Твой запах

В конце октября в России холодно, промозгло, неприятно. Ну, это только для тех, у кого нет отпуска и денег. А вот у Смолова и Кокорина конец октября жаркий, кайфовый. К морю мужчины не спешили. У них было достаточно времени, чтобы просто поваляться в кровати, не спеша прогуляться по городу, а потом выехать в столицу. На море потом. Федор выбрал время для отпуска именно в этот период не случайно. Он хотел с размахом отметить день рождения своего омеги. За двенадцать часов до грандиозного события Смолов начал сдавать себя с потрохами. Мужчины лежали в кровати, а Федя так довольно и радостно улыбался, что Саша сразу что-то заподозрил. Он сощурил глаза и с недоверием взглянул на альфу, а тот еще шире улыбнулся и притянул омегу к себе, крепко обнимая. В этот день они впервые попробовали соленую водичку на вкус. Пока Смолов часами не вылезал из моря, омега, по минимуму намазавшись солнцезащитным кремом, загорал. - Ты целый час лежишь, не меняя позы, - подрагивая от холода, заявил Федя. Он гадко усмехнулся и потряс мокрыми руками над телом Кокорина. Тот поежился и даже немного вскрикнул. Омега опустил на кончик носа темные очки и недовольно уставился на Смолова, приподняв голову. - А ты целый час, не меняя положения, лежишь в воде. Звездочкой этой. Федя усмехнулся и ничего ответил, укладываясь поудобнее на лежак. Парни пообедали в баре на пляже, потому что идти куда-то в отель было лень, а тут все рядом. Поели и легли обратно. К счастью, Саша не был таким уж ярым фанатиком солнца и загара, который, как только солнце встает, уже ловит первые лучи и уходит, когда совсем темнеет. Омега перебрался в тень и заснул. А вот Федор был бодр. Пятнадцать минут он еще кое-как просидел, а потом стало невыносимо. Еще пятнадцать минут альфа фотографировал своего парня, потом любовался им, аккуратно проводил кончиками пальцев по голой, нежной коже Саши. Идти купаться было опасно – солнце уж очень сильно пекло. Решил изучить береговую линию. Сашу украсть будет сложно, поэтому волноваться не о чем. Альфа надел футболку и шорты, предварительно измазав все тело кремом. В одну сторону тянулись многочисленные отели для туристов с разными вкусами и кошельками. Идти по песку становилось все труднее и труднее, а еще надо было изучить другую сторону. Федя остановился, вглядываясь в виднеющиеся вдалеке строения. Видимо, тоже отели. Альфа развернулся и продолжил свое путешествие. Проходя мимо пляжа, рядом с которым был отель, где остановились Саша с Федей, Смолов повернул голову, чтобы проверить своего омегу. Тот спал, развалившись на двух лежаках звездочкой. Через двадцать минут Федя набрел на заброшенный пляж. Здесь было очень уютно и романтично. Альфа внимательно изучил территорию по периметру, довольно улыбнулся и, проверив время на телефоне, поспешил к своему парню. - Сходим в клуб? – выходя из ванной комнаты и потирая голову полотенцем, предложил Смолов. - Как раз там и встретим день твоего рождения. - Хорошо, - просто ответил Саша, пожимая плечами. Парень относился к своему дню рождению равнодушно. Ну, по большей части потому, что в один из таких дней Федя его так поздравил, что парень порезал руки. Хорошо, хоть не глубоко. Страх того, что Смолов может его снова бросить, давал о себе знать. Сам Смолов об этом знал. Он искренне желал сделать так, чтобы его омега вновь радовался наступившему празднику, очень хотел все исправить. К подготовке этого дня рождения альфа подошел со всей серьезностью и ответственностью. Пара арендовала автомобиль. Зачем? Непонятно. Не поведет же автомобиль выпивший Федя или Саша, хотя… Приехали в клуб около одиннадцати часов вечера. Пошли сразу к барной стойке. Оставался час до великого события, а они не расслаблены и не развеселены, как следует. Кокорин любил водку и все с ней связанное, а Смолов употреблял дорогой виски. Но вообще он пил любой дорогой алкоголь, а иногда в ход шел чуть ли не обычный спирт, дайте только бухнуть. Каждый молча опрокинул в себя две рюмки или же два небольших стакана виски. По телу пробежали мурашки, затем резко стало жарко. Федор расстегнул еще одну пуговицу темно-зеленой рубашки. Он медленно перевел взгляд с улыбчивого бармена на Кокорина, который, по-видимому, уже несколько минут изучал лицо альфы. Смолов, не обращая ни на кого внимания (да и зачем, для него сейчас существовал лишь Саша), схватил омегу за руку и притянул к себе. Придерживая Кокорина за затылок, чтобы тот точно не отстранился, поцеловал. Легко, не углубляя. Саша улыбнулся в поцелуй, взял альфу за руку и повел на танцпол в уже разгоряченную толпу. Весь мир Смолова крутился вокруг Саши: этого парня с высоко вздымающейся