Бойся волков

— Вам нравится Бэтмен?.. Раздался звон. — Я что-то не так сказал? — Подняв взгляд от разбитой кружки, осведомился Майло. — Нет… Нет, ты просто застал меня врасплох, это все, — старик перевел на него удивленный взгляд, собирая осколки в бумажную салфетку. Они сидели за столом в номере отеля Пауэрс. Час назад Майло был у Бернарда, получил разрешение, спустился на три этажа вниз и постучал в дверь над которой висела табличка «413». — … С тобой будет Томми Белт. Эрик Штольман — ваш координатор. Это ребята, которых ты избил, — пальцы на руках, короткие и толстые, Дюран-младший сплел за спиной в замок, расхаживая взад-вперед и поглядывая в панорамное окно, занимающее всю южную стену комнаты. Дил замер у электрокамина, изображая монумент. Получалось у него неподражаемо. Если бы в Готэме проводили конкурс на лучшее изваяние, Дил бы вырвал кубок прямо из лап каменных горгулий, таращащихся на город с каждого угла. Майло стоял ближе к выходу, отвлеченно рассматривая многочисленную коллекцию кубков на стеклянных полках высокого стеллажа. — О, я знаю. — Неужели? — Гангстер бросил на него через плечо острый взгляд. — Ну, посмотрим, как вы сработаетесь. Эрик больше заинтригован чем зол. Белт парень попроще и помоложе. Ты задел его самолюбие. Не хочу терять кадры, так что, будь любезен, не провоцируй его. — Похоже, проблема у него, не у меня. — Продолжай задирать людей, и будут тебе проблемы. Майло протянул руку и забрал с полки золоченый кубок. За победу в финальном турнире по гольфу, Готэм-клуб, Б. Ф. Дюрану, 1992. — Мы подружимся, — пообещал он. — Чудесно. Мэттью по-прежнему считает, что от тебя будут проблемы. Я тоже так думаю. — Правда? — Майло коротко глянул на него поверх кубка. — Да. Но, знаешь: от меня тоже были проблемы. И Гриндер в свое время был настоящей занозой в заднице. Не в моей, но был. Мэтт и сейчас был занозой в заднице. Майлз не стал произносить этого вслух. — Не подумай, будто я поощряю безрассудство. Но я умею распознать талант. Я знаю это состояние: море по колено, плевал ты на якорь, смерть не про тебя и так далее… Это стадия. Мы все прошли через нее. Но время идет, мы стареем, кровь остывает, надоедает подставлять шею под удар, чтобы сорвать куш. И в какой-то момент ты либо обнаруживаешь себя на корабле, либо за бортом. Ты не глупый малый, Майлз. Уверен, ты сообразишь, что для тебя лучше. Держись меня и высоко поднимешься. Всем нужна семья. Иные осознают эту простую истину на полпути ко дну. Не будь как они. На начищенном до блеска основании кубка было маленькое пятно. Он бездумно поскреб его ногтем большого пальца, поставил предмет на место, сунул руки в карманы и уставился в окно. — Ты хотел в большую лигу, и вот тебе шанс. Еще ступень. На кону деньги и репутация. Дело как раз по тебе — из тех, что может пойти не так. Но я верю в твои способности. Если вы с Белтом сделаете все как надо, вас ждет светлое будущее. Майло перевел взгляд на Дюрана. — Большие шишки не в курсе нашей маленькой операции, я полагаю? Дюран остановился и посмотрел на него предупреждающе. — Еще один повод не просрать дело, верно? — А если просрем? — Выкинь эту мысль из башки, Майлз. Ты сделай так, чтобы этого не случилось. Я позабочусь об остальном. Понял? — Понял, — Дюран шел на риск, но в случае неудачи мог вывернуться десятком способов, а кусок пирога, который он надеялся отхватить, был хорош. — Белт — увалень. Я мог подойти вплотную, ущипнуть его за задницу, и он бы продолжил ссать. Он — тот человек, который нужен для этого дела? — Штольман его рекомендовал. Томми не так прост, Майлз. Мы погоняли его перед тем, как взять к себе. Ты удивишься, какие дела он проворачивал. Его как-то прижали. Так он убедил копов побросать оружие при помощи баллончика краски и куска пенопласта. К тому же, парень не знает страха. — Страха, — откликнулся Майлз. — Не боишься, что это западня? Нигма же, типа, гений. Уверен, что он не спалил вашего крысеныша и не сидит сейчас, потирая ладошки? Дюран издал невеселый смешок. — Нигма? Нос Нигмы слишком увяз в потолке, чтобы он мог разглядеть картину под ногами. Все пройдет как по маслу. Главное, выполните свою часть. — Ну, после этого-то случая он точно начнет подозревать, — прокомментировал Майлз, оставив без внимания ту часть, в которой Дюран кормил его с руки дерьмом собачьим, если только «как по маслу» не было синонимом «полететь под откос». — Еще вопросы? — Могу я поговорить с твоим братом? Пауза. — Что? Дюран смотрел на него, широко расставив ноги на дорогом ковре. На его плотную коренастую фигуру падал оранжево-красный свет догорающего заката. — У тебя ведь… есть брат? — На всякий случай уточнил Майлз. — Я ничего не перепутал? — Какого черта тебе нужно от моего брата? — Пропустив реплику мимо ушей резким