*6 лет назад*
— Кот Нуар, если ты еще хоть раз попытаешься мне втереть идею раскрытия своих личностей, я скину тебя с крыши! – весёлым звонким голоском пробурчала девушка в красном костюме в черный горошек. Молодой парень рядом с ней лишь улыбнулся. — Нууу, моя Замур-р-рчательная Леди, я не могу жить, не зная любовь всей своей жизни! Зачем ты мучаешь меня каждый день? Вдали от тебя для меня Котострофа! – не унимался парень рядом в черном костюме, стоящий рядом с ней. Они работали вместе уже около четырех лет, но каждый раз ее одновременно раздражали и смешили его нелепые каламбуры. «Герои Парижа», «самые загадочные личности города», «спасители» – так их называли. Но никто даже не думал, что все синяки и побои от злодеев не испарялись от волшебной фразы «Чудесная Леди Баг». И потом, девушка старательно скрывала все это под одеждой, стараясь не косится от каждого прикосновения друзей. Никто не задумывался, как за четыре года непрерывных миссий, она устала спать всего по паре часов после ночного патруля. Устала не успевать делать уроки, откладывая личную жизнь на потом. А ведь Алья обещала познакомить ее с каким-то супер-красавчиком моделью, другом ее парня из другой школы. Но только она не успела. Не успела познакомиться с парнем. Не успела закончить портфолио и ее первую коллекцию. Не успела спасти мир. Не успела побыть ребенком. Эту девушку звали Маринетт. Теперь это имя – проклятье, а сама жизнь – напоминание о ее слабости и беспомощности.***
Маринетт устало забралась в свою комнату и легла прямо на полу. Сегодня город патрулирует Кот Нуар, но ей все равно следовало его проконтролировать, чтобы тот точно не забыл о своих обязанностях. Но девушка так устала, что только ее веки сомкнулись, она провалилась в глубокий сон. Ей снилась жизнь без Камня Чудес. Где она - обычная девушка, единственной заботой которой является выполнение домашнего задания. Где у нее есть парень, а родители ловят ее по ночам, чтобы она не сбегала гулять. «Три года уже многовато» - подумала Маринетт, проснувшись. «Стоит спросить Тикки, скоро ли появится новый достойный кандидат на роль Леди Баг?» — Тикки? – устало спросила девушка. В ее сумочке что-то зашевелилось, оттуда вылетело маленькое существо, похожее на игрушечку. — Да, Маринетт? Ты что-то хотела? Я так сладко уснула, что даже не слышала, как мы пришли домой. — Как думаешь, долго ли мне еще быть Леди Баг? – начала девушка. – Ты не подумай, я не хочу отказываться. Просто мне интересно, скоро ли появится новый достойный хранитель, который, в случае чего, а не просто так, конечно, сможет принять обязанности Леди Баг? — Маринетт, это так не работает. Я чувствую хранителя, только когда у меня его нет. Это может быть месяц, год, а может и десятилетия. Но если Леди Баг нужна, она возможно уже ждет своего часа. Надеюсь, всем сердцем, это не так, потому что это означает… — Что я умру, — закончила за нее Маринетт. — Нет-нет! — прервала девушку Тикки. – Это значит, что ты просто не та Леди Баг, которая должна победить Бражника. — Я лишь подводка, – задумчиво произнесла Маринетт. — Звено в цепочке событий. А к чему ты спрашиваешь? – Тикки подняла одну бровку наверх, вопросительно уставившись на Маринетт. — Просто стало интересно, будет ли в безопасности город, если я больше не смогу выполнять свои обязанности. Телефонный звонок вывел девушку из задумчивого состояния и она подняла трубку. Алья начала что-то яростно кричать, просить включить телевизор, про ЛедиБаг, новости и бурито. Через пару дней разговор был успешно забыт, благодаря новой акуме. И только нутро Тикки пыталось отчаянно предупредить ее о чем-то.*10 лет назад*
Пару дней назад Адриан получил камень. Он не мог наиграться с превращениями, ему так нравилось чувствовать силу внутри себя.*6 лет назад*
«Нино обещал познакомить меня с девушкой неземной красоты, но разве может быть кто-то прекраснее моей леди? Разве что-то может быть голубее ее глаз? А голос слаще? Но сколько бы я не умолял ее раскрыть свои личности, она наотрез отказывается. Но разве могу я полюбить кого-то другого, если мое сердце безвозвратно украдено самой прекрасной девушкой, которой я даже не знаю. Эх, знать бы хоть как ее зовут»***
*настоящее время*
