Azula's dragons

— Может, я это и не ради отца... Может, я хотела доказать, что на многое способна? Чтобы глядя в зеркало, видеть человека достойного? Тарин на мгновение застыла перед застеклённым окном, всматриваясь в своё отражение, а после снова вернулась к своей работе. Она была рождена для этого: следить и убивать. Так почему же сейчас ей не хочется этого? Но она вынуждена была медленно продвигаться вперёд, по возможности подсказывая дорогу своей цели. Группа из парней и девушек была необходима Джао. А что необходимо Джао — он это получает. Тарин скривилась при одной мысли о том, для кого она делает всю грязную работу. Её мать была идеальной женой, за исключением того, что не подарила мужу сыновей. Поэтому и делала всё по указке отца. Но Тарин её не винила. Так уж устроен мир. Она боялась стать изгоем. Впрочем, это всё равно произошло. В детстве маленькая Тарин радовалась, когда удавалось увидеть отца. Он часто пропадал, его семья не видела его месяцами. Тогда мужчина лишь начинал свою интрижку с властью — сначала осторожно, но пристрастившись, стал более уверенным, стремительным и жестким. Для Джао власть была просто восхитительна и доставляла ему куда большее наслаждение, чем он мог вообразить. Она выжимала из него все соки так, что даже на жену и дочь не оставалось сил. Пока он не осознал, что может обладать ими всеми. Одновременно. До тех пор, пока эта самая власть не заменила ему его семью. И уже тогда, когда мужчина прибывал, её мать старалась быть покорной и терпеливой. Она заставляла Тарин быть скромной и послушной и не вызывать его гнева. Позже Тарин поняла, что она всегда боялась, когда он приезжал. Особенно, если на его лице было недовольство. Она легко могла вычислить его. Позже научилась этому и Тарин. Жизнь научила. Тогда Джао ещё трепал её по голове и обычно спрашивал: как проходят её дни, какие игры ей нравятся. Мама научила Тарин придумывать, если она не знала правильный ответ. Девочка почти никогда не играла. Она занималась под присмотром своей матери гимнастки. Единственным развлечением маленькой Тарин было совместное занятие с мамой — поиски сокровищ. Тарин нравилось устраивать обманки и всякие загадки и расставлять их повсюду, пока не обнаружится сокровище. «Быть незаметным — это талант, — утверждала мама. — Здесь нужен самоконтроль и большая дисциплина». Но ей необходимо было врать, чтобы выглядеть нормальной девочкой, какой её хотели видеть. Мать твердила дочери, что у них любовь, когда, повзрослев, девочка убеждала женщину уйти. Но это не было ею. Это было насилие. Однажды она воспротивилась и… поплатилась за это. После того, как она умерла — замученная его собственными «друзьями», опозоренная и уставшая от жизни, он вышвырнул маленького ребёнка десяти лет от роду без гроша в кармане со словами: мы посмотрим, сможет ли эта тепличная роза выжить среди таких условий. Тогда же Тарин и поклялась сама себе, что ему стоит быть осторожным — эта тепличная роза намерена расцвести и отрастить острые шипы. С той поры, как она впервые научилась говорить, Тарин умудрялась находить выход из любой ситуации. Родители никогда не могли даже придраться к ней — у неё всегда было наготове объяснение или оправдание произошедшему. Она очень любила и уважала свою мать, причём значительно больше, чем отца, которого считала жестоким. Девушка была старательна в учёбе, однако в её планы не входило быть первой во всем. Напротив, она бы просто хотела весело провести время, если бы была такая возможность. Но уже при жизни её начала окружать смерть. Тарин было всего десять, когда оказалась на улицах Вонсана. И не умерла лишь потому, что отец вернул её также просто, как и выгнал, чтобы использовать как инструмент, вернее как оружие. В то время как Тарин стала достаточно взрослой, чтобы самой о себе позаботиться, она лишилась почти всего человеческого из-за долгих и жестоких тренировок. И пока большинство детей играло с куклами или деревянными мечами в своих тёплых домах, Тарин пришлось часами отрабатывать сложнейшие комплексы упражнений, совершенствуя своё тело и реакции, зная, что её трудам не будет ни