***
— Кори опаздывает. Ну, где она? Неужели передумала? Мэй раздражённо посматривала на пустую пристань и гавань, в которой стояли корабли. Все они разделились, чтобы добраться до нужного им средства по отдельности, и теперь не хватало лишь Кори. «Глупая девчонка. Не смей подводить нас сейчас». Но Мэй ругалась из принципа. Она волновалась за неё куда больше, чем хотела этого показать. Для Мэй дерзкая Кори как-то совсем неожиданно стала близка. И богатая наследница всего состояния родителей просто не желала быть одинокой. Зуко… Зуко он принц, парень, и кто знает, что станет дальше с ними всеми. Но, наконец, из-за угла показалась угловатая и высокая фигура Кори. Она бежала со всех ног, её волосы были взъерошены, а зрачки расширены. Она казалась пьяной или так, будто только что победила в отличной схватке. — Ну, что так долго? — Прости, Мэй, я не хотела. А где все? Интересно, почему мы вообще пришли на грузовую пристань? — Зуко и Тоф с южной стороны. Тай Ли сверху на грузовых контейнерах, — Мэй глазами указала на свисающую ногу подруги. — Азула… эм… была где-то здесь вместе со своим телохранителем. И ты же знаешь правила, никогда не... — Никогда не оспаривай планы Азулы. Знаю. Ну, что, где наш корабль? Как его там? «Фригитта»? — Он прямо перед тобой, — Мэй указала на покачивающееся на волнах небольшое судно. Оно было меньше личного корабля Азулы и скорее напоминало… рыбацкую шхуну. Такое простое и непримечательное. Но у Азулы в голове всегда был тот или иной план, поэтому с ней не стоило спорить. Хвала Агни, что принцесса ничего не сказала по поводу одежды, и Мэй снова могла облачиться в своё платье с широкими рукавами, штаны и мягкую обувь, позволяющую ей бесшумно передвигаться по крышам. И конечно её оружие. Она любовно огладила рукой полные рукава маленьких острых лезвий, готовых в любую минуту поразить цель. — Дождёмся Азулу, — раздался сверху голос Тай Ли. — А то вдруг она решила посвоевольничать и украсть корабль, а мы об этом не знаем. Тогда будет очень неловко. — Зачем ей красть, когда можно приказать отдать тебе? — Секретная миссия, — Тай Ли легонько спрыгнула на землю, — помнишь? А вон и Азула! Отлично. Мэй начала подниматься на борт, и только тогда обнаружила нечто странное. Она не была в этом специалистом, но Зуко в последнее время увлёкся взрывчатыми составами и порохом для армии, поэтому его руки пахли аналогично. Порох и легко воспламеняющийся спирт? А это значит… Мэй едва успела прыгнуть за борт с криком-предостережением, когда вся шхуна просто взлетела на воздух. Мэй больно ударилась о каменные плиты причала и успела порядочно нахлебаться воды. Волны бились о камень одна за одной, а вода, вернее остатки их шхуны горели. Сердце бешено колотилось, и Мэй в полумраке, освещённом только лишь горящим судном, попыталась выбраться на берег. Для этого ей пришлось осторожно, не делая резких движений и не привлекая к себе внимания, проплыть в сторону. Она выбралась на берег, сумев зацепиться пальцами и специальной подошвой обуви за выемки в скользком камне, и только потом легла на спину, глубоко выдохнув. Но медлить в их ситуации было чрезвычайно опасно. Платье и волосы были насквозь мокрыми, но она цела и её оружие тоже. Азула как всегда была права — быть лидером означает, что за тобой постоянно следят. Поэтому нужна была секретность. Но на самой пристани уже не было спокойно как раньше. Мэй выбрала меньшее из зол, поэтому скинула своё мокрое и тяжёлое платье, оставшись в штанах и тунике, и взобралась на грузовые контейнеры, в которых торговцы хранили