Бойся волков

— Если позволите, сэр… что там было? Брюс Уэйн сидел спиной к окну, наблюдая за пляшущим в камине пламенем. Справа на столике стоял графин с водой. Подле лежала небольшая раскрытая коробка в фиолетовой оберточной бумаге, рядом валялась зеленая лента. — Взгляни, — сухо произнес Брюс. — Я смогу уснуть после этого? — С легкой иронией спросил дворецкий, делая несколько шагов вперед. К боли в суставах он привык. Молодость ушла, старость осталась позади. Мог он подумать, что доживет почти до 80?.. Его воспитанник кивнул, не поворачивая головы. За спинкой кресла было видно только затылок. Альфред вздохнул и приблизился. Не без опаски заглянул в коробку. — Кольцо? — Он иронично поднял бровь. — Сентимент, сэр? Брюс не оценил шутки. Пенниуорт видел это по легкой перемене в положении его челюсти. Он прикусил язык. Обыкновенно мастер Уэйн не возражал против колкостей, но когда дело касалось Джокера, его чувство юмора исчезало вместе с терпимостью. За долгие годы Альфред так и не сумел привыкнуть к этому. — Взгляни, — повторил мужчина, по-прежнему наблюдая за огнем. Старик не хотел дотрагиваться до предмета, побывавшего в е г о руках. Со вздохом, он нагнулся к столику и достал из коробки тяжелое серебряное кольцо. Поднес его к глазам, щурясь через очки — мера, которую ему пришлось принять всего три года назад. — Что это, сэр? Свинья? Я плохо вижу. — Вепрь. — О. Я понимаю, — его взгляд стал внимательным. Вепрь — символ Королей Готэма, самого сильного и влиятельного из «новых» преступных кланов. В последнее время Короли действовали дерзко и решительно, силой и посулами подминая под себя другие группировки. — Здесь было только кольцо, — Брюс чуть повернул к нему голову. — Только кольцо? — Недоверчиво переспросил дворецкий, поворачивая ободок так и эдак. Миниатюрное существо злобно щерилось, сверля его крошечными рубинами глаз. Селина Кайл могла обчистить карманы человека, считающегося неприкасаемым, и в насмешку подкинуть цацку Темному рыцарю. Когда дело касалось Джокера, в комплект, как правило, входила еще и рука. — Остальные части владельца нашли в бухтовой гавани Роджерса. Сердце старика упало вниз. — Ох. Понятно, — его узловатые пальцы непроизвольно сжали спинку второго кресла. — Не все, — Брюс ударил пальцами по подлокотнику. — Голову до сих пор не обнаружили. — Я буду осторожен с утренней почтой, сэр. Брюс вздохнул и скосил на него глаза. — Не думаю, что он пошлет ее сюда, Альфред. — Ну, гм, вам проще судить, сэр, — он не был убежден. Его сердце билось самую малость быстрее. Этот звонок в машине… На секунду Альфред закрыл глаза и позволил себе короткий, глубокий вздох. Брюс изо всех сил делал вид, что все в порядке. Но как что-то может быть в порядке, когда этот маньяк названивает ему на личный номер? Может заявиться на порог их дома, как уже делал не один раз?.. Бэтмен и Брюс Уэйн все больше проникали друг в друга. Кошмары, которые Альфред надеялся оставить позади хотя бы при свете дня, просачивались за его воспитанником в повседневность, стучали в окна домов тех, кто был так или иначе с ним связан. Брюс повернул к старику лицо, потом поставил стакан с водой на столик и поднялся, засовывая руки в карманы. — Зачем разрезать тело, сэр? — Он и не разрезал, — Брюс смотрел себе под ноги. — Поручил своим отморозкам создать нам и полиции побольше головной боли. Придумать что-то оригинальнее они не смогли, — воспитанник не мог видеть, как дернулось лицо старика. «Оригинальнее». Будто убийство может быть оригинальным. — Его послание — кольцо. — Гм, — с сомнением выдавил Альфред и невольно потер правое запястье в том месте, где когда-то была отрублена кисть. — Так кто владелец? Брюс брезгливо скривился. — ДНК принадлежит нескольким людям, — произнес Уэйн. В ответ на