тоном осведомился Дюран. — Ну, — Майло сделал несколько шагов вперед, — Мэтт обмолвился, твой брат интересуется летучими мышами. И ты говоришь, крысята могут появиться на сегодняшнем дельце… Я бы расспросил Мэтти, но он не хочет со мной разговаривать. Дюран скептически фыркнул. — Думаешь, мой яйцеголовый брат тебе о нем расскажет? — Ну, он живет в Готэме. — Ни черта он о нем не знает. Он теоретик. Для него Бэтмен — интересная букашка под микроскопом. Читая книжки не станешь классным хирургом, Майлз. — Может, ты мне про него расскажешь тогда, Бернард? Мужчина издал неопределенный звук, пренебрежительно отмахнулся, отворачиваясь к окну, сунул руки в карманы, помолчал с минуту. — Знаешь, — медленно проговорил он и обернулся. — Забавно, что ты заговорил об этом. Видишь ли, мой брат тоже хотел тебя видеть. — Правда? — Это завладело его вниманием. Он вызвал в памяти образ подвала: истощенный старик, бескровное лицо, дорожки влаги на щеках, затравленный взгляд. — Правда. Совершенно вылетело из головы. Ты тогда только появился в картине, — Дюран пожал плечами. — Мне было не до этого. — Зачем я ему понадобился? — Без понятия, — Дюран еще раз передернул плечами. — У меня возник тот же вопрос. Но, как я сказал, было не до этого. — Он прямо спросил про меня? — Он интересовался парнем, который его нашел, — рассеянно ответил Дюран, почесывая подбородок, сдвинул брови. — Я так понял, ты первый оказался внизу. Мэтт не сказал… Как тебе удалось пройти через аптеку, не подняв шум? — Пришлось устроить небольшой спектакль, — черные глазки Дила остановились на нем. — Спектакль, да? — Дюран хмыкнул. — Спектакль — это хорошо. То что надо, — он умолк на пару секунд, потом сказал: — Держу пари, мой братец сохнет со скуки в своей каморке. — Он здесь? — Майлз неопределенно кивнул себе за спину. — Предпочитаю держать свои вещи ближе к телу. Не хочу, чтобы кто-то еще до него добрался. — Представляю, он этому не очень рад. — Возможно. Но эти дни в подвале стали для него большим потрясением, — тон Бернарда смягчился, и в глазах появилось что-то человеческое. — В какой-то момент я решил было, придется обращаться за помощью… Он осекся, потемнев лицом. Может, жалел, что сболтнул лишнее, может, вспоминал состояние брата. Потом агрессивно мотнул головой. — Как бы там ни было… Да, Эдвин всерьез увлекается Летучей Мышью, — Дюран поморщился. — По силе сравнимо, разве что, с его увлеченностью тараканами… Может, перепутал его с одной из своих букашек. Повисла пауза. Бернард молчал, сдвинув брови и глядя себя под ноги. Потом поднял глаза и медленно заговорил: — Знаешь, ты здорово его развлечешь, если дашь вволю почесать языком. Замечательно. Я сделаю звонок, уточню, насколько реально его желание тебя видеть. Если он скажет «да» — валяй, навести его сегодня… Думаю, ответ будет «да», — он бросил взгляд на электронные часы, висящие над занимающим полстены телевизором. Они показывали половину седьмого вечера. — Ты свободен. Майло кивнул и направился к двери. — Майлз, сынок? — Да? — Он обернулся на пороге. — Две вещи. Первая: не принимай его болтовню всерьез. Хирургия по книжкам, помнишь?.. Не напортачь сегодня. — И второе?.. Дюран несколько секунд удерживал его взгляд. — С Эдвином что-то случится, и я заставлю тебя носить наизнанку собственную шкуру. === — Врасплох? — Майло следил за тем, как старик возвращается к столу с целой кружкой дымящегося чая. — Ваш брат сказал, вы хотели меня видеть, — уши Дюрана-старшего вспыхнули. — Почему? — Выждав пару секунд, Майло добавил: — Кажется, я здорово напугал вас в подвале. По тому, как Эдвин встретил его на пороге номера Майло все понял. Узнал взгляд. Любопытство с самой малой толикой трепета. Он старался это скрыть, конечно, но Майлз не ждал, что энтомолог-отшельник окажется хорошим актером. — Не думал, что вы захотите меня снова увидеть. Каждый охотник знает, где сидит фазан, каждый заложник хочет, чтобы его спасли. Майлз тоже; однако, хотеть мало. Это жестокий мир. Он улыбнулся, прищуриваясь. — Обломал я вам кайф, а, мистер Дюран? Хотели, чтоб Бэтмен вас спас? — О, нет-нет, что ты, — пожилой человек сел напротив. — Я рад, что именно ты пришел, правда рад… Признаю, там, внизу, я запаниковал. Но я рад, что это был ты, а не один из головорезов Бернарда. Они, — он цокнул языком, присаживаясь напротив и поправляя очки, новые. — Для них я кусок мяса, понимаешь? — Он издал безрадостный смешок. — Когда тот человек забрал меня наверх, я был уверен, что окажусь с кляпом и в багажнике… снова. И потом этот… этот… мальчик, — неожиданно, Дюран закрыл лицо рукой и издал короткий болезненный стон, качая седой головой. — Выскочил на нас… Я так боялся… боялся, что его застрелят… Эдвин отнял дрожащие пальцы от лица и поправил на носу очки. Майло не стал