Цветок и молния

      Энтузиазм журналистки казался почти нездоровым и вполне понятным. Не каждый день в противниках у монструозного солхельмского громилы оказывается хрупкий инфернальный красавчик. Народ на трибунах тоже впечатлился — любопытно притих и лишь гудел, точно растревоженный улей. Мерный гул взрывался взволнованными перешептываниями каждый раз, когда менталисты брали крупным планом лицо Кори — бледное и невозмутимо-надменное, в обрамлении чернильных волос, с горящими на нём колдовскими глазами, ярко-зелёным и пронзительно-фиолетовым. Можно ли обвинить менталистов в чересчур пристальном внимании, когда Тео, будь его воля, сам бы взгляда не сводил?..       — Ликорис, да? — пропела Этель приторно-сладеньким голоском. — Как необычно! И почему же тебя так прозвали?       — Потому что так написано в моей метрике, Этель, — откликнулся Кори скучающим тоном, как если бы слышал этот вопрос уже пару тысяч раз. Хотя наверняка и слышал. — Это настоящее имя. Моя мать — имперка, у меня двойное гражданство.       — Как интересно! — восхитилась журналистка, с трибун тоже раздался любопытный галдеж. Зрители явно были заинтригованы, да и немудрено. — Мы непременно обсудим это поподробнее, когда выдастся свободный денек. Но сейчас вернёмся к теме, столь волнующей наши умы… Итак, Ликорис, твой соперник убеждён, что победа у него в кармане. Как ты оцениваешь его шансы?       Кори задумался на пару секунд, прежде чем сверкнуть на крупный план эдакой роковой усмешкой. Этель прониклась, зрители тоже, судя по разнёсшимся над ареной ахам и вздохам. Тео и сам-то едва сдержался — улыбка демонского негодника навевала вот совсем неприличные мысли. Он бы хотел, чтобы ему так улыбались. Ну или не так, не особо и важно. Главное, чтобы ему, а не вот этим всем.       — Я в затруднении, — наконец выдохнул Кори, томно прикрыв глаза. Лазурит, лениво выжимающий над ведром крохотную тучку, тихонько фыркнул. Его ужимки друга явно не впечатлили. — Как можно оценить то, чего нет? От нуля до минус бесконечности?       Раэлин бестактно захихикал в свой эхофон, по трибунам тоже побежали смешки. Рольф, казалось, сейчас лопнет от такого вопиющего небрежения его масштабной во всех смыслах персоной.       — Весьма самоуверенно, мой дорогой! — Этель всплеснула маленькими изящными ручками и тут же прижала их к груди, словно в испуге. — Ты ничуть не боишься проиграть?       Кори высокомерно хмыкнул и задрал подбородок повыше.       — Мне нечего бояться. Я сын Великого Оружейника. Когда милый Рольф ещё ходил пешком под стол и ссался в штанишки, я получил свои первые клинки.       — О, — вдумчиво закивала Этель, — в Инферно суровые нравы, не так ли?       — Либо ты силён, либо ты съеден, — зловеще заулыбался Кори. — Каннибализм у нас запретили несколько веков назад, но поговорка по-прежнему пользуется спросом. Очень ёмко отражает наш культурный код, знаете ли.       — Хм… — его собеседнице, явственно передёрнувшейся, тоже пришлось выдать оскал во все тридцать два — работа обязывала держать лицо. — Уверена, об этом наши зрители тоже хотели бы узнать поподробнее. Но увы, увы, время поджимает. Что ж, Ликорис, удачи тебе!       Кори одарил её холодным взглядом и выразительно приподнял бровь, что вызвало на трибунах какую-то неадекватно восторженную реакцию.       — Удача мне ни к чему, Этель. Эй, бычок! — рявкнул он, решительно зашагав к центру арены. — До ночи красоваться будешь?! На позицию пошёл!       Рольф хищно оскалился и с лязгом извлёк двуручник из ножен.       — Смотрите-ка, народ! Куколке не терпится!       