недоуменный взгляд, он пояснил: — Останки принадлежат не одному человеку. Их обнаружили не меньше десятка. Люди, которых считали пропавшими. Трупы разной степени свежести, — Пенниуорт не смог сдержать гримасы ужаса и отвращения. — Похоже, он решил вынести мусор разом. — Сэр! — Пальцы дворецкого сильно сжали спинку кресла. Взгляд Брюса метнулся к ним, и холодные, жесткие черты лица виновато смягчились. — Извини. Просто обрисовываю ситуацию. Так вот, копов это задержало. И мне пришлось попотеть, чтобы понять где чье ДНК. Но я нашел человека, который нам интересен. Джеймс Холли. Он из Королей. Все остальные — обыкновенные несчастные, оказавшиеся не в том месте не в то время. По выражению лица мужчины старик видел, что это еще не все. — Однако? — Поторопил он. — Однако, пропал еще один член Королей. Йанк Паллара. И, я думаю, что кольцо — его, — Брюс подставил ладонь, и Альфред молча опустил в нее серебряный предмет. — Каждое кольцо изготавливается индивидуально. Для пальцев Холли это, — он повертел ободок. — Было бы как обруч. Настолько крупные пальцы есть только у одного человека из их банды. У Йанка Паллары. Альфред помолчал, потом сказал: — То есть, убито двое Королей. — Я так думаю. Но пока не найдем Паллару, живым или мертвым, мы не можем быть уверены. — Он убивает Королей? Пересылает Бэтмену их кольца и конечности? — Хочет сказать, что Бэтмен не контролирует улицы, — угрюмо процедил Брюс. — Кичится тем, что выполняет мою работу. Добрался до них первым. — Было бы весьма удачно, если бы они друг друга поубивали. — Я бы не рассчитывал. — Я и не рассчитываю, сэр. Брюс подкинул кольцо на ладони, глядя на него с брезгливой неприязнью, и бросил обратно в коробку. — Все это лишь малая часть войны между бандами. Я подрезал его, сильно, на Кук авеню. А потом добрался до трех его самых крупных счетов. Он собирался поиграть, а я лишил его средств. Ему придется попридержать коней. — Я сильно сомневаюсь, что это сработает. — Это помешает ему развернуться, — Брюс прошелся взад-вперед перед камином, глядя себе под ноги. — Сейчас никто не хочет видеть его в игре. Без огневой поддержки, где бы он ни всплыл, его попытаются заглушить. Это не задержит его надолго, но даст мне фору. Ты помнишь, что было в прошлый раз, когда он ввязался в гангстерскую войну, и я не остановил его сразу? — Помню. — Второго раза не будет. Брюс уставился на коробку. — А что с Королями? Уэйн поднял на него глаза. — Королей его выходка взбесит. Несомненно, этого он добивался. Хаос. Кровь прольется. До клоуна им не добраться, значит, будет грызня между бандами. Их авторитет подорван. Они должны снова всем доказать, что сильны. Иначе потеряют уважение. — Что вы собираетесь делать? — Что обычно, — Брюс обошел кресло спереди и тяжело опустился в него, устало вздохнув. — Буду отрубать гидре головы и прижигать, пока не отрасли новые. Выясню места сходок. Постараюсь убрать главарей одного за другим, — он протянул руку, взял со столика стакан и отпил. — То, что Джокер убрал двух Королей, может сыграть нам на руку. Пока они ослаблены, я займусь сошками поменьше, и затем вернусь к ним. Повисло молчание. В тишине тикали часы с кукушкой, трещали поленья в камине, было слышно, как Брюс пьет воду, и за окном ветер шевелит листвой. — Мастер Брюс, — наконец, произнес Пенниуорт, глядя на улицу. — А что с Бруклин? Брюс замер, его пальцы сильнее сомкнулись на стакане. — В смысле? — В Готэме не безопасно. Вы что-то будете предпринимать? Уэйн помолчал. — Я думал об этом, — наконец, произнес он. — Попробую еще раз уговорить ее покинуть город. Хотя бы на время. Пусть возьмет отпуск. Что это за работа, где она вечно нужна? — Он недовольно поджал губы. — Если б я был на вашем месте, я бы просто взял и вывез ее. — Альфред, я тебя умоляю. Ты