свои товары. Когда прогремел взрыв, Азула потеряла ориентацию в пространстве и упала, сбитая с ног кем-то тяжёлым. Не успела она открыть глаза, как ощутила болезненный удар под рёбра. И ещё один. От третьего она смогла увернуться и пустить в ход огненный хлыст. Азула поднялась, схватила выпавшую из рук карту и напоследок врезала сбившему с ног мерзавцу по почкам — на всякий случай. Порой эти громилы не сразу понимают, когда следует остановиться. Вокруг творилась полная неразбериха. Дым. Вспышки огня. Какофония звуков. — Мы восстанем, чтобы создать новую страну! — громко ревел чей-то мужской голос, призывая собратьев к оружию. — Страну, свободную от тиранов и королей! Мы поднимемся из-под земли и отгоним тени праведной волной! — «Коллективное лицемерие, прикрытое верой, столь же привлекательно, сколь и одиозно» — прошипела себе под нос принцесса и бросилась бежать. Её заметили. И судя по тому, что соперников в разы больше, им всем стоит как можно быстрее убраться отсюда. Грузовые контейнеры не только им были на руку. Азула не знала, кто поджидает их за следующим поворотом, но и выйти на открытую местность, где сейчас орудуют прихвостни Альвара и соответственно Джао из Отряда Сопротивления, было бы верхом глупости. Она успела заметить яркий камзол Зуко и нырнуть следом за ним. — Беги на другую пристань в порт номер 15, — произнесла девушка брату, возникая рядом. — Там наш корабль. И передай всем, кого заметишь. — А это что тогда было? — Зуко указал рукой на догорающий на воде фрегат. — Шхуна, которую взорвали, была приманкой. Мы отправимся по южной дороге. Так мы должны были поступить с самого начала. — Значит, даже ты делаешь ошибки, — Зуко увидел, как сестра нервно сжала губы. — Я не хотел… — Конечно, я делаю ошибки, — её рот скривился в полуулыбке. — Просто нечасто. — Ты знала о засаде? — Нет, предполагала. И приняла меры предосторожности. Этим я и занимаюсь, Зу-зу. — Ты могла бы сказать нам… — Это противоречит самой идее приманки. Шевелись, — Азула пыталась увидеть в сером дыме хоть кого-то знакомого, но её попытка обернулась поражением. — И убедись, что все взойдут на корабль целыми и невредимыми. — А что будешь делать ты? — Играть в отвлекающий манёвр, идиот. Конечно, побегу тоже. Меня не прельщает быть зажаренной заживо, когда мы даже не сели на корабль. Но у меня осталось одно незаконченное дело. Разделимся, — и она скользнула во тьму, наполненную гарью и дымом, выставив вперёд руки. Мэй ужаснула картина, которую она увидела. Как будто полчища кровожадной саранчи на пристани собрались головорезы и банды, наверное, со всей страны. В голове билась одна единственная мысль: «Азула была права». Уже минут пять Мэй стояла прямо, безучастно глядя на творящийся внизу беспредел, лишь изредка кончики пальцев нащупывали маленькие острия стрел. Два тонких и острых кинжала, прикреплённые к бёдрам чисто ради перестраховки, казалось, пели: мы тебе понадобимся. Наконец, из страха поднялась волна решимости, недолгая, отчаянная, сердце едва выдерживало бешеный ритм. Пора. Девушка едва слышно ступала по верхушкам контейнеров, двигаясь вдоль ряда и выискивая себе жертв. Это оказалось легко. Никто не ожидал опасности сверху. Мэй скользнула вниз и встала за спинами двух мужчин, атакующих её подруг. Затем молча помолилась и перерезала им глотки. Когда второй мужчина упал, она присела и задрала ему правый рукав. Под ним оказалась татуировка с маленькой змеёй. Ядовитые кобры. Так это расплата за разборки в Байсэ? Или что-то большее? Каким образом им удалось так увеличить