***
— Отец, скажи хотя бы, зачем заставлять её делать это? Тарин никогда не демонстрировала для него своего истинного лица. Робела, смущалась, как будто бы ей было тяжело взаимодействовать с окружающим миром, включая и собственного отца. Вопреки всем своим обычаям, Тарин навестила безмятежно спящую пленницу, когда узнала, кто она. Принцесса. Как её бессердечные родственники могли учинить заговор против столь могущественного правителя? Они не завоеватели ― им и так принадлежит мир. А Джао и Альвар посмели желать запретного, втянув в свою безжалостную игру её. — Потому что она никогда не сможет выбраться, а мне будет приятно видеть её провал. И ещё приятнее видеть то, как она склоняется передо мной. Девушка вздрогнула, а сердце начало пульсировать сильнее. Принцесса была юна, но для Джао она представляла собой самое величайшее сокровище, которым хотел бы владеть. Ненависть горькой волной опалило внутренности девушки. Он уничтожил её мать и свою жену, ради наследницы с королевской кровью, которая даже младше, чем его родная дочь. Тарин поправила волосы с вплетёнными в них листиками, и огладила нежно-коричневый шёлк платья, подчёркивающие изгибы её груди и бёдер. Чувства — это то, что можно рассказать лишь самой себе. Умение хранить секреты равно выживанию с такой роднёй. Тарин всегда росла зеркалом, отражающим то, чем она могла бы стать, но не стала. Джао никогда не видел в ней опасности, потому что верил, что собственная дочь всегда будет на стороне отца. Но он не сделал ничего, чтобы добиться любви и уважения Тарин — с каждым годом уничтожая малейшие крупинки страха перед его властью. А чего хочешь ты? — Повернуться спиной к Авешоту и никогда больше не слышать этого названия. Есть женщины, созданные для любви, и есть женщины, созданные для интриг. Тарин мечтала никогда не знать той жизни, что имела сама. Но для этого необходимо было решиться на тот самый отчаянный шаг. — Иногда ты забываешь, что есть разница между хитроумными выходками и жестокостью. Это жестоко. — Твоего мнения никто не спрашивал, Тарин. Иди прочь. Но она в очередной раз промолчала. Так поступают все грешники: они молчат и тем самым лгут. — Да, отец. Почему я должна платить за ошибки родителей? Может быть, я изменю мир. Может, выберу другой путь. Теперь это мой собственный выбор. Меня зовут Тарин. И это моя история. Свою пленницу Тарин увидела не сразу — та сидела в углу, сжавшись и обречённо глядя на посетителей, но едва встретилась взглядом с наёмницей, медленно настороженно поднялась. Тарин в который раз убедилась, что захваченная принцесса не зря считалась красавицей: ещё юная, лет около шестнадцати-семнадцати, с длинными разметавшимися волосами чёрного агата, длинными ресницами, красивыми руками с тонкими пальчиками. Отец всегда выбирал себе лучших игрушек. И всегда знатных. Но эта девушка была хороша даже для него. Неожиданно для самой себя Тарин ощутила жалость к этой принцессе, которой предстояло стать игрушкой отца-садиста и его возвышенных планов. Неожиданно нахлынуло уже давно ей забытое чувство горечи от дикой несправедливости этого мира. — Азула? Так ведь тебя зовут? Девушка не ответила, только внимательно и враждебно посмотрела на неё своими янтарно-карими злыми глазами. «От злости потемнели», — отрешённо подумала Тарин, продолжая разглядывать её. И чем больше смотрела, тем сильнее уверялась в своей идее. В глазах принцессы тлел рассудок, и ежесекундно разгоралась ярость. Казалось, ей правит хаос и жажда, милосердия от неё никто не получит. Она внимательнее посмотрела на гордость Нации Огня и с удивлением ощутила силу, таившуюся в этой хрупкой фигуре. Интуиция, которой Тарин привыкла доверять за множество лет, шептала и требовала ей вмешаться, присмотреться к ней. Рассудок твердил, что она обуза и лишь помешает ей, но внутренний голос шептал: «Не побрезгуй ей, займи чужое место и сыграй не свою роль. Сделай всё, лишь прекрати чёртово смирение». — Зря молчишь, — продолжила Тарин, — я могла бы помочь тебе. — Так я — пленница Джао? — голос у принцессы недавно очнувшейся от дурмана, но уже побеседовавшей с Джао был такой же злой, впрочем, как и взгляд. Гордая, даже в такой ситуации гордая. Джао втопчет её в грязь со всей её же гордостью. — Ты, скажем так, под его защитой. Пока. — В чём разница? Выражение лица стоявшей напротив девушки было невозможно прочитать. — Молись, чтобы никогда не узнать. — Помочь? В чём? — Например, я могу вытащить тебя отсюда. Принцесса настороженно обвела её взглядом. Она не верила ни единому слову, это было очевидно, но всё же произнесла: — Тогда помоги моим… слугам найти меня. — Это невозможно. — Тогда какой от тебя толк? Кто ты вообще такая, чтобы предлагать мне что-либо? Откуда-то издалека послышался характерный шум приближающихся шагов. Тарин резко дёрнулась, на секунду потеряв самообладание, потому что знала, с кем ей предстоит пересечься. — Он не должен забрать ваш трон, — прошептала она одними губами, убедившись, что принцесса правильно её поняла. — Иначе он уничтожит наш мир. Вы не знаете Джао так хорошо, как я. Если ты не послушаешься, он правда уничтожит вашу династию. Ему хватит на это сил.***
