Breakup

POV Рихарда Открыв глаза, я совсем не понял, где я нахожусь. Я медленно осмотрелся вокруг, освежая воспоминания. Я до сих пор лежал на кровати. У себя в предплечье я заметил катетер, связанный длиной стерильной трубкой с пластиковым пакетом, наполненным какой-то жидкостью. Я почувствовал тупую боль в спине, и посмотрев на свои раны заметил, что они были перевязаны. Очень медленно я начал вспоминать, что всё-таки произошло: после того, как удалось открыть автомобиль и я наконец с помощью других людей вытащил оттуда Пауля, нас быстро доставили в отделение неотложной помощи в ближайшую больницу Берлина, где мы сейчас лежали. Я видел, прежде чем потерял сознательное, что Пауль был в критическом состоянии и врачи очень суетились вокруг него. Я не мог этого вынести, я очень волновался и никак не мог успокоиться, поэтому медсестры были вынуждены ввести мне в вену успокоительное. Очень осторожно, чувствуя сильную пульсацию и головокружение, я медленно сел на кровати. Затем отодвинул занавеску, отделявшую наши с Паулем кровати. Там было пусто. «Блять. Прежде чем я заснул, Пауль лежал там, прямо рядом со мной! Черт, сколько времени я был без сознания?» Снова чувствуя ледяную панику в моей груди, я попытался освободиться, но я не знал, как удалить этот гребаный катетер с этой чёртовой трубкой, так что я просто вытащил его из предплечья. Затем я встал и отчаянно пытаясь оправиться от последствий лекарства, подошел к ближайшей медсестре осторожными, неровными шагами. — Что вы наделали?! — вскрикнула она, прежде чем я сумел что-то спросить у неё, удивленно глядя на меня и мое кровоточащее предплечье, — Идите сюда, — приказала она и я повиновался, опасаясь, что она опять сделает мне укол если я буду сопротивляться. — Где Пауль Ландерс? — спросил я, пока она обрабатывала мою рану, — Он лежал рядом со мной и сейчас его там нет. Ч-что… — я глубоко вздохнул, чувствуя комок в горле, — Что с ним случилось? — Герр Ландерс переведён в реанимацию, — ответила медсестра, — И вы должны немедленно вернуться обратно в кровать. Мы все еще ждём лабораторные анализы вашей крови и… — Это не имеет значения, мне действительно нужно идти… — сказал я с тревогой, чувствуя что мне просто необходимо увидеть Пауля и убедиться, что он в порядке. — Куда вы идёте?! — позвала меня медсестра, когда я направился к выходу, — Мы должны сделать некоторые дополнительные тесты, пока не убедимся, что вы в порядке! — Не надо, мне просто отлично, — поспешно произнес я выбежал из отделения неотложной помощи, прежде чем она смогла что-то сделать. «Блять. Где это гребаная реанимация?» Мне необходимо было покурить. Очень сильно. Я нашел в кармане пачку сигарет и взял её. Мои руки дрожали пока я вытаскивал сигарету и пытался зажечь её. На самом деле я весь задрожал, когда наконец нашел нужное место и увидел там знакомых мне людей. Я не знал, чувствовал ли я облегчение, или вина, стыд, страх…? — Папа! — Кира тут же подбежала ко мне и крепко обняла меня. Все ещё дрожа, я медленно обнял ее в ответ и мягко поцеловал в макушку, замечая сзади участников группы, приближающихся ко мне тоже. — Я так беспокоилась о тебе, — сказала она, почти плача. — Я в порядке, милая, — прошептал я ей на ухо, успокаивающе лаская ее волосы, отчаянно надеясь, что это звучало максимально убедительно, — Я в порядке. «Ты уверен в этом?» Говорили глаза Тилля, «Ты выглядишь как дерьмо.» Но вслух он ничего не сказал, сочувственно глядя на мою дочь. — Я рад, что ты в порядке, — сказал он, положив руку мне на плечо. Я отпустил Киру, чтобы избежать ее взгляд, и с благодарностью обнял вокалиста, чувствуя жалящие слезы в моих испуганных глазах. — Мне очень жаль, что я не позвонил тебе, — я запнулся, ненавидя себя за дрожащий голос. Быть в таком состоянии перед моей дочерью было последнее, что я хотел в данный момент, — У меня просто не было времени для этого, я был в шоке и сбитый с толку, и они немедленно поймали меня и не отпускали больше и… — Не беспокойся об этом, — Шнайдер тоже обнял меня, — Врачи сказали семье Пауля позвать нас. — Семье П-Пауля? — я побледнел, — Они тоже здесь? — Да, они внутри, — сказал Оливер, указывая на вход в отделение реанимации, — Они не хотели чтобы там было слишком много людей, поэтому они сказали