конца, ни вознаграждения. Остановиться означало умереть. Поэтому убивать начала она. Ей пришлось научиться драться, потому что у неё не было другого выбора, потому что она хотела выжить. Она плакала в ночь своего первого убийства. Начавшаяся после холодной ночи на голой земле лихорадка выжгла всё доброе, что в ней оставалось. Выживать оказалось не так уж и трудно, если забыть о порядочности. Первое правило: найти того, кто мельче и слабее, и отобрать всё, что у него есть. Боец она была неопытный, но стойкий. Проходя мимо «питомника», как называла сама девушка это заведение, её сердце учащённо забилось, и кровь зашумела в ушах. Позолоченный фасад с решётками на окнах стал её пристанищем на многие годы. «Дом Экзотики» — вот его правильно название, походил на многоуровневую клетку. Любая девушка на любой — самый извращённый вкус. Звериные имена оставались, а вот девушки появлялись и пропадали. Тарин недолго прожила на улице в компании себе подобных — брошенных мальчиков и девочек, желающих стать кем-то больше, чем они сейчас есть. Потом её обнаружила Су Лин. Маленькой попрошайке нашли дом. Но никто не получал свою долю, работая на Су Лин. Они лишь отрабатывали благодарность. Так Джао показал, какой будет жизнь Тарин без его помощи, так он показал, что без него она — никто. «Борись, Тарин». Потом, девушка научилась скрывать силу так же искусно, как шалости. Как и учителя в поместье отца, Джао думал, что знает, на что способна дочь. Но он ошибался. Он не слышал их тайного языка с мамой, не понимал их решимости тогда, не смог обнаружить этого и сейчас. Не раскрывай своё владение кинжалом. Не раскрывай свою власть над чарами. Не демонстрируй всё, что ты умеешь. Выказывай силу через бессилие. Не заметил того момента, когда девочка перестала нести свою слабость как бремя и начала носить её как обличье. Она была молодой, быстрой, ловкой и точной. Она ни на что не отвлекалась, потому что единственное, чему научилась в совершенстве — это убивать. Тарин владела двумя проклятыми кинжалами, как она их называла, изготовленных по приказу Альвара, чтобы убивать неугодных. Джао называл их Убийца Королей, он верил, что именно она принесёт возмездие и освободит ему путь от династии неугодных. И пока Джао продолжал свои игры, Тарин зарабатывала свою репутацию. Так, спустя несколько лет появилась легенда, что клинки способны были выпивать кровь жертвы и поражают её смертельным ядом, не оставляя следов. Раны, сделанные Убийцами Королей, принимают необычный вид, и никто не может точно сказать, каким оружием была убита жертва — ножом, топором или копьём. Тарин не стеснялась применять свои знаменитые кинжалы. Расслабься, это просто жизнь. И она закончится быстрее, чем ты поймёшь. После первой же царапины жертва начала в ужасе вопить, что её кровь горит. Боль заставила её рассказать что угодно, лишь бы пытка прекратилась. Когда они сообщали необходимую информацию, яд убивал их. Она показала отцу, что достойна стоять рядом с ним. Едва Тарин исполнилось шестнадцать лет, Джао выкупил её у Су Лин. На прощание женщина прошептала: ты снова станешь ходить в моих перьях и блистать перед своими клиентами. Я умею ждать. Но ни тогда, ни после Тарин не допустит этого. Тяжесть кинжалов в руках лишь слегка успокоила натянутые нервы. На её кинжалы можно было положиться. Они придавали ей ощущение, что она рождена с собственными когтями. Что с ней не так? Она — Тарин! Ей больше не нужно бояться Су Лин. Отец выкупил её. Освободил. Она больше не рабыня, а ценная помощница Джао, похитительница тайн, лучшая в городе! Всех нас ждёт смерть — я лишь помогаю встретиться с ней раньше. Проблема была только в том, что Тарин больше не знала, какова её цель. Когда она была маленькой, всё казалось просто — улыбка мамы, подъём на метр выше по туго натянутой верёвке, апельсиновое печенье в белой обёртке. Затем надо было освободиться от Су Лин и «Дома Экзотики», а после этого просто пережить день, становясь с каждым утром сильнее. Теперь она не знала, чего хочет. Но сказать могла одно. Её тело всё ещё во власти Джао. А вот её душу он не получит никогда. Никогда.