говорить, что для мальчишки именно так, скорее всего, все и завершилось. — Если бы ты не пришел… Я, я не знаю чем бы все закончилось, — он поднял на него глаза. — Но Бэтмен был бы лучше, — краем рта улыбнувшись, заметил Майлз. Старик рассмеялся. Смех прозвучал веселее в этот раз. — Ты подловил меня, да. Бэтмен… Городская легенда. Какое-то время мысль о нем воодушевляла, — улыбка Эдвина резко выцвела, взгляд потух, лицо как-то разом осунулось и словно стало уже. — К тому моменту, как ты нашел меня, Майлз, ничто не могло быть лучше или хуже… Сейчас я могу рассуждать о ситуации, а тогда… Мне было все равно. Я перестал надеяться. Я не верил, что меня спасут… брат или Бэтмен. Я потерял счет времени. Я думал, что умру. Эдвин замолчал, глядя в свою чашку, его узловатые пальцы рассеянно поглаживали ободок. Он сделал глоток и сказал: — Это очень странно. Майло молча отпил свой чай, ожидая продолжения. Дюран выглядел провалившимся внутрь себя. — Сначала я не воспринял ситуацию всерьез. Страх был, но верил ли я, что все происходит на самом деле? Нет. Этого не могло происходить со мной. Понимаешь? — Майло кивнул. — Полагаю, каждый, очутившись в подобной ситуации мыслит так же… Защитный механизм… Потом меня привели… туда, вниз. Я остался один. И я успокоил себя тем, что это не надолго. Я понимал, меня похитили, чтобы добраться до брата. Я знал, что у него есть деньги. Я… У нас сложные отношения, — он кашлянул. — Но я был уверен, он меня выкупит… В одиночестве было не так страшно: можно было притвориться, что все не по-настоящему. Тошно, да, неудобно, и скука одолевает, но тебя, хотя бы, не трогают. Чувствуешь себя в ложной безопасности. Ощущения, как если стоишь в самом начале бесконечной очереди. Впереди мучительное ожидание, но за ним освобождение. Радостное такое предвкушение с горьковатым привкусом. Можешь представить?.. Радостное. — Кивок. — Боже мой. Поверить не могу, что я испытывал радость. Насколько… Насколько искаженное восприятие действительности. Мне ведь почти шестьдесят пять, Майлз… Казалось бы, я должен понимать. — Возраст не имеет значения. — У меня не было ни часов, ни окна, чтобы определять время. Но в какой-то момент я понял, что его прошло достаточно, не меньше трех суток. Что меня должны выпустить… Как мне казалось. Потому что все продолжалось слишком долго, чтобы я мог и дальше убеждать себя, будто это происходит со мной понарошку. Понимаешь? Переломная точка. Когда ты понимаешь, что несущийся на тебя поезд не из картона, и рельсы настоящие, — Эдвин помотрел в окно. Солнце скрылось. По небу ползли лиловые облака. — Меня не выпустили. Тогда все мои защитные механизмы рухнули. Я понял где я, и что меня ждет. Не могу передать словами весь тот ужас, который тогда ощутил. — И тогда вы решили, что вас спасет Бэтмен? — Бэтмен… Знаешь, что забавно? Я наблюдаю за ним почти три десятилетия. Но тогда я вспомнил о нем, лишь когда решил, что Бернард не придет мне на помощь. — Почему вы решили, что он не придет? Эдвин поднял брови и ткнул в узкую грудь шишковатым пальцем. — По нам скажешь, что мы — братья? — Нет. — Наши родители погибли, когда ему было четыре года. Мне было восемнадцать. Я растил брата, пока он не встал на ноги, кормил, воспитывал, как мог. Полагаю, он до сих пор видит во мне что-то вроде отцовской фигуры. Но, что сказать… Бернард во всех отношениях был ранним мальчиком. В шестнадцать я хотел стать Серым Призраком и робел перед консультантами в магазине. Мой брат в шестнадцать три года как вступил в районную молодежную банду. Боюсь, что к этой жизни подтолкнул его я. Мой пример вызывал у него отвращение. Я работал на низкооплачиваемой работе, получал мало денег, увлекался энтомологией и литературой. У меня было мало друзей. Когда возникал конфликт, я не мог за нас постоять. Мне было хорошо, но его такая жизнь не устраивала. Чем старше Бернард становился, тем меньше меня уважал. Унизительно, когда младший брат покупает тебе дом за городом. Иногда мне начинало казаться, что его забота обо мне — просто способ оплатить старые счета. Что я ему в тягость. Эдакий родственник, которого ты стараешься никому не показывать. Он ведь предлагал мне поселиться здесь, Майлз, — Эдвин хлопнул ладонью по поверхности стола. — Я отказался. Из гордости и упрямства. Через пару дней меня похитили. Я думал, может, это стало последней каплей для него. Все это накапливалось у меня в голове в течение нескольких дней, пока я не убедил себя, что Бернард решил меня бросить. Сейчас я понимаю, что во мне говорил не разум, а страх и мнительность. Но тогда мне так не казалось. И я обратился к еще более призрачной надежде. Бэтмен… На краткое время — на очень краткое время — я представил, что он меня спасет. — Почему на краткое? — Потому же, почему я решил, что