грудью, каплями пота, скатывающимися со лба, блестящими зелеными глазами, взгляд которых был направлен только на него, на Федю. И вот долгожданные двенадцать часов ночи. Начало долгожданного дня. Музыка резко остановилась, из-за чего послышались недовольные возгласы отдыхающих. Саша непонимающе смотрел по сторонам, а альфа довольно улыбался, следя за реакцией парня. Послышалось шипение бенгальских огней. Смолов взял омегу за руку и вывел из толпы. На небольшом столике стоял большой трехэтажный торт, на котором были написаны всякие глупые милости от Феди. По бокам от торта догорали бенгальские огни. Смолов аккуратно отстранился от своего парня и быстро скрылся в толпе. В помещении заиграла тихая, медленная, лирическая песня, которую так любил Саша. А потом послышался низкий, немного хриплый голос, который так любил Саша. - Александр, - омега обернулся, пытаясь найти ораторствующего Федю. Тот находился за стойкой диджея. – Который Кокорин. Поздравляю тебя с днем рождения, любимый! – весь зал вместе с Сашей внимательно слушали речь, следили за вцепившемся от волнения в микрофон альфой. – Вместо всяческих пожеланий мне бы хотелось попросить у тебя прощения за все плохое, что я тебе сделал, за всю ту боль, что причинил. – На глазах, что у альфы, что у омеги, появились предательские слезы. Кокорин сжал челюсти и неотрывно смотрел на Федю. Послышался тяжелый вздох. Смолову было очень трудно собраться, эмоций было очень много, они просились наружу. – Я очень люблю тебя. – В зале воцарилась тишина. Кокорин часто хлопал ресницами, смахивая наворачивающиеся слезы. – А теперь на весь клуб скажи, что ты хочешь в подарок от меня? Я готов сделать все, что угодно. У рта омеги тут же появился микрофон. Парень растерялся, поэтому пару минут стоял с открытым ртом, соображая, что происходит. - Мне ничего от тебя не надо, - на выдохе, наконец, произнес Саша. – Только будь рядом. Зал тут же заулюлюкал, начали кричать какие-то подбадривающие слова, называли парней «сладкой парочкой». А им было все равно. Они стояли где-то у столиков и целовались. Торт оставили на съедение вечно голодной молодежи. Сами же, осушив еще пару рюмок, отправились обратно в отель. - Может стриптиз для тебя станцевать? Лучший подарок – это подарок, сделанный своими руками. Ну, в этом случае – телом. – В шутку сказал Федя, пропуская в номер омегу. - А давай, - на полном серьезе ответил Кокорин, усаживаясь на диван. – Музыку можешь выбрать сам. Смолов немного постоял, подождал, когда до него все-таки дойдет, что сейчас происходит и что вообще нужно делать. - Я без музыки, - запрыгивая на маленький журнальный столик, стоящий в метре от дивана, ответил тот. Как эти четыре ножки и стекло выдержали не пушинку Смолова, остается еще одной загадкой. Федя, смущаясь, (а ведь даже сейчас он был уверен в себе и своей привлекательности), но не отрывая глаз от своего омеги, медленно завилял бедрами, поднимая руки, касаясь своего тела и, подразнивая, немного приподнял рубашку. Он двигался плавно, под свой собственный медленный ритм. Кокорин был как заколдованный. Омега даже не моргал. И вот, нарочито медленно, проверяя терпение Саши, альфа принялся расстегивать рубашку. О, ну и натерпелся же Кокорин. Вот тебе и подарок. Хотя смотреть на это было действительно огромным удовольствием. Желание сорвать эту дурацкую рубашку с каждой пуговицей все больше и больше увеличивалось. Саша нервно сглотнул. А Федя, хитро улыбнувшись, повернулся к омеге спиной и приспустил рубашку. Затем он одним движением снял ремень и кинул его куда-то в сторону. Все еще виляя бедрами, альфа, наконец, скинул с себя уже порядком надоевший элемент одежды. Омега с облегчением выдохнул. В комнате было до безумия жарко. Желание обоих было до безумия огромным. Кокорин не выдержал первым. Он поманил альфу к себе и одним рывком снял с себя футболку. Федя довольно улыбнулся, тут же прижимаясь своими губами к чужим и проталкивая язык в уже приоткрытый рот. Долго целоваться не получилось – не хватало воздуха. Но Федя отдыхать и переводить дыхание не собирался. Подмяв под себя омегу, он принялся нежно выцеловывать каждый миллиметр обжигающего тела. Ни одного любимого Смоловым темно-фиолетового засоса. Не сегодня. Сегодня хочется быть до безумия нежным, сводить с ума Сашу этой заботой. И тот действительно сходил с ума. Омега жадно вдыхал носом воздух, зарываясь пальцами в густые волосы альфы. Все было донельзя нежным. Смолов был донельзя нежным. Объятия Кокорина были донельзя нежными. Все было донельзя хорошо. Федя обнял Сашу, вжимая его в себя. Омега замлел и что-то пробормотал. Возможно, что он до безумия рад, а может, и то, что любит Федю.