свою численность? Двигаясь бесшумно, как и учила её Тай Ли Мэй пыталась предугадать место, где может быть засада. В этом лабиринте она находилась в невыгодном положении. Мэй нужно видеть цель, чтобы поразить её. — Эй! Резко дёрнувшись в сторону, Мэй покончила ещё с двумя. Из их шей торчали металлические звёздочки, обагренные густой кровью. Забирать или оставить свои звёздочки решилось простыми громкими голосами позади. Не теряя времени, Мэй прижалась спиной к холодному металлу контейнера и затаилась. Стрел осталось мало, а сколько ей ещё придётся сражаться, она не знала. Поэтому пальцы сжались вокруг рукоятки кинжалов. Давненько она не практиковалась. Она расправилась с ними двумя резкими взмахами кинжалов. Шесть тел, шесть загубленных жизней. Ей придётся долго каяться, чтобы искупить свою вину, но, по крайней мере, она помогла немного сравнять их шансы. Интересно, куда все подевались? Куда ей следует идти? У Азулы наверняка был готовый план, но её не было рядом. Мэй вытерла ножи о кожаные штаны и вернула их в ножны на бёдрах. Затем, взяв разбег, побежала к ближайшему контейнеру. Когда её пальцы вцепились в его край, она почувствовала острую боль в боку. Крик боли самовольно вырвался из горла, и Мэй отпустила одну руку. Она беспомощно повисла, хватаясь скользкими пальцами за край контейнера, и сжимала зубы от боли, пытаясь вытащить своё тело наверх. Ещё немного. Нужно успеть. Она успела увидеть устрашающего вида лицо, вполне способного проломить череп голыми руками. Он сдёрнул Мэй с контейнера и схватил за жилетку, грубо проворачивая нож в её боку. Мэй изо всех сил пыталась не потерять сознание. Когда он наклонился ближе и рассмотрел её лицо, то сразу воскликнул: — Я поймал шпионку девчонки! Я, Эйзен, сделал это. Омен и Яутжа позавидуют моей прыти. — Тебе стоило целиться… выше, — выдохнула Мэй, пока всё расплывалось перед глазами. — Не попал в сердце. — Ты не нужна нам мёртвой, дорогуша. Ты — настоящий подарок судьбы. Жду не дождусь, когда услышу все сплетни, которые ты насобирала для её прекрасного высочества. И её секреты тоже. Люблю хорошие истории. Отлично. Если Мэй выживет, она порадуется за то, что так популярна. — Могу поведать тебе конец этой, — с трудом выпалила она. — Но он тебе не понравится. — Неужели? — он ударил её об контейнер, и Мэй пронзила мучительная боль. Как только её ноги коснулись земли, из раны в боку полилась кровь. Эйзен сжал её плечи, не давая пошевелиться. Неужели её ждёт такой конец? — Почему? Почему ты делаешь это? — прохрипела она, хватая воздух потрескавшимися губами. Боль была невыносимая, но Мэй старалась отвлечь его. Сверху она видела, как сражаются Тоф и Кори: каменные стены окружили небольшой район грузовых складов. Если Азула направила всех на другую пристань, то им необходимо выиграть время. — Почему ты против агх… своих? — Мне без разницы на своих и чужих. И если я не справлюсь, мир от этого не рухнет. Самое худшее, что может случиться: мне не заплатят. — А твоей стране? — едва слышно пробормотала Мэй. Она скрестила щиколотки и услышала обнадёживающее клацанье. Эйзен сплюнул. — А что эта страна сделала для меня, девчонка? У меня нет ни своей земли, ни жизни, только униформа и сабля. И неважно, кто на троне: Великий мудрец или очередной бесполезный Хозяин Огня. Вместе мы построим новый мир. Но сначала нужно сжечь старый! Даже его голос был наполнен нездоровым фанатизмом. — Ты знаешь, как победить скорпиона? Тот рассмеялся. — Несёшь чушь перед смертью? Не умирай слишком быстро. Твою рану мы залатаем. У нас есть