Там, где нас нет...

- Эй, ты чё залип? – Плисецкий толчком приводит Никифорова в чувство. Зал ожидания, регистрация уже закончилась, и вся российская сборная ждёт Фельцмана с новостями по поводу задержки рейса. - Всё нормально, просто задумался, – Виктор машинально тянется к карману пальто и похлопывает по нему, чувствуя твёрдый слегка хрустящий конверт, который нашел сегодня перед вылетом около двери своего номера. И до сих пор не распечатал. На нём мелкими аккуратными буквами написано "Yuri Katsuki". Юрий рядом потянулся как кот и зевнул, явно раздражённый долгим ожиданием. Он разлёгся поперек колен Виктора и не чувствовал ни капли смущения. Иногда Никифорову казалось, что этому зеленоглазому раздражительному подростку действительно не знакомы понятия личного пространства, приличия, стеснения и другой подобной ерунды, которая обычных людей заставляет испытывать чувство неловкости. Увидев руку Виктора на кармане, глаза Плисецкого загорелись недобрым зелёным огнём. - Что это там? – и, не дожидаясь ответа, вынул из кармана конверт, зажав бумагу между пальцами. - Верни на место, – просто, без угрозы или злобы. Он перехватил парня за запястье. С минуту они уставились друг на друга, один - с решительностью и уверенностью, другой – с вызовом и лукавством. - От очередной фанатки, да? – Виктор не хотел устраивать возню: в конце концов, ему не пятнадцать лет, да и лишнее внимание им не к чему. Мила и так уже косо на них смотрит: будто тут не у Виктора чугунное совковое воспитание. Но вдруг лицо Плисецкого приняло неподдельно удивленное выражение, когда тот перевернул конверт другой стороной. - И это всё? - Что? – не понял мужчина. - Ни отправителя, ни адресата, что это за письмо вообще такое? – парень ещё раз покрутил белый конверт в руках. Никифоров с изумлением на него посмотрел, - решила остаться инкогнито? - Так там же написано. Вот, – он указал на надпись, но Юрий только поморщился. - Ты меня за идиота держишь или уже сам в старческий маразм впал, а? – подросток с раздражением сунул злополучный конверт обратно в руки Виктору и поднялся, сев на своё место. Мужчина лишь ухмыльнулся и положил своё сокровище обратно в карман. - Объявляется посадка на рейс 738… – остальная часть сообщения утонула в шуме аэропорта, но и без этого все облегченно вздохнули, предвкушая скорое возвращение домой. - Наконец-то эти выродки соизволили напрячь свои задницы, – недовольно пробурчал Плисецкий, надевая толстовку с тигровым полосами. Где-то у стоек замаячила фигура Фельцмана, и все фигуристы русской сборной двинулись в его сторону. В тот же вечер, только зайдя в квартиру, Виктор, не раздеваясь, принялся с упоением и несвойственным ему нетерпением читать письмо. Оно было бесподобным: искренним и невинным, в некоторых местах слишком экспрессивным, но буквы скользили по бумаге как влитые. Автору явно не пришлось долго подбирать слова, они жили и бились в его сердце. Если все его фанаты такие эмпатичные, то Никифоров уже жалеет, что почти никогда не проверял и не читал фанатскую почту. Но что-то подсказывало, что Юри - особенный. * * * Жалел ли Юри о содеянном? Конечно, нет. А какой смысл? То письмо, что Кацуки оставил на пороге номера русского фигуриста, ничем не отличается от миллиона других, написанных фанатами. Виктор его даже не распечатает, даже не заметит, нечаянно наступит и отшвырнёт в сторону, как ненужный мусор. Оно и к лучшему. Сколько ему приходит таких в день? Юри нервно и раздраженно роется в своей спортивной сумке, пытаясь отыскать там бутылочку воды. Каток уже закрыт, Юко ушла домой, и Юри до сих пор с трудом даётся мысль о том, что подруга теперь ещё и мать. У неё много обязанностей не связанных с фигурным катанием, и от этого порой становится нестерпимо грустно. Как только он приехал домой в Японию, пришлось, под чутким наставлением Минако-сенсея, конечно же, заняться своей фигурой, но получалось у Юри из рук вон плохо. Потому что он не хотел этого, он на так устал от бесконечной гонки за призрачной целью, что теперь уже не может идти за своей мечтой как прежде. Ему нужно время... Неожиданно рука в поисках бутылки натыкается на плотный твёрдый конверт. Юри на минуту замирает, хмурится, пытается вспомнить, что он мог положить в спортивную сумку. Очередная шутка тройняшек, не иначе. Дыхание Кацуки перехватывает и на минуту он забывает, как дышать, как вообще надо это делать. Лёгким и непринуждённым почерком на белоснежном конверте написано “Victor Nikiforov”. Буквы как бы сами намекают на характер и манеру своего хозяина, выдавая знаменитую личность с потрохами. Мысли о розыгрыше тройняшек или фарсе отметаются сразу, никто, с его, по мнению родных, «больным» рассудком играть в такие игры не станет. Одно только имя Виктора у них вызывает дрожь по всему телу. Сейчас он положит конверт обратно и вскроет только дома, в своей комнате. Обратного адреса Юри не давал, он не написал ничего, кроме имени и бесконечной череды слов восхищения. Ему не страшно, ни капли, в этом городе теперь уже нет ничего, что его может напугать. * * * Письма отправлялись по почте, но никогда по ней не приходили. Долгожданные конверты возникали где и когда им вздумается: в кармане пальто, в сумке, в тумбочке, на подоконнике, под кроватью, в миске Маккачина, среди дисков с записями, между книгами, под подушкой, иногда даже в мусорном ведре или корзине для белья. И бессонница теперь превратилась в благодать. Почему именно письма - ни один, ни другой не знали, но за всё время переписки ни у кого не возникло мысли спросить почту или номер телефона, а тем более написать в соцсети. «У нас сегодня холодно и ветер…Я простудился.» «Я поставил то фото на фоне с сакурой в рамочку. Тебе очень идёт кимоно» «Викчан так похож на Маккачина» - Чего читаем? – Мила имела свойство появляться из ниоткуда и пропадать так же незаметно в никуда. Виктор еле успел положить письмо текстом вниз. - Письмо, а что? - О, не поделишься? - Нет, это слишком личное. - Да успокойся, я не буду читать, так просто гляну и всё, – Никифоров потёр переносицу и устало зажмурился, считая до восьми.Как там пишут в интернете? Вдох - выдох. - Зачем просто глядеть на буквы? - Ой, вот тебе жалко, что ли? Раньше ты мне даже сам их показывал, эти фанатские письма. И кто вообще в наше время пишет на бумаге! – Бабичева если чего-то хочет, добьётся обязательно: не мытьём, так катаньем. И пока это самое «катанье» не пришло в действие, Виктор протянул листок. Девушка взяла письмо и брови её поползли вверх. Она его покрутила в руках. - Знаешь, я ещё не научилась читать пустые листы. - Пустые? - Если это была шутка, то не смешно. - Да какая к чёрту шутка, Мила, – он искренне не понимает и снова, теперь уже сам, сует фигуристке под нос текст, – ты что, читать на английском разучилась? Или тот хоккеист-поляк вышиб из тебя все знания языка? Ну хотя бы ты уже не придуряйся, не девочка всё-таки... - Ну ты и свинья, Никифоров, – Мила поморщила свой аккуратный носик и демонстративно удалилась, помяв край письма наманикюренными пальчиками, за что Виктор почти на неё огрызнулся, но в последний момент передумал и стал любовно разглаживать лист на бортике катка. Неприятное ощущение резало ножом по сердцу, но Виктор не сдавался - он никогда не сдавался, и чертов склад золотых медалей на полках его квартиры яркое тому подтверждение. * * * «Юри, да что с тобой?» «В моей голове лишь то, что я люблю его. Люблю так, как никогда раньше не любил. Я даже не думал, что кого-то можно так любить...» Юри стоял у ближайшего отделения почты, но в этот раз без конверта в руке. Они переписывались с Виктором уже больше четырёх месяцев и только сейчас он всё же решился на это. Юри уже стал своеобразной шуткой среди работников почтового отделения, они с добродушным весельем посматривали на парня, который отправлял письма, не получая на них никакого ответа. Забавно. - Чем я могу вам помочь? – пухленькая молоденькая девушка с именным бейджиком Миёда стояла за стойкой и еле сдерживала улыбку, поглядывая на своих коллег. - Ах, да….Я к вам иногда прихожу отправлять письма, - на этом моменте сотрудница не удержалась и хихикнула, - и хочу узнать, кто проживает по этому адресу, – Кацуки протянул бумажку. По правде говоря, это вызвало лёгкое изумление у Миёды и она, взяв её, стала тыкать в кнопки на клавиатуре. - Это Российский адрес, – проговорила работница, не отрывая взгляд от экрана, – город Санкт-Петербург. Данный адрес закреплён за Татьяной Никифоровой и… - Миёда не договорила. Мертвецки бледное испуганное лицо Кацуки заставило её замолчать. - Как вы говорите? - Татьяна Никифорова. По этому адрес проживает Татьяна Никифорова. Разве вы не ей писали письма? Юри не дослушал. Он вышел из отделения почты в сопровождении теперь уже гробовой тишины. Над головой брякнул колокольчик. Парень не был удивлён. Просто самое страшное его предположение подтвердилось. Виктору он, конечно, об этом не скажет.