нам подождать здесь… — Пауль там? — спросил я, и не дожидаясь ответа бросился через большие двери передо мной, а затем остановился. Там, в длинном коридоре сидели Эмиль, спрятав лицо в руки, и Лили в объятиях матери. Продолжая мягко покачивать дочь в руках, Ариэлле медленно подняла взгляд, услышав мои шаги. Эмиль тоже. Не ожидая встретить меня здесь прямо сейчас, они смотрели на меня без какого-либо конкретного выражения. Хотя и не было обвинения в их глазах, я все еще не мог смотреть прямо в них. Я не мог даже подойти к ним, я только стоял на месте, чувствуя слишком большой стыд и ужасную, отвратительную вину… Я знаю, я невольно разрушил брак Пауля, его любимую семью. И он тоже разрушил мою. Никто никогда не находил причину для этого. Поэтому, когда я смотрел на развалины его семьи я всегда чувствовал какую-то вину за наши скрытые отношения, словно я прятался за их спины, всегда с ножом наготове. И сейчас я чувствовал себя даже хуже — не только из-за того, как я вёл себя с Паулем в последние несколько месяцев, а также из-за того, что я принес ему опасность для жизни в связи с моим опасным, невнимательным вождением… «Нож наконец сделал свою работу» Сказал голос в моей голове, снова заставляя меня задрожать, плотно зажмурив глаза. — Рихард… — Эмиль наконец заговорил и встал. Его голос был хриплый и глаза красные от слез. Я чувствовал, что он хотел сказать что-то большее, но не мог. Он расплакался и обнял меня. Я крепко обнял его в ответ, чувствуя отвращение даже больше, чем раньше. Я хотел, чтобы он отпустил меня как можно скорее, но он не отпускал, всхлипывая на моем плече. Да, на моем проклятом плече, на моей проклятой руке, что прятала острый нож за спиной. «Отпусти меня» Подумал я. Я не заслужил этого, Эмиль, мое испорченное тело не достойно твоих объятий… Если бы ты только знал… Но Эмиль, конечно, не знал. И никогда не узнает все это дерьмо, что я делал с его отцом. Из-за этого я чувствовал себя ещё хуже, и я не мог больше это терпеть, отчаянно надеясь, что он будет первым, кто отпустит меня. Но этого конечно не произошло, поэтому я медленно и нежно оттолкнул мальчика от себя, надеясь, что мой жест не был слишком грубым для него в этой болезненной ситуации. Эмиля все равно ничего не волновало. Он подошел ближе к стеклянной стене и беспомощно наклонил голову, поднеся к ней руки. Мои глаза следовали за ним, и я наконец посмотрел через стекло. А потом я чуть не упал в обморок. В этом отсеке лежали в постели несколько пациентов, но Пауля не было среди них. — Твой отец… — я запинался, чувствуя, что мое сердце собиралось выпрыгнуть из груди, — Мне сказали, что он здесь… — Да, Пауль был здесь, — сказала Ариэлле тихим, усталым голосом, не отпуская Лили. Жена Пауля казалась невероятно спокойной, но ее глаза говорили об обратном, — После того, как он достаточно стабилизировался, врачи забрали его, чтобы сделать КТ. Результаты были плохими, сканирование выявило у него тяжелое внутреннее кровотечение, и они вынуждены были сделать срочную операцию, они попросили меня подписать документацию о согласии и… — Подождите, Подождите, Подождите, помедленнее… — я поднял руки и закрыл ими лицо. Слишком много информации сразу. Слишком много ПЛОХОЙ информации. Мне нужно сесть. Я очень хотел сесть как можно дальше от них, но в последний момент я нашел это глупым, так что я просто рухнул на место рядом с Ариэлле. Я запрокинул голову назад, смотря в потолок и моргая, пытаясь остановить слезы, но напрасно… — И… К-как долго вы здесь были…? — я не закончил свой вопрос, как Эмиль вернулся и сел рядом со мной. «Черт, мальчик…» Подумал я, после того как он снова наклонил голову мне на плечо. «Почему ты делаешь это? Что ты нашёл именно во мне? Я не тот человек, которого ты знаешь всю свою жизнь, Эмиль… Ты не видишь, что подвергаешь наиболее уязвимые части своей души незнакомцу?! Разве нет еще одного свободного места рядом с… Черт. Рихард, ты глупый идиот.» Женщина прямо рядом с этим местом не была его матерью. Не знаю, почему здесь не было его матери, но было очевидно, что бедный мальчик чувствовал большее сочувствие ко мне, чем ко второй жене своего отца. Я всегда был своего рода дядя для всех детей участников группы, так как они чувствовали то же самое по отношению