Тео зло скрипнул зубами и едва не до хруста стиснул кулаки. Нет, он точно наваляет этому земляному червяку! Толпа же радостно загомонила в предчувствии зрелища.       — Рольфи, детка, меньше слов и больше дела, — у Кори оскал вышел ничуть не хуже, в основном благодаря мощным, острым нелюдским клыкам — менталисты охотно взяли на проекцию невесть какой по счёту крупный план. — Я буду нежен, обещаю.       Схватились они ничуть не нежно. Как, впрочем, и ожидалось.       Рольф всё шёл в атаку — лениво, эдак неохотно. Будто одолжение делал. Кори блокировал удары, тоже без особого старания. («Приценивается, зараза инфернальная», — саркастично заметил их бессменный комментатор.) А затем атаковал. Агрессивно, сильно и расчетливо, навязывая Рольфу экстремально короткую дистанцию и буквально погребая того под лавиной ложных ударов. Двигался Кори потрясающе — шустро, хищно и грациозно, и так легко, будто не ощущал ни яростных ударов противника, ни веса клинков, ни даже сопротивления воздуха. Тео и знать не знал, что так вообще можно…       И знать не знал, как теперь оторвать от него глаза в ближайшую, чтоб её, вечность.       — А вы думали, чего он голый выперся на арену? Как видите, в Инферно полагают, что лучшая защита — нападение. Доспех там категорически не уважают, он для детишек и слабаков, — поведал Раэлин. Из тона его ушла снисходительность, уступив место нетерпению и азартному любопытству. — Этот стиль боя называется «фройрэ», что значит «яростный». Оружие? О, это ромфея, инфернальный родич шафрийского шотела. Просто адская штуковина, если знать, как ею пользоваться… Да, у нас здесь интересный случай: оба воина — двуручные бойцы, при этом очень разноплановые. Рольф имеет преимущество в силе, однако при такой подвижности противника оно нивелируется. Будь Бреннан в своём рогатом обличье, нашему здоровяку пришлось бы совсем туго. Хотя ему и так невесело, да? Очевидно, что стиль соперника Рольфу совсем незнаком. Наш громила, видите ли, не потрудился узнать о нём что-то, кроме отличного вида сзади. Интересно, какая ошибка станет фатальной?..       Гадать особо долго не пришлось.       — Ах ты, сукин сын! — восхищенно завопила Хель, вцепившаяся в ограждение и нетерпеливо подпрыгивающая на месте.       Тео недоверчиво сощурился. Вот так просто?.. Его земляк открылся на какую-то долю секунды — и тут же к мощной шее прижался изогнутый клинок. Сеть заклинаний услужливо разнесла по воздуху злобное сопение Рольфа и насмешливый, вкрадчиво-соблазнительный полушёпот:       — А как тебе мой вид спереди, Рольфи?       — Мёртв, — скучающе озвучил Раэлин. — Один-ноль. На позицию, детки. Ликорис, тебя не учили не играть с едой?       — Рэй, это и впрямь скучно! — с отвращением выдал тот, вернувшись на позицию. И, дерзко оглядев трибуны, швырнул на песок один из мечей. — Вот так. Пусть у Рольфи будет хоть какой-то шанс, да?       Все как с ума сошли — а ведь так бурно приветствовали «Рольфи» каких-то четверть часа назад! Но расстановка сил неумолимо менялась, и Рольф вышел у зрителей из фавора. Быстро и неотвратимо, как если бы Кори это вовсе ничего не стоило.       Рольф это тоже понял. И теперь рубился жёстко, скупо. Насмерть. Только вот не шибко легко ему стало. Освободив одну руку, Кори развлекался финтами и подлейшими перебросами, то и дело меняя ведущую руку да атакуя с разных сторон. При этом не забывая вставлять елейные ремарочки в духе: «Мне глаза, что ли, завязать?» и «Слева. Опять слева. А щас будет справа… ой, прости, я передумал!» Тео поначалу честно отслеживал ход боя, но теперь мог любоваться исключительно движениями Кори, ловкими и умелыми, его телом, то и дело уходящим из-под удара…       — Вот ведь засранец, — хмыкнул Лазурит, по-прежнему балуясь с тучкой и щедро насыпая в ведро снега. — Он левша, а громиле втёр, что правой ведёт. Еще и нарочно справа открывается… щас ложная атака и… блядь!       