бы этого не сделал, — старик недовольно нахмурился, чувствуя себя задетым. — Я не могу просто заставить ее что-то сделать. Она не ребенок. Она взрослый человек. — Вы — ее отец. И если ей не хватает зрелости принять верное решение, отец — это тот человек, который обязан вмешаться. — Не припомню, чтобы ты диктовал мне, как жить, Альфред, — глянув ему прямо в глаза, холодно ответил Брюс. Выдержать его взгляд было сложно, но Пенниуорт сделал это. Он категорически не был согласен с воспитанником. Брюс Уэйн, даже в восьмилетнем возрасте, был особенным ребенком. Старик за свою длинную жизнь не знал существа более волевого и целеустремленного. Уже тогда он понимал, глядя в озлобленные и решительные глаза мальчишки, что даже если закует его в цепи и бросит в подвал, Брюс все равно сделает то, что решил. Брюс относился к особой породе людей, создающих мир вокруг себя. У Брюса не было понятия отдыха. Он не знал, что такое выходные. Каждая секунда его существования была направлена на то, что есть Бэтмен. Альфреду в голову не приходило диктовать ему, как жить. Бруклин… унаследовала многие черты отца. Но она не была Брюсом. Даже отдаленно. Он не знал ее лично. Бруклин никогда не была в доме Брюса Уэйна, и Альфред был староват для игры в маскарад. Но он знал ее со слов отца, видел на видео, на фотографиях, смотрел ее сайт, читал статьи. Она была дочерью человека, ставшего ему сыном, и Альфред хватался за любую возможность увидеть или услышать о ней. Наблюдал, как она растет, учится, взрослеет, начинает работать. Девочка, незаурядная, но не из тех, кто строит жизнь собственными руками. То, что она до сих пор работала в этой клинике, говорило само за себя. Ей словно пелену на глаза накинули, и она не видела, как сама загоняет себя в тупик. Большинство людей так жило. Во вселенной с сотнями возможностей, тысячами открытых дверей, они предпочитали с закрытыми глазами плыть по течению. Кто мешал Бруклин принять предложение отца, переехать в другой город, заработать денег и вернуться, чтобы самой открыть хорошую ветклинику в Готэме? В том же Ист Энде? Современную ветклинику, ту, что будет помогать людям. И институт. Она даже не доучилась в нем. Ради чего? Чтобы пойти работать в Ист Энде. Брюс никогда не бросал незаконченных дел. Брюс никогда не шел на поводу у сиюминутных установок. Альфред знал, что Бруклин Бёрк была достаточно рассудительным человеком, но в том, что касалось больших вещей, она оставалась абсолютным ребенком. И если она сама не могла решиться покинуть город, Брюс должен был принять решение за нее. — Мастер Брюс, откровенно говоря, вы не можете всерьез сравнивать себя с ней. Вы были вполовину моложе ее возраста, и при этом участвовали в делах компании, вели внутреннее расследование. Я не останавливал вас, потому что нечего было останавливать. Вы поступали дерзко, пугали меня, но я не могу и слова сказать, будто вы что-то делали неправильно. Я не смог бы остановить вас, даже если б сильно захотел. Но Бруклин — не вы. Она плывет по жизни. Ради Бога, все эти ее попытки "найти себя" — детский лепет. Ее нужно взять за руку, сэр. Ваша дочь не знает, что делает. — Может и так. Но решение она менять не собирается. — Сэр… — Я сказал, я поговорю с ней, — резко осадил Брюс и отвернулся. — Но она моя дочь. Я не буду заставлять ее делать что-то насильно. Пусть ошибается. Так мы учимся. Так я учился. Напомнить тебе, сколько ошибок я совершил? — А если с ней что-то случится? Если этот маньяк до нее доберется? — Его голос слегка дрожал. — Все, — резко ответил Брюс. — хватит. Я услышал тебя. Услышь и ты меня. Альфред скрипнул зубами, потом выдохнул, обошел кресло и тяжело упал в него, глядя на пламя. — Я присматриваю за ней, помни, — тихо сказал Брюс. — Никто к ней не подберется.