свой целитель. Ломает кости он лучше, чем лечит, но для тебя сделает исключение. Мэй судорожно вздохнула. Ей нельзя в плен. Всё или ничего. На коленях девушки поверх удобных штанов всегда располагались небольшие щитки. С их помощью девушка проворно взбиралась на стены или крыши, поскольку не обладала врождённой гибкостью Тай Ли. Но было и ещё кое-что в них помимо удобства — тоненькие стальные лезвия, спрятанные в каждом из них. — Секрет в том, — выдавила девушка, — что нельзя сводить глаз с его хвоста. Она подняла колено и вонзила лезвие Эйзену между ног. Тот заорал, наверняка привлекая к ним внимание, но отпустил её, зажав руками кровоточащий пах. Мэй закусила губу до крови, стараясь зацепиться за край контейнера. «Ну, где же вы все?» Боль была ужасна, но она знала, что если расцепит руки — никогда уже не сможет открыть глаза. «Лезь, Мэй. Лезь». Она с трудом закинула ногу ровно тогда, когда Эйзен очухался и принялся грязно ругаться, пытаясь повторить её манёвр или вызвать подкрепление. Да сколько их ещё? В глазах помутилось. Мэй нащупала почти безжизненными пальцами острую грань звёздочки, отчаянно напряглась и выпустила её на волю. Тихий вскрик и она поняла, что попала. Это семь. Она подняла взгляд на ночное небо. Звёзды. Так близко. Стало очень тепло. Кровь покидала её тело, скапливаясь отвратительной лужей прямо под ней. Послышались крики, неприятный запах палёной плоти, далёкий звук деформации металла. Мэй сглотнула. «У родителей есть Том-Том. Надеюсь, они хотя бы будут скорбеть по мне». Она отползла от края контейнера, надеясь, что у неё есть в запасе пара минут, и поприветствовала кинжал, как своего лучшего друга. Лучше так, чем терпеть пытки борцов за справедливость или как они себя величали. «Пусть духи примут меня». Мэй прижала кончик ножа ниже груди, между рёбер — стрела в её сердце. Но не успела. Кто-то до боли сжал ей руку, заставляя выпустить кинжал. — Пока рано, Мэй. Голос, напоминающий скрежет от трения камня об камень. Её глаза распахнулись. Зуко. Он взял её на руки и спрыгнул с контейнеров, подвернув явно повреждённую ногу. Девушка застонала, когда они упали на землю. — Мы выиграли? — Ну, я же здесь, не так ли? Должно быть, он бежал. Её тело больно билось об его грудь с каждым резким шагом. Он не мог одновременно нести её и разговаривать. — Я не хочу умирать. — Сделаю всё возможное, чтобы найти тебе занятие поинтересней, любимая. Мэй закрыла глаза. — Продолжай говорить, родная. Не ускользай от меня. — Но именно это получается у меня лучше всего. Ты всегда это твердишь. Он обхватил её крепче. — Я всё ещё злюсь на тебя. — На меня? За что? Но Мэй закрыла глаза — так было куда проще. — …Просто потерпи до корабля. Открой свои чёртовы глаза, Мэй! Она пыталась. Перед глазами всё плыло, но она могла разобрать находящиеся в беспорядке волосы принца и горькую складку около его губ. Ей вдруг вспомнилась их первая встреча во дворце. То, как пылали её щёки от того, что он увидел её падение. И то, как она, желая скрыть свой позор, победила Зуко в драке. И то, как отчаянно влюбилась в его образ и харизму. Как на балах и чайных вечеринках знакомые девушки, прикрываясь веерами, шептали, что с радостью пригласили бы его к себе в комнату. А у неё мурашки бежали по коже, стоило ей пересечься с Зуко взглядами. Тогда он и понятия не имел, что руки Мэй будут запятнаны кровью по локоть навечно. И то, как тёмной ночью в дворцовом парке, она как шпионка ждала принца лишь под светом луны. И его горячие поцелуи. И их первая ночь вместе. Ты мой огонь. А Мэй до сих