Бернард не придет на помощь. Малодушие. Видишь ли, едва надежда дала ростки, мою голову снова наводнили мысли. Я спросил себя: Эдвин, сколько человек сейчас дожидается его помощи? Скольким он поможет? Ты знаешь, сколько людей ежегодно пропадает в Штатах, Майлз? Тот отрицательно покачал головой. — От пятидесяти шести до ста пятнадцати тысяч. А в Готэме? Знаешь, сколько? — Нет. — От семи до пятнадцати тысяч. Я выяснил, когда вы освободили меня. Чудовищные цифры. Пятнадцать тысяч, можешь себе представить?.. Я всегда акцентировл внимание на спасенных. Потом я начал вспоминать. Этот случай, прошлой весной. Когда близняшек Адамс нашли у северного берега Фингер Ривер… Ты не слышал? Майло снова покачал головой. — Они четыре года числились без вести. Им было по пять, Майлз, когда они пропали… Тогда весь город всполошился. Все надеялись, что Бэтмен найдет их… Но он не нашел. Через год их объявили мертвыми. А через четыре года нашли тела. Они все это время были живы, Майлз, дети… Лучше б они умерли. Все это время они ждали, что их спасут. Четыре года. Человека, который это сделал, не поймали. То, что он делал с ними… Где в этом хоть капля справедливости? Его голос дрогнул от волнения, и старик сделал паузу. Не потому, что ждал ответа: просто собирался с мыслями. Майло глянул в сторону часов над электрокамином. «59» превратилось в «00». Стало «20:00». У него оставался час двадцать минут. Чтобы добраться до места требовалось пятьдесят минут. Он прикинул, что почти наверняка опаздает, и закинул ногу на ногу. — Понимаешь ход моей мысли? Он не спас их. Их, и еще сколько-то там тысяч человек. Мальчиков, девочек, мужчин и женщин. Так каков был шанс, Майлз, что Бэтмен ринется на помощь древнему старику? — Шестьдесят пять — еще не древность, — скривившись, заметил Майлз. — На фоне пятилетнего ребенка я — сморщенная мумия. Так кому он отдаст предпочтение? Ответ не требовался, но Майло все равно сказал: — Я не знаю. Я не Бэтмен. — Пятнадцать тысяч, — не слушая его, отчеканил Эдвин. В его глазах горел лихорадочный огонек: он заново переживал момент. — Каждый день в Готэме исчезает около сорока одного человека. Пятеро или шестеро — дети. Я не представлял тогда масштабы бедствия, но у меня были соображения… Насколько ничтожен шанс, что в нашем огромном муравейнике, населением в десять миллионов и площадью в триста тридцать квадратных миль, из этих сорока одного Бэтмен найдет и спасет именно меня? Я не сомневался, он сделал все, чтобы спасти тех девочек. Но у него не получилось, не так ли? — Эдвин горько хмыкнул. — И с другой стороны я, старик, повязанный с мафией. Знаешь, я всегда осуждал Бернарда. Но разве я лучше него? Что я сделал для людей? Я разве отказался от дома, который он мне подарил? Сам-то я всегда считал себя хорошим парнем. Но каким бы меня увидел Бэтмен? Кто я на самом деле? Конформист, живущий ради себя на краденые деньги? Бернард говорит, я никому за жизнь не причинил зла. Но не делание зла само по себе — не благодетель. Камни на дороге тоже не причиняют зла. Дюран замолчал, глядя на него. Майлз понял, что от него ждут ответа, и сказал: — И что, этот случай заставил вас в нем разувериться? — Как раз напротив. Я впервые по-настоящему поверил. Благодаря тебе. — Мне? — Разумеется, — старик улыбнулся, и снова во взгляде проскользнуло выражение, которое Майло заметил с порога. — Это как? — Ну, ты ведь пришел, — сообщил Дюран. Блестяще. — И? — И рухнули все расчеты, шансы и вероятности, — старик развел руками. — Легко верить и надеяться, пока сидишь в безопасности. Я предал в мыслях их обоих — брата и Бэтмена. Понимаешь? Усомнился в них сразу же. Они-то все это время искали меня. Брат — меня, Бэтмен — всех сразу. И все что я делал, пока другие боролись и рисковали, это сидел и подсчитывал свои шансы. Плохая плата за все, что они делают, не находишь? Дело ведь не в Бернарде, и не в Бэтмене. Дело во мне. Это я оказался трусом. Я опустил руки, не они. В ночь, когда ты меня нашел, Бэтмен спас чью-то еще жизнь. Дюран умолк и повисла тишина. Майлз не стал больше ничего говорить, отпил чай, разглядывая старика. Через полминуты тот приобрел смущенный вид, как человек, сделавший что-то неприличное и осознавший свою ошибку. Он глянул на часы, вздрогнул и кашлянул. — Бог ты мой, только посмотри на меня: все я, да я… Так почему ты интересуешься им, Майлз? — Мистер Дюран, — Майлз рассеянно провел пальцами по ободку кружки, — вы ведь в курсе, что я работаю на вашего брата. Лицо старика помрачнело. — Признаться, ты не похож на людей, которые обычно работают на Бернарда, Майлз. Майло не ответил. — Стало быть, твой интерес профессиональный? — В его голосе угадывалось разочарование. Майло пожал плечами и отставил кружку, положив ладони на стол. — В общем-то