Тео от этого возгласа вздрогнул.       И наверняка обзавелся парой седых волос.       Рольф всё же не был идиотом. Но был несдержанным мудаком. Он подловил своего вертлявого соперника, шустро переведя удар в голову… только вот при этом едва не снес тому полбашки. Кори едва успел увернуться, однако лицо ему порезало. От ноздри и до самого уха, чудом не сбрив мочку, не пропоров плоть до самой кости.       Рольф явно пожалел о своём финте, замешкался — Кори же, казалось, того и ждал, чтобы закончить раунд.       — Рольфи, ну ты же сам себе подгадил, — флегматично заметил Раэлин, до того наблюдавший почти молча. — А Бреннан чуть раунд не профукал, игры с едой до добра не доводят. Два-ноль, штрафные обоим. На позицию.       Кори зло сощурился, раздувая ноздри. И, отшвырнув второй клинок, схватился за ножи.       — Ну что, достаточно весело?! — прошипел он, вставая в стойку под восторженные вопли зрителей.       Третий раунд кончился позорно быстро — полторы минуты спустя. Как Рольф ни пытался увеличить дистанцию, как ни рубил — сверху, снизу, по диагонали, — только верткий подлюга-демон всё равно подлез под клинок да всадил нож промеж пластин лёгкого доспеха.       — Мёртв, — рыкнул он, жутко сверкая глазами, весь покрытый кровью и испариной.       Раэлин объявил разгромный счет — «сорок восемь — двадцать шесть». Рольф в бешенстве бросил меч и явно готов был кинуться на Кори врукопашную, однако тот вмиг утратил к своей «еде» интерес. Одним небрежным движением разодрал на себе майку, прижал ткань к жутко кровоточащей ране и вяло поплёлся в сторону своей команды.       — Трогать не вздумайте — он в горячке, пырнуть может, — предупредил Лазурит. И, едва Кори пересёк защитную черту, вылил на него ведро ледяной воды. Тот задохнулся, судорожно провёл ладонями по лицу и груди. И только когда его кожа перестала парить, будто камни в сухой сауне, стал более-менее похож на себя.       — Бреннан, после этого ты должен мне трусики, — наконец заявила одна из близняшек.       — Ты половине стадиона должен трусики, — подхватила её сестрица. — Они с ума сходят.       — Вы должны мне много мороженого, — хрипло пробормотал Кори, ощупывая на удивление быстро закрывшийся порез. — Очень много. Я чуть без башки не остался.       — Ты ж ему нарочно подставился!       — Вы ничего не докажете.       Только сейчас, откровенно любуясь Кори — разгоряченным, мокрым, залитым собственной кровью, — Тео понял, что всё это время нервно сжимал металлическое ограждение. Настолько сильно, что остались вмятины, и вообще чудо, как до сих пор не проскакивают искры. Внутри бесновались его молнии, неспокойные, ищущие выхода, предназначенные то ли Рольфу, посмевшему поранить его Цветочек, то ли самому Кори, которого прямо сейчас хотелось схватить в охапку и заобнимать до смерти. И похоже, дело вовсе даже не в том, что зрелища круче в своей жизни он ещё не видел.       — Что, нравится? — ехидно протянула Хель, отвлекая от любования Бреннаном. — Вот что бывает, когда набираешь в команду профи, а не абы кого. Не то что цирк с этим твоим Сэ-эмом!       — Ну конечно, нравится! — отозвался Тео, вторую часть фразы толком и не слыша. — Кому он вообще может не нравиться?       — Действительно. Поздравлять пойдешь или опять мороженым кормить будешь?       Тео на это только фыркнул — если будет нужно, он украдет из кондитерской целый холодильник с любимым мороженым Кори. И вообще всё что угодно сделает, лишь бы ему было приятно. Лишь бы отблагодарить за то, что тот просто есть в его жизни. Теперь есть, и вовсе не клятая сэмова шапка тому виной. Осталось объяснить это Кори...       Да хоть вот прямо сейчас.       Тео отмахнулся от так и не унимающейся сестры, решительно шагнул вперед, к сердито стирающему собственную кровь Кори. Удивительно, но его даже не остановил никто. Да и не смог бы: как говорит мама, спорить с солхельмцем, если ему что-то втемяшилось в башку — как ругать дерево, что выросло не в том месте. Тео хоть и не чистокровный солхельмец, а всё же упрямства ему тоже не занимать.       Вот сейчас ему, к примеру, втемяшилось быть рядом с Кори. И плевать, что на них таращится вся его команда, журналисты и зрители на трибунах.       — Принимаешь поздравления от соперника? — улыбнулся он, подойдя ближе и встав напротив.       — Ой, как будто ты уймёшься, если я скажу «нет», — проворчал Кори, отбросив с глаз мокрые, чуть вьющиеся от влаги волосы. — И чего тебе на трибунах не сиделось? Спорим, каждый первый писака сейчас катает на коленке статейку о нашем головокружительном романе?       — Не уймусь, — Тео решительно покачал головой, хотя той решительности в нём было всего ничего. — И спорить тоже не буду.       Он был растерян, ошарашен внезапно свалившимся на него осознанием, что он совсем потерял голову от своего демона. Не испуган ничуть — что страшного может быть во влюбленности? Но растерян. Настолько, что пальцы так и крутили монетку в кармане, будто она могла вернуть прежний настрой — на Турнире думать только о Турнире.       Как это вообще возможно, когда рядом Кори?       Быстрее, чем успел осознать, Тео обхватил его ладонь. И не сдержался — прижался к ней губами. На короткий миг, но этого хватило, чтобы на него глянули ошарашенно. Не только Кори — все, кто сейчас смотрели на них.       — Ты что творишь? — опомнившись, зашипел на него Кори. Но руку отдергивать не стал. Да Тео бы и не дал.       — Обеспечиваю писак наглядными материалами.       Он бросил быстрый взгляд на постепенно собирающуюся вокруг них толпу — все хотели поздравить Кори. Была бы возможность — и на сувениры бы растащили.       А вот хер им.       Повинуясь внезапному порыву, Тео вытащил дрейк и вложил его в ладонь Кори, быстро согнул чужие пальцы, скрывая подаренную монету от чужих глаз. Это — только для него, и плевать, что жест на редкость глупый и непонятный ему самому. Просто Кори… заслужил. Не только дрейк, но и всё золото мира.       — Дагмар…       — Поздравляю, — наконец произнес он то, зачем, собственно, пришел. — Ты определенно лучший воин академии.       Кори какое-то время ошарашенно переводил взгляд то на него, то на монетку, и затем почти жалобно выдал:       — Тео, ты нормальный вообще?       — Абсолютно точно нет, — искренне заверил Тео. — Ебанулся наглухо.       И, решив, что терять уже особо нечего (а чего, так и так прибьют), шустро прижался губами к чуть влажной, горячей щеке. Мечталось, конечно, совсем о другом, но всё же Тео ещё был молод и хотел жить. Именно поэтому он пробормотал: «Ну, увидимся ещё!» и поспешил слинять подальше от своего демона, явственно так возмущённого до самой глубины своей демонской души.       Главное, чтобы не возмущался слишком уж долго. Потому как в планах у Тео ещё очень много поцелуев с ним.