Маринетт. Хм, ее имя кажется мне знакомым. Но я никогда не видел ее прежде. И все же, ее взгляд такой…такой…эх, я даже не знаю какой. Родной? Но я ведь ее не знаю. Прекрасный? Безусловно, но это не то. Цепляющий? Тоже верно. Все, что я смог сделать после работы - это принять душ и завалиться спать. Сил не было даже на еду. Почти весь вечер я провел, пытаясь разобрать старые записи Месье Дамокла о Маринетт. Все казалось более, чем странным: нигде не было сказано о физических недомоганиях. Да и многие анализы были не так критичны. То есть физически она была почти здоровой, я бы мог приписать ей лишь легкую депрессию и хроническую усталость. Конечно, проведи шесть лет в психушке. Но самым интересным было другое - в записях Дамокла не было ни слова о личностях в ее голове. Было упоминание, что она с кем-то разговаривала, но сам Дамокл думал, что это уникальный тип раздвоения. Значит, она ему не рассказывала. А тогда почему рассказала мне? И есть ли у меня теперь шанс спасти ее? Почему-то в голову отчаянно забралась идея ее спасения. Скорее всего, ее глаза, такие голубые и печальные, так манили меня своей схожестью с.. Холод. Дождь роняет гигантские капли прямо мне на лицо. Я стою в ужасе от того, что вижу: моя любимая отчаянно сражается с тьмой вокруг себя. Я бегу за ней, несусь стараясь успеть поймать ее, как и всегда, но в следующий момент, ее серьги падают на пол. В самый последний момент я замечаю странный шов на ее костюме, которого раньше не было. Я замираю на месте, не понимая, что происходит. Моя Леди смотрит на меня, улыбается и что-то произносит одними губами, а в следующий момент поднимает свою худенькую ножку и с силой наступает ею на серьги. Вокруг нее появляется черный дым, который обволакивает ее, а она смотрит на меня глазами полными слез. И только тогда до меня доходит, что она сделала. Я пытаюсь схватить ее за руку, поймать ее, прыгаю за ней с крыши, но она ускользает в темноту, растворяясь в ней. Просыпаюсь в холодном поту. Давно мне не снилось так много. «Если бы подбежал раньше. Если бы не засмотрелся на нее. Если бы понял, что она сказала. Я б не потерял» - давно эти мысли не посещали мое чокнутое сознание. Остаток ночи провожу, пялясь в потолок. И так шесть лет подряд. Почти каждый день один и тот же кошмар-воспоминание. Первую неделю я рыдал. Не появлялся дома. Сначала хотел отправиться за ней туда, где меня уже точно ничего не потревожит. Но потом вспомнил о Бражнике. Подумал, что не могу просто так умереть, не найдя его. Но после поступка Леди он испарился. Его возможность была утеряна; вещь, которую он желал больше всего на свете уничтожена. Думаю, он тоже был разбит. Через пару месяцев я стал возвращаться к жизни. Предстояло поступление, на которое я порядком забил. Поэтому приходилось ночами нагонять материал, чему я был бесконечно рад. Я был готов на все, чтобы не спать и не видеть ее глаз. Потом мы с Нино поступили в разные университеты и почти перестали видеться. В универе у меня почти не было друзей. Только одна девушка – Джулека. Она была такой же замкнутой, как и я, поэтому ее немногословность меня успокаивала. Я даже не пытался ее разговорить. Да и она меня. Наша дружба была чем-то вроде отдыха от других людей. Но потом она начала встречаться с девушкой по имени Роуз, поэтому мы и перестали общаться. Да и Нино начал снимать квартиру со своей девушкой – ведущей «Леди Блога», который, кстати, не был заброшен. Ей постоянно присылали видео подражатели, которые выдавали себя за Нее. И Алья публиковала их, давая разгромленному городу надежду. Не знаю, что было глупее: верить, что мы живы или верить в нас, после всего, что мы сделали. Когда часы показали унылое 4:30, я понял, что сегодня больше точно не усну. С трудом подняв тело, у которого все затекло после многочасового осмотра потолка, я решил, что стоит возобновить пробежки. За время учебы, я мало следил за своим телом, и решил, что в конце концов пора возвращаться в форму. Бег всегда расслаблял меня. Десять-пятнадцать километров трусцой – и ты уже совершенно другой человек. «Три километра! Фуф! Ну, для первого раза очень даже недурно. Нет, подождите-ка, дурно. И даже очень..» Ни о каком расслаблении и речи не шло. Париж будто бы возненавидел меня. На каждой улице была какая-то загвоздка. То дорогу делали, то я чуть не налетел на кошку, то внезапно последние шесть лет налегал на выпечку из