к моим собственным детям. Но все же эта близость, которая была у меня с детьми Пауля словно угасала теперь… Я вспомнил свой нож. Нет… Я не хочу больше быть рядом с ними… Так будет лучше… Они не заслуживают монстра в их семье… Поэтому, пожалуйста, Эмиль, пожалуйста, отойди от меня… Сначала я неразумно испугался, что Эмиль прочитал мои мысли, потому что он вдруг вскочил с места, и я не сразу понял цель его действия. Доктор приближался поспешными шагами, держа в левой руке папку. Скорее всего это была папка Пауля. — Герр Ландерс получил прямую травму селезенки, которая и вызвала кровотечение, — объяснил доктор, — Во время операции оказалось, что селезёнка была сильно повреждена, и мы были вынуждены выполнить спленэктомию. Хорошая новость заключается в том, что операция прошла очень хорошо, нам удалось остановить кровотечение и сейчас он стабилен, но… — Но что? — я был единственным, кто сумел что-то сказать. — Я должен сказать вам, что Герр Ландерс перенес тяжелую потерю крови, — доктор нахмурился, — Что привело к геморрагическому шоку. Как я сказал, он стабилен в настоящее время, мы смогли вовремя сделать ему переливание крови, но… Мы до сих пор не знаем, как сильно его мозг пострадал от потери кислорода. — Ч-что вы хотите этим сказать? — простонал Эмиль. Его лицо побледнело, голос был едва слышен. Он схватил меня за руку. Скорее всего неосознанно. Мне показалось, или врач колебался некоторое время, прежде чем ответить? — Мы не можем его разбудить, — наконец ответил он, — Герр Ландерс находится в коме. «Герр Ландерс находится в коме». Эти слова как эхо начали повторяться у меня в ушах. «Мы не можем его разбудить. Он в коме». Мне казалось, что Эмиль наклонился на меня всем весом, а затем моя рука, прячущая нож, начала медленно ослабевать, и наконец уронила оружие. Я слышал, как он упал на пол и разбился на тысячи осколков. Я облегченно вздохнул и мгновенно обнял плечи Эмиля и Лили. «Не отпускай их», Сказал голос в моей голове. «Независимо от того, что когда-то случилось или произойдет потом, не отпускай их больше, идиот!» — Герр Ландерс не находится больше в опасном для жизни состоянии, и все, что мы можем сделать сейчас, это ждать… — доктор пытался нас успокоить, но я больше его не слушал. Я обратил внимание на приближающийся звук, подталкивая носилки в нашем направлении. Ариэлле подняла ее взгляд, Эмиль и Лили тоже. И тогда мы наконец увидели его. На его шее был воротник, полный трубок и игл, вставленных в его маленькое, уязвимое тело, Пауль бессознательно лежал на носилках. Медицинский специалист проветривал его, сжимая мешок с трубкой, вставленный в рот. Они сняли с него одежду, и я видел электроды ЭКГ на его обнаженной груди, его кожа была смертельно бледной, а на правой руке виднелся огромный, темно-фиолетовый синяк… — ПАПА! — почти одновременно вскрикнули Эмиль и Лили, немедленно отойдя от меня, и бросившись к отцу. Я не мог больше этого выносить. Я хотел пройти через стеклянные двери в отсек, где был Пауль, но меня туда не пускали. — Вам нельзя, — сказала медсестра, останавливая меня, — Только ближайшие члены семьи могут посещать его ближайшие несколько часов… «Только ближайшие члены семьи? Тогда кто, блять, я?!» Я хотел кричать, что я его ближайший член семьи, я его возлюбленный, его парень, человек, который любит его больше всего на свете… «Ты ублюдок. Тот, кто так относиться к любимому так, как ты, на заслуживает, чтобы его так называли!» Мои глаза снова наполнились слезами. Паульхен. Мой любимый, бедный Паульхен. Всегда улыбающийся, всегда такой яркий. Боже, как я соскучился по его теплой, искренней улыбке на его всегда веселом, милом личике… «Что я делал с ним последние несколько месяцев?! Господи, Рихард, ты чудовище!!!» Наконец я понял, во что именно я превратился. Шокирующая реальность и мучительная вина привели меня обратно и я вдруг почувствовал себя очень плохо. Дым от сигареты, мой собственный пот, все медицинские материалы, все запахи которые я чувствовал, заставляли меня чувствовать себя просто отвратительно, и в итоге меня вырвало на пол, дрожа всем моим проклятым телом, удушаясь в моих собственных криках, слепой от слез, глухой от голоса в моей голове, голоса собственной глупости, которая разбудила безумие внутри меня.