пор не произнесла слов признания в любви. — Я могу помочь тебе, — повторила она теперь, путаясь в мыслях. — Помочь в чём? Мэй не могла вспомнить. Ей нужно было что-то ему рассказать. Но это уже не имело никакого значения. — Говори со мной! — Ты вернулся за мной. — Я всегда вернусь за тобой. Теперь она вспомнила. Зуко задолжал ей извинение. Они поссорились этим утром. Он назвал её удобным украшением мужчины. — Попроси прощения. — За что? — Просто скажи это. — Я прошу прощения, Мэй. Не закрывай глаза. Мы почти пришли. Все уже на месте. Все целы. Все ждут тебя. Ты знаешь, что ты сделала? Спасла нас всех, Мэй. — Я любила тебя всю свою жизнь, Зуко, — прошептала она сквозь слезы. — У нашей истории не будет конца. А затем её поглотила темнота. Мэй счастливо выдохнула.***
Прошло всего около получаса, как все они взошли на борт настоящей «Фригитты», которая была не в пример лучше первого судёнышка. Хотару молча наблюдал за Азулой. Та облокотилась на борт корабля, и сосредоточенно глядела вдаль. Её пальцы нервно отбивали чечётку, а губы были сжаты в тонкую линию. На самом деле Хотару уже ничего не понимал, но осознавал, что принцесса ввязалась в нечто опасное, исход которого невозможно предугадать. «Защити её». Они все смогли выбраться относительно здоровыми и живыми. Все, кроме Мэй — будущей невесты принца Зуко. Она спасла их всех своим криком. А затем сгинула под горящими обломками и холодной водой. После Хотару самолично вынимал металлические звёздочки из тел погибших, чтобы вернуть их Мэй. Азула была напряжена. Остальные молчаливы и замкнуты. Раненная Мэй лежала в каюте и боролась за жизнь. Она потеряла очень много крови, была крайне слаба и истощена. — Мэй справится, — неуверенно протянула девушка Кори, в данный момент облачённая в мужской наряд — короткие волосы ей это позволяли. — Мэй — семнадцатилетняя девушка, которая в данный момент лежит без сознания на столе. Возможно, она даже не переживёт эту ночь! — Переживёт, — ответила Азула, и что-то свирепое мелькнуло у неё в глазах. Хотару подозревал, что принцесса достанет девушку даже из мира духов, если придётся. — Надеюсь, их смерть была мучительной. — Тоф! — Что?! — всплеснула руками слепая бандитка, буквально перевернувшая удачу к ним лицом. — Нельзя быть одновременно милосердной и невозмутимой. Это немного расслабило всех. Хотару поискал глазами Тай Ли, которая нынешней ночью просто поразила его воображение. Она двигалась то плавно, то резко. Появлялась за спинами своих противников и карала их маленькими и нежными ручками, как безжалостная фурия. Могла замедлить их сердцебиение, могла остановить доступ воздуха к лёгким, могла лишить тело подвижности на время или навсегда. Могла забирать жизни, не используя оружия. И, тем не менее, увидев её спящее тело сейчас, свёрнутое в клубочек на лежанке, Хотару почувствовал какую-то лёгкость внутри. По крайней мере, теперь она снова выглядела собой, её каштановые волосы, заплетённые в косу, слегка растрепались и завились от влаги, а веки сонно прикрылись. Нормально ли быть так сильно очарованным тем, как кто-то неуклюже развалился в кресле? Утомилась, оказывая первую и необходимую помощь своей подруге. — Она хуже него, — Хотару приблизился к Азуле, потирая челюсть: у него была разбита губа, поэтому приходилось прикладывать усилия, чтобы были не заметны трудности с произношением. — Сочувствую её мужу. — Брак не для неё, — отрезала принцесса почти мгновенно, наконец, возвращаясь к реальности. — Почему? — Не для неё и всё, — она покачала головой. — Она рождена для