любимой пекарни. Нет, вы не подумайте, я не совсем располнел, просто немного растерял форму. И сейчас, кажется, эта выпечка была готова вырваться наружу.. В 7:30 я уже приехал в клинику. До девяти просидел с документами. Когда я вошел в гостевую комнату, на часах было 9:30. И, как ни странно, моя пациентка еще не проснулась. — Поздно засыпает, – грустно сказала Мередит, будто прочитав мои мысли. — Во сколько? — Не знаю точно. Как-то раз забыла переписать карточки, муж забрал меня около полуночи, а она еще сидела у окна. — А снотворное не пробовали? – мне стало интересно, давали ли ей вообще какие-то лекарства. Надо будет проверить.. — Конечно, но на нее действуют ни одни таблетки. Ее разум как будто работает.. — За нескольких человек, – закончил я фразу медсестры. Мередит, которая, к слову, была милой полноватой женщиной с кудрявыми волосами, посмотрела на меня, раскрыв глаза. — Вы тоже замечали? – спросила она. — Что вы имеете ввиду? – я понял, о чем она говорит. Просто мне было интересно, что она ответит. — Как будто с ней есть кто-то еще. Не прям в комнате, а в голове. Иногда она может завести беседу с кем-то, даже начать ругаться. Обычно ругаться. А иногда плачет и просит, чтобы прекратились голоса. Эх, бедная девушка, она ведь такая молодая и красивая, – Мер загрустила. У нее было доброе сердце. — Мередит, извините, но вы знаете что-нибудь о ее семье? — Почему же? Знаю немного. Ее родители владельцы одной из самой популярной пекарни в городе. «Булочная-кондитерская Тома и Сабин», возможно вы слышали. — Хм, последние лет десять туда заваливался, но никогда не знал, что у них есть дочь. Там настолько бесподобные круассаны, что я из-за них даже бегать перестал, — я задумался: «А видел ли я Маринетт когда-то?». Возможно, поэтому мне знаком ее образ. — Опустим эту ремарку, Месье Агрест. – учтиво улыбнулась Мередит. – У них есть еще маленький сын и дочь. Поэтому они и не забирают Мари. Думают, что она опасна для них. В последний раз, когда они забирали ее, она перевернула вверх дном всю свою комнату, что-то ища. Когда мы приехали за ней, Мари была вся в слезах, бормотала что-то вроде: «Оно было здесь. Письмо было здесь». Мы долго пытались понять, о чем она говорит, пока ее мама не рассказала, что Мари пыталась выйти куда-то поздно ночью. Сабин говорила, что она бурчала что-то про «их» место; что она должна вернуться и забрать кого-то, но никто так ничего и не понял. В конце концов они стали приезжать все реже, а сейчас в основном по праздникам и в День Рождения. Но Мари общается лишь с братом и сестрой. Я с интересом слушал ее, делая пометки в своей голове. Факт того, что мне нужно с ними встретиться был неоспорим, но было что-то в ее рассказе, что заставляло меня насторожиться насчет этих людей. — А кто-нибудь еще ее посещает? — Да, девушка, прости, не помню ее имени. И еще один парень. Бедный, приходит каждую неделю после работы, но чаще всего она не хочет никого видеть. Так что он просто играет на гитаре остальным пациентам. — Простите, — отвлекла нас от разговора девушка медсестра, кажется, Милен. — Маринетт проснулась, но отказывается вставать с кровати. Что мне делать? – она умоляюще посмотрела на Мередит и я понял, что она новенькая. — Эх, опять эта засранка не хочет подниматься с кровати, – Мер демонстративно закатила рукава, я понял, что замечание по поводу ее сквернословия излишне. – Ну и чего вы стоите Месье лечащий врач? Вы оба идете со мной учиться. Маринетт лежала в кровати, закутавшись в одеяло и тихонько сопела. «Может Спит» - подумал я. — Нет, юная Леди, со мной этот трюк не прокатит. – Мередит яростно подошла к окну и подняла жалюзи. Затем она стянула с Маринетт одеяло, и та осталась в одной пижаме. Как ни странно, она не была такой уж истощенной, как мне казалось. У нее были формы и…Стоп! Сейчас не об этом. — Не называй меня так, я же просила. Я не Леди… – клянусь, мне послышалось, что она прошептала «больше», но это может быть моей фантазией, потому что я встал как вкопанный и пялился на девушку, которая, свернувшись эмбрионом, еще больше обращала внимание на св… — Прекратите пялиться, Месье Доктор, – Мари посмотрела на меня сквозь полуопущенных ресниц. – А то можно подумать, что вы домогаетесь до меня. А я, между прочим, чокнутая, – девушка кокетливо улыбнулась