да. Наверное. Эдвин вздохнул, на секунду отвернувшись к окну. — Понятно, — пробормотал он. — Мне следовало догадаться. Бернард обмолвился, ты приезжий. Кивок. — И ты не боишься? Его? — Не знаю. Трудно бояться чего-то, что никогда не видел, — он убрал ногу с ноги, сел удобнее и небрежно добавил: — Ваш брат считает, наши с ним дела могут пересечься сегодня, — глаза Эдвина округлились. — И я бы хотел, так сказать, проникнуться персонажем. Понять, с чем имею дело. Мэтт Гриндер сболтнул, вы увлекаетесь городским фольклором. Так что я решил заглянуть на огонек. Эдвин не ответил. Он рассматривал Майло какое-то время, выглядя взволнованным, потом прищурился. Лицо выражало настороженность и нетерпение. — Насколько велик шанс, что вы столкнетесь лбами? Шанс? Он прикинул в уме шанс. — Вообще-то довольно велик. Мы собираемся отжать у конкурентов одну штуковину, и Бэтс, я так понял, тоже ее хочет. Конкуренты, к слову, из этих ваших, которые в костюмах. Будет шумно, наверное. Дюран покачал головой. — Сверхпреступники? Майлз, ты хоть сталкивался с ними раньше? — Нет. — И кто из них ваш «конкурент»? — Черная Маска, вроде. — Черная Маска, — эхом откликнулся Дюран-старший. — Майлз, не ходи туда. В этот раз он подавился кашлем. Справившись с собой, глянул на старика и выдавил: — Ч-что? — Зачем тебе это все?.. — Дюран-старший неопределенно махнул рукой. — Ты ведь не глупый малый. Мог бы устроиться в обществе, найти хорошую работу. — Вы определили это по тому, как я пью чай? — Я определил это по тому, что ты пришел и слушал. — Грабить или работать за пятнадцать долларов в час шесть через один, чтобы меня грабило государство? — Майло пожал плечами. — Государство не совершенно, да. Представь однако, что бы началось, не будь его. Хаос, анархия, власть силы. А что в итоге? На месте рухнувшей машины вырастет новая. Так уж устроено общество… Но правила придуманы, чтобы нам помогать. Это люди извращают их, коррумпируют. Не государство плохое, Майлз, люди. С ними можно бороться. Он это делает. — Нарушая закон. — Совершенно верно. При этом, думаю, он один из немногих, кого я не могу назвать линчевателем. Он не позволяет себе быть судьей, вот в чем дело. Если спросишь меня, я бы назвал его не Черным, а Серым Рыцарем. Он не делит на черное и белое, не следует бездумно букве закона, видит целую картину, но сохраняет непредвзятость. И он не позволяет принципу меньшего зла собой руководить. С его властью и возможностями, как велик соблазн начать решать за других, не так ли? Но он этого себе не позволяет. Делает свое дело, ловит преступника и отдает во власть закона. Почти как живая карма. Полагаю, ты со мной не согласишься, — суше добавил он, нахмурился и встал из-за стола. — Еще чай? — Нет, спасибо. Дюран забрал его кружку и свою, с почти не тронутым чаем, отнес к тумбе и поставил в раковину. Вместо того, чтобы вернуться к столу, он подошел к журнальному столику на котором лежал чемодан, и наклонился. Некоторое время Майлз видел только его спину. Щелкнуло. Эдвин выпрямился и вернулся, держа подмышкой внушительных размеров папку в твердом переплете, и еще две в руках. Две он положил на край стола, и одну между ними, затем сел. — Когда я был мальчишкой, — его сухая ладонь легла на папку. — супергерои встречались только на картинках. Ну, знаешь, Вихрь, Серый Призрак, Алый плащ… Ты читал комиксы? — Нет. — Серого Призрака придумали в Готэме. С ним был сериал. Думаю, Бэтмен им вдохновлялся. — Мне казалось, Бэтмен больше по части Зорро. Маска, плащ и так далее. — Уверен, это собирательный образ. Как бы там ни было, я увлекался сверхгероикой еще до того, как появился Зеленый Фонарь и она стала реальностью. Когда в Готэме объявился Бэтмен, мне было тридцать четыре года. И мне полностью, как говорится, снесло крышу, — он снял резинку-застежку с одного уголка, со второго, раскрыл папку и вытащил из нее книгу. — Я коллекционировал все, что с ним связано, с первого года, — Дюран раскрыл фолиант и подвинул к нему. На титульном листе было вклеено увеличенное фото: огромная черная тень, размытая в движении, между двумя высотками на фоне лилового неба. — Фотографий с ним практически не встречается, — Майлз расположил альбом поудобнее. — Те что есть — все низкого качества. Он уничтожает нежелательный материал. Бэтмен — фантом, — Майло перевернул страницу. Из-под прозрачной пленки на него смотрел с желтоватой бумаги выцветший заголовок: «Летучая Мышь — сверхпреступник или спаситель?» — О нем все знают, но никто не видит. По этой причине самые рьяные скептики по сю пору считают его городской легендой, придуманной копами и правительством для запугивания и контроля. Он, в общем, поддерживает образ. Неизвестное пугает, и он делает на это ставку. Майло осторожно провел пальцами по газетным вырезкам