Karma is bitch

В один из предновогодних дней после Рождества, которое Чонгук и Хосок провели в доме родителей, чтобы порадовать тех, Чонгук находится в наилучшем настроении из всех возможных. Причиной тому служит закрытая сессия и долгожданный отпуск брата, который тот клянчил у начальства уже месяца два. Всем, и вышедшему в качестве преподавателя на каникулы Чимину, и зашивающимся на работе Юнги и Намджуну, и даже Джину, которому хоть отпуск полноценный и не дали, но пару выходных он себе стребовал, — словом, всем хотелось собраться и по-человечески отдохнуть. Сыльги закрыла практику, чему была несказанно рада — впереди ждали выпускные экзамены. У остальных девочек — Ухи, Соён и Чонын, поступившей только в этом году в университет, тоже намечались каникулы после сданной сессии. Все находились в предвкушении. Поездку давным-давно ещё планировал Чимин. Поехать собирались на курорт, в горы, где можно покататься на лыжах, побродить по лесу, пожарить шашлыки, погреться у тёплого камина в уютном снятом на пару дней домике, словом, отлично провести время. Чимин уже снял домик в туристической зоне у горы Кымджонсан в Пусане, где живут его родители. Этой радостной новостью и спешит поделиться Чонгук, с утра пораньше встав на следующий день после своего последнего экзамена. Ещё вчера он написал Сонхве, что сдал на высшую отметку. Но сообщения и редкие звонки по вечерам, когда они не могли увидеться, не шли ни в какое сравнение с настоящей встречей. Он сидит напротив станции метро в самом центре Сеула в Чхондаме. Здесь самые дорогие отели, квартиры, магазины с запредельными ценниками. Именно здесь Сонхва на днях арендовала одно из помещений, чтобы обустроить под танцевальную студию и начать уроки уже с января. Чонгук очень мало знает о её семье. Старший брат живёт за границей, а родители? Они никогда об этом не говорили. Кто-то целует его в щёку, подходя со спины. На женщине белоснежный плащ, оттеняющий выкрашенные в рыжий волосы. В последний раз он видел её больше недели назад, и за это время она успела сменить имидж. А ещё — окончательно уволиться из СНУ. — Захотелось это сделать, — впервые за долгое время расслабленно улыбается она. — Я ведь больше не преподаватель в вузе, так что я пытаюсь больше… раскрепоститься. — Я тебе в этом помогу, — обещает Чонгук, пытаясь скрыть неподдельную радость в голосе от того, что они преодолевают этот кризис шаг за шагом. Всё это время ему казалось, что ночь в его доме, проведённая с ней, ему приснилась. Но раз он ещё не получил за это, значит, всё было, причём не так ужасно, как он боялся. — Малыш, не учи учёную, мне в новинку встречаться с парнем младше меня. — Тогда тебе самое время познакомиться с остальными моими друзьями, они все примерно из категории «тридцать и выше», кроме двоих, и они научат тебя буддийскому спокойствию, — смеётся Чонгук. — Их девушки младше их самих. Некоторые только недавно школу закончили… — Боже мой, я так и знала, что ты из тусовки отпетых извращенцев! — Не драматизируй, тебе же нравится, — парень придвигается ближе. Он совсем не замечает прохожих, хотя улица наполнена звуками, шумом и голосами, и наверняка среди них кто-то смотрит на них мимолётно, пока спешит на метро. Но никому нет дела, кто они такие, так что Чонгуку совсем не страшно, кто и что о них подумает. — Мы собираемся в горы в Пусан на эти выходные. Отказы не принимаются. Познакомишься с моими друзьями. Мы отлично проведём время вместе. — Мне надо заниматься студией… — Вернёмся через пару дней, и я помогу тебе покрасить стены, перетаскать мебель и обустроить её. У меня всё равно каникулы, впрочем, для своей девушки я свободен двадцать четыре на семь. — Непривычно, — усмехается Хан. — Девушки? — переспрашивает Чонгук. — Я хочу тебя так называть. И именно так я представлю тебя своим друзьям. — Я ничего и не говорю. — Джин тебя уже знает, мой брат тоже… дело за малым, — хихикает он, припоминания, какую реакцию стоит ожидать, когда он приведёт её к друзьям, среди которых будет Чимин, её вроде как бывший. — Ладно, — вздыхает Сонхва, — тогда что надо с собой взять и когда и во сколько отбываем? — Поедем на твоей машине? Все остальные тоже на своих. — Без проблем.

