Твой запах

Ревность. От нее никуда не подеваться, не спрятаться, она рождается вместе с человеком, как и множество других пороков, портящих возомнимый всеми нами идеал. Она дает начало новым отношениям, скрепляет их, разрушает… С этой проблемой не раз сталкивались Саша с Федей. Если раньше ревность несла за собой только разрушительный характер, то сейчас все обстояло немного иначе. Собственническое чувство никуда не пропало, ревность проявлялась даже по отношению к собаке, но мужчины научились переводить это неприятное чувство в более тихое русло. Они как-то пытались привлечь к себе внимание (хотя, куда больше), но не криками и всяческими сценами, а каким-то полезным делом: ужин, сделанный своими руками, маленький подарок или просто поцелуй в щеку. Но вот сегодня все вышло из-под контроля. Саша решил встретиться со своим бывшим одноклассником, с которым у Феди были не самые лучшие отношения. В общем, Смолов увязался за ним. Павел Мамаев – лучший друг и собутыльник Кокорина. Он уже сидел за столиком на диванчике в кальянной и пялился в экран телефона. Как только Саша и Федя подошли к нему, альфа тут же вскочил и бросился обнимать давнего друга, а Смолову лишь пожал руку. Федя, правда, пытался быть дружелюбным, даже о чем-то с энтузиазмом рассказывал. Да, он ловил на себе влюбленные взгляды Кокорина, чувствовал его руку в своей, но лишь осознание того, что у Саши есть еще какой-то близкий человек, вызывало бешеную ревность. То, как он смеялся, улыбался Мамаеву - все это, конечно, предназначалось ему как другу, но разве бешеное сердце послушает разум? Нет, оно еще и контроль над человеком возьмет. Федя, не подавая виду, аккуратно начал залезать пальцами под водолазку Саши. Тот вздрогнул, но виду тоже не подал, продолжая разговор с другом. Саша вроде не подросток, не какой-то там неопытный девственник, чтобы остро реагировать на какие-то там прикосновения. Но именно это Кокорин и делал. На лбу образовалась испарина. Федя, лицо которого не выражало никаких эмоций, уже гладил пальцами прямо над резинкой нижнего белья. Смолов, упиваясь сладостью своей маленькой мести, убрал руку, чтобы переместить ее на ногу своего омеги. Кокорин с облегчением выдохнул, но тут же напрягся, когда рука поползла вверх. Спасением стал звонок Мамаеву. Мужчина виновато посмотрел на друга и пожал плечами, вставая из-за стола. - Тренер вызвал на базу, - альфа принял задумчивое лицо. – Насчет омежки одного. Кокорин с радостью встал из-за стола и подошел к своему другу. Он обнял его и прошептал: - Надеюсь, мы скоро встретимся в более неформальной обстановке и без этого, - Саша стрельнул глазами в сторону Смолова и улыбнулся. Мамаев улыбнулся, взъерошил омеге волосы и удалился. Когда они успели очутиться в поле, когда они оказались на задних сидениях, когда Саша сел на Федю и начал снимать с себя мешающуюся одежду, остается загадкой. - Федя, он всего лишь друг, - вполголоса проговорил Саша, когда альфа начал посасывать мочку. Мужчина сжал посильнее бедра омеги и строго спросил: - Ты смеешь говорить о другом, пока я целую тебя? Смолов заставил омегу еще немного приподняться на коленях, чтобы спустить с него и с себя джинсы с нижним бельем. Федя резко задрал толстовку Кокорина и вцепился зубами в его сосок, так же резко насаживая его. Саша вскрикнул, вцепившись руками в плечи альфы. Он шумно задышал, опустил голову на плечо мужчины, желая немного передохнуть после такого бурного начала. - Э-э, нет, Пеппа, - Федя, сильно сжимая бока омеги, руководил процессом. – Работаем усердно. - альфа опустил Кокорина и резко дернул его вверх. – Примерно такой темп. Саша поражался наглости альфы, но все равно выполнял его указания. Один раз можно. Один раз в два дня. Омега аккуратно прислонил свои губы к Фединым, и тот нежно стал целовать его. Медленные поцелуи, быстрые, рваные движения бедрами Саши сводили обоих с ума. Кокорин, прижавшись к Смолову всем телом, сидел на мужчине и пытался отдышаться. Федя перебирал светлые волосы омеги и осознавал, как же ему хорошо. - Дома продолжим, - просто объявил альфа, целуя Сашу в макушку. – Ну, или в пробке. – Саша посмотрел на мужчину широко раскрытыми глазами, а Смолов лишь улыбнулся. – Ты хочешь этого больше меня.