почти тридцатилетней давности. Дюран-старший был не просто аккуратным человеком. Поля вычерчены от руки. Между вырезками одинаковое расстояние, композиция соблюдена, страницы пронумерованы, местами от руки добавлены заметки, почерк каллиграфический. Альбом был почти произведением искусства — можно не редактируя отправлять издателю и срубить приличные деньги. За подборку подлинных статей многие фанаты оторвали бы руки, и это был только первый том. Попахивало одержимостью. — Да, ни хрена себе, — оценил он. Дюран нахмурился. Похоже, ответ не больно ему понравился. — Ради Бога, у меня здесь собрано, наверное, все, что о нем когда-нибудь писали. И даже немного больше. В Готэме и за его пределами. Приходи в любое время, читай, разглядывай. Боюсь только, сегодняшний раз станет последним. Майлз взглянул на него, вопросительно подняв брови. — Преступники его не просто так боятся, Майлз, — Эдвин наклонился, забрал у него книгу и начал листать страницы. Найдя нужное место, придвинул фолиант обратно. — Его пытались остановить. Мафия, полиция. Чего только не делали, какие меры не предпринимали, — «Бэтмен прорывает полицейское оцепление, ни следа Летучей Мыши». На фото с вертолета пятиэтажное здание оцепили полицейские легковушки и четыре спецназовских бронеавтомобиля. На крышах соседних домов заняли позиции снайперы. Не доставало пары танков. — Столько раз устраивали облавы. Копы, гангстеры, сверхпреступники… правительство. Иногда в Готэм приходили такие, как Бейн. Ты знаешь, кто такой Бейн? — Ну да, слышал что-то… — Преступники вроде тебя — легкая добыча для него. Пойми, это не полиция. Даже не федералы. Они — простые люди, а он… Его тренировка, его технологии, это что-то за пределами человеческих возможностей. — Вы так о нем говорите, мистер Дюран, словно он не человек, — не глядя на старика произнес Майлз, переворачивая страницу. «Окружной прокурор выступает в защиту Летучей Мыши. Экстремизм или непредвзятость?» — Он определенно будет поболе, чем любой человек, — голос Дюрана по большей части звучал спокойно, но в нем улавливались подрагивающие нотки. Эдвин говорил о вещах, имеющих для него огромное значение. Майлз оторвался от страницы, косо глянул на него, прищурился, приподнял левый уголок рта и хмыкнул, выражая недоверие. В глазах старика промелькнуло оскорбленное негодование. — Человек на такое способен, по-твоему? — Сдержанным тоном спросил он и кивнул на альбом. Не дожидаясь ответа, забрал книгу, послюнявил палец, начал листать вперед. — На такое? «Мыш дарит ДПГС на Рождество гирлянду из тел». За кричащим заголовком фотография высокого атриума. Под потолком кверху ногами подвешено не меньше трех десятков человек, все в черных лыжных масках и бронежилетах. Строгая линия, тело за телом, можно проверять с линейкой. Действительно — гирлянда. Различалась высота: одни ниже, другие выше. Для живости. Майло коротко рассмеялся и скользнул по статье беглым взглядом: …Бомба обезврежена. Спасенный охранник утверждает: «Он действовал изнутри». «…Был звонок. Он заявил, что он — Бэтмен. Приказал — не попросил — отложить штурм. Сказал, ему надо тридцать минут. Через пятнадцать комиссар Лоэб велел наступать,» — рассказывает младший сержант N, член штурмовой группы Дельта. — «Мы готовились встретить жесткое сопротивление. Вместо него нас ждали пустые коридоры и это.» «Лучший подарок на Рождество, " — говорит лейтенант Сойер. — «Они висели вниз головами. Он даже ленту одному повязал.» — Или на такое? — Шелест страниц. Еще один заголовок, еще одно фото. — Очевидно, да. На лице старика отчетливо проступила обида. — Речь идет не о его принадлежности к человеческому роду, разумеется, — выпрямляясь, произнес он. — Говоря «более», я подразумеваю его исключительность, торжество человеческой воли и интеллекта. Очевидно, в его распоряжении фантастические ресурсы, но не это делает его феноменом. Сегодня у каждого, спасибо интернету, неограниченный доступ к информации. Это не делает людей всезнающими. Он… Его прервала мелодия звонка. Эдвин осекся на полуслове, Майлз похлопал себя по куртке и достал телефон. — Прошу прощения, — он бросил взгляд на номер. Не определен. — Да? — Привет, лапуля. — Преувеличенно-радостный манерный женский голос. — Привет, тыковка, — в тон отозвался он, не представляя, с кем разговаривает. — Я здесь немного занят. — Ну, значит, найди время, потому что это важно, — шаркнули ножки стула. Майло ударил пальцами по столу, наблюдая, как Эдвин поднимается, пересекает кухню, останавливается напротив окна и кладет ладони на бедра. — Ты не давал о себе знать с того самого дня. — Какого дня? — Он перебрал в памяти свои встречи за месяц, но не мог вспомнить, кто эта женщина. Голос был смутно знаком. Секунд десять в трубке молчали. Потом сказали: — Имя «Марги», сладкий, тебе говорит о чем-то? — Марги?.. — С тем же успехом она могла сказать «Потолок» или «Гипоталамус»: память безмолвствовала. — Ох, не говори, что не помнишь, — тон стал едким. Он вздохнул, извлекая из внутреннего кармана куртки банку с таблетками. — Не помню, и лучше начинай говорить прямо, пока я не потерял терпение, солнце. — Хорошо, — снова нездоровый энтузиазм. — Я помогу тебе освежить память. Поздняя ночь. Вы, вчетвером с дружками. Темный подъезд, квартира. Связанный парень на стуле. Бруклин, за которой охотится большой плохой Джокер, полицейский, бедные маленькие девочки, попавшие в беду. Мы в свете луны… Аптека. Припоминаешь? Электронные часы показывали двадцать минут девятого. — Я занят. — Я с тобой не шутки шучу, крутой парень, прошло две недели, — тон окончательно изменился, кокетство испарилось и высокочастотный звук резанул по ушам. — Продолжай ровно сидеть на заднице, и кто-то начнет говорить. Прикрыв ладонью зевок, Майлз свинтил с банки крышку, высыпал в ладонь две пилюли. — Пока, дорогая. — Эй, говнюк! Он замешкался, расслышав на другом конце подозрительный шум. Ладонь с таблетками сжалась в кулак. Шорох, голос Марги в отдалении, еще один, тоже женский, неразборчивый разговор на повышенных тонах, звук удара, вскрик, десять секунд тишины, и: — Алло? Алло, Майлз? Ты еще здесь?.. — Глубокий красивый голос, дыхание слегка сбито. — Да. — Это Тэсс. — Привет, Тэсс. Проблемы с подружкой? — Я списала у Мэтта твой номер. Собиралась позвонить сама, но Марги… она… — Понятно, — оборвал он. — Ну и? — Я собиралась сделать это по-другому, но раз мы уже говорим… Как продвигаются наши дела, Майлз? Он помедлил, потом признал: — Никак. Я про вас забыл. Пауза. — Ты, должно быть, шутишь. Майло издал короткий смешок. Эдвин слегка повернул к нему голову. — Ты так думаешь? Знаешь сколько дел у меня на неделе? Думаешь, вы с подружкой занимаете топ приоритетов? — Ты обещал. — Нет-нет, я не обещал. Я точно помню свои слова: «Я постараюсь». Это не значит «Я сделаю», — он поймал взгляд Дюрана. Тот спешно отвернулся. — У меня не было времени. — Ты только что сказал, что забыл про нас. — Я забывчивый человек, — отозвался он, забрасывая таблетки в рот и проглатывая. Ладонь была влажной, и он вытер ее об штаны. — Послушай, Майлз, мы в плохой ситуации. Я должна знать, рассчитывать на тебя, или нет. — Что у него на вас? — Изначально ему было все равно, но природное любопытство и инстинкты ищейки дали о себе знать. — Почему не сбежите? Тэсс была достаточно умна, чтобы исчезнуть с концами, а Гриндер не обладал связями и мотивацией, чтобы сейчас их разыскивать. Майло прищурился. — Проблема в ней, да?.. Думаешь, она сделала бы для тебя то же самое? Вздох. — Ты поможешь или нет? Эдвин отошел от окна, скрылся в коридоре. Дверь в ванную хлопнула, зашумела вода. Не дождавшись ответа, Тэсс сказала: — Мы можем помочь друг другу. — Да ну? Это как же? — У Гриндера зуб на тебя, Майлз. Он подозревает. Он нам не поверил тогда. Он будет копать, пока не доберется до тебя. У меня есть доступ к нему, если понимаешь, о чем я. Скажи, что хочешь знать. Я помогу убрать его. — Сделать за вас грязную работу? Я не собираюсь «убирать его», — за шумом воды в ванной послышался звук сливаемого бачка. — Он мне не нужен. Он никто. Это для вас он — центр вселенной. — Он опасен. Ты совершаешь ошибку. — Конечно, совершаю. — Зря ты не веришь мне, Майлз, я его давно знаю. — Я тебе верю, — Тэсс не понимала. Однако что-то из произнесенного ею породило в сознании мысленный образ, идею, отличную идею, очевидную идею. Словно все это время она была перед его носом, терпеливо ждала под тонким покровом, и невидимая рука одним движением сорвала его, а через секунду в комнате погас свет. Он выпрямился на стуле, цепляясь за ускользающую мысль, пока она не утекла окончательно. — Слушай! — Он сказал это громко, достаточно, чтобы женщина на том конце провода вздрогнула от неожиданности, и чтобы Эдвин, вышедший из уборной, услышал. — Я кое-что придумал. У меня есть человек на примете, надежный человек, человек, способный вас защитить, — он замолчал, подумал, и добавил: — Ты ему понравишься. — Кто он? — Узнаешь, когда увидишь его. — Так не пойдет. Шаги в коридоре. Эдвин зашел на кухню, бросил на него смущенный взгляд, прошел мимо стола и включил чайник. — Тэсс, дорогая, — он откинулся на спинку стула, поднимая банку к глазам и разглядывая этикетку. «Сектрал». — Хочешь, чтоб я вам помог, будешь делать все в точности, как я говорю, без вопросов. Лады? — Меня это не устраивает, — ледяным тоном. — Значит, ищи помощь в другом месте. — Не нужно так, Майлз, я могу больше, чем ты думаешь. — Нет, Тэсс, ты можешь меньше, чем себе представляешь. Не будь как Марги. В конце концов, много ли у тебя