=================================

— Бог мой, Бёрк. Ты что, работаешь одна? Брук поправила рукой волосы и бросила короткий взгляд на стакан, пытаясь разглядеть в стекле свое отражение. Они сидели в кафе-баре «Цикада». За окном по трассе неслись машины, в зале стоял легкий гомон, несколько официантов суетились, лавируя между столиками. Бруклин вздохнула. Она постаралась привести себя в порядок, но бледность и вымученное выражение лица ей не удалось извести. По крайней мере, они не встретились в тот же день, что созвонились, и у нее было двадцать четыре часа, чтобы выспаться и все обдумать. На следующее утро она пожалела, что позвонила Джорджи. Это был импульсивный, необдуманный поступок — как раз таких она намеревалась избегать. Ее мозг принимал решения на автомате, и тело послушно выполняло команды. Когда утром она открыла глаза, и туман в голове чуть развеялся, Бруклин спросила себя: она действительно собирается сделать то, что собралась сделать? Соблазн отзвониться и отменить встречу был велик — ей не хотелось никуда выбираться, а собственная затея пугала ее. Сама по себе встреча с Джорджи ни к чему ее не обязывала. Он сидел, положив правый локоть на стол, вертел в крупных пальцах зубочистку и пристально разглядывал ее. Джорджи был, пожалуй, единственным, с кем она сейчас не боялась встречаться. Она чувствовала себя зараженной. Любой, кто входил с ней в контакт, мог подхватить заразу. Ей страшно было подумать, что Донни и Джессика могут попасть из-за нее под удар. Они были бы абсолютно беспомощны перед лицом такой угрозы, как Джокер. Джорджи… Он, конечно, изменился больше, чем она могла представить. — Ну, не обижайся, — Джордж сломал зубочистку и бросил ее себе за спину. — Эй, милашка! — Он окликнул молодую симпатичную официантку. Девушка приблизилась, бросив короткий взгляд на Брук, довольно искренне улыбнулась мужчине и выдала дежурную фразу приветствия. — Прими у нас заказ. Бруки, выбрала что? У нее по-прежнему отсутствовал аппетит, и она замялась, не желая мямлить в ответ что-то вроде «не знаю» и «еще нет». Джорджи прочел ответ на ее лице и повернулся к официантке. — Два больших капучино, — он склонился над меню. — Два бифштекса, один с кровью. Вот этот салат… Как он называется… — Тарамасалата. — Да, тарамасалата. Потом жаренный картофель, два чизкейка и два больших стакана с мороженным. Ваниль, клубника, банан, вишня? — Он поднял лицо на Брук. — Банан. — Один банан, один ванильный, — он задумчиво почесал пальцами щетину на широком подбородке, явно размышляя, что бы еще заказать. Брук не планировала есть. Она не останавливала Джорджи, зная, что он все равно закажет на двоих, и зная, что она сможет сплавить свою порцию ему. В отличие от Донни Джордж не был толстым. Живот над ремнем заметно выпирал вперед, но если Донни весь был мягкими и податливыми формами, то Джордж был массой. Он не казался полным, он казался большим. Широкие плечи, большие руки, крепкая шея, мощные ноги. За время, что они с Брук не виделись, мужчина еще прибавил в весе и заметно увеличил мышечную массу. В нем не осталось ничего юношеского. Перед Бруклин сидел коренастый, крепко сбитый мужчина за тридцать. Его пронзительный цепкий взгляд и ассиметричное, с крупными чертами и въевшимся навсегда насмешливым выражением лицо на котором раза два ломали нос, придавали ему вид лихой и неприветливый. От его серого костюма-тройки пахло хвойным мужским одеколоном, кожей, металлом, спиртом и порохом. Он сидел напротив развалившись, по-хозяйски, правый локоть поставив на стол и вертя в коротких пальцах вторую зубочистку. Его левая рука висела между колен. Пиджак на груди натягивался, и Бруклин видела под тканью топорщащуюся кобуру. Джордж Хэкворт был похож на тех парней, что в фильмах всегда маячат с пушками за спинами своих хозяев и первыми идут в расход, когда начинается перестрелка, и герои-копы идут на штурм. Брук никогда бы не подумала, что будет сидеть и говорить с подобным типом. Не знай она Джорджи, то побоялась бы иметь с ним дело. Еще одно подтверждение тому, что внешность бывает обманчива. Джордж не был глуп. В отличие от нее, он закончил институт, куда поступил без посторонней помощи назло отцу. В конце концов, гены взяли свое. — Ну, как дела на вашем тонущем