Джао посещал её каждый день в отличие от той таинственной наёмницы Тарин, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Но именно её слова продолжали поддерживать призрачную надежду Азулы на то, что ей удастся сбежать. Азуле едва удавалось не морщиться от брезгливости, когда его пальцы гладили её лицо, щёки и губы. Принцесса осознала, что Джао никогда не хотел её смерти, в отличие от остальной её семьи. И то, потому что её внешность заставила его гореть жаждой обладания непокорной принцессой. Но, пока он следовал своему плану, Азула оставалась хоть и заключённой, но нетронутой. По прошествии нескольких дней Азула начала жалеть, что приказала Зуко молчать о том, куда она направилась, и продолжала надеяться, что непокорный брат нарушит данное ей слово и предпримет хоть малейшую попытку к её освобождению. — Не передумала? Азула резко отпрянула от стены, обнаружив таинственную наёмницу-призрака, которая оказалась лучше неё. В этот раз на Тарин снова было богатое одеяние, никак не подходящее её социальному положению. — Кто ты? — Если я признаюсь, — горько хмыкнула девушка, — ты никогда не доверишься мне. Прошу прощения за нашу схватку — но мне необходимо было захватить тебя. — А сейчас? Почему я должна доверять тебе снова? Твоя ложь красива, но ты заодно с ним. — Я никогда не приму сторону отца, — неожиданно злобно выплюнула Тарин, и отвернулась от Азулы. — Отца?! — Джао не только отдаёт мне приказы, но ещё и является моим отцом, — пожала она плечами. — А как твоя мамочка относится к тому, что он хочет меня? — Ублюдок уничтожил её своими собственными руками. Она умерла у меня на руках, повторяя: «Я не хочу умирать». Неважно, как сильно мы преданы ему и как долго выполняем его приказы. Я подумала, если бы многие знали чем это могло закончиться, они бы не захотели становиться частью всего этого. Тарин с ненавистью посмотрела наверх, где располагалась резиденция Джао. Она бы не явилась сюда и не отослала охрану, если бы не была уверена, что Джао не нарушит их уединение. — Ты думаешь, я жила окружённая любовью, вседозволенностью и развращённая этими нелепыми выдумками моей жестокой родни? — Нет? — принцесса насмешливо выгнула бровь. Она уже успела составить о сопернице представление: очень красива, но достаточно горда, чтобы не спекулировать своей красотой, умна, но не стремится при этом никого унизить, терпима, прогрессивна и чрезвычайно, до надменности, независима. А ещё покорна, стыдлива, наивная, но в то же время совершенная машина для убийств. И нуждается в помощи Азулы, как и та в её. — Нет, — Тарин не видела смысла скрывать то, что рано или поздно должно было стать её козырем. Детство с Джао простым не было. Ни один ребёнок не должен жить на улице при живых родителях. Но сейчас, она была даже рада, что выросла не здесь. Этот особняк не был её домом, скорее темницей без цепей и кандалов. Домом Тарин всегда считала улицы. — …Я пыталась. Честно пыталась уйти, сорваться с крючка, найти работу — нормальную, а не ту, что подразумевает развлекать толпу за крохи монет или ещё хуже — обслуживать их в грязных и тёмных комнатках. Но всегда натыкалась на одно и то же: мне говорили, что у них нет работы, но имели в виду, что нет работы для такой, как я. Там все чьи-то кузены, братья или лучшие друзья сыновей. Что мне оставалось? Я продолжала служить ему, поскольку это было единственным местом, куда я могла пойти. Но я не забыла своей клятвы — эта тепличная роза намерена расцвести и отрастить острые шипы. — Да, — поморщилась Азула, — твои ядовитые кольца действительно шипы прекрасной розы. — И долго ты намеревалась «корректировать свой план»? — В моих кольцах постоянно хранятся запасы яда, а безобидные украшения снаружи, таят смертельную угрозу внутри. Опасайся моих воздушных поцелуев — однажды вдохнёшь и больше не выдохнешь. Одно мгновение. Один удар. Одна смерть. Ты помешала мне в некотором роде. Но теперь моя месть объединится с твоей. Ты согласна? Азула удовлетворённо кивнула. Принцесса с давних пор умела распознать невыгодную сделку, и стоят ли его секреты той цены, которую за них требуют. На этот раз не верить Тарин причин не было. Собственно она была её последней надеждой — терпение Джао было на исходе. Это понимали обе девушки. — Тогда поступим так….