Цветок и молния

      — То есть как это — ты разрываешь помолвку? Кори, у вас свадьба через три недели!       Голос леди Иоланды дрожал то ли от испуга, то ли от злости. Наверное, от всего сразу.       Кори вздохнул. Он отчаянно (и трусливо) надеялся, что этот разговор пройдёт хотя бы на несколько дней позже. Не сегодня. Не когда ему нужно идти и выигрывать у клятой команды клятых профи.       А всё Сайрус, которому, видите ли, не понравилось, что его снова игнорируют. Ну что поделать? С ним объясняться Кори тоже трусил. И ничуть этого не стыдился. Сайрус в гневе страшен, зашибёт и не заметит.       — Я не стану собственностью Дома Шамрэтеар, — заявил он как мог уверенно. — Ни через три недели, ни через три тысячи лет. Никогда. Если это значит, что отныне нога моя не ступит в Инферно… Что ж, я постараюсь как-то это пережить.       «С превеликим, чтоб вас всех, удовольствием».       — Кори, но это ведь не только ты решаешь…       — Я там вообще ничего не решаю. Ничего, мама! Рогами не вышел! Потому и сделал так, чтобы за меня не решили хотя бы это.       Повисло тяжёлое молчание. Спустя пяток ужасно долгих секунд его мать наконец обронила тихо, с непривычным холодом:       — Что ты сделал?       — Мне кажется, ты уже сама догадалась.       Кори поднёс к связующему зеркалу свой помолвочный браслет. Выждав, пока матушка налюбуется, швырнул ныне бесполезную побрякушку на стол и вызывающе вскинул голову.       — А мне казалось, я лучше тебя воспитала.       Услышанное отдалось в груди неожиданно острой болью. А ведь ему казалось, он и не к такому готов. Мало ли гадостей он слышал от адских сестричек и вельможного батюшки?..       Но не от матери. Никогда. С ней они всегда были очень близки, оттого-то ей так легко удалось его ранить.       — Решила рассказать мне, какой я подлый и неблагодарный потаскун, попорченный и никчёмный? — желчно изумился он. — Думал, оставишь эту почётную обязанность своему драгоценному мужу. Даже и не знаю: он обрадуется, что никогда больше меня не увидит — или расстроится, что не удалось выгодно сбыть меня с рук? Ему бы зваться не Великим Оружейником, а разводящей у шлюх!       — Кори, как ты можешь? Он твой отец!       — И я годами молил богов, чтобы он им не был! — выкрикнул Кори, вконец озверев от ярости и обиды. — Мой отец продал меня, как скотину, и мне пришлось разбираться с этим самому. Уж простите, как сумел. Но ты, моя мать… ты ничего, ничего с этим не сделала! Да ты вообще годишься на что-то, кроме как греть койку своему господину и рожать ему слабых детей?!       Мстительное удовольствие внутри разливалось недолго. Оно тут же сменилось душным чувством вины, когда мама заплакала, сдавленно всхлипывая и буквально на глазах краснея — густо и ярко, некрасивыми пятнами, как это бывает у рыжеволосых.       — Я ведь не то имела в виду, — кое-как выдавила она, судорожно проведя ладонью по мокрому лицу. — Для меня ты вовсе не подлый и неблагодарный, просто… Ох, Кори, я люблю тебя, я очень тебя люблю. Клянусь, я делала для тебя всё, что было в моих силах. Но пойми же, милый, я не могу думать только о тебе! Твой поступок коснётся всего Дома, ты должен это понимать. Что будет с твоим отцом, с братьями и сёстрами, с их матерями?       Хотел бы Кори сказать, что ему это безразлично… Да только это не так. Папаша, может, и получит по заслугам, но остальные не виноваты. И не все они могут защитить себя от гнева Воителей. Малыш Ирис вовсе окажется беззащитен, случись что с их батюшкой-мерзавцем.       Именно поэтому придётся сказать всю правду.       — Драгоценной чести вашего Дома ничто не угрожает. Я проклят, мама. А Проклятье незыблемо.       Снова наступило молчание — на сей раз скорее изумлённое.       — Разве не этого ты так боялся? — осторожно начала мама. — Принадлежать кому-то…       — Этого, — согласился Кори, поёжившись. — И мне всё ещё страшно до дрожи. Но Проклятье хотя бы связало меня с тем, кого я сам выбрал…       …с его Тео, принадлежать которому, может, и страшно, но больше всё-таки приятно. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно. Что это не кошмар наяву, а вполне себе счастье — принадлежать кому-то, кто сам точно так же хочет принадлежать тебе.       — Так, значит, ты законно освободишься от притязаний Второго Дома?       — Да.       — И ты… счастлив?       — Определённо.       — Хорошо. Тогда и я рада, а остальное не так важно, — её заплаканное лицо наконец-то оживилось улыбкой — которая тут же немного притухла. — Но на слово Воитель не поверит, ты и сам это понимаешь…       Кори чуть нахмурился и кивнул, показывая, что очень даже понимает.       — Пусть отец скажет Воителю, что я прибуду в первый день месяца Коэлис и пролью кровь в Горнило. Если захочет, может присутствовать лично.       — Кори, милый, они наверняка потребуют, чтобы ты и тот мальчик прибыли вместе.       «Через мой труп!» — свирепо подумал он, стиснув кулаки едва не до хруста.       — Они не вправе требовать его присутствия. Либо я буду один, либо пусть катятся в геенну, — отрезал он и скрестил руки на груди, всем видом показывая, что уступать не намерен. — Мне пора, мама. И прости меня. Я зря был с тобой груб и знаю, что ты делала для меня столько, сколько могла.       — Кори, но как же…       Он деактивировал зеркало, не дослушав. Хватит с него на сегодня.       «Боги и богини, пусть Сайрус примчится выяснять отношения хотя бы завтра! — взмолился он про себя. — Если прямо сейчас, то до арены я потом могу не доползти…»       В том, что Сайрус примчится, сомневаться вот ничуть не приходилось.       Одна надежда, что Тео в этот распрекрасный момент рядом не будет. Лишь богам известно, какая безобразная сцена может выйти между ними тремя.       Едва он вышел в тесный холл, как на плечи легли чужие руки, цепкие и тёплые. Слишком тёплые… не Тео, но кое-кто столь же важный и любимый, пусть и по-другому.       — Это было ужасно? — произнёс Лазурит полуутвердительно.       — Зачем спрашиваешь, если я даже заглушек не вешал? — буркнул Кори. И, не выдержав, коротко прижался лбом к чужому плечу, худощавому, но крепкому. — Вообще-то прошло лучше, чем я думал. В основном благодаря тому, что папаши поблизости не оказалось.       — Ты не сделал ничего плохого. Проклятье незыблемо.       — Так-то оно так, но он всё равно взбесится…       — Его проблемы, — фыркнул Лазурит чуть сердито. И тут же с ехидным смешком прибавил: — Ты лучше подумай, как взбесится твой принц-деревенщина, если ты впрямь потащишься в Инферно без него.       — Пошёл ты в Бездну, Тиэр! — тут же взвился Кори, отпихивая веселящегося друга. — Ещё и это ему разболтай, трепло ты полудрагоценное! Вот кто тебя просил?..       Лазурит невозмутимо пожал плечами и подхватил на руки Манбриса, оживлённо крутящегося возле них.       — Уймись ты уже, а? Никто не просил, но сам ведь знаешь — я был прав, что рассказал ему о Проклятье…       Прав, ещё как прав. Кори хватало здравого смысла, чтобы с этим не спорить. Конечно, здорово злило, что Тео узнал обо всём не от него… да только тут уж некого винить, кроме себя самого.       Ну да что теперь сокрушаться? Всё закончилось, и довольно неплохо…       Ну, почти всё. Осталось ещё пережить кровопускание у Горнила Душ, да вытерпеть истерику женишка.       Входная дверь распахнулась, точно от удара, и пришлось срочно давить трусливый порыв сигануть в ближайшее окошко. Стало быть, женишок и его истерика не заставили себя ждать.       «Да что, блядь, за день сегодня?!» — уныло подумал Кори, уставившись в переполненное гневом красивое лицо.       — Быстро же ты примчался, — съязвил он, хоть и понимал, что злить Сайруса ещё больше — верная дорога на больничную койку.       — Не то чтобы мы тебя приглашали, — кротко прибавил Лазурит, обернувшись к нему.       — Захлопнись, принцесса, — рыкнул Сайрус, ярко сверкнув глазами, и тут же вперил пылающий взгляд в Кори. — Я жду твоих объяснений, Лиоки. Хотя вряд ли их приму.       День становился всё краше и краше. Кто бы ни осчастливил горе-женишка — Воитель, отец или одна из сестриц Кори, — а подробности они явно придержали.       Вот же Бездна…       Ко всему прочему, отважный дурень Лазурит решил в кои веки вспомнить, что он клятая боёвка, и перетянуть огонь на себя. Ну или просто понадеялся, что на человека с котиком у Сайруса рука не поднимется.       — Мы тебя не приглашали, — повторил он уже отнюдь не таким благостным тоном. — Не знаю, как ты сюда просочился, Шаор, но проваливай по-хорошему.       Вот Кори даже не сомневался, что «просочиться» на вроде как закрытую территорию Сайрусу не составит труда. Было бы желание (и прорва дурной силищи).       — Не надо, Тиэр, — спешно вмешался он, не давая парочке разозлённых демонов устроить потасовку. — Он вправе требовать объяснений, и он их получит. Дай нам десять минут.       Лазурит явно не рвался давать им даже десять секунд, однако кивнул и послушно отступил к стене, позволяя Сайрусу пройти. Манбрис же шустро соскочил на пол и, обогнав незваного гостя, юркнул в приоткрытую комнату. Кори невольно усмехнулся — как же, сторожевой кот!       — Кори, что за хрень происходит? — выпалил Сайрус, едва за его спиной закрылась дверь. — Ты не можешь мне отказать! Не можешь. Не смеешь. Мой Дом не примет отказа… Я не приму отказа!       Кори в самом деле хотел пощадить его чувства — всё же для Сайруса эта ситуация при любом раскладе будет унизительна, ведь ему предпочли другого, — но этот самоуверенный тон зарубил на корню все благородные порывы.       — О, я это знаю, — огрызнулся он. — Потому и не оставил тебе выбора. Уж прости, Сай, но своя одёжка к телу ближе.       Он щёлкнул пальцами, сплетая заклятие призыва. И, бесцеремонно ухватив Сайруса за запястье, сунул ему в ладонь покорёженный браслет.       — Забери, это твоё. А я твоим не буду, ни за что и никогда.       Сайрус ошалело таращился то на него, то на искорёженную побрякушку, явно не веря своим глазам.       А затем стиснул кулак и ударил. Едва ли в треть своей нелюдской силы, желая не столько навредить, сколько унизить… Всё же этого хватило, чтобы Кори отлетел назад и плюхнулся на задницу, пребольно стукнувшись спиной об угол стола.       Не обратив никакого внимания на злобный рокот Манбриса, грозно вздыбившего шерсть и заступившего ему дорогу, Сайрус зло выдохнул и шагнул к Кори. Тот невольно опустил взгляд и едва не зажмурился, но уклониться или защититься не попытался. Если Сайрус отведёт душу, стесав об него кулаки… что ж, так тому и быть. На сей раз он в своём праве.       Как ни удивительно, Сайрус своим правом пользоваться не захотел. Ухватил Кори за плечи, резко вздёрнул вверх, усадил на кровать. Сам опустился рядом на одно колено и, не сводя с него жутко полыхающих глаз, осведомился неестественно мирным тоном:       — Ты на всё готов, лишь бы настоять на своём, да, Кори? Я просто поверить не могу, что ты сотворил такую глупость… Я же тебе предложил всё, что сам имею! Себя, свой Дом, своё честное имя! А что тебе даст этот никчёмный сопляк? Ну что, Кори?! Ах, да! — он выразительно хлопнул себя по лбу, точно вспомнив что-то важное. — Пустой трёп и еблю сомнительного качества. Потрясающие перспективы.       — Вряд ли ты можешь судить о качестве, если сам не пробовал, — едко заметил Кори и поморщился, приложив ладонь к лицу. Разбитые губы сочились кровью, челюсть ныла всё сильнее. — Ты в курсе, что я такой красивый через час на арену выйду? И тебе же лучше, чтобы я там всю эту красоту никак не комментировал.       Сайрус глянул с опаской, но тут же вернул на физиономию холодно-невозмутимое выражение.       — Угрожаешь? Это лишнее, я тебе ничего не сделаю. Но мой отец…       — …катится в геенну вместе с моим. Потому что я проклят, Сайрус.       Выражение его лица после этих слов стало поистине непередаваемым. Кори, как ни силился, не мог припомнить, чтобы его так называемый жених когда-либо выглядел вот так — всё ещё взбешённый чуть не до безумия, но вместе с тем озадаченный и удивлённый. Он протянул было руку к его лицу, но тут же её отдернул и поднялся. На ум пришло сравнение с диким животным — будь сейчас у Сайруса хвост, он бы непременно принялся бы им размахивать, точно рассерженный кот.       «Демон», — поправился Кори, поднимаясь следом и опираясь спиной о стол.       — То есть как — проклят? — глупо переспросил Сайрус, очевидно надеясь, что ему послышалось. Но тут же уточнил подчеркнуто презрительным тоном: — С этим недомерком Тео? Да быть того не может. Он даже не демон!       — У моей матери тоже ни рогов, ни хвоста, — Кори пожал плечами. — Я делал анализ крови, и мой адоаль изменился. Осталось ещё Горнило Душ, но это формальность. Я проклят, Сайрус, и с этим даже я не могу ничего поделать.       Сайрус помотал головой, будто бы решительно отрицая всё услышанное.       — Как раз ты и мог с этим что-то сделать, — возразил он сердито. — Мог уехать на юг, подальше от него, от этой заразы! Мог связать себя со мной! Выбрать меня!       — Да, я мог, но вот беда — не хотел. И видят боги, ты немного сделал, чтобы я выбрал тебя.       — Я был тем, кто вытащил тебя из ненавистного Инферно! Мне ведь не было дела до сопливых подростковых страданий. Я мог отказаться от той помолвки. Тогда — мог. Но я не отказался, потому что пожалел тебя, купился на эти твои огромные слезливые глазки, — Сайрус нервно стиснул кулаки, прошелся по комнате; силясь успокоиться, даже попытался погладить Манбриса — за что тут же получил когтистой лапой по руке. — Терпел эти твои выходки, похождения по чужим койкам. И чем ты мне отплатил, Лиоки? Унижением!       — В этом вся и проблема, Шаор! — вспылил Кори, мысленно пообещав мстительному сильфуру самую вкусную отбивную, какая только найдется в ближайшей лавке. — Ты терпел и ждал благодарности. А Тео просто любит. Ни за что, без всяких условий. Не жалеет, не навязывается, не несёт чушь про бедного недооцененного себя, а любит. И даже не будь этого гребаного проклятья между нами, я бы всё равно предпочёл его. Потому что тоже его люблю, пойми ты наконец!       — Ох уж эти подростковые глупости, — Сайрус вновь оказался рядом, весьма грубо схватил за подбородок, заставив поднять на него взгляд. — Любовь переоценивают. Как и проклятье. Ты это поймёшь, Лиоки. Поймешь, когда твой драгоценный малыш Тео не сможет тебя защитить. Или, что ещё хуже, возненавидит тебя за то, кто ты есть. За то, что ты привязал его к себе, навсегда, против его воли. Он ведь ещё не знает, что его загулам по всем девкам Академии пришёл конец?       Чужие пальцы, коснувшиеся лица, вызвали новый приступ отвращения. И дурных воспоминаний — мигом вспомнился тот злополучный вечер в доме Сайруса. Но справиться с собой удалось, в основном благодаря мстительному удовольствию. Видят боги, Кори искренне не хотел дальше расковыривать эту рану, но удержаться уже не мог.       — Тео знает. О ситуации, о последствиях, обо всём. Знает и принял, Шаор. Так что будь добр, избей меня уже до полусмерти, что угодно сделай, только давай покончим с этим. Не будет у нас никакой свадьбы, да и вообще ничего не будет. Я принадлежу другому, смирись с этим.       Сайрус открыл рот, наверняка собираясь возразить — но предсказуемо не нашёл подходящих слов. Да и что он мог сказать? Проклятье незыблемо. Точка.       — Послушай, — в итоге выдохнул он, — твоего решения лечь под слабака я не одобряю и не уважаю. Но Проклятье незыблемо, и ты в своём праве. Я не причиню тебе вреда по своей воле, однако и против отца идти не собираюсь. А он презирает узы айрш'энсайр, и я не могу предсказать его реакцию на эту твою выходку.       — Я понимаю, — серьёзно заверил Кори. — Спасибо и за это.       Сайрус недовольно мотнул головой — мол, спасибо не ты, его в койку не уложить, — и всё же прижал ладонь к его щеке.       — Не буду я тебя избивать. Я вообще не должен был тебя трогать, и мне жаль, что я не сдержался, — выдохнул он чуть хрипло, с какой-то незнакомой, почти нежной интонацией. — Хотя бы сейчас не отталкивай меня… прошу…       И прежде чем до Кори дошёл не особо-то хитрый подтекст этой просьбы, Сайрус склонился к нему с явным намерением оставить поцелуй на разбитых губах.       В сторону он тоже шарахнулся машинально, ещё толком не осознав, что это сейчас такое было.       — Да ты серьёзно, что ли?! — неудавшийся женишок такого поспешного бегства, понятно, не оценил. Вон какую недовольную скроил физиономию. — Даже в этом мне откажешь? Твой дружок ни о чём не узнал бы, я не настолько мелочен!       Кори не удержался и закатил глаза. Сайрус такой Сайрус! Как всегда, не допускает и мысли о том, что кто-то банально может не хотеть его внимания.       — Прости, — произнёс он, пусть и хотел сказать нечто куда менее мирное и цензурное. — Прости, Сай, я не могу дать то, чего ты хочешь. Физически. Если вдруг не повезёт словить Проклятье, ты меня поймёшь.       — Пойму? Пойму?! Да я лучше сдохну, чем пойду на поводу у этой демонской гонореи! — рявкнул Сайрус. И, резко развернувшись, вылетел из комнаты.       — Да, я тоже так говорил, — фыркнул Кори вслед громко хлопнувшей двери.       На душе было чуточку скверно — всё же совсем не такого расставания он ожидал. Однако это глупое, неуместное чувство тут же потерялось под целой прорвой облегчения. Неужели он и правда свободен?       Свободен!       — Живой?       На пороге замаячил обеспокоенный Лазурит. Окинул его оценивающим взглядом, гневно выдохнул через нос и покосился назад — как если бы прикидывал, не догнать ли винторогую сволочь. Но они оба знали, что ничего такого друг делать не станет. «Сволочь» обошёлся с Кори очень по-божески, и он в самом деле был за это благодарен.       — Живой. Думал, будет гораздо хуже.       — Вот и я тоже, — Лазурит подошёл к нему, утешающе стиснул пальцы на плече. — Бездна, надо же было ему примчаться перед выходом на арену. Если сильно поторопимся, можем успеть к целителям…       — Не нужно, — отмахнулся Кори, — отёк я сниму, кровь остановлю. Остальное терпит. А если Сайрус вздумает выделываться — всегда можно ославить его как автора этих художеств.       — Узнаю своего расчётливого негодяя Лиоки! — Лазурит усмехнулся и, приобняв его, снова потянул к выходу. — Ну, пойдём, что ли? Бэйнс небось заждался, так и мечтает стать нашей сучкой.       Бэйнс при виде них предсказуемо скривил свою физиономию, высоколобую и неприятно-лупоглазую. (Бездна, что только находят девчонки в этом самодовольном вырожденце?) Небось решил, что таланты Кори дальше всяких острых железок не распространяются, и что победа уже у него в кармане. Само собой, у Кори на этот счёт иное мнение. Да и острые железки можно использовать по-разному… недаром же он приволок с собой добрую дюжину.       «Мыслю я, ему не понравится», — хмыкнул Кори про себя, кое-как отделавшись от озабоченного кудахтанья Этель — спасибо Тиэри, тот очень убедительно оправдал его разбитую физиономию своей неосторожностью в последнем спарринге. А затем и близняшки поспешили перетянуть на себя внимание неугомонной журналистки.       Жаль, с Тео это вряд ли сработает. То ли Кори сам себя накрутил, то ли связь между ними усиливалась чересчур быстро, а только его полный бешенства взгляд он кожей чуял…       Позже. Сейчас он слегка не тем должен заняться.       — Тридцать секунд, держите оборону, — негромко велел Кори. И принялся обходить свою команду по периметру, втыкая клинки прямо в песок. Щит Тони и Алэйне тускло сиял высоко над головами и шёл рябью — это вражеские заклятия разбивались о него, точно волны о камень. Лазурит и некромантки гасили часть урона, разгружая щит, но сами атаковать толком не могли — ждали Кори.       Дождались. Камни в рукоятках вспыхнули пурпуром, амберлитовые жилы в клинках засверкали бледным золотом. Щит дрогнул, низко загудел и окреп на два слоя. А потом ещё на два — их заклинатели, что тёмный что светлый, времени даром не теряли.       — Что за?.. — разнесся по арене сдавленный вопль Бэйнса.       — И наш Цветочек только что на коленке состряпал каркас для секционного щита, — сообщил архимаг Эрдланг, не трудясь скрыть изумления в голосе. — Вот за этим в команде и нужны артефакторы, они у нас затейники. Развлекайся, Лукас, потом поплачешь.       Развлекаться Бэйнсу особо не дали — хоть он и старался изо всех сил, налегая на соперников серией мощных боевых заклинаний. Сокомандники вторили ему, даже заклинатели ослабили защиту, чтобы помочь боевикам пробить щит.       Это они, конечно, зря.       — Чёрный Смерч, — коротко скомандовала Хель.       Ревущий тайфун Лазурита пустил волну ряби по защитному куполу арены. Подхватил мощные потоки чистой тьмы, что подвластна лишь некромантам. Чудовищным вихрем обрушился на врага, заставляя зрителей на трибунах буквально сходить с ума.       Итог, естественно, был предсказуем. По крайней мере, для Кори. Он мог сомневаться в себе, но в своей команде — нет. Ни на миг.       Равно как и в их победе. Иначе ведь и быть не может.