***

— Эй, можешь помочь? — гнетущее напряжение нарушилось тихими всхлипами, а после неуверенным вопросом. Азула враждебно уставилась на заплаканную девицу в дорогом наряде, сидевшую на земле. Распущенные волосы, драгоценности на шее и пальцах, меховой ворот. Типичная аристократка из местных. Но если Азула пройдёт мимо, то потеряет свой шанс пробраться в поместье Джао — каменной громады на востоке. Эта простушка сможет ей помочь. Принцесса кивнула. — Ты торговка? Или служанка из поместья на горе? Азула крепко сжала кулаки, понимая, что дойдя так близко к цели, просто не имеет права всё разрушить. Она неопределённо кивнула. По её одежде действительно было не определить статус и положение Азулы. — Как ты догадалась? — В этом маленьком городке в горах, где я родилась и прожила всю жизнь, после заката, как правило, ничего особенного не случалось. Я уже тысячу раз пожалела, что пошла сюда за душистыми травами, растущими только здесь, чтобы сделать подарок матушке. Совсем никто не знал, что я тут. Даже слуги. Моё имя Тарин. Капризная, бесполезная обуза. Так окрестила свою навязчивую попутчицу Азула. С подвёрнутой ногой та медленно шла за Азулой, беспрестанно болтая. Поначалу девушка ещё прислушивалась, а после погрузилась в свои мысли, стараясь поддерживать их небольшой темп. — А ты кем работаешь? Прачкой или посудомойкой? Я велю отблагодарить тебя и выделить у наших благодетелей лучшую комнату. — Премного благодарю, — саркастично фыркнула Азула, продолжая путь. Уже стали видны главные ворота. Попутчица замедлила ход, неловко споткнувшись. Азула обернулась к ней, чтобы поинтересоваться, в чём дело, когда ощутила, что Тарин неловко навалилась на неё. Но та постаралась восстановить равновесие. А затем, склонившись над самым ухом принцессы, она прошептала: — Кстати, перед тем, как мы распрощаемся, я преподам тебе один урок: «Никогда не доверяй незнакомкам». В руках у той, что совсем недавно была беспомощной девушкой, появились ножи, их лезвия ярко блестели. Ловушка — отступать больше некуда. Не у неё одной были секреты. А эти ещё и несли смерть. — Но почему? — выдохнула Азула, когда Тарин сильнее прижала нож. — Потому что охотник — это я, — она равнодушно пожала плечами, буквально на глазах меняя ипостась. — Ничего личного, просто ты моя цель. Понимаешь? Азула бессильно застонала, не в силах двинуться. Она поняла, что её вели в ловушку целенаправленно, и теперь её единственный шанс избежать уготованной ей судьбы — избавиться от противницы. — Но я же хотела тебе помочь! — Все всегда хотят, — сладко промурлыкала наёмница. — Мало кто останется равнодушным при виде хорошенькой девушки в слезах. Необходимо отвлечь её и атаковать. Пусть даже тем самым она себя выдаст. Азула сделала подсечку, и успела уклониться от летящего в неё кинжала. — На кого ты работаешь? — Моя работа — смерть, и она — священна. Азула поразилась ловкости девушки. Она двигалась со скоростью вспышки света, словно сама была клинком, рассекающим тьму. Её ножи работали в тандеме — влево, вправо. Азула позволила своему телу реагировать самостоятельно, уклоняясь, скорее, инстинктивно, нежели как-либо иначе, и пятясь от своей соперницы, но так, чтобы не упасть, и при этом искала особенности противницы. У каждого человека есть особенности. И они же выдают слабое место. Но эта… у неё даже не было определённой наступательной стратегии. Она гнулась, как тростник, когда это было необходимо, подкрадывалась, как кошка, и отступала, как дым. У неё не было одного стиля, который Азула могла бы скопировать или предугадать. Главное — показать сопернику, что лучший на поле — ты. Принцесса легко оттолкнулась ногами от пола и преодолела оставшееся расстояние уже в прыжке, выпуская пламя. Но всё чего добилась — это усталости и ещё более скудной видимости в этой местности. — Можешь сражаться, но убежать тебе от меня не удастся. Она лучше меня. От этого знания пованивало гнилью, словно Азула впилась зубами в заманчивый плод, а он оказался испорченным. Азуле едва-едва удалось ранить соперницу, пока та не сделала этого с ней. Но если она и чувствовала боль, то никак этого не показывала. В её руках по-прежнему были зажаты два изогнутых клинка, которые двигались в прерывистом ритме, пока она преследовала Азулу, методично загоняя её в угол. — Мне нравится твой настрой, лапушка. Не припомню, когда в последний раз кто-то пролил мою кровь. Ты лучше, чем я думала, — произнесла девица с лёгкой отдышкой, удивив Азулу своей откровенностью. Её глаза помутнели от боли, рука на груди окрасилась алым и стала склизкой от крови. Тем не менее, её осанка была прямой, и она держала равновесие. — Предлагаю перемирие. — Наше перемирие начнётся с твоей смерти! — Азула создала огненное кольцо, постепенно сужая его. Она выбралась бы, только оставив своё оружие. Наёмница так и поступила. У Азулы появилось преимущество. — Нет ничего постыдного в поединке с достойным соперником. Это значит, что ещё есть чему поучиться и напоминает, что всегда нужно оставаться скромным. Девушка вдруг опустила голову и убрала нож в ножны. Затем отдала честь, прижав кулак к сердцу. Азула настороженно ждала. Она нормальная? Ни одна драка не заканчивается признанием заслуг противника, но её соперница следовала какому-то своему кодексу. И какой бы бездушной не казалась принцесса, убийство сейчас не входило в её планы. — Я знаю, что такое скромность, — повторила девушка, склоняя голову. — А ты узнаешь, что одни предназначены для служения, в то время как другие предназначены для правления. Лицо противницы вдруг моментально ожесточилось. Она разжала ладонь и сильно дунула. Азула увидела облачко красной пыли и отпрянула, но было слишком поздно. Глаза защипало. Что это такое?! Не важно. Она ослепла. — Я поймала «Самую разыскиваемую Джао!» Вопрос: на кого ты работаешь, отпал сам собой. Азула судорожно тёрла глаза, чтобы хотя бы не потерять её из виду. Она лишилась магии, лишилась зрения. Какие сюрпризы ещё приготовила ей жизнь? Всё шло совсем не по плану. А затем Азула вновь почувствовала странный сладкий запах, который преследовал её от самого тупика пекарей. Сонный порошок, — догадалась она, поскольку мгновенно ощутила слабость и лёгкость. Руки разжались, и её спасительный кинжал выпал из рук. Она по-прежнему ничего не видела. — Тут такая ситуация,— обратилась девушка к почти ничего не чувствующей Азуле. — Я попала в трудное положение. В каком-то смысле посягнула на то, что не принадлежит мне. Но если я преподнесу тебя на блюдечке моему господину, то он, возможно, не станет насылать на меня свой гнев. Значит, с этого момента ты — мой туз в рукаве. Собственно говоря, с этого момента я буду называть тебя просто Туз. Азула покачнулась, но мир вертелся вокруг неё, а ноги не держали принцессу. — Знаешь, Туз, я планирую неплохо на тебе заработать, — весело продолжила та, подхватывая Азулу под левую руку. — Ничего личного. А теперь, погружайся в сон. Азула сопротивлялась, но сон все равно её настиг. Последней её мыслью было: я очнусь и покараю их всех. «В этом и все беды, — подумала Тарин, когда её руки отяжелели от веса пленницы, — доверься не тому человеку — и тебе крышка».