корабле? — Неплохо, — отозвалась Брук. — Джессика на днях ходила в мэрию. Попросить их выделить финансирование. — Бог ты мой. — И нам выписали чек. — Серьезно? Готэм согласился спонсировать вашу богадельню? — Брюс Уэйн, — нехотя уточнила Бруклин. — Он там находился, услышал разговор и просто выписал чек. — Этот чудик, — Джорджи усмехнулся. — Ну, в это я могу поверить. Он любит это дело. Разбрасываться деньгами. Может, пытается искупить чувство вины за что-то. У богатых людей много скелетов в шкафах. Мне он всегда казался темной лошадкой. — По крайней мере, он помогает людям. — Никто ничего не делает просто так в этом мире, Брук. Взять тебя, — он махнул рукой. — Тебе, например, просто нравится работать за гроши и верить, что это спасительная миссия. — Мне нравится работать с животными. — Нет, тебе нравится работать с животными в условиях, где ты загоняешь себя до состояния живого трупа. С животными можно работать в сотнях других мест, но тебе нравится приносить себя в жертву. К их столику приблизилась официантка с большим подносом, на котором умещался их заказ, и Джорджи убрал локоть, освобождая место. — Спасибо, детка, — он разделил еду и сразу же отпил из своего стакана с кофе, предварительно высыпав в него пакетик сахара. — Ты обиделась, Брук? — Нет. — Отлично, тогда я продолжу. — Это обязательно? — Не планировал полоскать тебе мозг, пока ты не вошла сюда, Бруки. Ты выглядишь настолько сногсшибательно, что во мне проснулась медицинская жилка. Я почти готов осмотреть тебя. — Это переутомление, Джордж. — О чем я и говорю. Хотя, — он прищурился. — Я бы сказал, переутомлением здесь дело не ограничивается. Иначе зачем тебе было вызывать на ковер старого доброго Джорджи Хэкворта, э? Брук поерзала на стуле, пристыженная его журящим тоном. — Расслабься. Я не в обиде. Я ведь все понимаю. Будь я на твоем месте, я бы тоже держался от себя подальше. — Да дело вовсе не… — Да брось, Брук. Не будем обо мне, — он сломал вторую зубочистку, отбросил ее на пол и подвинул к себе тарелку с бифштексом. — Ешь. На тебе лица нет, — он взял столовые приборы, отрезал кусок и закинул в рот. Брук уставилась в собственную тарелку. Запах мяса ударил в нос, и рот невольно наполнился слюной. Помешкав, она взяла нож и вилку, отрезала кусочек и осторожно отправила в рот, медленно пережевывая, не уверенная, что ее через пять секунд не стошнит. Но мясо было вкусным, и, под аккомпанемент желудка, она поняла, что хочет есть. Джорджи наблюдал за ней, потягивая кофе из стаканчика. Потом сказал: — Приходи к нам. Я тебя устрою. Будешь работать с людьми. Хорошо получать. — Вытаскивать пули из бандитов? — Кисло ухмыльнулась Брук. — Да, вытаскивать пули из бандитов. Лечить собачек их пассий. Знаешь, такие, тяф-тяф, из дамской сумочки. У них генетические патологии в десятом колене. Налечишься. Бруклин вымученно улыбнулась, отпивая из своего стаканчика. — Ну? Что улыбаешься? Я не шучу. Брук передернула плечами. — Ты знаешь, меня это не интересует, Джорджи. — А что тебя интересует? Вот это, — он неопределенно кивнул на нее. — Я люблю свою работу, да. — Вы — трое неудачников, живущих в своем пузыре. Не обижайся, Брук. Нельзя только работать в этой дыре, а потом возвращаться домой и дрочить за ноутбуком на старые дома. Пардон. Есть жизнь за пределами этого. — Кажется, я пропустила время лекции, — пробормотала Бруклин, отрезая себе еще кусок мяса и запивая его кофе. — Это точно. Вы думаете, что кому-то нужны. Но вы никому не нужны. Вашей клиники не станет, а земной шар не остановится. Вам нравится думать, что вы выполняете какую-то миссию, что животные в вас нуждаются, что без вас в этой дыре никто о них не позаботится. Увы, Бруки. Все мы заменимы. Даже он, — Джордж прищурил один глаз и ткнул пальцем в крышу дома. — Бэтс, — прошептал он, расширяя глаза. — Видел его когда-нибудь? — Невозмутимо поинтересовалась Брук, спеша увести тему в сторону. По блеску в его светлых глазах, она поняла, что маневр не прошел незамеченным. Он фыркнул, сложил руки на груди и подался назад. — Я — нет. И, хотя я считаю, что он приносит городу пользу, надеюсь, не увижу. Такие как я у него не на лучшем счету, и я знаю парней, которые с ним встречались. Бедолаги, — он отодвинул пустую тарелку и взялся за салат. — Ну, я