго до этого она подарила мне эту цепочку, — Джеро касается пальцами украшения на своей шее. — Я тогда очень обрадовалась, потому что мне хотелось, чтобы эта цепочка была моей. Многие годы после смерти сестры она была мне напоминанием, что несмотря на то что, казалось бы, мы с сестрой были достаточно близки, я совсем её не знала, ибо иначе поняла, что с ней происходит что-то плохое. Недавно моя команда работала над делом, которое помогло понять, почему сестра оставила меня, предпочтя смерть жизни. Оказывается, её убил дьявол, поселившийся в сердце. И она не единственная, кто стал его жертвой. Мне стало стыдно, что я злилась на сестру из-за того, что она покончила с собой, ведь я оказалась совсем одна. Но среди всего того, что я чувствовала, неизменным всегда оставалось то, что я не переставала любить её. И люблю. Просто потому, что она моя сестра. — И я люблю Кларк. И всегда буду. — Об этом я и говорю, — Джей-Джей улыбается, довольная, тем, что смогла подобрать правильные слова, чтобы приободрить девушку, даже не подозревая, что чувства Лексы к её кузине совсем иные, нежели должны быть. — Чтобы не жалеть и не злиться на себя в будущем за то, что отдалилась. — Спасибо, вам, миссис Джеро. — Можно просто Дженнифер. И на «ты». Кстати, что это за боевые раны у тебя? Джей-Джей указывает на пластырь, наклеенный на висок. Но улыбка быстро сходит с лица агента, когда Лекса отводит взгляд, проведя несколько раз пальцем по переносице. — Упала в душе. — Оу… ты прости, Лекса, но мне надо идти. Что-нибудь нужно? — Нет… здесь моя подруга и тётя… где-то здесь… Кейн осматривается, но не видит ни Рейвен, ни Эбби, искренне удивляясь тому, куда они обе могли запропаститься, тем более, что, как кажется девушке, последние слова её подруги были о воде, которую она принесёт, но возле кулера никого. — Хорошо. Джей-Джей встаёт, и если в лицо Лексе она улыбалась, то сейчас улыбку сменяет задумчивость, которая не спадает вплоть до её возвращения в кабинет, где сидят её коллеги, с неприятным ощущением в душе — Кейн ей соврала. Но почему?.. — О, Джей-Джей, хочешь кофе? — произносит Прентис, вставая. — Нет… есть новости от Пенелопы? — Пока нет, но мы ждём, — отвечает Хотчнер. — Если мы ошиблись с Линкольном, то придётся начинать сначала, — подключается к диалогу Росси. — Он подходит под профиль. Вероятность, что мы ошиблись, минимальна. Эти слова произносит Рид. Дело слишком витиевато и запутано, поэтому он не удивится, если в итоге окажется, что Линкольн просто таким образом тянет время, давая своей сообщнице возможность сбежать из Роанока. Но бежать ей некуда: по распоряжению агентов ФБР на всех ключевых дорогах расставлены полицейские посты, которым раздали фотографии Гриффин и Вье. Если только Кларк не рискнёт прятаться в лесу и через него добраться до Аппалачи, а там… там годами можно скрываться, если есть определённые навыки. Но вот звонок от Гарсии. — Привет, Пенелопа, что ты узнала? — произносит Аарон. — По поводу красавчика-профессора пока ноль информации, но мне всё-таки есть чем вас порадовать. Пришли результаты экспертизы ножа. На рукоятке обнаружены частицы кожи, — тут Гарсия делает театральную паузу, заставляя агентов затаить дыхание, — искусственной, по структуре напоминающей кожаные перчатки. Все разочарованно выдыхают. Они надеялись, что появятся вещественные улики против Кларк или Линкольна, после которых последний больше не сможет отпираться. — Рано вы поджали хвостики, друзья. На рукоятке также был обнаружен один образец отпечатков, принадлежащих… Снова пауза. Видимо, у Пенелопы настроение пообщаться в интригующей манере, но уставшим и измученным агентам не до этого. — Не томи, малышка, — произносит Морган. — Уже рассказываю, пупсик. Отпечатки принадлежат не кому иному, как Беллами Блейку. — Что?! Изумлению агентов нет предела. Все они переглядываются, потерянно смотря друг на друга. — Кроме этого, на лезвие найдена кровь разных групп крови. Удалось установить только сходство с группой крови Колсона. — Спасибо, Гарсия. Держи нас в курсе. Пенелопа отключается, а агенты всё ещё не могут отойти от свалившейся на них новости об отпечатках. — Но это же просто немыслимо… — срывается с губ Росси. — Достаточно умно, — комментирует Рид. — Она использовала орудие убийства, которое нашла в том месте, где её жених издевался над другими ребятами, а может, и даже над ней самой. Блейк был вхож в дом Гриффинов, он мог взять нож из набора, которым никто не пользовался. — Или Кларк сама ему дала этот нож, — рассуждает Прентис. — Это слишком сложная комбинация, вам не кажется? — Но это вполне возможно, — Аарон поднимается со своего стула. — И хотя это звучит безумно, возможно, девушка годами готовилась к этому похищению. На видео, снятых Блейком и его друзьями, её нет, но это не значит, что её там совсем не было. Быть может, она даже принимала участие в издевательствах, при этом не желала быть запечатлённой на видео. Внезапно в кабинет врывается весь взъерошенный и одновременно перепуганный Паркер, переключивший на себя внимание всех. — Офицер Портер приехал. Он сказал, что Конрад в больнице. — Майя? — подавленным голосом произносит Аарон. Вместо ответа Мэтт лишь кивает. Ему трудно дались и те слова, ибо эта девушка не просто кто-то, а дочь его напарника. Да и у агентов ноги подкашиваются, но не столько от усталости, а от отчаяния и сожаления: им не удалось спасти последнюю жертву.