сражений. Рождена для войны. Ты ещё увидишь, какой она станет, когда вырастет. Весь мир это увидит. Тоф будет одной из влиятельнейших женщин. А благополучие влиятельной женщины — это общественный интерес. Просто представь, сколько миров может рухнуть, будь она чем-то разочарована. Или хуже того — кем-то. — А мне она нравится, — произнёс Хотару, мечтательно поглядывая на Азулу. — Бесстрашная. Азула рассмеялась. — «Бесстрашный» — синоним «глупого». И на твоём месте, я бы не стала говорить ей это в лицо. Хотару хотел бы продолжить этот разговор, но Азула вдруг поменялась в лице. — Если бы я знала, откуда им стало известно о нашем отплытии. Если бы я нашла предателя. Кто он? Хотару… если я узнаю, что ты каким-то образом… Хотару взял Азулу за руку и поцеловал тыльную сторону её ладони. — Моя безжалостная Азула, в этом случае я сам дам тебе клинок. Почему ты отказываешься быть собой рядом со мной? Настоящей собой, я имею в виду. — Я принцесса, Хотару. Я не могу позволить себе такую роскошь, как быть собой. — Я это вижу. Твоя красота является тебе дополнительной бронёй. Она хрупкая, показная. Но что внутри тебя? Сталь. Храбрая и несокрушимая. Она не нуждается в починке. Ты сильная, Азула. И если бы ты могла умерить свою силу с помощью… — Сострадания? Доброты? Милосердия? — Почему бы и нет? — он не сводил с неё глаз. — Хотару, я даже не знаю, с чего начать… — Она затихла, когда они проходили мимо дремавшей Тай Ли, чтобы не разбудить её. — Возможно, кто-то считает моего отца монстром, думает, что это он развратил мою душу, вселив в неё жажду власти, и, возможно, ты считаешь точно также… в глубине души. Пытаешься отыскать мне оправдания. Но я надеюсь, что ты поймёшь однажды: жажду власти нельзя привить, с ней рождаешься. И я с ней родилась. Хватит строить из себя монахов — все мы полны пороков. И я люблю своё положение, люблю власть и люблю всё то, что меня окружает. — Я хочу поцеловать тебя, — Хотару не думал, что это получится так требовательно. Азула остановилась, запнувшись, и обернулась на него. Её приподнятая выразительно бровь говорила лучше любых слов. — Ты уже целовал меня, — выдохнула Азула, нервно оглядываясь назад. Но Тай Ли спала, устало склонив голову на грудь. Что бы ни говорил ей Хотару раньше, как бы ни пытался делать вид, что ненавидит, ей была известна его главная слабость. И это она. Сейчас же он стоял ровно. Его лицо излучало спокойствие, плечи были горделиво расправлены. В мгновение ока главнокомандующий превратился в истинного аристократа. А его губы растянулись в улыбке. — Я хочу поцеловать тебя снова. — О-о-о… — выдохнула Азула. Она не заметила, как тот придвинулся ближе. Его губы замерли в нескольких сантиметрах от её губ. А сердце… сердце Азулы пустилось в перепуганный галоп. С чего бы вдруг? «Это же Хотару!» — напомнила себе Азула. «Он просчитал каждый свой шаг, чтобы остаться с тобой наедине». Не то чтобы ей не хотелось поцеловаться с ним. Но гордость Азулы была крайне задета его нарочно холодными словами про то, что у него было множество интрижек, после их расставания. — Я хочу поцеловать тебя, — повторил Хотару, — но не стану этого делать. По крайней мере, до тех пор, пока ты не начнёшь думать обо мне, вместо того чтобы пытаться думать о нём. О нём? Азула резко отпрянула от мужчины, и смерила его красноречивым взглядом. — Азула… — Знаешь, Хотару… быть для кого-то причиной душевных страданий — ох, это самая сладкая пища для моей гордости. В следующий раз подбирай нужные слова, — она развернулась и ретировалась подальше, не оборачиваясь.