***

Их встречает снежное утро. Чонгук закидывает в багажник свою зимнюю экипировку, приготовившись как следует развлечься в горах, затем спрашивает, всё ли взяла Сонхва, просит заехать по пути в аптеку, чтобы купить кое-что недостающее из аптечки, и они мирно выдвигаются. Хосок с Сыльги на своей машине приедут чуть позже, Юнги с Чонын и Намджуном уже выехали, как и Чимин с Соён и Джин со своей женой. Тэхён и Ухи обещаются ближе к вечеру из-за внезапной неотложной работы Кима. До Пусана не так уж и далеко. Со всеми пробками можно уложиться часа в три-четыре. Чонгук плюхается на пассажирское сидение, явно негодуя, что у него пока нет водительских прав, как и машины, впрочем, на что Сон только смеётся. — Ты не рассказывала мне о своих родителях, — нарушает он тишину, приглушая звук включённого радио. — А надо было? — спрашивает она, не отрывая взгляда от дороги. — Кхм, что ты хочешь знать? Я абориген Сеула, родилась и выросла здесь, мама — кондитер, папа заведует кафедрой истории в СНУ. — Твой отец тоже преподаватель? — удивляется младший. — Ну да, ты думаешь, куда я довольно часто выходила во время наших переменок? К нему бегала чай пить, — хохочет она. — А твои родители? — Мама домохозяйка, уже не работает, а папа тоже врач, как и Хосок. Брат по стопам отца пошёл. — Никогда бы не подумала, что скажу: я рада, что ты не пошёл по стопам отца, — её голос смягчается. — У тебя талант к танцам, Чонгук. — У тебя тоже, — на автомате выпаливает он. — Это же потрясно знать столько видов танцев… Столько разных жанров, техник… — Ладно, обменялись любезностями. Но на самом деле я не обладала в твоём возрасте такими талантами, это упорный труд сделал меня такой. Наоборот, долгое время в детстве я рисковала вылететь из балетной школы, затем провалила вступительные в колледж в США, вернулась и поступила здесь, а уже потом доучивалась заграницей. Всё это время я не раз была под угрозой отчисления, пока не отточила свои навыки до совершенства, — горячо заканчивает женщина своё повествование. — А вот тебе даётся всё без труда, ты даже с какой-то игривостью отвечаешь на всяческие выпады… — Меня так брат учил, — отзывается Чон. — Я считай что ухватился за его мечту. Он хотел быть танцором, всё детство провёл с другом бок о бок, один танцевал, другой писал первую музыку. Кстати, теперь этот друг — продюсер в одном агентстве. — И почему же твой брат бросил идею стать танцором? — Так получилось, — вздыхает Чонгук. — Мне всегда всё прощали, поощряли, а Хосоку всегда напоминали, что он старший, что должен вести себя как взрослый. Как-то он принял решение стать как отец и углубился в биологию и химию. И поступил в медицинский. А я продолжил обучение танцам. — Такова участь старших, — улыбается Сонхва. — Вообще-то я тоже младшая в семье и понимаю, о чём ты. Хотя нам с братом всегда давали выбор. Через пару часов они подъезжают к небольшой курортной деревне, следуя указаниям навигатора. Чонгук созванивается с Чимином, уточняя, где они остановились, и практически сразу, без лишних кругов они находят нужный домик. Он небольшой, но двухэтажный, недалеко от выступа к подъёму в гору, так что даже далеко идти не придётся. Сугробы здесь огромные, не то, что в городе, где снег всё-таки убирают, поэтому дорожку приходится протаптывать заново. Однако оделись они тепло, так что ничего не страшно. Рядом уже стоят три припаркованные машины, они приехали четвёртыми. Чонгук берёт на себя сумки, оставляя Сонхве тащить только пакет с продуктами, и двигаются в дом. — Мир этому дому! — оповещает об их появлении Чонгук. На кухне голоса и в гостиной голоса, все располагаются, делят комнаты, разбирают вещи и продукты. Первым из гостиной показывается Юнги, стаскивающий с плеч парку. — Мы тоже только что приехали, — ворчливо здоровается он и жмёт Чонгуку руку. Сонхва стоит в сторонке, не зная, разуваться ли или подождать. Из кухни показывается уже знакомый ей Джин, приветственно улыбающийся. — О, приехали, мы тут делим, кто что есть будет и на кого что готовить, я сегодня хозяйка, — ржёт самый старший. — Сомин-а, тут Сонхва, с которой я тебя познакомить хотел! На голос мужа выходит красивая миниатюрная девушка с каштановыми волосами. Чонгук, наконец, замечает смятение своей девушки и сам помогает ей снять куртку, призывая раздеться и пройти внутрь. Девушка, которую Джин назвал Сомин, протягивает к Хан руку. — Привет, я жена Джина, Сомин, мы с ним твоим делом занимаемся, — она прикрывает рот, улыбаясь и явно смущаясь. Но и Сонхва сама как-то теряется в незнакомой компании, моментально перестав вести себя надменно, как обычно это делала в первые дни знакомства с Чонгуком. — Ну, он попросил меня твоим адвокатом быть, а я юрист. — Я Сонхва, — отмирает спутница Чонгука, — рада познакомиться. — Твою мать… — из гостиной показывается ещё одна шевелюра, и та принадлежит Пак Чимину, вышедшему посмотреть, кто приехал. Сонхва замечает его и охает, не специально сжимая руку Чонгука с такой силой, что тот жалобно стонет. — Пак Чимин! — восклицает Сонхва. — Какого хрена? — Чонгук, она тут что делает? — вторит Чимин. Джин, Сомин и Юнги, стоящие в сторонке, жалеют, что не взяли поп-корн, осведомлённые о том, что сейчас будет. — Ну… — тянет Чонгук. — Она тут как бы в качестве моей девушки… — Чего блять?! Девушка Чимина, Соён, показывается в коридоре в самое неподходящее время. — Что за шум, ребят? Чимину моментально приходится поднять свою челюсть с пола и сделать вид, что он здесь ни при чём. — Да так, милая, — Сонхва выгибает бровь, усмехаясь тому, как поменялся Чимин в лице с появлением девушки, — Чонгук нам тут свою пассию представил… Что ж, — гаденько усмехается он, глядя Сонхве в глаза, — в клубе педофилов прибавилось, не так ли, Хан Сонхва? Чонгук готов поклясться, что слышит, как карма переезжает сначала его, а потом и всю его дорогую компашку друзей. Сонхва — это карма, и возможно, не только чонгуковская. — Весело у нас тут выходные начинаются…