сделал вид, что взываю к твоему разуму, ты сделала вид, что выслушала меня. Теперь можем переходить к делу. Что надо, Бруклин? — Его взгляд стал холодным и деловым, и Брук поняла, что он в самом деле изменился. Работа в организованной преступности меняет людей. — Прижать кого? Кого? Брук качнула головой. — Мне нужен пистолет, — тихо сказала Брук. — Т-а-а-к… правда, что ли? — Не моргнув глазом спокойно протянул Джордж, облизывая ложку. — Это еще зачем? Брук ждала этого вопроса. — Не имеет значения. Можешь достать или нет? — Не так быстро, Бруки. Ты приходишь с таким видом, будто тебя неделю держали в подвале, и просишь пушку. У тебя руки трясутся, — Брук убрала руки со стола. — Я не уличный барыга, которому лишь бы сплавить ствол, получить бабло и отчалить. В какое дерьмо тебя затянуло? — Джордж, — Брук сцепила пальцы в замок и подалась вперед. — Если б я знала куда, и если б у меня были деньги, я бы обратилась к барыге. — О как. — Но у меня нет денег, нет времени, и я понятия не имею, где можно достать ствол. Поэтому обращаюсь к тебе. Просто ответь: да, нет. Если нет, скажи, и закончим на этом. — Люди в твоем состоянии творят вещи, о которых потом жалеют. Не хочу, чтобы ты завалила какого-нибудь забулдыгу и получила срок. Брук устало растерла виски. Вот они. Вопросы. Болтовня. Зачем, почему, кто… Вопросы, вопросы, вопросы, вопросы. Она понимала, ее вид не располагает к доверию. Но правду она не могла рассказать. Преступник или нет, Джорджи — обыкновенная шестерка. Помочь ей он не в силах, а встряв в это дело привлечет к себе внимание. В том, что Джокер его уберет, если Джорджи начнет копать, Брук не сомневалась. — Джордж. Ты меня знаешь, — их глаза встретились. — Признаться, я сейчас устала. Не хочу спорить, объяснять, отвечать на вопросы… Я тебя прошу, как друга: если можешь, достань ствол. Он мне, правда, нужен. Только не вмешивайся, — угрюмо закончила она и отвернулась, когда Джордж открыл рот, чтобы заговорить. Краем глаза она видела, что он ее рассматривает. — Ты говоришь, как смертник, — наконец произнес Джордж. Бруклин и чувствовала себя, как смертник. Ей было интересно, как бы изменилось лицо Джорджа, если бы он узнал, кто именно у нее на хвосте. Джордж думает, ее донимают коллекторы. Или бандиты. Или еще кто из тех плохих парней, имена которых никто никогда не запоминает, но которые исправно портят всем жизнь и поджимают хвост при виде рыбешки покрупнее. — Если бы я думала, что ты можешь помочь, я бы обратилась к тебе. Но мне просто нужен пистолет, — с нажимом повторила она. Джорджи поднял брови, немигающе глядя на нее. — Был бы кто другой на твоем месте, я бы ответил нет, — наконец произнес он. — Это означает «да»? — Я тебе верю. Я достану для тебя пушку, Брук. Но чтобы добыть чистый ствол понадобится время. Раньше, чем завтра-послезавтра не рассчитывай. А свое оружие я тебе не отдам, извини. — Хорошо, — на лучшее она и не надеялась. По-честному, Брук не верила, что он согласится. Джордж почесал подбородок, разглядывая ее. — По поводу денег… В общем, есть вариант сделать это условно бесплатно. — Условно? — Нахмурилась Брук. — Да. Дело обстоит так. Нашим парням срочно нужен человек, который бы кое-что для нас разузнал. Брук напряглась. — Джордж, я… Джордж вскинул руки в защитном жесте. — Никакого криминала, Бруки! Ничего такого! Просто побыть в определенном месте, в определенное время. Послушать. Мы бы нашли на это дело кого-то другого и заплатили зелеными, но если тебе нужна пушка, информацию с удовольствием выменяют на ствол. Ты у нас девка смышленая, уверен, услышишь что надо. Брук молчала, нервно ковыряя вилкой бифштекс. — Давай так, — Джорджи отпил капучино и ткнул пальцем в стол. — Я скажу тебе местечко, а ты посмотришь своими глазками и прочирикаешь нам, что они видели. Видя ее нерешительность, он добавил: — Это не опасно, Брук! Стал бы я посылать тебя в яму с волками? Брук уставилась на него. Джорджи не был плохим человеком, когда они познакомились. Но они не виделись несколько лет. И, в конце концов, он не частным предпринимательством занимался. Но у него были такие честные глаза, когда он смотрел на нее едва не обиженно, что Бруклин хотелось им верить. И он был старым приятелем. — Звучит приемлемо, — наконец сказала она.