и потянулась в кровати. — Сейчас же вставай с кровати! Ты пропустила завтрак. Не встанешь - не принесу тебе даже яблока, – Мередит строила из себя саму серьезность, но по ее глазам я видел, что если Мари попросит, она принесет и чай, и омлет, и разрешит валяться, сколько ей захочется. — Разве у нас нет дня, когда мы просыпаемся во сколько хотим? – пробурчала Мари, но все же свесила ноги с кровати. Ее пальцы еле касались пола. «Рост – 160 сантиметров» - вспомнил я. — Есть, но твой день пятница, а сегодня вторник. Все, марш в ванную. – скомандовала Мер, и я, в который раз, убедился, что они похожи на мать и ребенка подростка, который не хочет подниматься с кровати. — Доктор, — позвала меня Маринетт. – Разве при биполярном расстройстве не полезно спать до полудня? Может у меня депрессивная фаза, – она изобразила, вероятно, самое несчастное лицо, которое я видел в своей жизни. — Да нет, — ответил я спокойно, хотя внутри бушевала буря, к которой я никак не мог привыкнуть. – В таком случае ты вряд ли бы захотела вообще разговаривать. Тем более пытаться манипулировать своим доктором. — Моим? И правда, – Мари улыбнулась сама себе. Мне так хотелось знать, что твориться в ее голове, но, к сожалению, эта информация была доступна только ей самой.***
POV Автор
Маринетт все-таки удалось поднять с кровати. Через час она отправилась на коллективную терапию. Все знали, как она ее ненавидела. И все знали, что она не собирается разговаривать, а тем более играть в какие-то тупые игры для умственно-отсталых. Но тем не менее, каждую неделю она садилась в отвратительный, по ее мнению, пластиковый стул. Один из многих, поставленных кругом, и слушала скучные истории скучных наркоманов, анорексичек и самоубийц-неудачников. Еще этот доктор. Который сразу показался странным. Мари казалось, что он весь какой-то «слишком». Слишком красивый, слишком умный, слишком понимающий; он не задавал тупых вопросов как предыдущий идиот. Он так на нее смотрел: не как на ненормальную. Как на потерявшегося ребенка в торговом центре. И Мари начинала верить, что он действительно сможет ей помочь. Но как помочь тому, кого не надо спасать? Ведь никакой шизофрении у нее не было и в помине. Голоса в ее голове были реальными, хотя каждый шизофреник так считает. Маринетт уже давно потеряла грань между реальностью и вымыслом. Жизнью ребенка и жизнью героини города. Каждый раз, когда Мередит называла ее «Юная Леди» (а делала она так часто, потому что у медсестры была дочь-подросток), сердце предательски сжималось, а по всему телу проходила волна боли. Когда Адриан смотрел на нее, его зеленые глаза, светлые волосы напоминали ей о том, кто прыгнул за ней с крыши. Что стало с ним? Она не знала. Как-то лет пять назад из канала Сены выловили потрёпанное чёрное кошачье ушко, что стало еще большим ударом. Она каждый день просматривала Леди Блог, чтобы найти хоть какое-то доказательство того, что Кот Нуар жив; но день ото дня находила лишь подтверждение обратного. И тогда она поверила, что ее напарник мертв. Тогда родители забрали ее после первой терапии. И она психанула. Металась по комнате, громила весь этот розовый хлам, искала то самое дорогое, что у нее было - его письмо. Нуар давно признавался ей в любви, но не смог сделать это лично. Он отдал ей письмо, что было самое милое послание в ее жизни. У нее на то время уже был парень. Милый парень Лука, старший брат ее одноклассницы. Но это письмо, оно породило какие-то другие чувства в ее сердце. Больше, чем просто симпатию, чем привязанность, которые она испытывала к Луке. И тогда в полуразгромленной комнате, когда Мари билась в истерике на полу, где ее нашла мама, когда за ней приехала Мер и когда ее снова увезли, никто так и не понял, что это был не приступ и не какая-то атака. Это была всепоглощающая печаль, которая наполняла каждую клеточку ее тела. Единственная ниточка, связывающая ее с Нуаром - оборванна. Голоса в голове твердили, что она сама во всем виновата, и Мари уже давно в это поверила; но перечитывая письмо, она снова чувствовала то тепло, которое давал ей ее напарник и лучший друг. И голоса замолкали. Тому трепету не могли противостоять даже они. Она перевернула комнату вверх дном и не нашла сокровища. Последняя нить, удерживающая ее от пучины страдания, от безумия, оборвалась.