вариантов? Молчание. Он завинтил крышку и сунул банку в карман. — Только придется подождать, это будет не завтра, не послезавтра, и не через неделю… — Сколько ждать? — Сколько потребуется. Пауза. — Он держит ее на игле. — Она сама держит себя на игле. — Она бы соскочила, если бы не Гриндер. Поторопись, Майлз. Он не стал спорить. — Я постараюсь. В этот раз она не ответила. Разговор был окончен, но раньше, чем она сбросила вызов, он окликнул ее: — Тэсс? — Да? — Держи свою подружку подальше от меня, — злость от разговора с Марги вернулась, ужом проскользнула в голос. Он взял себя в руки, подождал секунд пять и оборвал связь. Сделал глубокий вдох, прогоняя головокружение, прикрыл глаза, а когда открыл их, Эдвин садился напротив. — Дама? — Деликатно спросил он. — Шлюха, — поправил Майлз. Глаза Дюрана расширились, он покраснел и кашлянул. -О… О, понятно, — было очевидно, что ему ничего не понятно, более того, он жалеет, что вообще задал вопрос. Часы показывали без двадцати девять. Майло положил обе ладони на стол и подался вперед, упершись в старика взглядом. — Я вам соврал, — сообщил он в лоб. Это был удар под дых. Эдвин моргнул — лань в свете автомобильных фар. Как и положено жертве, замер, оробел, расценив слова как угрозу. Вместо того, чтобы задать какие-то другие вопросы, сделать другие выводы, он выдавил жалкое защитное: — Что? О чем ты, Майлз?.. Майло прищурился, оглянулся по сторонам, будто кто-то мог их видеть. Наверное, со стороны они выглядели комично, но Эдвин не смеялся. Он мелко дрожал. — Я вас проверял. Хотел убедиться, что могу доверять вам. Страх чуть схлынул с лица старика. — Поэтому спросил о нем. Дюран-старший беспомощно открыл и закрыл рот. — Вы говорили о пользе обществу, о борьбе с коррупцией… Вас гложет совесть, не так ли? Из-за денег, которые вы брали, из-за того, что вы пережили в подвале. Хотите помочь городу, мистер Дюран? Что-то исправить? Дюран дернул воротник рубашки. На его лбу блеснула испарина. Он отвел взгляд. — Ты меня вконец запутал, Майлз, — пробормотал он, голос звучал слабым. Он покачал головой. — Что ты говоришь? Ты что… — Я под прикрытием. Эдвин уставился на него. Смотрел долго. По его глазам легко было читать. Даже не книга — кинофильм. Шестнадцать, тридцать четыре или шестьдесят пять — он по-прежнему оставался Эдвином, который обожал героев и стеснялся слова «шлюха». Дети ошибочно полагают, что взрослые вырастают. Но меняется и стареет только тело. Кто-то осваивает искусство лучше прятать то, что внутри. И Дюран-старший не слишком в нем преуспел. — Что ты имеешь в виду — под прикрытием?.. — Глупо спросил он, глядя почти робко. — Хочешь сказать, ты работаешь на полицию?.. — Что-то вроде. — Что-то вроде? — Пробормотал Эдвин. Внезапно, его взгляд протрезвел. Он качнул головой и выпалил: — Если это касается моего брата, то я не стану помогать засадить его за решетку. Правильно это или нет, но он — моя семья. — Нет, мистер Дюран, дело не в вашем брате. Старик нахмурился. — Ты идешь на него работать, ты приходишь ко мне… — Я мог бы пойти в любую другую банду, но я выбрал его. Ваш брат работает на крупных боссов, мистер Дюран. Помогите мне до них добраться. Эдвин сосредоточенно нахмурился. Желание поверить в нем явно боролось с подозрительностью, и пережитый страх мешал мыслям ворочаться в голове с нужной скоростью. — Я расскажу больше, но позже, не сейчас. Это для вашей же безопасности. — Но я не понимаю, чем я могу помочь, — Эдвин замотал головой. — Я не участвую в его делах. Я уже сказал, он не уважает меня. Я собирался уехать из города, как только появится возможность… — Он не даст вам уехать. Не сейчас. Он вас очень любит, — при этих словах глаза старика расширились. — Вы можете больше, чем думаете. Мне не просто здесь в одиночку. Мне нужны союзники. Старик запустил руку в седые пряди и выдохнул. Вместе с выдохом Майлз видел, как выходит его напряжение — он больше не чувствовал себя под перекрестием огня. Когда он поднял голову, в его взгляд вернулось выражение, которое Майло видел входя в номер. Жадность, надежда, любопытство. Все-таки он был не готов. Марги отняла у них время. Но Майло не собирался заставлять его принимать решение сейчас — он был готов подождать. И он уже опаздывал. — Я должен уходить, — он поднялся. Старик тоже встал, поспешил за ним в коридор. — Послушай, Майлз… — Вы подумайте, мистер Дюран, — Майло положил ладонь на ручку двери номера. — Шанс что-то изменить. Вы ведь этого хотели? Вы всегда можете сдать меня своему брату, конечно. — Я не собираюсь, — начал Дюран и умолк. Наверное, мысль все-таки задержалась в голове. В конце концов, один раз он уже подвел брата. — Ну, или мы можем добраться до людей, которые тут правят бал. Эдвин не ответил. Майло развернулся и направился к лифтам.