Там, где нас нет...

Виктор отлично помнил, как странно посмотрел на него тогда Яков из-под своих густых бровей. Удивленно-обеспокоенно? - Ты с кем это разговариваешь? – Никифоров лишь перевел на него льдистый взгляд. - Да с тем азиатом, он мой фанат, вот и предложил фото. Кацуки Юри, вроде, он занял последнее место в финале. Яков ещё больше нахмурился, и это заставило Виктора насторожиться. - Там никого не было. - В смысле? – но тренер не ответил, а переключил всё внимание на журналистов, лениво и неохотно отвечая на вопросы прессы. Виктор пропустил это замечание мимо ушей, и, как выяснилось потом, очень даже зря. Садясь в такси, мужчину не отпускало странное тревожное чувство, будто кто-то щекотал его грудную клетку изнутри. Он хотел ещё раз спросить о том случае Якова, но тренер разговора не возобновлял и, кажется, вообще о нём забыл. В конце концов, в толпе они могли спутать людей, или Фельцман японца просто не заметил. Теперь уже пятикратный олимпийский чемпион тяжело вздохнул, подпёр щеку рукой и уставился в окно на мерцающие огни спящего города. Сегодня ночью он не заснёт. Опять. * * * Смотреть в потолок так интересно и увлекательно, особенно посреди ночи, когда этого самого потолка толком и не видно. Юри мог бы смело вписать это занятие в список своих увлечений, наряду с поеданием кацудона и фигурным катанием. Бессонница – редкостная мерзость, особенно когда всё дело твоей жизни напрямую зависит от того, насколько хорошо ты выспался. Но судьбе стоит отдать должное хотя бы за то, что Кацуки не выглядит как ходячий мертвец. Странно, но он не жалуется. Иначе сразу бы начались расспросы. На подсознательном уровне он понимал, что сходит с ума, и это в какой-то мере обнадеживало, ведь всем известно, что истинные безумцы не осознают того, что они ненормальные. А Юри осознавал с лёгкой руки своего близкого окружения, хотя лучше и это бы не делал. Если бы он просто видел Виктора Никифорова рядом с собой, а другие - нет, тогда бы Юри поверил, что он настоящий псих с воображаемым другом. Но все обстояло куда сложнее... Вот он забивает в поисковик «Виктор Никифоров фигурист», и выплывают фото, видео его прокатов и интервью. Сестра Мари сначала щурится, всматривается в экран и лишь потом с потаенным ужасом осознает ответ системы: "По вашему запросу ничего не найдено". Вот Юри распаковывает очередной плакат - новенький, глянцевый, блестящий, на нем Виктор в молодости, ещё с длинными волосами, катает любимую программу Юри, а мама с болью смахивает слезу, когда видит огромные пустые листы. Но как же так? Кацуки как-то решил показать своим подругам ту самую любимую программу Виктора, но Минако и Юко рядом нервно переводили взгляды от парня, в восторге подпрыгивающего на месте, на серый «дождик» помех на большом экране. После этого Юри перестал говорить о Викторе - во избежании расспросов, ночных споров на кухне и, кончено же, слез матери. Юри никогда не позволял ей плакать. Но сегодня.....Сегодня он видел живую легенду, он видел Виктора - улыбающегося, настоящего, готового сделать с ним фото и дать автограф. Мир Кацуки пошатнулся: сжался в крошечную точку, а потом разлетелся с межгалактической скоростью в разные стороны, не хуже Большого Взрыва. И Господи, в его голове даже мысли об этом звучали слишком по детски наивно. «Я не болен. Я всегда это знал" Юри плотнее укутался в одеяло и, несмотря на душную жару в номере, ощутил усталость в каждой клеточке своего тела. Столь забытое чувство сонливой тяжести накрыло его веки. Неужели его молитвы хоть о четырёх часах сна наконец были услышаны? * * * Это был очень странный сон. Виктору вообще не снились сны в те редкие часы отдыха, когда все же удавалось поспать - мозгу просто не хватало ресурсов на такую роскошь как бесплатные ночные киносеансы. Однако в этот раз и усталый разум решил порадовать своего хозяина. Парк перед его домом во сне был таким же пустым в позднее время, как и в реальности. Ночь, улица, фонарь... Для Блоковской картины не хватало только аптеки, но лавочка тоже вполне справлялась с антуражем полнейшего гнетущего одиночества. Если бы только не... - Таня? - девушка резко повернула в его сторону голову и улыбнулась. Всё такая же милая и несуразная, как и за день до смерти. Гены в их семье явно работали только на самого Никифорова, потому что его сестру назвать красивой было нельзя, скорее она тянула на звание "мисс природная обаятельность". Хотя, он просто запомнил её такой...и уже не мог точно сказать, какой она была на самом деле. -Присядь, - девушка похлопала по заснеженной лавочке рядом с собой и снова уставилась на темное небо без единой звёздочки, - Это твоё последнее золото. - Думаешь? -Знаю. - А мне кажется, ты ни черта не знаешь, как и всегда. Они замолчали. Снег тихонько падал, оседал на плечах Виктора, на волосах Тани, и было так тихо, что даже во сне мужчине не хотелось нарушать эту тишину. - Сегодня очень холодная ночь, братец, не находишь? - Не знаю. Наверное. - В Хасецу сейчас тоже холодно... - Где? - Виктор встрепенулся и посмотрел на её бледное худое лицо. В свете луны Таня была ещё некрасивее, и как только девушка скосила на брата глаза, тот попытался отвернуться и отвести взгляд в сторону. - Там, где живёт Юри. Ты разве не знаешь? Да вот же он... Виктор открыл глаза в ту же секунду, и так резко сел в кровати,что у него закружилась голова и подступила тошнота к горлу. Дыхание было быстрым и прерывистым, на лбу выступил пот. Электронное табло часов на тумбочке показывало 4:35. * * * Кошмар – это не всегда погони, драки, кровь, убийство и обман. Кошмар – это когда незнакомая девушка во сне говорит твоему кумиру, что тот должен на тебя взглянуть. А ты слышал так много личного и лишнего, что не до конца понимаешь, сон ли это. Было уже около девяти утра, когда Юри сидел в своём номере отеля и пил еле тёплый зеленый чай. Он проснулся в районе половины пятого и, конечно же, не смог снова заснуть. Этот сон сильно взбудоражил его, хотя Виктор и до этого снился стеснительному японцу, и, видит Бог, Юри каждый раз заливается краской, когда вспоминает их содержание. Но этот оказался совсем иным - он был наполнен чем-то чужим, несвойственным самому Юри. Сны - один из способов нашего "бессознательного" достучаться до "сознательного", так может уже пора хотя бы попытаться что-то исправить, а не прятать голову в песок? Кацуки делает ещё один глоток и морщится. Солнце уже встало, но светило холодно и совсем не грело. Кто-то постучал в дверь номера, и за многие годы Юри уже привык к этому громкому чёткому звуку. Челестино явно намерен говорить, но японец не настроен на долгие беседы. - Пора хоть на время выкинуть мысли о Викторе, - он отставляет чашку в сторону и улыбается сам себе и своей глупой привычке разговаривать с пустотой, – пора набраться смелости, сказать Челестино, что он больше не мой тренер.